Окно напротив

Мы с Димой сидели на кухне, готовились к завтрашнему дню: по истории обещали устроить зачет и по английскому опрос по новой теме. Кто бы знал, как я ненавидела такие дни, мечтая быстрей окончить 11 класс и стать по-настоящему свободной от всяких обязательств. Жизнь после школы казалась яркой и светлой, наполненной радостными интересными событиями. Мечтала, как приду с работы, возьму книгу в руки, лягу на диван, и никто мне слова не скажет! Мама Тасю оберегает, стоит ей с ночной прийти, лечь отсыпаться, сразу на всех шикает: "Тише, Тася спит!" Попробуй чем стукнуть, сразу услышишь: "Ни стыда ни совести, хоть бы поняла, как это - работать!" Тася после курсов устроилась работать в котельную при хладокомбинате, получала не плохо для женщины, а еще там каждый месяц давали продуктовый паек, и мы наконец-то могли позволить себе на завтрак есть копченую колбасу, еще и Куприяновым перепадало по-соседски. Все бы хорошо, но Тася категорически не переносила бессонные ночи. В дежурство, чтобы не уснуть, приходилось все время ходить вокруг котла, наблюдая за приборами. После смены приходила домой, ложилась спать, но теперь не могла уснуть, впадая в дрему, то и дело просыпаясь от малейшего шороха. Стала пить таблетки, после которых у нее болела голова, весь следующий день ходила, как сомнамбул. С Юрой встречалась урывками на два-три часа. Он приходил к нам домой, они уединялись в комнату. Мама в такую минуту становилась особенно озабоченной, не отходила от двери, стараясь услышать, что происходит в комнате, о чем говорят. После ухода Юры выговаривала: - Чтоб больше не закрывались! Люди скажут: еще не женаты, а уже в спальне закрылись! - Для нее самое страшное - негативные отзывы от соседей. Иногда к ним в комнату засылала меня, вроде бы как мне срочно потребовался учебник или тетрадь. Юра при каждом появлении смеялся хитро, ничуть не обижаясь: - Рыжая, что на этот раз забыла? - Ничего, посижу с вами минуты две и уйду. Можете продолжать целоваться, я не смотрю. Только не чмокайтесь, а то противно и тошнит от этих звуков. Юра хохотал, Тася швырялась подушкой. Я выскакивала с докладом: - О свадьбе разговаривают. Но мама не верила, подозревая меня в заговоре с сестрой. - Тебе ничего доверить нельзя. Непутевая ты, Любка, подслушать толком не умеешь. – Вновь кралась к двери. Но сегодня, в связи важными школьными занятиями, меня не заставляли шпионить, мы с Димкой дружно штудировали историю, делая шпаргалки по всем датам. Наконец, отложив ручки, Дима потянулся до хруста в костях, торжественно подвел итог: - Все, теперь нам не страшен никакой зачет. – Взглянул на часы, с сожаление сказал, - Хотел к Андрею сходить, но уже поздно. Андреем он называл того взрослого парня, что как-то подъезжал к дому. Потом ждал Диму возле школы, вроде бы ходил с ним на соревнования. Я к Андрею сразу расположилась подозрительно, а после того, как Димка стал к нему бегать чуть ли ни через день, и вовсе невзлюбила: какая такая дружба может быть у взрослого парня со школьником? - Что он к тебе привязался? – Спросила у Димки подозрительно. – Что ему надо от тебя? Какие у вас могут быть общие интересы? - Заботливую мамочку не включай, - посоветовал Димка небрежно. - Он занимается самбо, я хожу на его соревнования, он приходит на мои, так что общее с ним у нас есть. А еще мне с ним есть о чем поговорить, например, о взрослой жизни. - Откуда ты его знаешь? Как вы познакомились? А если он бандит? – Тут я застыла от пришедшей в голову новой версии. – А что, если он любитель молоденьких мальчиков? Сейчас приручит тебя, ты расслабишься, доверишься, а он - оп, и нет больше мальчика! - Ты сейчас договоришься! – Обиделся Димка за своего друга. - Если хочешь знать, Андрей самый настоящий следователь, старший лейтенант. В милиции извращенцы не работают. – Дима принялся собирать учебники и тетради, желая уйти, но я не могла отпустить его, ничего толком не узнав. - Это он так говорит? А если врет? - Я с ним в отделении милиции познакомился, он мне свое удостоверение показывал. - В какой еще милиции?! – Насторожилась, чувствуя, как холодеет затылок. – Димка, ты во что вляпался? Ты что натворил, что тебя в милицию привели, и теперь ты под наблюдением? – Я стала на его пути, не давая уйти. - Отвяжись, зануда. – Отодвинул меня в сторону, распахнул дверь и тут же захлопнул ее испуганно, попятившись назад. - Ты чего? – Не поняла я. - Там, в коридоре, Таська с Юркой целуются. Я рванула к двери, но он перехватил, обхватив рукой за талию, стал отталкивать от двери, не давая выйти. Раньше бы он первым стал подсматривать за влюбленной парочкой, а сейчас даже мне не разрешает. Боролось с ним, смеясь, принимая его действия как шутку, а когда взглянула, сразу замолчала – он смотрел на меня серьезно, как-то странно, словно видел и не видел одновременно. Его губы были близко-близко возле моего лица. - Дим, ты чего? – Спросила шепотом. - Не мешай им, - попросил одними губами. – Пусть они целуются… Он придвинулся еще ближе, так, что у меня пошли мелкие иголочки по макушке и стало так жарко щекам, словно резко поднялась температура. - Дим, ты целовался с кем-нибудь по-настоящему? – спросила шепотом, едва сдерживалась, чтобы не прикоснуться к его губам. - Целовался, - сказал, как-то задумчиво, рассматривая мои губы. - Чего?! – Моментально пришла в себя, отталкивая его от себя. – И с кем? – Вперила в него требовательный взгляд ревнивой жены. - Да это еще летом было, - принялся оправдываться Дима. – В деревне познакомился с одной девушкой… - Ах, вот оно что! – Я ему чуть пощечину не влепила от злости. – А я сразу поняла, что у тебя в деревне что-то произошло, ты совсем другим