Чёрные бабочки

Так... холодно... С дрожащих посиневших губ слетает тихий болезненный стон. Тело нещадно ломит. То ли от пробирающего до костей холода, то ли от связанных ног и рук. Невысокий парень с трудом открывает глаза. Мутный аметистовый взгляд блуждает по тёмным стенам незнакомого помещения. Мыслить удаётся с огромным усилием. В голову словно ваты напихали, ни единой мысли ясной не разобрать. Горло неприятно жжёт, и не сразу удаётся вспомнить, почему. Яростной болью горит левая рука - в ней наверняка остались мелкие осколки стекла. Дёрнув ею по неосторожности, Кокичи чувствует, как по промёрзшим пальцам снова потекла тёплая кровь. Тщетные попытки выбраться не принесли ни малейшего результата. Разве что боль растеклась по всему телу всепоглощающими волнами. Он пробует ещё раз, но сил недостаточно, чтобы хотя бы немного повредить верёвку. К тому же он слаб. Так чертовски слаб. Серый камень, окружающий его, куда ни глянь, как будто отбирает все оставшиеся силы. А ещё он с ужасом понимает, что его способность не работает. Не получается создать ни малейшей иллюзии. И это так пугает. Подступает паника, вязкая, чёрная как смоль. Нужно выбираться. И поскорее. Ничего, и не в такие передряги попадали, думает Ома, стараясь успокоиться. Правда раньше под рукой всегда была собственная способность, а сейчас... Ну ничего, ничего. Он выберется. Обязательно выберется. Стараясь унять дрожь, Кокичи прислоняется спиной к стене, босыми ступнями упирается в ледяной пол и пытается подняться. Но с треском проваливается, больно падая на колени. В отчаянии он вновь пытается разорвать верёвки на руках, кожа на них стёрлась до пульсирующей боли, но он не может так просто сдаться. Кроме себя, рассчитывать больше не на кого. Бессмысленно. Всё это бессмысленно, с болью осознаёт он. К горлу подступает болезненный ком. С головой накрывает мрачной обидой и злостью. На себя. На весь мир вокруг. На собственную бесполезность и глупость. Попасться так легко. После стольких лет. Неужели... всё было зря? Кажущаяся безопасность на деле оказалась жестоким обманом. Эфемерной мечтой, рассыпавшейся в пыль, стоило лишь прикоснуться. Но виноват здесь только он сам. Легко обмануть того, кто так сильно желал поверить. А теперь... Поздно жалеть о чём-то. За свои ошибки всегда приходится платить. И в этот раз цена слишком высока. В этот раз ошибка стоила ему всего. Мальчишка забивается в угол маленькой комнаты и прижимает колени ближе к груди - жалкая попытка согреться. Стены давят. Воображение рисует, как мрачный тёмный потолок с поросшей на нём плесенью с грохотом падает вниз, под его тяжестью с треском ломаются собственные кости. Из этой тюрьмы не спастись. Замкнутые пространства. Без входа и выхода. Без малейшего проблеска естественного света. Это пробуждает воспоминания. Мучительные, непрошенные. Их не стереть, как ни хотелось бы. Не забыть, словно страшный сон. Кокичи сжимается всем телом, всхлипывает, упираясь лбом в колени. Плечи дрожат. А внутри так невыносимо больно. Больно. Больно. Хочется кричать. Рвать себя на куски. Винить чёртову жизнь в несправедливости. Неужели он так много просил?! Разве он не заслужил хоть немного счастья?! Чем он хуже остальных?! Когда успел провиниться, чтобы заслужить всё это?! Хочется... так безумно хочется домой... в общежитие академии... к людям, рядом с которыми впервые за чертовски долгие годы удалось почувствовать себя хоть немного нужным.

