Четыре всадника Темного Лорда

Как только дверь закрылась, в комнате воцарилась тишина. Теодор стоял лицом к двери, практически не двигаясь, и рассматривал верхний косяк. Домовик неловко переминался с ноги на ногу за его спиной. Напряжённое тело понемногу расслаблялось, пока мысли текли бурным потоком в голове. Глубоко вдохнув через рот, Нотт наконец-то заговорил: — Риглз, то, о чём я тебя попрошу сейчас, не является твоей работой, и ты вполне можешь отказаться, если не захочешь в этом участвовать. Поэтому послушай меня, пожалуйста, внимательно. — Риглз живёт, чтобы служить благородному хозяину, — без промедления проговорил эльф. — Любые ваши указания будут исполнены. — Это не приказ. Это скорее просьба, — поджав губы, проговорил он. — Ты ведь видел, что этот человек сделал с Пэнси и Гермионой? — Риглз очень переживает за мисс Паркинсон, — грустно согласился домовик, опуская глаза. — Я видел, как вы переживали за леди Грейнджер… Что Риглз может сделать, чтобы помочь господину? — Сначала позаботься о тех двоих, что внизу, — разворачиваясь, обратился к домовику Нотт. — Они должны выжить оба. Не обращай внимания на незначительные раны, просто не дай им умереть. Как закончишь, запри их, достань литр бадьяна и поднимайся ко мне. — Как прикажете, хозяин, — эльф кивнул и исчез. Нотт с силой втянул воздух, заполняя лёгкие до предела, и с шумом выдохнул, направившись в столовую, где домовик закрыл потрёпанного Эдриана. По лицу расползлась непроизвольная улыбка, когда Теодор распахнул дверь настежь. Вид покалеченного Пьюси всё-таки доставлял удовольствие. Несмотря на то, что Риглз избавил его от части крупных ран, гематомы и разбитое лицо ему шли. Связанный трепыхался на стуле. — Итак, — протянул Нотт, медленно обходя Пьюси вокруг. — Риглз выбрал самое подходящее помещение для наших с тобой весёлых игр, — он наклонился к пленнику, сжав его плечи. — Ты же помнишь, какой прекрасный у нас был план? Эдриан попытался что-то промычать сквозь кляп. Теодор одобрительно кивнул, оглядываясь вокруг, а затем улыбнулся. — Знаешь, маглы всё-таки чудесные создания, — констатировал он, подходя к газовой плите. — Магия — это, бесспорно, прекрасно, однако раз мы находимся в таком антураже, почему бы нам не воспользоваться всеми благами этого дома? Нотт без особого промедления достал палочку, переместив стул вместе с трепыхающимся Пьюси к себе ближе. Тот ошалелыми глазами смотрел на своего мучителя, пытаясь видимо сообразить, что тот собирается делать. — Я последние годы своей жизни думал, — зажигая плиту, начал было Нотт, — что не способен ценить какого либо другого человека выше, чем себя, — он спокойно высвободил правую руку Пьюси из верёвок. — Однако оказалось, что я могу обладать даже более возвышенными чувствами. Теодор, глядя в расширяющиеся глаза дергающегося Эдриана, положил его ладонь прямо поверх синего пламени. Тот заорал сквозь преграду во рту, пытаясь выдернуть кисть из-под жгучего огня. Нотт отрицательно помотал головой, сильнее сжимая запястье. Помещение начал заполнять едкий запах палёной кожи. — И ты представляешь, каково было моё удивление, — Нотт убрал дрожащую руку Пьюси с огня, — когда я узнал, что этот человек пропал. Из глаз Эдриана брызнули слёзы. Сдавленные крики сменились на слабые стоны. Но когда выжженную кисть снова оплели грубые верёвки, пленник снова истошно завопил. Теодор опёрся ладонями на подлокотник стула, приблизившись лицом к Пьюси так близко, что тот отстранился, прерывисто вдыхая. — Дыши полной грудью, — широко улыбнувшись, произнёс Теодор, растягивая слова. — Мы только начали. Я ещё столько тебе должен рассказать, мой старый товарищ. Ты, кстати, какой салат любишь больше: горячий или холодный? Нотт отстранился, задумчиво выискивая глазами ящик с ножами. Но всё же пришлось открыть парочку шкафов, чтобы найти нужный. Его движения были неспешными и медленными. Подобная нерасторопность позволяла пленнику ощутить всю горечь