стал, не таким, как раньше. А я еще думаю: что ты так смотришь на меня, сравнивал, да? - Подскочила к столу, сграбастала учебники с тетрадками, выскочила в коридор, вспугнув Тасю с Юрой, крикнула им, - Хорош лизаться, все маме расскажу, что пока она на работе, вы закрываетесь в комнате на ключ. В комнате стала у окна, глядя на зашторенные окна Милены, где двигались тени, шмыгала носом, вытирая ладонями набегающие на глаза слезы: как МОЙ Димка мог целоваться с чужой девчонкой? В моем понятии все должно быть по Чернышевскому: умри, но не отдавай поцелуя без любви. Получается, что летом Дима был влюблен в ту девушку, если целовался с ней? Тогда что было несколько минут назад, когда наши губы едва не соприкоснулись? Так быстро разлюбил девушку и влюбился в меня? Или ему все равно с кем целоваться? Хлопнула дверь, в комнату вошла Тася, с порога заявила: - Что, завидно стало, что у других есть парень, а у тебя никого нет? - А тебе не противно чужие слюни глотать? - Завидуешь! – Засмеялась язвительно. - Да и кто такую полюбит: злую, рыжую и конопатую! Я схватила со стола первое, что попало под руку (оказалось, это кусок мыла), со всего маха запульнула его в Таську, но она была настороже, успела прикрыться дверцей шкафа. Мыло ударилось о дверь, расплющилось и отрикошетило на середину комнаты, Таська победно расхохоталась. Когда я в сердцах сказала Милене, что все мужики «уроды», та встрепенулась, посмотрела на меня с любопытством, вопрошающе. Не вдаваясь в подробности, поведала свои рассуждения: если не любишь, нечего использовать девушку, а если говорил, что любит, а через три месяца лезет целоваться к другой, это была не любовь! Получается, что мужчина вначале использовал одну девушку, а потом другую. Милена озадаченно нахмурилась, но все же приняла мою точку зрения, согласившись с ней. Но потом сама же поступила так с Димкой - раньше она его не очень замечала, смотрела, как на пустое место, а когда узнала, что ходит на занятия по карате, сразу воспылала к нему интересом. - Ой, Димочка, а я искала себе телохранителя, думала: кто меня будет защищать от надоедливых, приставучих, липучих мужчин? Только Дима на ее чары не поддался, ответил небрежно: - Телохранители неплохо зарабатывают, а с тебя что поиметь? Рисковать своим здоровьем ради твоих красивых глаз не собираюсь. У тебя без меня найдется кому жопу рвать. Я думала, Милена на него обидеться, а она только рассмеялась: - Что, Димасик, злишься, что в избранные никак не попадешь? Димка усмехнулся, окинул ее внимательным взглядом: - Вот правду говорят: женщина либо красивая, либо умная. Не знаю, что лучше, - пошел неторопливо в подъезд. Милена смотрела ему вслед, тяжело возмущенно дыша. Мне ее жалко стало – такое услышать от парня, здесь любая девушка обидится. Попыталась оправдать Димкино поведение: - Не обращай на него внимания. Она резко вырвала свою сумку у Баранова из рук, заорала раздраженно, вымещая на нем свое поражение: - Убирайся! И не смей за мной больше никогда ходить, надоел! Баранов покраснел, испуганно попятился, не понимая, чем вызвал ее гнев. Милена повернулась ко мне, уголки ее губ дергались, словно в нервном тике, пообещала зловеще: - Я ему еще припомню эти слова, он за мной еще побегает! Развернувшись, Милена стремительно пошла в свой подъезд, я, потоптавшись растерянно на месте, пошла домой. Димка сидел в кухне, ел суп прямо из кастрюли, уставившись взглядом в журнал со статьей. Я на него налетела, замахнувшись, желая ударить по склоненной спине, но он покосился, и я сразу отступила в сторону, поняв, что лучше этого не делать, за несправедливый удар могу получить в обратное. - Тебе не стыдно? Так оскорбить девушку! - Чем? Тем, что сказал, что она красивая? - Мы прекрасно поняли, что ты сказал, обозвав ее красивой! Иди, извинись перед ней! - Ага, сейчас, только шнурки поглажу. - Какой же ты… злой и противный! Раньше ты таким не был. - У меня переходный возраст, мне простительно. Его спокойный цинизм выбивал из колеи, я не знала, как вести себя с ним, какие слова сказать, чтобы пробить панцирь, который он надел на себя. Дима доел суп, вымыл кастрюлю, налил компот, с наслаждением попивая его, с любопытством рассматривал меня, словно хотел увидеть то, чего не замечал ранее. - Я только одного не пойму, ты-то что волнуешься? Обозвал я не тебя. – Спокойствие покинуло его, он со стуком поставил пустой стакан на стол. – Смотреть противно, как вы все перед ней прыгаете, хотите ее дружбу заполучить. Я не холуй, под нее играть не буду! Она насквозь лживая, самовлюбленная дура! А ты слепая, если считаешь, что она правда считает тебя своей подругой. Да ты ей нужна, как пятое колесо в телеге. Ты подлиза и жополизка. - Я жополизка? – опешила от его заявления. Вначале я растерялась, а потом такая злость охватила, что шагнула вперед. Димка напряженно дернулся, на всякий случай отодвинулся вместе со стулом в сторону. Пригрозила, - Все, Диман, вот этих слов я тебе не прощу. И разговаривать с тобой не стану. Потом посмотрим, кто к кому подлизываться станет. - До первой контрольной! – Рассмеялся победно. Я сразу сникла – вот об этом я как-то не подумала. До Нового Года осталось три недели, учителя с нас по три шкуры сдирали, выжимая последние соки. Но слово, сказанное в пылу гнева, придется держать, чтобы доказать Димке – я в пустоту слова не швыряю. С этого дня мы с Димкой больше не разговаривали, в школу и из школы ходили по отдельности, что радовало Милену, и дорогой она нашептывала, что давно поняла - Димка парень ненадежный. Мы с ним хоть и сидели за одной партой, но даже на лабораторной работе по химии делали свои опыты, получая разные результаты. Димка косился