Четыре всадника Темного Лорда

Погасшее зрение лишь усугубило панику, разросшуюся внутри. Темнота заполонила дрожащие в страхе клетки. Истощённые нервные окончания истошно сжались, больше не в силах сдерживать плотину, отгораживающую кипящие эмоции. По сосудам вместе с кровью разнеслась необъяснимая тревожность, сковывающая тело. Блейзу показалось, что он физически ощущает, как нейроны в голове лопаются, разливая по коре мозга разочарование и вину. Вязкое, маслянистое чувство безнадёжности медленно пропитывало организм, стекая по трахее в лёгкие. Удушье. Любые попытки вдохнуть казались бесполезными. В глотку грубой хваткой вцепилась судорога, усиливая ужас, хозяйничающий между волокон мышц. Забини трясущейся рукой обхватил шею, словно пытаясь найти физические повреждения, мешающие доступу кислорода. Ногти впились в кожу, пустив короткую холодную волну боли через всё тело. Опьяняющий воздух ворвался внутрь, чуть не разорвав бронхи. Грудная клетка заходила ходуном от жадных бесконтрольных попыток дышать. Тревожность. Грязная пыльная затхлость проникала в черепную коробку вместе со столь желанным кислородом. Неприятная дрожь овладела плотью, протягиваясь лентой сквозь внутренние органы. Привкус гнили и металла осел налётом на нёбе. Стенки желудка раздражённо завибрировали, учащённо сжимаясь. Слабость резким импульсом ударила в колени. Блейз пошатнулся, обхватив себя руками. Зрение прояснялось мутными пятнами. Словно перед глазами разлил краски пьяный меланхоличный художник, используя слишком много тёмно-серого и коричневого. Тёплый тусклый свет неприятно выделялся жёлто-рыжими блестящими лужами на общем мрачном фоне. Каждая новая деталь в интерьере вокруг заставляла уставшие нервные клетки атрофироваться, не справляясь с наплывом стресса. Сердцебиение участилось, когда зрачок различил ржавые потемневшие прутья решёток. Ползущая по полу между камней тонкая багровая струйка коснулась носа туфель, просачиваясь под подошву. Страх. Всё тело затрясло от скребущего по темечку осознания. Мысли непрерывным потоком прорвали разум, убивая последние убогие крупицы самообладания, трепыхающиеся под кожей. Горечь безжалостным стихийным каскадом смыла плотину терпения. Даже в таком состоянии, Забини точно знал, что это пыточная Волан-де-Морта. Побывав здесь однажды, невозможно спутать этот едкий запах ни с одним другим. Каждый дюйм стен здесь источал ожесточённость и безразличие. Тяжёлые кандалы потеряли свой первоначальный цвет, пропитанные слезами и кровью бесчисленных противников нового режима. В глотке пересохло, когда на глаза попался первый труп. Глаза нервно забегали, пытаясь пересчитать все безжизненные тела в помещении. Среди знакомых замученных пленников попадались и совсем юные стражники. Восемь убитых. Оцепенение. Страшная догадка больно сжала виски, когда Блейз упёрся взглядом в лицо Пенелопы. Приоткрытые и искусанные губы, заплаканные голубые глаза, некогда отливающие таким тёплым игривым блеском. Грязные волосы, хаотично разбросанные по полу, кое-где прилипли к молочной коже лба. Неестественно вывернутая шея абсолютно точно указывала на причину смерти. — Своими руками? — отрешённо произнёс Блейз, чувствуя, как сердце замедляет свой ритм. — Не ожидал. Атмосфера вокруг не изменилась. Драко в своей бесящей манере принял абсолютно каменное выражение лица и словно вовсе ничего не услышал. Но Забини точно знал, что он слышит. Чем тяжелее информация, тем холоднее становился Малфой. Мерзкая профессиональная привычка. Но Блейз уже не собирался останавливаться, просто не мог. — Вчера утром мне показалось, что я могу жить как нормальный человек… — поджимая губы, тихо протянул Забини, не обращая внимания на Драко. — Я даже начал сомневаться, что это ты… — он судорожно втянул воздух. — Мне стало стыдно за себя, знаешь почему? Легилимент не ответил. Но Блейзу, откровенно говоря, и не требовался его ответ. Можно было бы придумывать аргументы в защиту Малфоя бесконечно, можно было сокрушаться и злиться на Тёмного Лорда, винить во всём систему, время, даже чёртову судьбу. Но пару секунд назад всё стало сложнее. Забини не чувствовал злости или обиды. Вслед за шоком пришла загнанность. Забини больше не мог его оправдывать. Пустые призрачные надежды рухнули, вводя в абсолютный ступор. — Я чуть не стал моральным уродом, — на лице Блейза проскользнула нервная усмешка, когда он обернулся к Драко всем телом. — Я хотел убить их. — Кого? — непонимающе нахмурился Малфой. — Амелию, Нарциссу… — его взгляд стал совсем отрешённым. — Я настолько сильно хотел тебя уничтожить, что решился на подобное, — Забини рассмеялся. — И знаешь что? Меня остановило не то, что они