ожидания. — Ну, я же не варвар, — иронично заявил Нотт, взяв разделочную доску и тесак. — Я предпочитаю более крупную нарезку, однако сегодня на нашей кухне исключительный случай, поэтому только ради тебя я сделаю исключение. Методично и аккуратно Теодор положил перед собой всё необходимое, а затем поджал губы и недовольно отправился искать миску. По его предположениям лучше всего бы подошло что-то пластмассовое, чтобы кровь остывала медленнее и не так быстро сворачивалась. Но выбор был невелик. Поэтому, взяв железную тару, он вернулся к дрожащему Эдриану, высвобождая его вторую руку. Как бы тот не старался выдернуть кисть, хватка врага была слишком крепкой. Нотт приподнял бровь, сжав запястье с такой силой, что кость хрустнула. Пьюси зажмурился от боли, резко ступившей в тело, а затем снова беззвучно прокричал, ощущая, как кровь закипает от жгучего синего пламени. — Чувствуешь? — глядя на то, как кожа краснеет и пузырится от высокой температуры, спросил Нотт с нескрываемой печалью. — Мне было примерно так же больно смотреть на то, как она плачет. В нос снова ударил запах гари. На пороге появился Риглз, демонстративно приподнимая одну из нескольких бутылочек с экстрактом бадьяна. Теодор кивнул, указывая головой на столешницу рядом с собой. Дёргающееся тело пленника изрядно мешало наблюдать за лопающимися пузырями на его кисти. Когда по руке Эдриана пошла судорога, а на кистях уже показались мышцы, Нотт наконец отпустил его. — Однако готов отдать дань твоей изобретательности, — взяв тесак в левую ладонь, он взмахнул палочкой, притягивая стул ближе к рабочей поверхности. — БДСМ — интересная практика. После этих слов Нотт одним резким движением отрубил сразу два пальца. Пьюси подскочил на стуле, истошно заорав даже сквозь кляп. Слёзы непрерывно стекали по его лицу, уже изрядно намочив веревки. Пот проступил на лбу, скатываясь по вискам крупными каплями. Теодор лениво откупорил одной рукой пузырёк Бадьяна и прямо из него плеснул на дёргающуюся кисть. — А какой же потрясающий был план с двумя недоумками, которые вырезали мышцы из Пэнси, — как-то мечтательно протянул Нотт. — Я даже оценил всю иронию того, что ты выбрал именно этих двоих: две крысы в подземелье, оригинально. Эдриан замер на стуле, не в силах вдохнуть через нос. Поджав губы, Теодор прикинул ситуацию и решил вытащить кляп, предварительно наложив заклинание немоты. Ещё не хватало, чтобы этот придурок захлебнулся собственными слезами и соплями. Им предстояли очень интересные пара часов. Больше, увы, Нотт не мог потратить на это убожество. — Да что ж ты вопишь, как ребёнок, — непринуждённо фыркнул Нотт, отрубая мизинец, — заживёт, не волнуйся. Я же тебе говорил: я не собираюсь тебя убивать. Так же методично и спокойно Теодор отрубил остальные пальцы, останавливая кровь и заживляя раны. Однако пришлось пару раз прерваться: болевой шок, к сожалению, никто не отменял. Нотт прикинул масштабы предстоящих развлечений и отправил Риглза за обезболивающим зельем. Оно не должно перекрыть все ощущения, но его должно быть достаточно, чтобы сердце не остановилось. — Риглз, и ещё зелень захвати, — через плечо бросил Нотт, — у нас всё-таки авторская кухня, а наш «друг» любит нетривиальные блюда. Затем Теодор взял большой нож для разделки мяса и, опершись на столешницу, задумался. Отделять член от тела ему было в принципе не впервой, однако в сидячем положении это могло вызвать трудности и излишнюю кровопотерю. Слегка пораскинув мозгами, он парализовал тело Эдриана, но оставил ему незамутнённое сознание. Даже с учётом большого опыта освежевания, лужа крови была слишком большой. Нотт недовольно цокнул, применяя заклинание «Вулнера Санентур», чтобы не потерять своего неразговорчивого пленника. — Какой, однако, несущественный ингредиент, — случайно мазнув перепачканным пальцем по подбородку, проворчал Нотт. — Надо бы свериться с граммовками, не хочу, чтобы ты остался голодным. Возвращая Эдриана