на меня с усмешкой, терпеливо ждал, когда я попрошу его помощи, но я держалась! Дома заметили, что мы перестали общаться, стали спрашивать, что случилось, мы отделывались общими фразами, не желая вдаваться в подробности. Неизвестно, сколько бы еще тянулась наша «холодная война», но перед самым Новым Годом нам поставили телефон. Наша семья стояла на него в очереди лет десять, не меньше. Дядя Костя выстругал под телефон полочку, прикрутив ее в коридоре, и она долго пылилась просто так, к ней настолько привыкли, что перестали замечать. Но однажды прихожу из школы, а на полочке стоит телефон, и хотя в трубке была тишина, мы нарочно проходили мимо него, брали трубку, проверяя, не заработал ли он. У нас в городе давно появились сотовые телефоны, иметь его считалось престижно, но они были такими дорогими, что позволить себе могли только «богатые», домашний телефон все же доступнее и дешевле. Вечером, когда родители пришли с работы, телефон вдруг ожил, чем вверг нас в легкое замешательство, мы не сразу поняли, откуда идет звонок, а когда поняли, дружно бросились в коридор. Дядя Костя первым оказался у телефона, схватил трубку, откашлялся, важно произнес: - Слушаю вас. – Тут же сделал круглые глаза, зашептал тете Клаве, - Быстрее лист бумаги и карандаш, сейчас нам скажут наш номер… Тетя Клава записала номер прямо на обоях. Потом мы звонили по всем телефонам, какие знали. Папа позвонил своему другу по рыбалке, что жил в соседнем подъезде, дядя Костя и тетя Клава друзьям по работе. У каждого нашлось, кому можно позвонить, сообщить, что теперь у нас стоит телефон. Только мама стояла в стороне, сурово поджав губы, строго наблюдая за очередностью, сложив руки на животе. Тася завистливо сказала: - Счастливая ты, Любка, теперь тебе женихи звонить будут. У нас на работе одна женщина со всеми своими мужьями по телефону знакомилась. Третий раз замужем. - Ого! – Удивилась уважительно мама, но взглянула на меня, строго сказала, - Нечего телефоном баловаться, иди уроки делай. - Вообще-то у нас завтра каникулы начинаются, - возразила я. – Нам только в школу за дневниками сходить надо. Когда все разошлись, в коридоре остались мы с Димкой, он позвонил Андрею, радостно доложил: - Андрей, запиши мой номер телефона, нас сегодня подключили к станции… - Обернулся на меня, окинул веселым взглядом, - Рядом стоит… ага, помирились… тоже так думаю, нам с ней делить нечего. Когда Димка положил трубку, я едва сдерживала улыбку: - Ты обо мне говорил, что помирились? Вообще-то я мириться с тобой не собираюсь, пока не попросишь прощение. - Ладно прости, обещаю больше не обзываться и не грубить. - А у Милены прощение попросишь? – Мне было важно проверить свое влияние на него. - Хорошо, - вздохнул обреченно, сникая, - попрошу. Я была довольна собой: Димка по натуре гордый, на него давить бесполезно, он не каждому позволит собой командовать (а мне позволил), ему через себя не так-то просто переступить, а ради меня переступил. Утром вышли из подъезда вместе, стали у ворот, поджидая Милену. Она, как Димку увидела, в лице изменилась, в ней такая ненависть просочилась, что мне стало неудобно. Натягивая на руки кожаные перчатки, сделала вид, что не замечает его, сказала мне: - Люб, зайдем в библиотеку после школы? Идем, что стоишь? – Она пошла первой, я за ней, оглядываясь на Диму, взглядом напоминая о вчерашнем разговоре. Он догнал Милену: - Прости, что я разговаривал тогда с тобой так грубо. Не хотел обидеть, просто... настроение плохое было. Милена смотрела на него, прищурившись, недоверчиво. - Хорошо, прощаю, - сказала наконец. Протянула сумку. – Неси. Димку всего передернуло, словно от отвращения: - Я просил прощение за грубость, а не за то, что отказался носить за тобой сумки. Еще раз повторю, если первый раз не поняла: я твоей шестеркой не буду, для этого найми кого другого. Димка пошел вперед, не оглядываясь. Я взглянула вопросительно на Милену, она смотрела ему в спину, неопределенно улыбаясь. Взгляд ее был настолько колючим, что стало неуютно, показалось, будь у нее в руках нож, с удовольствием вонзила бы его Димке между лопаток. …Вечером Дима пришел с тренировки с разбитым лицом. Тетя Клава, как увидела вместо лица окровавленную маску, сразу заголосила, что напишет на тренера заявление – это уже не тренировки, это откровенное избиение. Димка только стонал, ничего не желая объяснять, только потом, когда волнение немного улеглось, признался мне, что избили его в арке, когда шел домой: - Набросили что-то на голову и стали бить. Их несколько человек было, удары сыпались со всех сторон. Уроды, по лицу-то, зачем бить? – Убрал с лица тряпку, показал вывернутые губы, распухший нос и набрякшие крышей брови. – Очень страшный? - Нет, не страшный, - улыбнулась жалобно, - ты все равно самый красивый. - Убрала с разбитого лба мокрый волос и поцеловала. И только когда увидела, КАК он смотрит на меня своими щелочками вместо глаз, поняла, ЧТО натворила, этим поцелуем выдав себя. В два прыжка оказалась за дверью, ожидая услышать вслед его смех, но за спиной не раздалось ни звука. Весь вечер Дима не выходил из комнаты, мы встретились с ним на следующий день на кухне во время завтрака. Он старательно отводил взгляд в сторону, делая вид, что ничего необычного не произошло. Я сама не знала, как вести себя, прятала глаза от стыда. - Дим, прости за вчерашнее, - промямлила робко. - Сама не знаю, что на меня нашло… Просто у тебя был такой несчастный вид… - Пожалела что ли? – Усмехнулся скептически. Тут же принял серьезный вид, сказал просто. - Тебе не за что извиняться, мне было даже приятно… Я не против повторить… - Ты хочешь, чтобы я опять поцеловала тебя в лоб, как