Четыре всадника Темного Лорда

Несмотря на своё состояние, Блейз всё же настоял на диалоге. А так как сил на барьерную защиту у него не осталось, то потрясающие приключения маленькой хитрой шлюхи от порога Хогвартса до стен темницы Тёмного Лорда за дверью слышали все. С каждым новым носителем имени, побывавшем в лоне Пенелопы, становилось душнее и хуже. А на именах некоторых знакомых пожирателей Паркинсон начало тошнить. «Салазар, это ж насколько хотелось выжить…» — но мысль оборвалась, когда Грейнджер замялась, объясняя, почему после второго побега в 2003-м году Кристалл не приняли обратно. — «Я же просто оглохла? Правда? Пожалуйста!» Взглянув на почти белое лицо Малфоя, Пэнси поняла, что её не подвёл слух. Это было немыслимо. Подобную гадость не хотелось повторять даже внутренним голосом. Единственное, что Паркинсон не понимала — почему эту тварь не убили свои же. Даже не имея с ней ничего общего, внезапно захотелось помыться и переосмыслить жизнь заново. А когда Грейнджер вышла в коридор, оставляя дверь приоткрытой, Драко молча зашёл внутрь, сменяя её. Вопросов не было, ответов тоже. Однако, видимо, легилимент относился к информации трепетнее, потому поставил барьер. Осознание, что это ещё не всё, заставило Паркинсон поблагодарить всех тёмных магистров за то, что она сегодня ничего не ела. Гадко. Низко. Отвратительно. Ещё никогда коридор не являлся местом сосредоточения столь сильного напряжения. В каждой голове сейчас витали абсолютно разные мысли, но дискомфорт был обоюдным. Меньше всех повезло Амелии и Гермионе. Они, как новые участницы коллектива, не были посвящены в тонкие духовные материи, устоявшиеся в рядах четвёрки, а потому знали о существующих проблемах лишь мельком. — Я всё испортила? — не выдержав давления от всеобщего молчания, выпалила Грейнджер. — Салазар… — чуть не закатил глаза Теодор, с силой притягивая её к себе в объятия и аккуратно целуя в макушку. — Нельзя испортить то, что изначально было парашей. — Так ты знал? — прищурилась Паркинсон, складывая руки на груди. — Лучше б не знал, — недовольно пробурчал Нотт, тяжело выдыхая. — Вообще не представляю, как Драко с этой хуйнёй жил и молчал. Паркинсон скривилась. Она вполне понимала, почему Малфой промолчал. Даже была удивлена, что ему хватило духу на подобное. Восемь лет жизни друга потрачено впустую: на ужасающе неподходящего и неблагодарного человека. Если начать обдумывать все риски и потери, которые перенёс Забини за это время, то было впору совсем свихнуться. «Он этого не заслужил», — очевидная, но такая неприятная мысль. — «Никто не заслуживает такого отношения». — Без тебя мы бы решали эту проблему ещё очень долго, — устало проговорила Паркинсон, обращаясь к Гермионе. — Неизвестно, сколько бы ещё идиотизма, — она мельком взглянула на Амелию, — создала бы эта ситуация. — Он мог просто сказать, — выдавила вейла, судорожно вздыхая. После такого резкого выпада Малфоя ей вряд ли оставалось думать что-то ещё. Хотя нужно было отдать Буве должное: она не потеряла лица и оставалась достаточно спокойной, хотя и весьма опечаленной. — Вряд ли можно подобрать слова, когда знаешь, что в любом случае разрушишь близкому человеку годы жизни и мечты, — поджала губы Пэнси. — Это не так просто. — Поэтому ты вернулась одна? — негромко спросила Гермиона. Взгляд сам собой опустился вниз, а уголки губ нервно приподнялись. Уже даже не стоило что-то рассказывать, чтобы всем вокруг стало понятно: по своей воле Ромильда бы не уехала. Насилие не лучший рычаг продвижения отношений. Однако Паркинсон видела в этом необходимость. Поэтому сейчас находилась здесь. Деться от своих кошмаров больше было некуда. — Да, — ответила она, разводя руки в стороны. — Я искусный мастер диалога. Мы все порой делаем то, что нужно, вопреки своим предпочтениям. Меня на это вдохновила одна дотошная заучка из прошлого. Гермиона насупилась, недовольно надувая губы, а Нотт лишь усмехнулся. Это могло показаться глупым, но Паркинсон уже устала от серьёзных разговоров и лиц. Хотелось хотя бы немного почувствовать себя живой и обычной. Она прекрасно знала, что железный стержень внутри не позволит далеко уйти от амплуа несгибаемой леди. Но даже самым сильным нужен перерыв, энергия и поддержка, которые помогут идти дальше. — Ты неисправима, — фыркнула Гермиона. — Детка, я ежегодно убиваю порядка сотни волшебников, — самодовольно усмехнулась Пэнси. — Если ты всё ещё ждёшь от меня покаяния, то ты ошиблась адресом. — Ты всегда