Окно напротив

Честное слово, не хотел обижать Любку, так получилось… Я ее когда в снегу купал, вдруг опять увидел, как она похожа с Наташей, все во мне всколыхнулось воспоминаниями, я представил, словно мы в стогу. Я понимал, что это Люба, но все равно тянулся к ее красным от мороза щекам, зажмуренным глазам, мокрой от снега челке, но самое главное, к призывно приоткрытым губам. Еще раз удивляясь, как в одном человеке соединяются два совершенно разных человека? Но именно в эту минуту я понял, что хочу целовать именно Любу, потому что люблю ее и никого другого. Андрей прав, говоря, что я их поменял местами, и я в Наташе видел Любу, а не наоборот… Но эта рыжая, конопатая ДУРА сумела испортить все! Одним словом: «обслюнявил», она загубила ростки любви! Да лучше б коленом в пах, чем услышать такие слова! Все воскресенье думал, как вести себя при встрече с Любкой? Упрекал себя за то, что открылся ей, не удержался и поцеловал, в голос стоная от ее презрительного «обслюнявил», вспоминая, как брезгливо вытирала губы после поцелуя. Слово-то придумала какое противное, не могла другое сказать! Но в понедельник встретились в классе, как будто ничего не было – она само спокойствие от встречи, ее больше волновало, что не успела сделать перевод по английскому (ага! списывать-то больше не у кого!). А я сделал вид, что забыл субботние события и мне намного интереснее поговорить с Круглым насчет предстоящих показательных боев. Дома родители со мной решали и никак не могли решить, оставаться мне в старой школе, куда ходил с первого класса, где знал всех учителей и в классе имелись друзья, или перейти в новую школу, которая находилась буквально через дорогу нашего дома. Чтобы успеть к первому уроку в «старой» школе, придется просыпаться не позже шести утра, час на дорогу. Я сразу сказал, что согласен вставать раньше и не страшно на остановке стоять – зима уже заканчивается, а если все же замерзну, то отогреюсь в автобусе. И я остался в старой школе с прежними друзьями–учителями. С Любой встречались так, словно пришли вместе из одного дома: она, бросив свою сумку на стол, уходила к девчонкам, я к ребятам, которые все еще питали надежду быть замеченные Миленой, поэтому толпились вокруг нее. Она, окружив себя «шестерками», хохоча, вальяжно развалясь на стуле, выставив ножку в сапожке в проход, приказывала томным голосом: - Гусев, расскажи анекдот, мне стало скучно. Пономарев, сбегай в буфет за лимонадом, пить хочу. Зацепин, открой форточку – душно. Всем указание даст, только меня не трогает, бережет на более важное задание. Мы из школы ходили по-прежнему втроем («шестерок» по-прежнему не считать!), мне так было удобно садиться на автобус, не делать лишний крюк, объезжая полрайона. Дорогой Милена жаловалась на "приставучих поклонников", Люба, раньше ловившая на лету каждое ее слово, теперь думала о своем, отвечала невпопад и поддакивала на автомате, лишь бы только что-то сказать. Я просто шел рядом, потому что за шестнадцать лет привык ходить этой дорогой, вначале в детский сад, потом в школу. Определенно, этот путь для меня стал кармическим. Несколько раз Милену поджидали возле арки, она бледнела, тряслась от страха, прятаться за меня, разрешая «шестеркам» подходить к себе ближе. Она настолько боялась своих «друзей», что однажды не выдержала напряжения, разрыдалась воле подъезда, убежала, стыдливо закрывая лицо рукой. Как-то возле арки стояла машина, при нашем приближении из нее вышла девушка в таком откровенном одеянии, что ни у кого сомнений не вызвало, чем она занимается вечерами у ресторана. Любка, не скрывая своего любопытства, откровенно рассматривала «прикид» девушки. - Здравствуй, Милена, - сказала девушка, улыбнувшись ласково. Милена кинулась под мою защиту. – Давид передает привет, говорит, что соскучился, хочет встретиться, а ты от него бегаешь. - Пошел он, твой Давид, - выкрикнула Милена из-за моего плеча.       - Так ему и передать? - усмехнулась еще ласковей девушка. – Позвони ему в ближайшие дни. Не позвонишь, разговор будет другим, сама знаешь каким. Не знаю, звонила ли Милена Давиду, но месяц прошел спокойно, без всяких новых встреч. А тут идем вновь со школы, опять стоит машина и возле нее крутится Давид. Милена, как его увидела, даже вскрикнула от испуга. Из машины вышел еще один парень, встал рядом с Давидом, окинул меня взглядом, усмехнулся: - Это он тогда тебя приложил? И ты с ним не справился? Люба подошла ближе, встала рядом плечо к плечу, намотав ремешок сумки на кулак. Я невольно обернулся на «шестерок» - они сгрудились в одну кучу, похожие на бандерлогов перед Каа, на них рассчитывать нечего, они разбегутся, как только начнется драка. Давид посмотрел на Милену, молча поманил пальцем, указав на машину, и она, ни слова не говоря, склонив голову, послушно подошла к машине, но все еще не садилась в нее, чего-то ждала. - Ты совсем меня забыла? – Спросил Давид печально. - Я занята все время, уроков много задают. Я и так пару схватила по истории. Вечером мама никуда не отпускает… - Скажи своим друзьям "до свидания" и едем отдыхать от рутины. Когда машина уехала, мы с Любой неторопливо пошли в сторону остановки, она решила меня проводить, заодно обсудить подругу. - Как думаешь, почему Милена ТАК боится Давида? Вчера пришла к нам, часа два по телефону кому-то доказывала, что с Давидом окончательно порвала, а сегодня по одному его кивку садится в машину. Может, она ему денег должна, не смогла сразу отдать, он поставил ее на счетчик, теперь накопились проценты, и Милена оказалась в долговой яме… - Любины фантазии не знали предела. Через несколько фраз Любка выдвинула предположение, что Миля находится у Давида в рабстве, и он ею торгует. - Если бы Давид ею торговал, не думаю, что она не рассказала бы об этом своему отцу. Он у нее при должности, помог бы в трудной ситуации, - возразил я неуверенно. Если честно, мне стало жаль Милену, я решил ей помочь, предложив на другой день: - У меня есть знакомый в милиции, хочешь, поговорю с ним за тебя? Он нормальный парень, занимается с такими, как твой Давид. - Он не мой! – разозлилась Милена. – Я его ненавижу. Насчет твоего друга… - она задумалась на короткий момент, - ну что ж, поговори, может, действительно поможет. - Застонала, заламывая руки, - Господи, кто бы знал, как я устала! Почему у меня всегда с мужчинами проблемы? – Взглянула на меня с такой ненавистью, словно именно я был источником всех ее неприятностей. Я позвонил Фукачеву, коротко рассказав про Милену, о наездах Давида и что девчонке надо помочь, если можно. Он предложил встретиться в парке, уточнив, что хочет «совместить приятное с полезным». Его слова мне стали понятны, когда встретились, увидев, что я пришел с Миленой, разочарованно скривился: - Я думал, с вами Люба будет. - Хм, - вздернула возмущенно носик Милена. – Что вы в ней все находите? Одевается как лохушка… - На поворотах поаккуратнее, - предупредил я ее. – Не у всех отцы в полковниках ходят, у некоторых на заводе работают, где месяцами зарплату не платят. - Димочка, - нежно защебетала Милена, - я вовсе не хотела тебя обидеть, я просто констатирую факт. Фукачев усмехнулся, задумчиво произнес: - Хочешь знать, чем Люба привлекает мужчину? Она никогда не подставит и не предаст своего мужчину, из таких, как Люба, получаются самые верные жены. Она настоящая. - А я, значит, ненастоящая?! – Опешила Милена, словно ей объявили, что на конкурсе красоты победила Баба Яга, а не она. - Сейчас посмотрим, - усмехнулся Фукачев загадочно. Сказал мне, - Погуляй где-нибудь, мы пообщаемся. Я сделал вид, что не обиделся, но на душе было неприятно за недоверие. Можно подумать, я последнее трепло, могу рассказать тайну Милены, когда ее узнаю. Ни слова не говоря, пошел в одну сторону, они в другую, огибая заколоченные на зиму скульптуры и фонтаны. Бродить пришлось долго, я уже стал замерзать и пожалел, что сразу не зашел в кафе, что стояло в центре