покойника? – Удивилась его желанию. Что ответил бы Дима, так и осталось не известно, потому что в этот момент в квартиру позвонили. Испугавшись, что звонок разбудит Тасю, побежала открывать дверь, а открыв, ахнула от удивления – на пороге стояла Милена. Я ее раньше приглашала к себе домой, но она каждый раз находила причину для отказа, а сегодня пришла сама. Она была такой хорошенькой сейчас, будь я мужчиной, влюбилась бы в нее: в белой шубке, шапочке «таблетке», в белых сапожках – настоящая Снегурочка. - Здравствуй, Любаша, - сказала нежным голосом, улыбнулась так же, - не помешаю? Дома скучно одной, вот, решила зайти… - Конечно, заходи! – Вскрикнула обрадованно, втаскивая ее за руку через порог. Как она могла подумать, что может помешать?! Она внесла вместе с собой свежесть мороза, за ней тянулся шлейф дорогих духов. Милена стряхнула с шубки снег, не глядя, протянула ее мне, предупредив: - Разуваться не буду, у вас пол холодный. Куда можно пройти? Из кухни, любопытничая, выглянул Дима. Мила, как увидела его, так и застыла с открытым ртом. Подошла ближе, с состраданием на лице осмотрела его внимательно, простонав, словно ей больно: - Димочка! Какой ужас, кто это так тебя? – Милена убрала с Диминого лба чуб, чтобы лучше рассмотреть раны, и мне показалось, что она сейчас его поцелует, как я вчера. Девочка, которая думает и заботится только о себе, проявила нежное внимание к однокласснику, еще вчера считая его «уродом» равного нулю? Но, когда Милена повернулась ко мне, я увидела в ее глазах коварное удовлетворение и на губах играла улыбка. Я подумала: «А не по ее ли указке избили Димку? Она же хотела ему отомстить». Мысль промелькнула, и я о ней постаралась забыть, но сомнения остались: нет, не потому она пришла к нам именно сегодня, что стало скучно, а для того, чтобы убедиться  -  приказ выполнен в точности с ее желанием. У нее шестерок много, найдется, кому исполнить волю госпожи. Милена увидела телефон, не спрашивая разрешения, поставив в известность, что сейчас будет звонить, принялась накручивать диск. Ей, видите ли, хотелось пригласить друзей к себе на Новый Год, обещая сплавить родителей. Переглянувшись с Димой, мы пошли в кухню, доедать прерванный завтрак. …Милена пришла к нам часа через полтора с довольным выражением на лице, с мечтательным огнем в глазах. - Всех обзвонила, кого хотела, пойду домой. Дим, ты лечи синячки, а то на тебя смотреть страшно, - посоветовала ему. – Люб, проводи меня, - приказала высокомерно. – Кстати, - вспомнила, когда уже стояла на пороге, - если хотите, можете прийти ко мне на Новый Год. Соберется небольшая компания, познакомлю со своими друзьями, надеюсь, вы им понравитесь. – Она хихикнула, словно эта мысль показалась ей забавной. - Куда мне с таким лицом, - усомнился Дима, кривобоко улыбаясь, морщась от боли. – Зачем твоим гостям портить настроение. - Переживут! – ответила резко, но тут же сменила тон, сказала таким голосом, что у меня по спине пробежали мурашки, - Шрамы украшают мужчину, тем более, если они получены из-за женщины. Димка затравленно сглотнул, почему-то посмотрел в мою сторону, а я пожелала, чтобы Милена ушла как можно скорее. Когда за ней захлопнулась дверь, мы еще постояли в коридоре, а потом, не сговариваясь, разошлись по своим комнатам. Тася стояла у окна, наблюдая через тюль, как через двор идет Милена. Когда я вошла, она указала в окно: - Что ты ее пускаешь в дом? Гони ее, пока Димку не отбила. - Ой, да нужен он мне, - фыркнула небрежно. Тася в ответ только усмехнулась, давая понять, что в мою браваду она не верит. …Димка вначале согласился идти к Милене на Новый Год, потом отказался, потом опять подходит и говорит, что пойдет. Я на него наорала, что мечется, как говно в проруби, и я уже расхотела идти, а он сказал, что если я с ним не пойду, тогда он пойдет один. Таська подлила масла в огонь, начала нашептывать, что на Новый Год все будут пить, и Димка тоже, и «неизвестно, до чего допьется и что у него произойдет с Миленкой». Я уставилась на сестру напряженно: - Ты на что намекаешь? Фу, как это гадко! - Маленкая ты еще, не понимаешь многого, - засмеялась Тася. – Милена твоя - хищница и знает, как вести себя с парнями. После ее слов я согласилась, что Димку нельзя отпускать одного, для него это слишком опасно. Он мужчина, а всем известно: ни один мужчина не устоит перед красивой женщиной. Мы скинулись с Димкой на подарок, я сбегала в магазин и купила плюшевого зайца с бантом на ухе. В десять часов вечера встретились с Димой в коридоре, оценивающе оглядели друг друга – на мне новое фиолетовое платье и пожертвованные Тасей бусы из мельхиора. Целый час возилась с локонами, а потом еще накрасила ресницы и подвела «стрелки». А Димка в новом джемпере и брюках с такими острыми «стрелками», что казалось, дотронешься и порежешься. Димка, как увидел меня, замер восхищенно. - Люба, да ты красавица! – Воскликнула тетя Клава. - Мы к тебе привыкли, все девочка-девочка, а здесь такая роза расцвела. - Кто б подумал -  из соплюхи такая красота выросла, - поддержал ее дядя Костя. – В тебя влюбиться можно с одного взгляда. Мама выглянула из комнаты, строго приказала: - Дима, ты за ней смотри, пить не давай. Бокал шампанского - и хватит. С парнями наедине не оставляй, мало ли что, а то наделает глупостей. За дверью Милены слышалась музыка, разноголосый смех. Когда мы позвонили, послышался стук каблуков, дверь распахнулась. - Ну наконец-то! – Упрекнула нас Милена. – Я думала, вы уже не придете. Сейчас за стол садимся, Старый Год провожаем. - Мать к столу передала, - пояснил Дима, подавая ей сумку с продуктами. – Там салаты и шампанское. - А это от нас, - я протянула ей