такой была? — прищуриваясь, покачала головой Грейнджер. — Неужели, если тебе скажут, что нужно убить человека, то у тебя совершенно не будет вопросов? — Знакомого? — невозмутимо ответила Паркинсон. — Одного? — удивлённо спросил Нотт, недоумевающе скривившись. — Кто он, блять, вообще такой, чтобы ради одного долбоёба куда-то переться? Это даже несерьёзно. — Это для тебя несерьёзно, — устало отметила Буве. — Кто виноват, что ты косишь людей пачками? — Вероятнее всего, мне это досталось по наследству от дедушки… — задумчиво произнёс Теодор. — Это был риторический вопрос, балбес, — перебила его Паркинсон, потирая лоб. — И вообще… Дверь позади неё приоткрылась, лишая возможности договорить. Присутствующие в коридоре замерли, когда Малфой с отрешённым видом вышел из гостиной. Его лицо больше выражало озадаченность, чем расстройство, что Пэнси сочла вполне неплохим знаком. Повисла очередная нелепая лирическая пауза, которая уже порядком задолбала за последние три часа после её возвращения. Поэтому без особых церемоний Пэнси слегка подтолкнула Драко в сторону Амелии, а сама взялась за ручку двери. — Ты куда? — растерянно поинтересовался он, придерживая её за локоть. — Тебе есть с кем здесь побеседовать, — приподняла бровь она. — А ему — нет. — Жаль, что год назад тебя не было, — разжав пальцы, еле слышно проговорил Малфой. — Была, — спокойно улыбнулась Паркинсон. — Просто не всегда можно поговорить с тем, кто отчаянно хочет сбежать. Драко судорожно вдохнул и, скрипя зубами, подошёл к Амелии. Пэнси решила на минуту задержаться: любопытство всё-таки взяло верх. Звонкая пощёчина не заставила себя долго ждать. Драко стоял, не шелохнувшись, только слегка потупил взор и вдохнул чуть глубже. — Обоснованно, — осевшим голосом кивнул он. — Но я… — Заткнись, — обняв его за талию, мотнула головой вейла. — Просто заткнись. «Достойно», — с трудом сдерживая смех, констатировала про себя Паркинсон, переводя взгляд на ручку двери. — «Перед смертью не надышишься, верно?» Петля еле слышно скрипнула. Несмотря на почти убитое в хлам состояние, Блейз сидел за столом, опершись лбом на скрещенные пальцы, и рассматривал лакированную поверхность. Организм держался скорее на состоянии аффекта, нежели на силе воли. Не каждый день устоявшиеся за много лет чувства обесцениваются, теряя свою актуальность. С одной стороны тяжело представить, насколько страшно и больно принимать правду такой, какая она есть. С другой — Пэнси ощущала, что отчасти это было жизненно необходимо. В изматывающих попытках скрыть истину Малфой практически сожрал себя изнутри, а Забини, словно несмышлёный ребёнок, пытался докопаться до желаемого извилистыми энергозатратными путями. Но обвинять их в отсутствии совместной рефлексии глупо. Винить в опрометчивых поступках по сути некого. Нельзя найти ошибку в алгоритме, когда изначальные данные были заданы неверно. Осталось разгребать последствия и надеяться на лучшее. — Раз вы оба всё ещё живы, — усаживаясь на стул напротив, лукаво протянула Паркинсон, — значит, будете и дальше привносить хаос и проблемы в мою скучную монотонную жизнь. — Не уверен, — не поднимая головы, ответил Забини, — что способен делать что-то другое. — Ну, почему же… — слегка откидываясь назад, Паркинсон поправила волосы, а затем сложила руки в замок, — ты талантливо уничтожаешь себя, скрываясь ото всех за высокоградусной занавеской. — От тяжёлых наркотиков привкус гари во рту, — равнодушно парировал Блейз, всё-таки поднимая голову. «Твою мать…», — встретившись с абсолютно потухшим взглядом, Паркинсон чуть не потеряла дар речи. Она никогда не видела его таким: пустым и безжизненным. За тёмной радужкой карих глаз словно не скрывалось никаких эмоций. Звенящая, пугающая пустота. Злоба, ненависть, безумие, обида, разочарование — их нет, ни одного из этих чувств. Словно внутри него не осталось ничего человеческого: пустое тело без души. — А кроме саморазрушения в меню что-то будет? — пытаясь найти хоть какой-то отклик, спросила она. — Какое тебе дело? — слегка поморщился Блейз, отворачиваясь в сторону. — Я могу обойтись без торжественных напутствий. — В отличие от Малфоя у меня не проявилось задатков «спасателя», — осторожно начала Пэнси. — Но ты мой друг, и мне не безразлична твоя дурная голова. На его лице появилась кривая самодовольная усмешка, но холодный взгляд совсем не изменился. Забини внимательно посмотрел ей в глаза и склонил голову на бок, словно что-то оценивая. — Поэтому ты