парка, и из него было видно, как две темные фигуры стояли на подвесном мосту и разговаривали, глядя на замерзшее озеро, сбрасывая снег вниз… Между ними что-то произошло, Милена вдруг набросилась на Андрея, принялась колотить его, что-то выкрикивая, а потом побежала в мою сторону. Андрей смотрел ей вслед, затем засунул руки в карманы, не торопясь пошел в обратную сторону, давая понять, что прощаться со мной он не собирался. - Что случилось? – Крикнул я издалека, с тревогой вглядываясь в Милену, мне показалось, она плачет. - Идем отсюда! – Приказала Милена, хватая меня под руку, волоча за собой. – Как знала, с ментами лучше не связываться. - Что он тебе сказал? - Сказал, что ничего не станет делать, пока я не напишу заявление. – Милена остановилась, задыхаясь от бега и волнения. – Только не это. Если отец узнает, он убьет меня. – Схватила меня за руку, глядя на меня большими глазами, истерично зашептала, - Дима, ты должен мне помочь. Ты сильный, смелый, умный. Ты обязательно что-нибудь придумаешь! Сделай так, чтобы Давида больше не было в моей жизни! Что хочешь делай, но пусть он вначале отдаст то, что принадлежит мне. Он поймет, о чем идет речь. Если избавишь меня от него, обещаю: все что хочешь для тебя сделаю. Хочешь, при всех назову своим парнем? Стать официальным парнем самой Леди Красоты, такой чести не каждый заслужить может, это самая престижная репутация среди одноклассников. Да что там одноклассники, вся школа в шоке будет, старшеклассники в аут впадут. Милена, видя мое замешательство, тесно прижалась ко мне, поцеловала с такой нежностью, что у меня дыхание остановилось. Это был такой поцелуй, которому продался сразу, не задумываясь о последствиях, только сейчас поняв, почему мужчины идут ради женщины на безумство. Понял, почему Парис пошел войной на Трою. Скажи Милена в этот момент: иди, убей Давида голыми руками, и я пошел и убил бы, только ради очередного поцелуя. В голове мелькнуло: «С кем же она так научилась целоваться?»… Мелькнуло и исчезло, потому что это было уже не важно. Всё продумали, несколько дней шла подготовка: договорился с ребятами из своей группы по карате, выследили Давида, где он чаще всего бывает, где безопасно, но везде он либо с девчонками, либо с парнями. Свидетели нам не нужны (девчонок трогать не собирались, они не виноваты), поэтому решили караулить у дома. Долго ждать не пришлось, Давид приехал один, в подпитии. Зашел в подъезд, ничего не подозревая, как всегда уверенный в себе, что весь мир крутится вокруг него. Едва поднялся на первые ступени, как Круглый набросил ему на голову мешок (принес от бабки, даже землю после картошки не вытряхнул), придавил к бетонному полу. Я сделал пару ударов, чувствительных, но не так болезненных, как  обидных, меняя голос, прохрипел: - Отдай Милене то, что принадлежит ей. Не сделаешь так, через два дня пожалеешь. – На прощание ударил Давида по кадыку, вырубив его, сорвал мешок с головы и побежали, пока нас никто не заметил. Честно сказать, я не думал о последствиях, чувствуя себя крутым, ловким, всесильным. В этот момент мне казалось, что умнее и хитрее способа выманить у Давида вещь Милены нет, он испугается угроз и сразу побежит к ней извиняться. Но прошло два дня – никакого движения! Пришлось действовать по-другому: подкараулили Давида возле дома, в этот раз он был настороже, прихватив с собой из машину биту. Но не успел ею воспользоваться, мы налетели на него со всех сторон, сбили с ног, принялись избивать так, чтобы на теле не осталось синяков. Я раздавал удары, считая про себя: раз – пах, два – челюсть, три - солнечное сплетение. Меня мелко трясло, так всегда бывало, когда начинал драться, еще чуть-чуть и меня не остановить, наносил удары, не чувствуя собственной боли. Для каратиста спортивная злость – это верный шаг к победе, тренер говорит, что моя ярость, низкий порог боли, выносливость часто помогают побеждать. Но с другой стороны – это плохо, я не могу остановиться, теряя