зайца в целлофановой упаковке. - Спасибо, Дима, - рассмеялась Милена. Неожиданно обняла его за шею, поцеловала в щеку. Димка смутился, улыбнулся неуверенно: - Вообще-то, зайца Люба покупала, мои только салаты… Но Милена его не слушала, не дождавшись толком, когда мы снимем верхнюю одежду и переобуемся, схватила Диму за руку и потащила за собой: - Знакомьтесь, мой одноклассник и новый друг, а это Люба. В комнате сидело четыре парня и две девушки, которых мне представили поименно, но я тут же их забыла, перепутав кого как зовут. Все шестеро рассматривали нас с иронией, даже не пытаясь скрыть, что наше появление их забавляло. - А что ты такой цветной? – Спросил один парень у Димы. Вся компания весело расхохотались, а Милена, сверкнув коварно взглядом, сказала осуждающе: - Ничего смешного не вижу! Между прочим, Дима получил свои синяки, вступившись за честь девушки. - За честь? За твою, что ли? – Компания хохотала все веселее. - Ну, молодец, есть еще настоящие мужчины в нашем селении… Мне было неуютно среди них, и я уже жалела, что пришла сюда – эти люди никогда не станут моими друзьями и не примут в свой круг равной себе. Чувствовала себя полной дурой, стоя на ковре босиком, забыв туфли в сумке с салатами. Дима чувствовал себя не лучше, был весь напряжен, смотрел на окружающих исподлобья. Разрядила обстановку Милена, сердито топнула на своих друзей ножкой, прикрикнула раздраженно: - Хватит, надоели ваши казарменные шуточки. Все разом успокоились, как будто ничего не случилось, потеряв к нам интерес, стали садиться за стол. Я осторожно рассматривала дорогую обстановку, красивую посуду за стеклами «исторических» шкафов. Сразу видно, что мебель привезли из Германии, такую в нашей стране не делают. Нас Димой разъединили, он сидел рядом с Миленой на одном конце стола, а я, зажатая между чужими парнями, которые на меня не обращали внимания, на другом. Я пила только шампанское, как наказывала мама, но все равно запьянела, сидела с задумчивым лицом, не реагируя на скабрезные шутки по поводу внезапной дружбы Милены и Димы. Милена загадочно улыбаясь, жевала веточку укропа, смотрела в мою сторону настолько выразительно, что я буквально слышала, о чем она думает: «Я привыкла получать то, что хочу. Тебе со мной лучше не соревноваться, проиграешь». После боя курантов, уже наевшись и напившись, сдвинули стол в сторону, освобождая место для танцев. Я пересела на диван, наблюдала из угла за парочками. Милена, тесно прижавшись к Диме, что-то говорила ему, он неуверенно улыбался, мотал головой, от чего-то отказываясь, она взяла его за руку, увела за собой из комнаты. Одна из девушек обернулась на них, сказала: - Ну все, попалась мышка кошке! – и все засмеялись. Ко мне подошел сосед по столу, сел на боковину дивана, положил руку на плечо, обнимая. От него пахло водкой и сигаретами, запах не самый приятный, и я попыталась отодвинуться в сторону, но он властно удержал на месте. - Я думал, ты любительница приключений, теперь вижу, ты совсем не искушенная в играх любви. Тебя, кажется, Любой зовут? Вот что, Люба, забирай своего цветного мальчика и валите отсюда. Повеселились, салатиков поели, ну и хватит с вас. Сейчас начнутся игры для взрослых дяденек, поняла, рыжая? – Он игриво щелкнул меня по носу. – Когда подрастешь, приходи, с удовольствием покажу, что такое настоящий мужчина. Почему-то от его доброго и веселого тона у меня мороз пошел по коже, я ему сразу поверила, сейчас действительно лучше уйти, не нарываться на неприятности, но все равно заносчиво сказала: - Что вы мне указываете, я не к вам домой пришла. - Глупышка, я о тебе забочусь, – засмеялся парень, вгляделся в меня внимательнее, озадаченно нахмурился, - А может, я ошибаюсь, и ты именно за этим сюда пришла? – Резко поднялся, заорал в сторону, - Милка, хорош лизаться с малолеткой, ползи сюда! Я вначале не поняла, кого он Милкой назвал, как корову в стойле, словно давая ей кличку, а когда из комнаты быстро вышла Милена, испуганно глядя на него, подумала удивленно: "Как же можно Милену, Леди Красоты, обзывать «Милкой»?" Парень подошел к ней, откровенно, никого не стесняясь, облапал за грудь, запрокинул ей голову, схватив за волосы, впился в ее губы поцелуем. Затем резко оттолкнул ее в сторону Димы, который стоял в дверях и наблюдал за происходящим, засмеялся: - Хочешь ее? Бери на ночь, дарю ради праздника. Милка никому не откажет… Дима рванулся к нему, я только увидела, как он подскочил, нога взвилась вверх и парень рухнул, пролетев через комнату в угол. Парни оторвались от своих девушек, молча подходили к Диме с такими лицами, что мне стало страшно за него. Дима стал боком, внимательно следил, кто из них нападет первым. Я поняла: сейчас его здесь убьют, и никто за него не заступится, бросилась вперед, стала между парнями, жалобно лепеча: - Пожалуйста, ребята! Не надо драки. – Обернулась на Милену, ожидая, что она вступится за Диму, но та была настолько напугана, что вжалась в стену, молча наблюдая за происходящим. - Забирай своего друга, и валите отсюда оба, - посоветовал один из парней. - Это как Милена скажет, - отозвался Димка. Честное слово, мне самой ему хотелось двинуть! Тут спасти его хочешь, а он кочевряжится. - Уходите, - крикнула отчаянно Милена, и я благодарно вздохнула – хоть у нее ума хватило не накалять обстановку. Интересно, за кого она больше испугалась: за парня, что стал подниматься из своего угла, или за нас с Димкой? - Люб, иди, одевайся, - приказал Дима, наблюдая за парнями. Меня уговаривать не надо, кинулась в коридор, сграбастала Димкину и свою одежду, прихватила сапоги, выскочила в подъезд. Через несколько минут выскочил Дима, не сговариваясь, понеслись