прекрасные люди, или то, что твоя мать нянчила меня в детстве… — его улыбка стала шире, а на глазах проступили слёзы. — Нет, Малфой, не это. На лице Драко проскочила малопонятная эмоция. Лишь на секунду показалось, что это прозрение. Неужели он наконец-то понял, что натворил? Неужели стоило провалиться в чёртов крестраж и умереть ради этого осознания? Собственный истеричный смех заполнил пространство, сдавливая внутренние органы. Тело стало таким невыносимо тесным и омерзительным, что захотелось сорвать с себя кожу. Хозяйничающее в организме безумие ласково облизывало позвоночник, пробираясь прямо в сердце. — Я знал, что это, — обречённый стон вырвался из груди, и Блейз обхватил голову руками. — Я знал, каково жить, лишившись всего. Разом. И я не смог, представляешь? — его смех стал неприлично громким и отчётливым. — Парадоксально, правда? — Ты не в себе, — сухо бросил Драко. Эта монотонность раздражала. Забини лениво дёрнул запястьем вправо, и Малфоя с силой ударило о стену. Клокочущая в клетках досада стала лишь сильнее, когда тот молча поднялся, небрежно поправив манжет рубашки. Мышцы шеи неприятно сократились, обнажая плохо прикрытое напряжение. Гамма чувств стала настолько невыносимо сложной и пугающей, что затошнило. Собственное тело не слушалось, а в мыслях словно поползла белая пелена. — Откуда тебе знать?! — голос сорвался на крик. — Ведь ты меня бросил, Драко, — разводя руки в стороны, наигранно улыбнулся Блейз. — Ты оставил меня одного! — Ты не был один, — делая несколько шагов в его сторону, равнодушно процедил Малфой. — Просто отдай мне чёртовы часы, а потом кричи, сколько захочешь. — Кто у меня остался?! — надрывно выдавил Блейз. — Что я мог сказать Теодору? Или, может, Пэнси? Что я должен был им сказать, Драко? Что я за сутки потерял всё самое ценное? Что мой друг меня предал? Как бы они могли меня поддержать? Скажи мне, Малфой! Правда била даже по собственным ушам. Одиночество, ставшее невыносимым за прожитые дни, рвало плоть, вбивало иголки под ногти, разъедало кости и шаг за шагом уничтожало человечность. Израненная душа кровоточила, уже начиная гнить изнутри. Сильная тяжесть сдавила плечи, ноги непроизвольно подкосились. Голова закружилась. Не справляясь с эмоциями и сонливостью, Забини сделал несколько дезориентированных шагов вперёд, почти полностью теряя ощущение пространства. Содержимое желудка неумолимо просилось наружу. Чужая рука сильно сдавила локоть, не позволяя упасть. — Я не мог прийти, — сжав челюсть, негромко ответил легилимент. — Я был не нужен. Собрав оставшиеся силы, Блейз оттолкнул его. Но колени всё же затрясло, и, не дожидаясь полного бессилия, Забини небрежно опустился на пол. Прямо перед глазами вновь возникло безжизненное женское тело. Солёная влага, обрамляющая лицо, стекала по подбородку прямо на грязные камни. Тупая тянущая боль в лобной доле давила на и без того изнемогающий мозг. Вестибулярный аппарат совершенно не справлялся с нагрузкой, зато слёзные железы работали без желания своего хозяина. — Меня выжигало, Драко. Каждый день я горел, чувствуя вину за её гибель. Скажи, как мне жить, если я не могу даже отвести душу, уничтожив обидчика? Я знал про Амелию… — почувствовав, что голова стала слишком тяжёлой, Забини, громко шмыгнув носом, подпёр её руками. — Я был уверен, что она подойдёт. И я так сильно хотел всё исправить. Хотел, чтобы ты был счастлив, чтобы потом забрать это. Чтобы я наконец-то был не один… — лицо невыносимо исказилось от боли. — Я так сильно тебя ненавижу… но всё равно не смог убить. Чужая рука с силой сдавила челюсть, вынуждая голову запрокинуться. Сильный спазм в шее вынудил распахнуть почти ни черта невидящие глаза. Драко сидел перед ним на корточках, напряжённо передвигая механическое колёсико на часах. По его лицу было невозможно понять, чего он хочет добиться. Хотя было уже ровным счётом всё равно. — Тридцать четыре, суууука... Подъём, блять, — прошипел Малфой. — Тебе ещё убивать меня. Блейз почувствовал, как раздражающие импульсы растягиваются по всему телу. А затем стало ещё хуже. Желудок всё-таки не выдержал, и остатки от тонизирующего зелья и выпитого спиртного за прошлые сутки вынужденно покинули организм. Вслед за отвратительным привкусом во рту появилось жжение в глазах, хотя Забини был уверен, что веки закрыты. Стало слишком жарко, а затем резко холодно и мокро. Голоса вокруг напоминали панику, а мысли никак не могли собраться в кучу. Секунды растянулись, однако среди мутных визуальных разводов он смог разобрать Теодора, которому что-то говорил Драко. Воздух был не таким затхлым и сырым, а внутренние органы перестало безостановочно сдавливать. Положение