контроль, и могу убить, хотя нас учат не убивать, а защищаться. Я подошел к Давиду, приподнял его голову за волосы: - Завтра не отдашь Милене ее вещь, считай себя покойником. …Как же хохотала Милена, рассказывая, как от Давида пришел человек, отдал то, что так долго хранил у себя… Кстати, а что именно Давид хранил, что Милена готова была согласиться на любые мои условия? Спросил, она сразу сникла, поморщилась: - Зачем тебе лишние подробности? Сделал дело – отдыхай. Глаза ее хитро блестели, она принялась целовать меня, и уже через минуту я забыл, что хотел у нее узнать. Милена такая хрупкая, тоненькая, трепетная от возбуждения, завелась не на шутку, мне показалось, окажись мы в удобных условиях, пожелай я получить от нее помимо поцелуев большее, она с легкостью согласилась бы. Но в этот раз выскользнула из кольца моих рук, засмеялась лукаво, отступая в сторону. Фукачев предложил встретиться после моей тренировки, пригласил к себе домой, где его матушка накормила нас ужином, а потом он обучал меня игре в нарды. Меня тянуло к нему, как к старшему, опытному в жизненных вопросах товарищу, но вот какой он во мне видел интерес? И Андрей, и его матушка в один голос утверждали, что я очень похож на него самого в детстве и юности. У нас и правда было много общего, например, мы любили делать корабли, у Андрея была целая выставка на шкафах. Не знаю, как получилось, но в этот раз прихвастнул перед ним, какой я смелый и отважный, заступающийся за честь девушки: он, мент, не помог, а у меня получилось. Чем больше хвастался, тем больше Андрей насупливал брови. - Да я смотрю, ты совсем ничего не понимаешь, - разозлился он наконец. – А если тебя завтра в подъезде встретят и объяснят, что с таким, как Давид, надо разговаривать уважительно, а не с наскока? - Откуда он узнает, что это я? - все еще хорохорился перед ним. - Вычислит, Милена сдаст. Ей угрожать не надо, она с легкостью от тебя откажется, она уже получила, что хотела. Я вспомнил, что Милена, как получила желаемое, сразу от меня отдалилась, держалась в стороне, не желая объяснять свою внезапную холодность. Зато вновь приблизила к себе Любу, прикрываясь ею, как щитом. - А ты знаешь, ради чего рисковал? Что за вещь была, которую она так желала получить? Вдруг это что-то криминальное, она участвовала в ограблении банка, и теперь ты пойдешь по ее делу, как соучастник. – Смотрел серьезно, без тени шутки. – Дмитрий, пока не поздно, уходи от нее. Она тебя до тюрьмы доведет, она тебя посадит вместо себя и будет считать, что правильно сделала. Домой я шел злой, вспоминая разговор с Андреем: как, КАК можно добровольно отказаться от Милены, когда у нас только-только стали выстраиваться отношения, когда я от одного ее взгляда тащусь, как придурок, глядя на леденец. Как можно отказаться, когда она, стоя в парке после ТОГО поцелуя, призналась: «Я в первый же день тебя выделила из всех, но ты был все время с Любой. Я думала, ты ее парень». Я парень Любки?! Она моя девушка?! Да после того, как она сказала, что я ее обслюнявил и в моих слюнях утонуть можно, она для меня как девушка больше не существует. Я на нее смотреть не могу! Вошел в подъезд, нажал кнопку лифта, рядом стал парень, вежливо пропустив вперед в кабинку, и, как только я повернулся к нему лицом, поднял руку, и чем-то брызнул мне в лицо… Я очнулся от сильного удара под ребро, открыл глаза, фокусируя зрение, чувствуя, что руки связаны за спиной, рот заклеен лентой. Надо мной склонился Давид, улыбаясь почти по-дружески. - Привет! – Заметив, что я стал нервно дергаться, предупредил, - Угомонись, или тебя сейчас угомонят. – В подтверждении этих слов в меня с двух сторон пнули носы чих-то ботинок, я только охнул, открыв рот, застыв при вдохе. Давид удовлетворенно улыбнулся и продолжил, - Ввязался за Милку, значит, ее долг перешел на тебя, а к долгу приплюсуем проценты за лечение моих синяков. – И опять удар, на короткий миг я потерял сознание. - …когда