***
— Ты прям сияешь сегодня, что случилось? — поинтересовался Феликс, идя по коридору со стаканом холодного чая. — Что, появился кто-то? — усмехнулся Ли, следом ехидно улыбнувшись. — Ну? Давай колись, кто она? — Никто, и хватит меня трогать, — засмеялся Хан от щекочущих прикосновений друга. — Всё-всё, прекрати! Издалека послышался знакомый голос, Джисон стал оглядываться по сторонам и увидел Минхо, идущего в сопровождении какого-то крепкого парня. — Привет, Джисон, — Хо помахал тому рукой, проходя мимо. — Привет, — кратко ответил ему Хан. Отойдя на несколько метров он резко остановился и вернулся к Джисону. — Чуть не забыл, — он начал копошиться у себя в карманах, усердно пытаясь что-то достать из них. — Вот, ты вчера забыл, — он раскрыл ладонь Джисона и положил в неё наушники, следом сложив её обратно в кулак. — Спасибо, — это было всё, что Хан успел сказать Минхо перед его уходом. Феликс стоял в ступоре, держа во рту трубочку от напитка. Его глаза настолько расширились, что их разрез стал походить на европейский. — У меня пара вопросов… — он стал пускать пузырьки в своём стакане, строго смотря в глаза Хана. Ли стал перечислять вопросы, загибая пальцы. — Кто этот парень? Почему он столько раз к тебе прикоснулся? Откуда у него твои наушники? И самое главное… Как ты вообще смог просрать их, не заметив этого?! Ты же с них глаз не спускаешь даже когда спишь! — Это Минхо, он старшекурсник. Мы познакомились вчера и когда вы ушли пить пиво в общагу, я отсыпался у него на парах. Там и оставил наушники, всё просто. — Ахуеть, — Феликс пафосно закатил глаза, сделав глоток из стакана. — Я тебя на день одного оставил, а ты уже парня себе нашёл? — Почему сразу парня?! И вообще, прекрати меня со всеми сводить. Сам-то сколько один проходил? Только недавно на нашу голову свалился этот идиот Хёнджин… — Эй, прекрати так о нём говорить! — возмутился Феликс. — Я, конечно, знаю, что он тебе не нравится, но… — Да я его терпеть не могу! Помнишь случай, когда я вас на столе застал?! До сих пор в кошмарах снится… — Ты после этого неделю дома не ел, — усмехнулся Феликс, вспоминая неловкую ситуацию. — Да, всё время в кафешки заходил. Потом ещё заставил тебя натирать столешницу до блеска. — Я её, сука, два часа драил! — он легонько стукнул Хана по плечу. — Скажи спасибо, что новый не заставил покупать. Из кармана Феликса послышались звуки вибрации, парень достал телефон, на экране которого светилось «Хёнджин-и». — О, вспомнишь говно, вот и о… — Тс-с-с, — Ли приложил к его губам указательный палец, чтобы тот не наговорил лишнего. — Да, алло. В момент, когда Феликс отошёл, чтобы поговорить по телефону, к Хану со спины подкрались Чонин и Сынмин. Ян прыгнул на плечи Джисона, чем вызвал невероятный испуг, сопровождающийся нескончаемым потоком мата. — Блять, Чонин! Нахуй так пугать?! — Прости, но ты каждый раз так ржачно реагируешь, — вытирая слезу, накопившуюся от смеха, сказал он. Он не убирал руки с плеч Джисона, но вдруг стал их мять, будто нащупывая что-то. Это были выпирающие кости, скрытые под плотной тканью толстовки. Чонин настолько интенсивно мял его плечи, что Хан тихонько вскрикнул от боли. На удивление, Чонин ничего не сказал, просто его взгляд словно потускнел. — Ребят, может сходим в торговый центр? Я хотел прикупить пару кофт, а одному выбирать скучно, — протянул Сынмин, нависнув на плечах Хана и Чонина. — Джисон, ты вроде хотел посмотреть себе гитару? Там есть музыкальный магазин, можем заглянуть. — Уже не хочу, — холодно отрезал он. — Ты же так давно мечтал о ней. Да и друг сказал, что там сейчас скидки. Пойдём, как увидишь ту самую, мы за уши от неё не оттащим. — Я же сказал, что она мне не нужна. Чего пристал? — Ладно, не кипятись, — Ким убрал руку с его плеча. — Так что, сходите со мной? — Почему нет? Я свободен, только надо Феликса спросить, — Чонин подозвал друга, который только закончил говорить по