Четыре всадника Темного Лорда

— Тааак. Амелия, пойдём, поможешь мне собрать вещи деда, — приподнимаясь со стула, сказала Пэнси, — он от алкоголизма совсем в маразм впал. — Вообще-то, если я напьюсь… — начал было Блейз. — Что значит «если»? — приподнял бровь Драко. — Точно. Когда я напьюсь, — исправился Забини, разглядывая почти полную бутылку, — мне совершенно не хочется никого свергать. — Началась истерика в колхозе, — садясь на место, покачала головой Паркинсон. — Давай-ка ты лучше объяснишь нам, зачем конкретно ты хочешь посетить царство грязных простыней? — Я совсем забыл сказать… — почесал затылок Блейз, блуждая взглядом по потолку. — Я когда-нибудь сломаю тебе нос за эту фразу, — поджав губы, буркнул Малфой. Забини неловко улыбнулся. В его планы никогда не входило раскрывать всё и сразу. Он не планировал говорить даже половину того, что именно происходило за спинами ребят, пока они исполняли свою часть плана. В этом не было никакой нужды: меньше стресса, меньше нервов, меньше шансов, что кто-то решит дать заднюю. Думать обо всем и сразу не входило в их обязанности, каждый из них генерал своего фронта, а не всей военной кампании, подобный объём информации способен их сломать. Стратегия никогда не представлялась лёгким делом, но только не для Блейза. Для него это была огромная шахматная партия, где сотни тысяч исходов он знал наперёд, лишь выбирая более подходящий. Игра, в которой дёргать за ниточки и расставлять фигуры на доске, было его основной задачей. К каждому союзнику свой подход, каждому сопернику своя могила. Не всем участникам этой истории удастся дойти до конца: некоторым уготована судьба жертвы, некоторые могут лишь случайно ею оказаться. Забини лишь планировал и выбирал новую ветку событий, исходя из того, что имел. — Что ж, надеюсь, все помнят, что некогда в далеком девяносто восьмом наша злая гладкая фея из соображений собственной безопасности заказала у одного небезызвестного изобретателя часики, — глядя на Буве, многозначительно протянул Блейз, — ставшие впоследствии единственным уцелевшим крестражем. — Азкабан — сомнительная камера хранения, знаешь ли, — протянула Грейнджер, наконец-то перестав жевать. — Определённо, — глотнув из бутылки, усмехнулся Забини. — Вот только туда нам нужно по другой причине… — Меня уже укачало от количества лирических пауз на квадратный ярд текста, — сложив руки на груди, хмыкнула Паркинсон. — Можно как-то свои актёрские этюды чуть резче проворачивать, зрители уже скучают. — Нам просто нужно достать часы, — уточнила Амелия, глядя на Гермиону, та чуть не выплюнула чай обратно в стакан. — Ну, чисто в теории у тебя больше всех опыта копаться в грязном бельишке Волан-де-морта, — согласно кивнул Малфой. — Не просто достать и не просто копаться, — вставил Забини, растягиваясь в неловкой улыбке, — я не в курсе, где они. Недоумение огромными буквами проступило на лбу почти у каждого находящегося в комнате, кроме Теодора. Там с самого утра извилины так и не работали, судя по выражению лица, либо трудились совершенно над другими вопросами. Паркинсон прикрыла рот то ли для того, чтобы выругаться, то ли чтобы что-то спросить, но затем лишь закрыла лицо руками и громко прокричала: — Суууууука! — затем поправила причёску, выдохнула и вновь приняла невозмутимый вид, аккуратно сложив ладони друг на друга. — Так о чём мы там говорили? Эта сцена заставила Буве и Грейнджер почти заржать в голос, попытки сдержаться были крайне неудачными. А вот мужская часть коллектива больше была шокирована, даже Нотт распахнул глаза шире и полностью развернулся к происходящему безобразию. — Если кому-то станет лучше, — добавил Блейз, — то сам получатель уже много лет не знает, где они. — А вот не понял, — всё-таки сказал Нотт. — Ты сегодня вообще не чемпион по пониманию, — приподнял брови Драко. — Но, пожалуй, я с тобой согласен. — Ещё до всего дерьма, случившегося в Хогвартсе, доверенным лицом Тёмного Лорда был… — Снейп, — обронила Грейнджер. В этот момент замолчали все. Сколько воспоминаний было связано с этой фамилией. Однозначного отношения к себе, ещё будучи профессором, Северус никогда не имел. Кто-то его боялся, кто-то уважал, кто-то испытывал отвращение. Известие о его гибели было поистине паршивой новостью для всех слизеринцев. Он имел среди них особый авторитет, несмотря на его раскрывшуюся после объявления смерти