выплатишь, обговорим дальнейшую жизнь. Будешь ерепениться, для начала пущу Милку по кругу на твоих глазах. – Я возмущенно дернулся, но тут же сжался от нового удара. – Что ж ты такой неугомонный? – Удивился по-доброму Давид. – Завтра для начала приносишь деньги, не принесешь - готовься к инвалидности. Напоследок дали несколько раз по ребрам и ушли, оставив валяться возле мусоропровода. Мама, открыв дверь, схватилась за сердце: - Дима, что с тобой? Кто тебя так? - Мам, отстань, не до тебя, - отмахнулся раздраженно. - Ты видел, на кого похож? А ну дыхни! - Отстань от меня, отстань! – Заорал я на нее впервые в жизни. Бросился в свою комнату, захлопнул дверь, упал на кровать лицом в подушку, заглушая стон: мне хотелось плакать как маленькому, и чтобы мама сидела рядом, гладила по голове и спине, убеждая, что это горе обязательно пройдет. Утром еле поднялся, в ванной рассмотрел проступившие за ночь синяки, стараясь не делать резких движений, не дышать глубоко. Когда пришел в школу, мои синяки никого не удивили, знали, что хожу на карате, во время тренировок бывает и не такое. Круглого в этот день не было, так что некому было задавать вопросы. Только Люба почувствовала, что у меня что-то произошло, спросила: - Дим, кто тебя так? - Отвяжись, без тебя тошно. - Фу, какой ты грубый стал, - надулась обиженно и больше не разговаривала, делая вид, что занята объяснением учительницы. Я обернулся на Милену, она скользнула по мне равнодушным взглядом, не замечая никаких перемен в моей внешности. После школы решение было принято, я позвонил Фукачеву, попросил о встрече, объяснив, что по телефону всего сказать не могу, и это очень важно. Он предложил приехать к нему в отделение, сказав, что ему так удобнее. В кабинете стояло три стола, заваленные бумагами, папками, на одном из них стоял компьютер, я давно хотел записаться на курсы, научиться работать на компьютере, но там была такая очередь из желающих, что пришлось бы год ждать. - Ты умеешь работать за компьютером? – Спросил Андрея с уважением. - Умею. Давай не отвлекайся, откуда такой красивый заявился? – Внимательно рассмотрел мое лицо. – Только не говори, что это дело рук Давида… - Его. – Я рассказал, как меня вчера встретили в подъезде и Андрей как всегда оказался прав. – Я не знаю, что мне делать, - сказал в заключение, - у меня нет таких денег. Работать на Давида не хочу. - Кто тебе виноват, - усмехнулся Андрей, - сам ввязался, никто не заставлял. – Положил передо мной лист бумаги, - Пиши как, что, кто, в подробностях. - Про Милену тоже писать? Не буду, - я решительно отодвинул лист в сторону. – Ее сюда ввязывать не хочу, это моя разборка. - Тогда придумай достоверное оправдание, почему набросился на Давида с кулаками. И друзей сюда не вписывай, нам еще не хватало групповой драки. Не усугубляй себе статью. - Меня что, посадят? – Поднял на него напряженный взгляд. - Ну, может и не посадят, - усмехнулся Андрей, - выплатишь Давиду деньги за лечение… - У меня нет денег. - Заработаешь. Я в шестнадцать лет, когда хотел мопед купить, вечерами ходил вагоны разгружать. Для тебя это будет хорошая зарядка и тренировка мозгам не лезть туда, куда не надо. Пиши… …Фукачев помог мне устроиться грузчиком в киоск – утром, перед школой разгрузил фрукты-овощи, сразу получил деньги и с чистой совестью пошел на урок. Когда родители узнали, почему я стал из дома начал выходить в школу не в 7 часов, а в 6, подняли крик: это что еще за новость? Зачем мне деньги, куда я их собираюсь тратить? Я объяснил, что хочу купить мопед. Отец сразу сдался, предложил дать из своего кармана, но я сказал: - Дайте мне, наконец, стать мужиком, сколько еще бегать пацаном? Можно я сам буду отвечать за свои желания без вашей помощи? Мать расплакалась: какой у нее взрослый самостоятельный сын! Отец гордо вскинул голову: его воспитание! Урок из происшедшего я вынес: прежде, чем бросаться кого-то спасать в роли Робин Гуда, думай, чем могут обернуться те или иные действия. Не знаю, что там предпринял Фукачев, но при очередной передаче денег для Давида его «шестерка» сказал, что я больше ничего не должен, остальной долг им прощается. Милена несколько раз встречалась с Фукачевым, после чего переменила вновь ко мне отношение, стала внимательнее и благосклоннее, в характере появились не свойственные нотки скромности – в моем присутствии перестала кокетничать с другими парнями и рассказывать о своих поклонниках.  