с ним вниз на первый этаж. - Люб, может, зря мы Милену одну с ними оставили, - спросил вдруг Дима, замирая, поднимая голову, прислушиваясь к звукам. – Как она одна с ними справится? - Там еще девчонки есть, успокоят как-нибудь своих вояк. - Меня разбирало зло: он не думает, что пришлось пережить мне в эти минуты, он о Милене волнуется. – Они ее друзья, знала, кого приглашала в дом! Но Дима меня не слушал, стал подниматься наверх, я, как послушная овца, поперлась за ним следом. За дверью слышалась спокойная музыка… и беззаботный смех. Мы переглянулись, пошли вниз. На улице, задрав головы вверх, посмотрели на зашторенные окна Милены – они горели спокойным ровным светом. Второй раз испытали разочарование, словно нам обещали подарить ручку с золотым пером, а подарили простой карандаш. Отпраздновали, называется, Новый Год, никогда его не забуду! Но Милена, как она может держать в своих друзьях таких придурков? - Как он сказал: «никому не отказывает»? Я вспомнила, как парень по-хозяйски лапал Милену, предположив: - Может, он считает ее своей девушкой и сказал это от ревности? - Была бы его девушкой, не дарил бы на ночь другому. Интересно получается, Милена-то, оказывается, совсем не та, за кого себя выдает. - Ха, ты только сейчас это понял? – Засмеялась я. – У нее давно слова с делом не сходятся. – Хотела рассказать свои размышления насчет его внезапного избиения в арке, как подошли к квартире, и Дима попросил: - Ты дома не рассказывай, что произошло у Милены. Мать узнает, начнет дергаться по пустякам… Мы еще на звонок не нажали, как дверь распахнулась рывком, мама строго окинула меня взглядом, сурово сказала: - Наконец-то пришли, я уж хотела за вами идти! Я представила, как мама врывается в квартиру к Милене и застонала от стыда – такого позора я бы не пережила! Только ее там не хватало! А Димка никак не отреагировал на ее слова, скинул пальто и сапоги, пошел к себе. Я начала оправдываться перед мамой, стараясь не закричать на нее, чтобы шла спать, а не лезла ко мне с дореволюционными нравоучениями! Уже когда лежала в кровати, делая вид, что сплю, мама прокралась ко мне, присела на край кровати. - Как все прошло, весело было? – Спросила шепотом, чтобы не разбудить Тасю, которой, завтра утром на работу. - Весело. Мам, я устала, - сказала, поворачиваясь к стене. - Ну ладно, спи, - согласилась покорно. В ее голосе звучали нотки разочарования и обиды – ей так хотелось, чтобы эта Новогодняя ночь внесла положительные перемены, чтобы у меня появились новые друзья. Мне стало жалко маму – она не знает, как на самом деле меня сегодня оскорбили, выставив из квартиры чуть ли не пинком, где мы, оказывается, были вовсе не нужны. Вопрос: зачем приглашать к себе людей, которые окажутся лишними?... Я тихо заплакала в подушку, сбрасывая напряжение сегодняшнего дня и Новогодней ночи.   …Милена пришла к нам через несколько дней, непривычно тихая, словно потухшая – глазки в пол, губки нервно кусает, кружевным платочком вытирая горошины слез. - Я так испугалась за тебя, Дима, - трогательно-нежным голосом призналась ему. – Давид не плохой парень, но, когда выпивает, становится неуправляемым, кидается на всех, ищет любой повод для драки и меня ревнует без всякого повода… Димка неопределенно покривился, он-то считал себя единственным в своем роде, а оказался «поводом» для чьей-то ревности. Мы сидели у Димы в комнате при закрытых дверях, чтобы Тася не слышала разговор. Дима подпирал стену, сложив руки на груди, слушая излияния Милены, и по нему было видно, что он не верит ни единому ее слову. - Мы, когда в Германии жили, - продолжала Милена, - прохода не давал, возле дома караулил, шел следом, куда бы я ни шла. Увидит рядом с каким-нибудь парнем, сразу скандал и драка! Обзывал как хотел, нарочно выдумывал то, чего не было… - Но если ты знала, какой он, зачем приглашала? Зачем надо на его глазах кокетничать с другим? – Возмутилась я ее поведением. - Я кокетничала?! – Милена изумленно похлопала ресницами. - А мне что говорила во время танца? – Дима отлип от стены, сделав шаг к ней. – Кто ко мне прижимался, говорил, что веду себя, как девственник? - Что?! – вскрикнули мы с Миленой одновременно, только я возмущенно, а она удивленно. – Если я что-то и говорила, то только из лучших побуждений, как другу. - Другу?! Это по дружбе, когда стояли в комнате, ты сказала… - тут он метнул в мою сторону взгляд и осекся. Милена распахнула и без того большие глаза, прошептала: - Что я говорила? Я просила твоей помощи, твоей защиты, а что ты там себе напридумал, твое личное дело. Димка набрал полную грудь воздуха, но опять взглянул на меня и только шумно выдохнул. Похоже, между ними была тайна, которую оба боялись упоминать в моем присутствии. «Ах, ты гад!» - воскликнула я мысленно, испытав прилив ревности. Подскочила к нему, ладонью шлепнув по спине, Димка вздрогнул, пригрозил: - А обратно получить хочешь? Я села рядом с Миленой, ожидая, до чего они договорятся. - Если бы вы знали, как я его боюсь, - призналась Милена. Слезы брызнули из глаз как по заказу. – Дим, я не хотела тебя обижать, когда просила стать моим телохранителем, я искала человека, который мог бы за меня заступиться, защитить. Тебя он испугается, он на себе испытал твою силу, увидел, что не побоишься вступить в неравный бой… - Она подошла к Диме, шепотом, умоляюще произнесла. - Кроме тебя, мне больше некому довериться. Дима нервно сглотнул, завороженно глядя на нее, нехотя сказал: - Хорошо, буду тебя охранять. Но сумку таскать не буду! - И не надо! – Подпрыгнула счастливо Милена, обхватила руками его за шею, насильно притянула к себе и впилась в его губы. Димка метнул в мою сторону напряженный