***

В комнате темно. Сверкает перебивчато лишь небольшая лампа под самым потолком. Совсем маленькая, она едва-едва освещает лишь крохотный кружочек в центре. На первый взгляд комната кажется абсолютно пустой. И Шуичи чувствует, как где-то внутри с громким треском рассыпается последняя надежда найти Ому. Как вдруг, чуть привыкшее к мраку зрение различает в дальнем углу темнеющий силуэт. На секунду кажется, что это всего лишь какая-то мебель или груда хлама, которого здесь полно. Но там, в самой темноте, на мгновение что-то сверкает. В знакомых аметистовых глазах первородный страх. Кокичи смотрит затравленно и как-то потерянно, бегает трепещущим взглядом по нему. — Ома-кун, — как-то неверяще шепчет Шуичи, собственный голос напоминает шелест листвы, но Кокичи вздрагивает так, словно это был самый громкий крик, на который только способен человек. А затем в его глазах тихо вспыхивает узнавание. Он, кажется, что-то произносит, но не слышно ни звука. Лишь по губам удаётся почитать… собственное имя, и Шуичи расплывается в мягкой улыбке. Нашёл. В одно мгновение оказывается совсем рядом, опускается на пол и с беспокойством касается чужих плеч. — Т-ты в порядке? Тебе не навредили? Можешь встать? — тараторит детектив, но ответа не слышит. Ома смотрит на него, как на привидение, с абсолютным неверием и растерянностью. В пугающем мраке он кажется необыкновенно ярким, даже несмотря на всё ещё бледное лицо и пряди спутанных тёмных волос, торчащих во все стороны под самыми причудливыми углами. Шуичи запоздало замечает верёвки на чужих руках и ногах и осторожно поворачивает Ому спиной к себе, спешно их разрезая. Мысленно благодарит Шингуджи за так кстати отданный ему ранее нож. Помогает мальчишке подняться, чуть придерживая за плечи. Тот как-то вяло вытягивает руки вперёд и чуть сжимает онемевшие от холода пальцы. С левой кисти мерно капает алая кровь. — К-как выберемся, отведём тебя в больницу, — лепечет Шуичи, стараясь успокоить словами скорее себя, чем Кокичи, и бережно сжимает чужие ладони в своих. Беспокоится. Сам не понимает, откуда взялось это рьяное желание защитить. — Сайх-хара-чан, — наконец подаёт слабый голос Кокичи, поднимая на него изнурённый взгляд. И Сайхара только сейчас замечает, как сильно его трясёт. Немедля, он стягивает с себя куртку и накидывает на дрожащего мальчишку, что тут же прячет ладони в длинных рукавах и пытается согреть их собственным дыханием. — Нужно уходить. Нас могут поймать в любой момент. Можешь идти? Ома кивает. — Моя способность не работает, — признается он, потихоньку начиная возвращаться в привычное состояние. — Моя тоже, — кивает в ответ Шуичи, хмуря тёмные брови. — И я не могу связаться с Маки. Наверно, это как-то связано с этим местом, — предполагает он тихо и подходит обратно к двери. Осторожно приоткрывает её, осматриваясь, и жестом подзывает Ому к себе. — Постараемся не попасться никому на глаза. Идём. И они идут. Опасливо прислушиваются к каждому шороху, постоянно оглядываясь, но идут. Потому что это единственный выход. Потому что иначе никак. Одно успокаивает, не давая опустить руки - Кокичи рядом. Живой и относительно невредимый. Правда, понимает Шуичи, ведёт он себя непривычно тихо. Не отходит ни на шаг. Здоровой рукой доверчиво сжимает рукав его рубашки. Не то чтобы он был против! Просто... Подходя к повороту, детектив слышит, как из глубины коридора доносится незнакомый громкий голос, повторяясь гулким эхом, и внезапно чувствует, как чужая рука крепко сжимает его плечо. Кокичи резко дёргает его в сторону, утягивая за одну из незапертых дверей. Притаившись, получается различить несколько голосов, но слова почти не разобрать. Слышно, как мимо кто-то пробегает, и басистый голос строго чеканит: — Найдите их, они не могли уйти далеко! — и этой фразы оказывается более чем достаточно, чтобы осознать одно: их обнаружили. В виске больно колет, обжигает знакомо неприятно и в голове тут же вспыхивает голос Маки, доносясь неясно, как будто за слоем льда. "Шу... чи... Шуичи, что там у тебя? — в её голосе непривычно отчётливо слышно волнение. Неужели беспокоилась? — Что произошло? Шуичи?" "Всё в порядке, — спешит успокоить её Сайхара, хотя, чего