на стул, Теодор пододвинул его к столу, заботливо похлопав по плечу. Наконец-то закончив с приготовлениями, он поставил перед ним миску с кроваво-алым месивом и вкраплениями зелёных листьев, а затем сел на стул рядом. — Ну что, ложечку за Пэнси? — мягко улыбнулся Нотт, облокотившись на деревянную поверхность. Пьюси отрицательно замотал головой. Теодор закатил глаза, слегка запрокинув голову назад, и достал палочку. — Смотри, у нас сейчас будет очень простая сделка, — слегка уставшим голосом проговорил он. — Ты открываешь рот и жуёшь. В противном случае я дроблю тебе пальцы на ногах, а потом ты всё равно открываешь рот и жрёшь. А если нет, то я возьму ёршик и пропихну тебе это в глотку. Договорились? Тот испуганно мотнул головой, а потом кивнул, видимо, не сразу соображая, какой из предложенных вариантов лучше. Но спустя пару секунд всё-таки покорно приоткрыл рот. Нотт довольно улыбнулся, набирая в ложку пахнущее гарью месиво. — Вот видишь, как мы с тобой можем продуктивно сотрудничать, — глядя на то, как лицо Эдриана исказилось в тошнотворной гримасе, удовлетворённо кивнул Теодор. — И жуй чуть активнее, у меня не так много времени. Если тебя стошнит, то нам придётся повторить всё сначала. Давясь и сдерживая рвотные порывы, Пьюси с трудом осилил половину миски. Его тело дрожало, а трясущиеся руки причиняли боль при каждом неосторожном трении о верёвку. Вздувшиеся волдыри наполнились розоватой жижей, а собственные кости царапали глотку и язык. Как бы он ни старался аккуратно сглатывать, ни черта не получалось. И когда с трапезой наконец-то было покончено, Нотт удовлетворённо отставил тарелку в сторону. — Какая умница, всё скушал, — Теодор поднялся со своего места и направился к выходу, но затем развернулся и приложил указательный палец к губам. — Подожди-ка. Я же тебе обещал только салат, если не найду на Гермионе ни одной царапины… — он поджал губы и с наигранным разочарованием выдохнул. — Получается, твоя программа развлечений немного расширяется. У Эдриана от страха глаза стали ещё шире. И без того дрожащее тело затряслось, и он вжался в стул, словно пытаясь найти в нём хоть какое-то спасение. Нотт тем временем вальяжно вернулся к столешнице, взял тесак и флакон бадьяна. — Дело в том, что я считаю, — присаживаясь рядом с истерзанным на корточки, Теодор пробежался глазами по потолку, формулируя мысль, — что изнасилование — крайне неприемлемое действие, — он попытался рассчитать траекторию удара. — Даже в нашей профессии это неприемлемо… Он размахнулся, с силой всадив тяжёлое лезвие чуть ниже щиколотки. Холодный металл застрял в кости, а Пьюси затрепыхался сильнее прежнего. Нотт достал тесак и продолжил наносить удары до тех пор, пока не отделил целиком всю правую ступню. Залив все повреждения заживляющим концентратом, он поёжился, глядя на то, как стекает чужая кровь по торсу. Сейчас это вызывало некоторое отвращение. Скорее всего, из-за слишком сильных личных переживаний. Закончив со второй конечностью, Теодор, как ни в чём не бывало, направился к раковине вымыть руки. — И раз тебе так хотелось поучаствовать в процессе, — лукавое сожаление скользило в его голосе, — то я обязательно предоставлю тебе такую возможность. Взяв Эдриана за волосы, он с силой ударил его о край стола. Подавившись собственной кровью в очередной раз, Пьюси попытался сплюнуть густую жидкость. Однако вместе с ней на ровную поверхность стола выпала пара зубов. Нотт и не думал останавливаться: он бил пленника челюстью о твёрдое дерево до тех пор, пока на лаковом покрытии не появились царапины от сломанных зубов. Затем слегка откинул голову хрипящего Эдриана назад, внимательно всматриваясь меж разбитых губ, и недовольно поморщился. — Это, конечно, приятно, но не очень продуктивно, — констатировал Теодор, отпуская задыхающегося Эдриана. — Надо бы что-то более точечное. Хм… Риглз? — Да хозяин? — слегка недоумевающе фыркнул эльф. — Мне Гермиона рассказывала про