здесь? — лениво протянул он. — А не потому что осталась одна? — Блейз наклонился чуть ближе и перешёл на шёпот. — Так страшно, когда вокруг тебя пустые стены и крик никто не услышит? На мгновение стало больно и мерзко. Он точно понимал, о чём говорит. Знал, каково это — остаться наедине со своим горем и виной. Пэнси прикрыла глаза и терпеливо вдохнула чуть глубже. — Может, ты и прав, — самоирония скользнула в её голове. — Я очень боялась, что вновь останусь одна. Мне было страшно, что я потеряю то единственное, к чему так хочется прикасаться. Я глотала слёзы, когда Драко её увёз, и думала, что сойду с ума в холодной окровавленной постели. На какие-то секунды мне показалось, что я не вернусь, что уеду вслед за ней. Прямо сейчас… Забини тяжело сглотнул, потирая пальцами тыльную сторону ладони. Он опустил голову, пытаясь спрятать раскаяние, проступившее на лице. Несмотря на свою полную разбитость, Блейз оставался более совестным, чем все вокруг. Это необъяснимо согревало изнутри. — Но это неправильно, — скользя зрачками по деревянным узорам под лаком, Паркинсон грустно усмехнулась. — Я не смогу быть счастливой, зная, что где-то далеко умирают люди, которые мне дороги. И я ошибалась. Я не одна. Я никогда не была одна, — ностальгия тёплыми сахарными нитями протянулась в её сердце. — У меня есть друг, который пожертвовал своим благополучием в угоду чужих воспоминаний и чувств. У меня есть друг, который помогал мне, даже когда я этого не хотела. Она приподнялась со стула, аккуратно беря лицо Блейза за подбородок. Он вздрогнул, но не отстранился. Прохладные пальцы скользнули по горячей коже щеки, осторожно поглаживая. Где-то на дне тёмных глаз ещё теплилась надежда на спасение. Крохотный, почти неосязаемый шанс выбраться из мрачного, непроглядного болота реальности. — И у меня есть друг, который помогал, даже когда я не знала о его помощи. Разве я могу просто так оставить это? — она внимательнее посмотрела на него, медленно покачивая головой. — Как я могу оставить тех, кто столько лет обо мне заботился? Как я могу оставить тебя? Ты никогда не был один и не будешь. Виноватый вид Забини сменился непривычной завороженной сосредоточенностью. Он разглядывал лицо Пэнси так, словно видел его впервые, внимательно изучая каждый дюйм кожи. Как по волшебству, мгновение растянулось, давая боли немного поутихнуть. Так мало для исцеления, но достаточно для одного вдоха. Его губы дрогнули, а мышца под девичьей ладонью сократилась. — Такие красивые мысли и глаза… — прищурившись, Блейз выдохнул медленно, будто в трансе, — …янтарные. Никогда не видел так близко. В районе затылка почувствовался укол, раздражающий сознание. Забини распахнул глаза шире в каком-то ледяном ужасе и отодвинулся, растирая лицо ладонями. Паркинсон нерешительно сжала пальцы, чувствуя под кожей обжигающий зуд. Она ощутила себя, как маленький нашкодивший ребёнок, не знающий, куда себя деть. — Извини, бред какой-то… — проворчал себе под нос Блейз, так и не глядя в её сторону. — Мне, наверное, нужен отдых. Я уже не соображаю, что несу. «Не ты один тут плохо соображаешь», — пронеслось в голове. — «Что-то меня тоже повело». — Похоже на то, — машинально согласилась Паркинсон, собираясь с мыслями. — Тем более, до возвращения лысой чудесницы осталось не больше четырёх часов. — Что? — бросив на неё короткий взгляд, Забини вновь отвернулся и попытался проморгаться. — Он уже на границе? Забини словно окунули в кипящее масло. Непослушное тело не поддавалось уставшему разуму. Но это было намного лучше, чем трясина, в которой он побывал за последние несколько часов. Пэнси непроизвольно улыбнулась. Конечно, он ещё долго будет отходить от шока, приводить мысли и сердце в порядок, возвращаться в этот ужасный день и помнить всё. Ему просто нужна помощь, необходимо знать и чувствовать, что кто-то есть рядом. Всегда. — Я подумала, что ты немного занят, опять убивая Малфоя, — пожала плечами Пэнси. — Кто-то же должен разбирать почту, пока все нервничают. — Мне надо… — он неловко озирался по сторонам, пытаясь подобрать слова. — Я не смогу сам… — он осёкся и поджал губы. — Я не смогу сам добраться до душа и … — Предпочтёшь левитацию или помощь мягкого пушистого друга? — усмехнулась Паркинсон. — Второе, — коротко буркнул Блейз. — Опасный ты человек. Голый, в одном помещении с Теодором? — она еле сдержала смех. — Очень отчаянные меры. — Времена такие, — уже мягче ответил Забини. — Чем перед смертью только не займёшься…