слабость к семейству Поттеров. — И наш эталон недовольного лица, шикарной походки и минус миллион баллов, Гриффиндор, был тем самым волшебником, — тяжело вдохнув воздух, произнёс Забини. — Которому было доверено укрыть последний крестраж от чужих глаз, лапок и прочих конечностей. Но что-то пошло не по плану, и официальная участь профессора нам известна. — Ты хочешь сказать, что он шесть лет, — с каждым словом глаза Пэнси становились всё шире, — один единственный арестант в Азкабане? — Жестоко, — тяжело проговорила Грейнджер. — А причиной конфиденциальности служит то, — прищурившись, проговорил Нотт, — что наш любимый преподаватель таки спрятал безделушку? — Не просто спрятал, — прикрыв рот рукой, ответил Блейз и ненадолго замолчал. — Но даже попытался уничтожить. Однако в этот раз это была не просто старая безделушка, а целый механизм, чуть не кокнувший его, — он перевёл взгляд на Амелию, — поэтому абсолютно обессиленный товарищ вернулся за подмогой, и был повержен. А теперь вернёмся к лоту сегодняшнего дня: поездка в Азкабан. — Говно у вас аукцион, — потирая подбородок, протянул Драко, — честно говоря. — Я хочу сходить, — спокойно проговорила Гермиона, Пэнси перевела на неё вопросительный взгляд. — Что? Мне скучно, я уже больше недели только колдую над картами, сижу за бумажками. Чувствую себя бесполезной. Теодор в этот момент, судя по внешнему виду, вообще все слова забыл. В его глазах читались только матерные слова и куча вопросов из разряда — зачем, почему и какого хрена. Глубоко вдохнув, он надул щёки и с шумом выдохнул, помотав головой. Грейнджер лишь отмахнулась и демонстративно показала язык. Наблюдающие за этим немым диалогом реагировали по-разному: Паркинсон и Буве одобрительно прикрыли глаза, Забини просто зевал, а Малфой как-то ехидно фыркнул. — Да, Грейнджер, — уставившись в одну точку, протараторил он, — благоразумие никогда не было твоей сильной стороной. — Драко?! — одернула его Амелия. — Что? Она живёт с Пожирателями, дружит с Пэнси, спит с Теодором, — разводя руки в сторону, продолжил тот возмущённо. — Женщина точно сошла с ума. Тут никаких других диагнозов. — Ну, я бы тоже хотела поучаствовать, — пожала плечами Амелия. — Потому что абсолютно согласна с Гермионой, мы тут два декоративных приложения к нормальным волшебникам. Малфой переглянулся с Ноттом. Теперь они испытывали одинаковые эмоции, выразить их парни вряд ли бы смогли цензурно. Слова тут были явно лишними. Блейз не выдержал и заржал. — Пэнси, ты не желаешь присоединиться к смелым женщинам? — почти сквозь слёзы проговорил Забини. — Мне и тут неплохо сидится, — иронично проговорила она. — А когда кто-то из них откинется, мы потом будем кидать венки с могилы в толпу? — Зачем? — скривился Драко, засовывая руки в карманы. — Мы же как-то должны определить, кто следующий, — всё-таки рассмеявшись, еле выговорила Паркинсон. — Ну, я так понимаю, юный кружок зоофилов у нас укомплектован, — всё ещё ухмыляясь, заявил Забини. — Тогда остальным следует прогуляться в Хогвартс. Пэнси изобразила дурноту на лице. Она явно не скучала по этому месту. Но о причинах посещения было спрашивать глупо. Сколько бы лет не прошло и кто бы не являлся нынешним директором, никто так и не додумался завалить этот чёртов зал Салазара Слизерина или хотя бы убрать оттуда разлагающийся труп огромной змеи. Видимо, всегда находились более достойные занятия, и никому было невдомёк, что любой школьник, владеющий заклинание «бомбарда», может заявиться в эти подземелья. — И когда нам нужно посетить вечеринку грязного постельного белья? — всё ещё косясь на Гермиону, выдавил Нотт. — И что самое главное, как нам туда пропереться незамеченными? Навряд ли нас там ждут с распростёртыми объятиями. — Я в процессе решения этого вопроса, — уклончиво ответил Блейз. — Он сам не ебёт, — саркастично приподняла брови Паркинсон. — Ой всё, — обиженно надул губы Забини. — Но, в любом случае, нам сначала придётся посетить кошачью выставку, и есть ещё один важный момент… Блейз замялся. Он не хотел говорить при всех то, что осталось неозвученным, да и до последнего надеялся, что Паркинсон и Нотт сами додумаются, что им стоит посетить своих родных до самых жарких событий. В конце концов это было вопросом безопасности их семей, ведь остальным уже было просто нечего бояться. Грейнджер потеряла связь с родителями много лет назад и