родителей, — Нотт потёр подбородок, вспоминая подробности. — Они зубные врачи, и у них в магловском мире есть специальные щипцы для удаления зубов. Достань мне такие. — Это может занять чуть больше времени… — виновато произнёс домовик. — Ну… — глядя на часы, висящие на стене, Теодор кивнул. — Хорошо, мы пока займёмся супом… Возвращайся, как только сможешь. Можешь взять всё подряд, мы же сегодня экспериментируем. Риглз исчез, а Теодор, как ни в чём не бывало, поднял с пола отрубленные стопы и положил напротив уже ничего не соображающего Пьюси. Тот даже не дрожал. Измотанное тело было неспособно реагировать на новые истязания. — Так не пойдёт, милый, — хмыкнут Нотт. — Сейчас мы тебя подлечим, нам твоё сознание очень ценно. Хочу видеть страх в твоих глазах. Избавив тело от всех видимых ран и залив в глотку Эдриана заживляющее, Теодор недовольно поморщился. Слишком много гуманитарной помощи на одного ушлёпка. Однако Нотт хотел, чтобы его подопечный запомнил каждую минуту своего грядущего существования и понимал, как будет складываться его жизнь. Оставив Пьюси передохнуть, он отправился за двумя другими пленниками, ожидающими своей участи. Теодор был изобретателен больше, чем могла представить их фантазия. Крэбу и Гойлу были уготованы две шапки Шири. Поскольку эти идиоты всё равно были не способны оценить всю тонкость искусства пыток, Нотт решил «облегчить» их судьбу. К тому же интеллектуальная деятельность не являлась активной опцией в комплектации двух увальней, а следовательно она им больше ни к чему. Понадобится всего три дня, чтобы свежая верблюжья шкура иссохла на их обритых головах и они остались овощами до конца своих дней. Легко управляемыми, внушаемыми и безопасными. Большего и не требовалось. Однако перед тем, как Винсент и Грегори отправятся в увлекательное небытие, они должны были пострадать для приличия. В мгновение вскипятив воду, Теодор расщепил заклятием остатки плоти Пьюси. Заливать кипящую жидкость в глотки было довольно кропотливым занятием. Мало того что нужно было контролировать состояние каждого, чтобы не превысить болевой порог, так ещё и себя приходилось держать в руках, чтобы не сорваться и просто забить этих троих половником насмерть. Нет. Им была уготована совершенно другая участь. Покончив с мутно-бежевой жижей, Нотт всё-таки лишил Эдриана остатка зубов. — Ну, что ж, — улыбнулся он, оглядывая труды своих творений. — А теперь я расскажу вам, как мы будем жить дальше. Примерно через три-четыре дня эти два кретина станут умалишёнными. Конечно, это мало отличается от их нынешнего состояния, но я решил, что даже остатки мозга им ни к чему. Посмотри на них внимательнее, — наклоняясь к Пьюси ближе, прошептал Теодор, — это твоя компания до момента, пока ты не подохнешь. Они будут твоими друзьями и заодно удовлетворят твою тягу к изнасилованию. А это... — он брезгливо ткнул палочкой в окровавленные губы. — Я просто не хотел, чтобы ты лишил этих двух зверушек их инструментов взаимодействия с тобой. Принимать этих ребяток ты будешь по очереди или вместе, как только эльф выдаст им зелье. А когда тебе покажется, что твоя задница привыкла к ощущениям, я сдам тебя в аренду любому желающему кентавру или всему стаду, — он внимательнее вглядывался в затуманенные страхом и болью глаза. — И я позабочусь, чтобы ты жил, как можно дольше. Я хочу, чтобы ты знал, насколько сильно ты облажался. Они будут влачить жалкое существование до конца жизни. У них не будет возможности покончить жизнь самоубийством или прекратить свои мучения. Нотт продумал всё до мелочей: дом будет запечатан и скрыт от постороннего вмешательства. В ближайшие пару дней он найдёт слуг, готовых следить за содержанием пленников. Программа должна выполняться неукоснительно. Эдриан должен думать о смерти каждый день. Мечтать о ней. Она должна стать его недосягаемым и невозможным желанием. Пьюси поймёт через месяц или два, что Теодор не шутил и это действительно навсегда.