Уже все окружающие знали, что я «главный» друг Леди Красоты, и отношение ко мне было подобающим: меня стали слушать, мое слово было в авторитете, у меня искали справедливости в споре, даже появились «шестерки», которыми мог располагать. Однажды услышал, как кто-то сказал вслед: «Принц со своей свитой идет». Исключение делалось Круглому, но он друг детства, который при всех мог подойти, хлопнуть по плечу: «Диман, приходи в выходные во двор. Мы с пацанами решили клуб по карате организовать. Нам ЖКО подвал отдает». Еще со мной не считалась Любка. Она вообще не ставила мой авторитет в «авторитет», могла огрызнуться в споре: «Щас как дам в лоб», но все окружающие знали, наши ссоры не считаются, она мне по-родственному дорога, я ее опекал, как старший брат младшую сестру. С Фукачевым перезванивались, он купил себе сотовый и теперь всегда был на связи. Встречались на соревнованиях, то он ко мне, то я к нему, часто общались по поводу дальнейшей жизни. Андрей как-то спросил, куда я надумал поступать после школы, предложил: «Не хочешь попробовать поступить на юридический? Спортивная подготовка у тебя отличная, здоровье нормальное, голова работает хорошо, интеллектуально развит – Бунина от Пушкина отличишь, кто такой Айвазовский знаешь». По его совету тренировал наблюдательность, когда шел из школы, играл с Любой, кто больше назовет предметов, встречающихся каждый день по дороге. Милена в играх участие не принимала, считая ее пустой и не интересной, лучше бы восхищались ее неземной красотой. Родители радовались, что я наконец взялся за ум и вечерами занимаюсь дома. Но, видимо, я поздно спохватился, учебный год закончился с тремя тройками, но почему-то это меня никак не расстроило, впереди ждало лето, три месяца безделья! Родители хотели и в это лето отправить меня в деревню, но я сказал свое твердое нет, объяснив свой отказ легко и просто: - Хочу записаться на компьютерные курсы, для этого надо устроиться на временную работу, чтобы предоставить справку. Хочу поговорить с Андреем, может, посоветует, куда пристроиться на три месяца. У него связи везде есть… Андрей для матери первый авторитет в моем воспитании, она ему доверяет полностью. Если я говорю: «Так сказал Андрей», у нее сразу все вопросы отпадают. Встретился с Андреем, рассказал свои проблемы, попросил помочь. Через несколько дней от него звонок: - Есть работа курьера в редакции газеты, разносить письма и бандероли. Платят немного, на кино и кафе с девушкой хватит. У меня к тебе тоже просьба, ты волонтером поработать не хочешь в ДМД? Я числюсь командиром звена, и тебе в дальнейшем может помочь поступить на юридический. Запишем в характеристику, что принимал активное участие в охране спокойствия граждан. Идея мне понравилась: вдруг во время дежурства удастся поймать опасного преступника или раскрыть сложное убийство с кражей?! Теперь утром я шел в овощной ларек, разгружал ящики с продуктами, потом ехал в редакцию, а вечером шел в ДМД. Молодежная дружина расположилась в участке соседнего района при инспекции несовершеннолетних, Фукачев представил меня: - Мой младший брат и ваш будущий коллега, на юридический поступать хочет. – Сказал лейтенанту, что сидел за столом, - Запиши его в мое звено, хочу посмотреть его в работе. Раньше я как на ментов смотрел: козлы, которые мешают жить, свободно дышать. Теперь смотрю на них и думаю: среди них ребят нормальных полно, многие из них действительно хотят сделать жизнь лучше, без криминала, чтобы простым людям жилось легче.