просто смирилась, Буве прекрасно знала, где и чем занят её отец, лишь ожидала новости с фронта, мать Малфоя навряд ли вообще стоило оповещать о происходящих в государстве делах, а у Забини просто никого не осталось… Его лицо стало более серьёзными. Он чувствовал себя неловко, но всё же в основном за то, что сейчас происходит и что брал ответственность на себя. Блейз совершенно не желал быть причиной раскола чьей-то семьи, но все уже давно могут самостоятельно принимать решения и должны были понимать, на что идут. Однако нерасторопность Пэнси и Теодора Забини объяснить себе не мог. Вряд ли подобные манипуляции с государственным строем могли пройти незамеченными. — Есть вопросы, касающиеся… — он никак не мог подобрать правильные слова и потёр лоб пальцами, пытаясь сосредоточиться. — …Драко, ты не мог бы прочитать девочкам вводную лекцию по устройству Азкабана? Малфой непонимающе глянул на него, но до него дошло достаточно быстро. Видимо, он и сам задумывался над подобным вопросом не один раз. Поэтому, как только все «лишние» уши покинули помещение, Блейз наконец-то уселся за стол и призвал стакан из шкафчика, наполняя его тёмно-ореховой жидкостью. — Семейный совет? — фыркнула Паркинсон. — Вам обоим бы он не помешал, — приподнимая бровь, ответил Забини. — Чем дольше вы тянете, тем меньше шансов, что вы вообще что-то успеете сказать. Такими новостями принято делиться, не находишь? — Со мной как-то не всеми новостями делились, — ехидно бросила Пэнси, указав в сторону его стакана. Забини, не задумываясь, просто махнул рукой и призвал ещё один. А затем замер. Нотт, как ни в чем не бывало, стоял молча. Пэнси приподняла бровь. — И давно? — прищурился Блейз. — С тех пор как на мостовой раскатали Макмилана, — лениво бросил Теодор, опираясь бёдрами на столешницу. Он оглянулся вокруг, выискивая свои сигаретные заначки, и, наткнувшись на одну из них, потянулся к полке. Нотт явно был не особо доволен, это было заметно с самого начала дня, только причин для такого поведения не было. Блейзу казалось, что после ночных подвигов Теодор должен быть доволен намного больше, чем обычно, но что-то опять было не так. Его частая смена настроений начинала вызывать слишком много вопросов. «Нужно заняться этим. Его хоть и сомнительная стабильность слишком важна» — конечно, как друг, Забини о нём беспокоился, но в данный момент его больше волновала сторона военного процесса. Если что-то пойдёт не так, то Нотт был, пожалуй, единственным, кто без особого вреда для собственного тела и разума мог искромсать Волан-де-морта в мясо. Конечно, это никак бы не спасло ситуацию, но дало бы некоторое время, чтобы решить возникшую проблему. Кто знает, сколько времени понадобится на чёртов крестраж от гениального ученого. — Я не планировал душевного общения с … — он поморщился, — могу поставить перед фактом, если кто-то… — Нотт крайне избегал некоторых слов, — …решит, что это ему не по душе, то участь его известна. Ответ был вполне ожидаемым для всех находящихся в комнате. Теодор лишь поджал губы, а затем выпустил никотиновое облако изо рта, поведя нижней челюстью немного вправо. — Если это всё, что от меня требовалось… — как-то раздражённо, коротко улыбнувшись, протараторил он, — то я, пожалуй, откланяюсь. За звуком закрывающейся двери воцарилась тишина. Какое-то время её нарушал лишь стук стаканов, опускающихся на лакированную поверхность стола. Пэнси как-то задумчиво гоняла алкоголь во рту, а затем проглотила и цокнула. — А Клинт Паркинсон тоже будет присутствовать на этом разговоре? — многозначительно протянула она, глядя в стену напротив. — Ну, если ты очень хочешь, то я могу, — поджав удивлённо губы, сказал Блейз. — Но думаю, что это не обязательно. Мне просто нужно было как-то незаметно покупать недвижимость, а всё проводить через собственные счета — очень сомнительная затея. — Значит, вы обменялись? Ты спрятал тело моего мужа, — сжав губы, Пэнси как-то двояко улыбнулась. — А он тебе ещё один счёт открыл? Интересный обмен. И Алисия Фоули — это одно из твоих многих я… — Не сказать, что когда я явился по зову твоего отца, то прям планировал свержение правительства и массовый обмен лицами, — хмыкнул Забини. — Однако когда мне понадобилась помощь, твой отец не отказал. Вот и всё. — Вот и всё… — повторила за ним Пэнси, крутя бокал в ладони. — Вечером поговорю, сейчас надо немного выпить.