телефону. — Ликс, мы идём в магаз, ты с нами? — Простите, ребят, не могу, меня уже позвал Хёнджин. Может, в следующий раз. — Ты опять к своему ушлёпку собрался? — особо не вникая в разговор спросил Хан. — Хрен с тобой, втроём сходим. — Был бы на моём месте, поступил бы точно так же, — стал возмущаться Феликс. — И хватит его оскорблять, мне неприятно вообще-то. — Ну не плачь уж только, пожалуйста, — надул губы Джисон, после чего громко рассмеялся. — Ладно, пошлите. И ещё, — он указал пальцем на Ли, — чтоб у нас дома не появлялись. Ещё одного представления моя психика точно не выдержит. — Обязательно придём. Может, ты наконец-то умрёшь и перестанешь доставать меня и Хёнджина, — в шутку сказал Феликс. — Это будет замечательно. Окей, бывай, Ликс, мы ушли. — Удачи вам.***
Сынмин перебирал вешалки одну за другой, переодически увеличивая ношу Джисона, у которого уже подкашивались ноги от тяжести. Хан держал все вещи, которые Ким собирался примерить, но судя по их количеству, он сразу решил скупить всё, что есть. Они кое-как добрались до примерочной, которую Джисон уже не надеялся увидеть. Свалив в одну кучу все шмотки, в эйфории набранных другом, он сел на пол рядом с ними. Сил вообще не осталось, Хан был готов заснуть прямо здесь. — Ты чего расселся? — Ким помог ему подняться с холодного кафеля, но Джисон тут же обессилено облокотился на стену примерочной. — Пару кофт, говоришь?! — он резко положил руку на кучу с одеждой. — Вот куда тебе столько?! — Это всё нужно, — снимая с себя футболку ответил Сынмин. — Подай мне голубой свитер. За несколько минут, проведённых за шторкой раздевалки, Хан успел поработать вешалкой, ассистентом, дизайнером, модным критиком и фотографом. Ким просил сфотографировать его в вещах, в которых он смотрелся нереально круто, но они были ему не по карману. Это было некой мотивацией заработать на заветный свитшот или же джинсы. — Где там Чонина носит? — стал возмущаться Джисон. — Я что, один должен страдать? — Он за кофе пошёл, можешь пока его поискать, я здесь ещё надолго. Джисон, недолго думая, выбежал из примерочной, лишь бы поразмять затёкшие ноги и дать передохнуть мозгам. Он направился к кофейне, где должен был находиться Ян. По дороге туда Хан наткнулся на зоомагазин, вспомнив, что у рыбки Феликса заканчивался корм. Иногда ему казалось, что это питомец не друга, а его собственный. То Феликс забудет её покормить, то не почистит аквариум, то вообще оставит одну на несколько дней. Джисон удивлялся: почему она ещё была жива с таким-то хозяином? Хан подошёл к полке с кормами для рыбок и стал искать подходящий. Сотрудников, как назло, нигде не было, ему пришлось выкручиваться самому. Кое-как отыскав нужную баночку, Джисон направился к кассе, где тоже никого не оказалось. — Тут есть продавец, ау? — крикнул Джисон, после чего услышал звон ключей. Из подсобки с надписью «служебное помещение» вышел молодой парень в маске. — Извините, там на складе проблемы, — он посмотрел на посетителя и, узнав Хана, спустил маску на подбородок. — Минхо? — удивлённо спросил Джисон. — Ты здесь работаешь? — Да, а что? — Ничего, просто как-то неожиданно. Но это круто. — Мне тоже нравится, люблю животных, а здесь их немало. Все требуют ухода, иногда можно с ними поиграть, — Хо взял корм и стал искать на нём штрихкод. — У тебя есть рыбка? Не знал. — Это моего друга, если бы не я, то она уже давно бы сдохла с голоду, — Хан приложил карточку к терминалу, оплатив покупку. — Ну, я пошёл. Пока. — Погоди, в этом ТЦ есть каток, не хочешь как-нибудь сходить? — Это ты меня типа на свидание зовёшь? — Это я типа зовут тебя на каток. Ты умеешь кататься? — Немного, но если подолгу не бываю на льду, то падаю постоянно. — Так что, ты согласен? — Можно сходить завтра, занятий нет, я свободен с утра. — Хорошо, дай свой инстаграмм, я напишу тебе. — Окей, — Джисон достал телефон и показал Минхо свою страничку. Ребята