уж таить, и без того ясно, что ни черта у них не в порядке. — Кокичи со мной. Но похоже нас заметили, не знаю, смогу ли вернуться тем же путём". "Связь может оборваться в любой момент, я не смогу поддерживать её долго, — напоминает девушка. — Уходи оттуда, если что, мы прикроем. Корекиё всё ещё должен быть там. Найди его. К вам уже идут". "Понял". — Нужно уходить, здесь слишком опасно, нас могут найти в любой момент, — с подступающей паникой бормочет Сайхара, нервно запускает пальцы в волосы. Всеми силами старается успокоиться, но удаётся, мягко говоря, не очень. Кокичи первым приближается к двери, прислушиваясь. Старается не подавать виду, держится, но и сам заметно нервничает: губы искусаны до красноты. Аккуратно пробует открыть дверь и осматривается. Никого. Адреналин течёт по венам, искрами пробегается по коже, когда они бегут среди каменных стен, усеянных редкими лампами, с трудом освещающих небольшие участки. Нет смысла прятаться от камер и датчиков движения. Все и без того в курсе, что они здесь. Благо, выход должен быть близко. — Стоять! — резко раздаётся за спиной, пробегаясь льдом по спине и заставляя сердце рухнуть. И Сайхара не уверен, что движет им, когда на каком-то отчаянном рефлексе быстро разворачивается, грубо утягивая Ому себе за спину. В руке тут же оказывается директорский пистолет. Он направлен прямо в грудь незнакомого человека в чёрной маске. В руках незнакомца автомат. Но убивать их он, определённо, не намерен. В противном случае они оба были бы уже мертвы. Но ясно без слов - так просто он им уйти не даст. Человек приближается. И Шуичи понимает, ему бы выстрелить, не убить, но хотя бы отвлечь его и бежать как можно быстрее, не оглядываясь. Но руки дрожат, он пятится назад, понимая, что это конец. Он не может выстрелить. Просто не может. Всё тело онемело, не пошевелиться. Ну же! Сделай хоть что-нибудь! Внезапно его руку решительно перехватывают, и детектив не успевает что-либо понять, как Кокичи, крепко стиснув его ладонь, стреляет. Выстрел на секунду оглушает, ударяя противным писком по слуху. Пуля попадает мужчине в плечо и тот, резко дёрнувшись, падает на колени, выпуская оружие из рук. Словно в замедленной съёмке, Ома тут же хватает Шуичи за другую руку и бежит дальше. Позади гремят выстрелы, но ни одна пуля не достигает цели. Спасительный выход всё ближе. Но никто из них никогда не был любимчиком судьбы. Стоит малейшему проблеску надежды вспыхнуть приятным теплом под рёбрами, как всё снова идёт по наклонной. К самому дну. Впереди - около пяти вооружённых людей. Покрепче ухватившись за руку Омы, Шуичи бросается в сторону, но и тут ждёт неудача. Позади ещё трое. Бежать некуда. Люди стесняют их плотным кольцом, не оставляя ни шанса на спасение, и Сайхара натыкается спиной на спину Кокичи, так и не разжав чужой ладони. Неужели это всё? Столько всего было сделано напрасно? Вопреки мрачным мыслям под землёй раздаётся толчок. Прекрасно, думает Сайхара, ещё и землетрясения им не хватало. Толчок раздаётся снова. Там, под слоем камня и земли, словно вдруг что-то ожило, отчаянно рвясь наружу. Трясёт с такой силой, что устоять на ногах получается лишь чудом. И Шуичи замечает, как тёмный камень идёт крупными трещинами, с грохотом ломаются плиты. И в следующие мгновение... из-под земли с по-змеиному шипящим свистом в воздух взмывают с десяток острых стеблей. Мощные лозы вмиг оплетают вооружённых людей, острыми шипами впиваются в кожу. Из-за растений вперёд выступает знакомая долговязая фигура. — Приятно видеть вас в здравии, — хищно щурится Корекиё, кивает приветственно. — Прошу простить за задержку. И Шуичи готов поклясться, что никогда прежде не испытывал такого набора эмоций одновременно. За спиной Шингуджи показывается директор, рядом с ним несколько людей в тёмной форме с оружием. Мужчина тут же приближается к ним с Кокичи, задаёт целую кучу вопросов об их состоянии, оглядывает с ног до головы и по-доброму взъерошивает волосы на их головах. Кокичи на это наигранно недовольно фыркает, на его лице облегчение вперемешку с шоком от всего произошедшего. Шуичи безоговорочно разделяет его чувства. Приятная и такая сладкая мысль теплом греет душу: они спаслись.