в пространстве вроде не изменилось, но за спиной было что-то мягкое. Блейз попытался сжать пальцы, но вместо этого лишь судорожно огладил грубоватую обивку. «Диван? Гостиная, наверно...» — мышцы ломило так, будто их пытались выжать. — Не показалось, — пробубнил Забини, небрежно стерев влагу с лица ладонью. Слёзы были настоящими. Увы. От этого замутило снова. Ощущение было такое, словно его макнули в чан с гноем, который пропитал всё тело. Гадко, мерзко, отвратительно. Нутро вывернуло наизнанку, а вместо души осталась окровавленная каша. — Лежи спокойно, — успокаивающе погладила его чья-то рука, пытаясь протереть его щеку. — Надо всё это убрать, Филис. Маленький эльф торопливо убирал рвоту с пола с невозмутимостью. Это явно было не самой отвратительной жижей, которую ему приходилось видеть. Всё-таки он работал на Нотта. Забини на ощупь забрал из чужих рук влажное полотенце. Из соображений приличия, он стёр всё лишнее с лица, хотя в данный момент чистоплотность волновала его меньше всего на свете. Бросив ненужную тряпку рядом, он всё-таки напряг зрение. — Ему просто нужен отдых и уход, — спокойно повторила Амелия. — Успокойся, тебе самому надо выдохнуть. — Мне уже, блять, нихуя не нужно, — одёргивая кисть, прорычал Драко. — Не касайся меня, не подходи, а ещё лучше уезжай, как только появится шанс. Буве с растерянным видом приоткрыла рот, но не смогла найти, что сказать от шока. Нотт презрительно мотнул головой. — Малфой, — разводя руки в стороны, произнёс Теодор, — давай смотреть на вещи как-то трезвее и проще. Драко небрежным движением повернулся к нему и случайно задел стул. Тело слушалось его через раз. Движения были неряшливыми и непривычно урывистыми, словно по мышцам пускали разряды тока. Вейла взволновано огладила своё предплечье, а Нотт лишь приподнял бровь. — Тебя там не было, — еле слышно процедил легилимент и продолжил после недолгой паузы: — И тебе не понять. — Да сколько можно?! — раздражённо фыркнул Теодор. — Вы ещё переубивайте друг друга из-за этого! Всё давно кончилось. — Молчи, — холодно протянул Малфой и развернулся к выходу. — Как очнётся, позовёте. У нас с ним есть незаконченное дело. — А что случилось? — недоумённо поинтересовалась Гермиона. — Я что-то пропустила, пока меня не выпускали из комнаты? — Действительно, Драко! — всё-таки выдавил Блейз, безуспешно пытаясь подняться на ноги. — Расскажи им, что случилось. Малфой остановился, опершись на косяк двери, но оборачиваться не стал. Даже со спины Забини чувствовал его напряжение, и в голове снова начала нарастать истерика, которую почти убитый организм был не в состоянии воспроизвести. — Я убил Пенелопу, — равнодушно выдавил он. — По своей воле. Стало даже как-то забавно от этого всего. Блейза вообще не волновало, как он с Драко покинул механизм часов. Зато заветные слова разлились истеричными потугами под кожей. Паника перестала выламывать кости, распуская по жилам новое чувство — безразличие. Натужное напряжение спало, освобождая избитое разочарованием тело. — Столько экспрессии из-за одной сомнительной бабы? — озираясь по сторонам, поморщилась Грейнджер. — Не вижу вообще смысла сотрясать воздух из-за одной проблемной шлю... — она прервалась, проглотив слово. — Короче, буду чуть свободнее, я тебе руку пожму. А Симус с близнецами выпишут благодарственные письма. «Шлюха?» — единственное слово, которое дописал воспалённый мозг, вновь сдавило горло. Все вокруг замерли, уставившись на Гермиону. Она как-то поморщилась и вопросительно приподняла ладони, явно не понимая, что сказала не так. Драко испытующе посмотрел на Теодора, тот лишь отрицательно мотнул головой. Амелия потёрла лоб и прикрыла глаза, громко выдыхая через рот. Общую тишину нарушили шаги в коридоре. — Меня что, никто встречать не будет? — возмущённо проскандировала Паркинсон, но, заметив сквозь стеклянную вставку всеобщее отупение, остановилась в проёме рядом с Малфоем. — И кто на этот раз проебался? Но Забини был не в состоянии думать ни о чём другом, кроме слов Гермионы. По извилинам болезненными нарывами поползли догадки. Шесть лет сопротивления. Конечно, они были знакомы! Конечно, Грейнджер знала всех своих подопечных! Ответ всегда был рядом, но поглотившая разум ненависть не дала разглядеть очевидное. Вдохнув сильнее, он вцепился в её запястье что было сил. Она вздрогнула от неожиданности, но не одернула руку. — Грейнджер, расскажи мне всё, что знаешь... — еле выдавил Блейз, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. — Пожалуйста… — Блейз, я… — почувствовав дискомфорт от пяти пар глаз, уставившихся на неё, Гермиона лишь поджала губы. — Пожалуйста... — почти шёпотом повторил Забини.