взгляд, но я отвела глаза, сделав вид, что ничего не видела. – Не волнуйся, я тебя эксплуатировать не буду, если только куда вечером сходить. От «шестерок» толку мало, они все трусы, на них шикни - и разбегутся по углам. А ты сильный, смелый, я о таком всегда мечтала… - и вновь Димку чмок-чмок, то в щеку, то в губы. «Не слишком ли часто она его целует?», - подумала я, и, желая остудить ее пыл, спросила: - А как же ты разобралась с гостями после нашего ухода? Дима, расслабившись под ее поцелуями, вновь напрягся, ждал ответа настороженно. Милена приняла озабоченный вид – нахмурила лобик: - Я их всех выгнала! Выгнала и прорыдала, что такой вечер испортил один хам и его придурочные друзья. – Она уже не считала, гостей СВОИМИ друзьями, они были друзьями пьяного хама. Мы с Димой переглянулись, но промолчали. Если Милена врет в таких мелочах, то как вообще доверять ее словам? Когда она настоящая и бывает ли? Каникулы закончились, мы вновь стали ходить в школу втроем, если не считать поклонников Милены, шедших на почтительном расстоянии, не смея переступать незримую границу, очерченную ею. Все было как всегда, ничего не сулило перемен, но однажды вечером в квартиру ворвался дядя Костя, закричал с порога: - Клава, Клава ты где? Мы поспешили узнать, что случилось. Дядя Костя стоял посреди коридора, сотрясая какой-то бумажкой, радостно крича, словно его окружали глухие: - Клава, ордер! Дождались светлого дня, сегодня получил! Ордер на двухкомнатную квартиру в последнем бесплатном доме! Тетя Клава взвизгнула по-девичьи, бросилась к нему на шею, счастливо хохоча, тормошила смеющегося Димку, вырвала у мужа бумажку, с жаром ее расцеловала. Бросилась к моей маме, читая: - Ордер, выданный семнадцатого января двухтысячного года Куприянову К.Д., семье, состоящей из трех человек… - Клава, какая ты счастливая, - расчувствовалась мама. - Вера, теперь у тебя трехкомнатная квартира, вся, полностью ваша, без соседей, - тормошила ее тетя Клава. - Ага, еще неизвестно, может, подселят кого, - возразила мама суеверно, боясь сглазить. Решили на кухне организовать праздничный стол: доставали из холодильника все самое вкусное, срочно готовились салаты. Мы едва дотерпели до выходных, смотреть квартиру поехали все, кроме Таси, она работала. Дядя Костя открыл дверь, первым вошел в квартиру, как хозяин, за ним уже мы, гуськом, осторожно ступая на лакированный линолеум, вдыхая запах краски, побелки, строительной пыли. Если честно, все хорошо, придраться не к чему: и комнаты с санузлом раздельные, и кухня большая (но куда ей до нашей, всего девять метров), но главное преимущество перед нашей квартирой – лоджия, в конце которой был встроен стенной шкаф. Мама, как его увидела, сразу сказала, что с такой лоджией и сарай не нужен. Она осмотрела квартиру с серьезным видом, пощупала батареи, теплые ли, спросила осторожно: - Клава, сразу переезжать будете или подождете месяц-другой? - Нам срок дали до конца января, будем потихоньку перевозить, две машины нанимать дорого. – Посетовала тетя Клава, что заветную мечту приходится откладывать на неопределенное время. Тем временем папа внушал дяде Косте: - Умные люди ждут, когда дом усадку даст, тогда и делают ремонт. Подожди хотя бы года два, обои начнут отскакивать, полы вздуются. Мы с Димой стояли на лоджии, рассматривая сверху двор с высоты седьмого этажа, проходящих людей. - Здорово все же, когда получаешь новую квартиру, - сказал Дима, - словно новую жизнь заново начинаешь. Будешь приходить в гости? - Приглашаешь? Тогда приду. А ты к нам? - Если позовешь. – Задумчиво добавил. - Странно как-то, жили-жили в одном месте, приходил, когда хотел, а теперь, чтобы в свой дом прийти, надо разрешение спрашивать. Вечерами Куприяновы складывали вещи в коробки, выставляли в коридор. Казалось бы: ну, сколько вещей может храниться в одной комнате? Оказывается, целый коридор. Вдоль стены выстраивались связки книг, узлы с одеждой и постельным бельем, коробки с посудой и инструментами. Мама с Тасей помогали, как могли, упаковывая, заворачивая в газеты и бумагу хрупкое и бьющееся, мужчины развинчивали мебель, собирая в щиты. К концу недели в комнате остался матрас, на котором спали родители, и Димкина раскладушка. В субботу мы сбежали с последних уроков, и, едва вошли во двор, увидели, что возле нашего подъезда стоит грузовик, в него носят узлы, дядя Костя крикнул нам: - Давайте, выносите к подъезду вещи, машину дали на два часа. Вчера, когда мы с Димой таскали детали от шкафа в коридор, весело смеялись, нам это казалось забавным, а сейчас сердце сжалось печально – вот и все! Пятнадцать лет мы жили вместе, одной семьей, деля горе и радости, последнюю тарелку супа, а теперь расстаемся, становясь БЫВШИМИ соседями по коммунальной квартире. Теперь никто не будет торопить из ванной по утрам, бухая в нее ногой, а вечерами собираться в кухне на последнюю чашку чая перед сном. С кем я буду сидеть за общим столом, разложив учебники, бурно ссориться, а потом заключать перемирие, сцепив мизинцы?.. Мы повзрослели в один миг и сами этого не заметили – детство ушло. Я взглянула на Диму, он был серьезен, смотрел на меня напряженно, словно хотел сказать что-то важное для нас обоих… но так и не сказал. Вернее, сказал, но совсем не то, чего я ждала: - Дверь подержи, мне не пройти, - и с этими словами подхватил самый большой мешок с вещами, потащил вниз. К машине подходили соседи, улыбались, оставались, помогая забрасывать вещи в кузов: - Клав, на новую квартиру переезжаете? Счастливо вам устроиться. Нас не забывай, заглядывай по-соседски. Клав, кто ж нам теперь уколы делать будет? А давление мерить? Вещи погрузили, дядя Костя сел в кабину шофера, показывать дорогу куда ехать, Дима с моим папой запрыгнули в кузов на мешки. Машина тронулась, все стали друг другу махать руками, Димка так активно махал, что задел зеркало, и оно чуть не вылетело из машины, соседи дружно испуганно ахнули, потом так же дружно принялись ругать, чтобы он не баловался, а держал зеркало и не разбил дорогой. Димка улыбнулся растерянно, обвел последний раз взглядом двор, и машина скрылась в арке. Мы с тетей Клавой взяли сумку с документами, магнитофон, который впопыхах забыли отдать Димке, сумку с медицинскими принадлежностями и пошли на автобусную остановку. Автобуса долго не было, людей на остановке набралось много, и, когда он пришел, мы едва смогли в него влезть. Меня сжали со всех сторон, я видела только чужие затылки и надеялась, что в давке не упаду, т.к. держаться было не за что. С трудом оглянувшись, посмотрела на тетю Клаву, она стояла на порожках, прижимая к груди сумку с документами и магнитофон. Два парня тоже обратили на нее внимание, один сказал другому: - Смотри, какая бабка модная, с магнитофоном разъезжает. А дочка у нее что надо, была бы одна, можно было бы подкатить. Тетя Клава услышала высказывание парней и улыбнулась мне, а я за нее обиделась: какая же тетя Клава бабка? А если бы они МОЮ маму увидели, что тогда сказали бы? Во дворе новостроек суета, подъезжают машины, все заняты разгрузкой-погрузкой, где чья мебель, мешок и узел - не поймешь. Димка увидел, что мы подходим к подъезду, подхватил два узла, потащил, кряхча. Тетя Клава передала мне сумку с документами, наказав не выпускать её из рук, подняла тяжелую коробку, а, когда я хотела ей помочь, сказала: - Девочке такие тяжести носить нельзя, тебе еще детей рожать. Стоять просто так, наблюдая за людьми, было скучно и, главное, холодно. Попыталась включить магнитофон, но он на морозе не работал, я просто стала пританцовывать на месте, напевая песню. Сзади кто-то навалился на спину, в ухо проорал веселый голос: - Замерзла, рыжуха? - Переплел у меня на груди руки, вжался в спину, я не выдержала его веса и упала в диван лицом, он на меня сверху. Он хохотал, как безумный, не давая подняться. Из подъезда вышел дядя Костя, увидел, как мы катаемся по дивану, прикрикнул: - Димка, не рановато девчонок на диван заваливать? Я наконец вырвалась, вскочила на ноги, изловчилась, засунула ему за шкирку комок снега и помчалась по двору от греха подальше. Он помчался за мной, на ходу лепя снежок, запуская им вслед. Догнал, повалил в сугроб, запихивая снег за пазуху, приговаривал: - Будешь знать, будешь? – Потом, видимо, устав, замер надо мной, склонился, и мне показалось, что он поцеловал воздух возле моих губ. Я испуганно открыла глаза, залепленные снегом, взглянула на него вопросительно. Он смотрел внимательно и серьезно. – Люб, ты жалеешь, что мы теперь не будем жить вместе? - Вот еще! – Воскликнула, отплевываясь от снега и земли, что попали в рот. – Такого чокнутого соседа лучше рядом не иметь. Поднялась, отряхиваясь, пошла к вещам, только сейчас вспомнив, что сумку с документами оставила на диване, представив, что было бы, если бы ее кто-то взял. Я бы точно тогда Димку убила! Села на диван, прижимая сумку к груди, как тетя Клава в автобусе, Димка присел рядом, продолжил допытываться: - Нет, правда, ты бы хотела, чтобы сегодняшний день наступил чуть позже? – Взглянул на меня, усмехнулся. - Что ж тогда ревела, когда вещи таскали? Думаешь, не видел? – Только я хотела ответить ему, как он того заслуживает, как Димка опять сменил тон. - А я бы хотел. Пусть бы эта квартира была, но я бы продолжал жить с тобой рядом, потому что едва подумаю, что тебя нет со мной, и сразу становится грустно, словно потерял что-то важное для себя. Я боялась взглянуть на него – это что, признание в любви? Или я что-то не так поняла? Осторожно повела в его сторону взглядом – он смотрел на меня с тихой грустью. Было в нем сейчас столько взрослого, незнакомого, непонятного, что подумала: «Сейчас он меня поцелует»… ОН и правда стал приближаться ко мне, глаза его размыло, я видела только его губы и сама потянулась к нему. Они дрогнули, приоткрылись, а потом захватили мой рот целиком… Я настолько опешила от этого своего первого, взрослого поцелуя с мужчиной, что испуганно отшатнулась от него, инстинктивно вытирая рот ладонью: - Димка, дурак, обслюнявил всю! Он вначале смотрел на меня изумленно, изменился в лице, разозлился, вскочил, пренебрежительно скривился: - Пошутить нельзя?! – Цыкнул слюной себе под ноги, схватил мешок, взвалил на плечо, бросил зло. - Рыжая ты, поняла?! Да ничего я не поняла! От обиды запустила в него снежок, он даже не обернулся, а я вновь рухнула на диван, сжимая ладонями горячие щеки, губами и языком повторяя его движения при поцелуе, замирая в трепете и тревоге! Когда вещи были перенесены, тетя Клава усадила нас за стол, папа с дядей Костей выпили по стопке водки, мы пили клубничный компот, заедая его жареной картошкой и солеными помидорами из банки. Димка на меня не смотрел, ел молча, с какой-то жадностью, запихивая в рот все сразу. Только когда стали уходить, и он вышел провожать, сказал на прощание: - Привет нашим передавай. – Посмотрел презрительно, добавил, словно нарочно задеть хотел. - Рыжая и конопатая, кто тебя только замуж возьмет такую. Тетя Клава смутилась, отругала его, дядя Костя отвесил сыну подзатыльник, я окончательно обиделась, сказала в ответ: - Слюни подбери, а то утопишь в них. Димка задохнулся от возмущения, хотел мне ответить, но я уже стояла в подъезде, жала кнопку лифта. Родители сконфуженно, неуверенно посмеиваясь, попрощались,  с облегчением расходясь, что этот день наконец-то закончился.