сидели на фуд-корте, стул Сынмина был окружён огромным количеством пакетов с одеждой. Чонин за обе щеки уплетал картошку, а Ким наслаждался пончиками. Перед Джисоном же стоял наполовину пустой стакан с Американо, который он перемешивал трубочкой, положив свою голову на стол. — Ты ничего себе не взял, — обратился к Джисону Чонин. — Хочешь картошки? У меня ещё есть луковые колечки и мороженое, — он пододвинул к его носу жареную картошку, от которой очень сильно воняло маслом. К горлу Хана подступил комок, сопровождающийся невыносимыми позывами рвоты. Ему было тошно смотреть на еду, а тут ей тыкали прямиком в лицо. Джисон резко отодвинулся вместе со стулом, пытаясь контролировать подступающий к горлу ком. Желудок будто скрутили, словно тряпку, которой сейчас будут мыть полы. Он кое-как сглотнул отвратительный ком и глубоко выдохнул. Вроде бы всё обошлось… — Ты чего? Бледный весь, тебе плохо? — заволновался Сынмин за друга. — Нет, всё нормально, просто затошнило резко, но сейчас прошло. Ребят, я, наверное, пойду, увидимся, — он закинул на плечо сумку и оставил на столе свой недопитый американо.***
Звук открывающегося замка. Хан зашёл домой полностью вымотанным. Жутко хотелось спать, но блевать хотелось больше. Перед глазами проносилась вся еда, которая оказалась перед его носом час назад. Тошнота не проходила, казалось, что это не закончится никогда. От любой мысли о еде желудок просто рычал. Внутренности Джисона склеились в единое целое и прилипли к позвоночнику, что заставляло парня чувствовать себя ходячим трупом, восставшим из мёртвых. Хан не мог терпеть боль, он достал аптечку и закинулся горстью различных обезболивающих, прекрасно понимая, что они ничем ему не помогут. Он сел в пространство между раковиной и унитазом и стал ждать. Он ждал момента, когда всё-таки сдастся и вновь поступит как слабак. Он ненавидел себя за свою безалаберность, за свою нетерпеливость и за саму ненависть к себе. Два пальца в рот и половина недавно выпитого американо с примесью утренней порции кофеина и желчи оказались в унитазе. Рвота не прекращалась, Хан выгибался над толчком как кошка, пытающаяся выплюнуть комок шерсти. Когда его желудок был окончательно пуст, пытка Джисона закончилась. Он еле поднялся на ватных ногах и посмотрел на себя в зеркало. Отвращение к себе вызывало всё: пухлые щёки, линия подбородка, живот, руки, колени, ноги, плечи. В целом, он ненавидел всё. Начиная от уродливого тела, а заканчивая ужасным характером. Он снова проявил слабость, а за слабость принято наказывать. Очередное движение канцелярского ножа по ляжке, затем ещё одно, потом ещё. Лезвие проходило глубже с каждым порезом. Его ноги превратились в окровавленный фарш, а из глаз водопадом лились слёзы. Каждый шрам, каждый порез олицетворял в себе один его «недостаток», названый таковым им самим. — Руки, — движение ножом, — ляжки, — порез, — лицо, — вновь порез. Он наказывал себя за каждую ненавистную часть своего тела, озвучивая её вслух для большего эффекта. — Щёки… — лезвие проникло в его плоть глубже, чем в прошлые разы. Именно так он выделял их, виновников всего происходящего. Закончив сеанс самобичевания, возникшего из-за порыва эмоций, Хан залез в ванну, чтобы смыть с себя все его следы. Прохладная вода больно стекала по свежим порезам. Это можно было назвать неким продолжением наказания. Таким образом Хан давал себе понять, что за свои поступки нужно было платить и в следующий раз думать о последствиях. Он воспитывал себя сам, используя средневековые методы и нанося себе увечья. Кровь перестала литься из ран, лишь небольшие скопления красных капель оставались на полотенце. Джисон вышел из ванной полностью пустым, как физически, так и морально. Он накинул на себя пижаму с длинными штанами и завалился спать в одиночестве, так как Феликс написал, что останется у Хёнджина. Джисон закрыл глаза и стал думать, что ему было бы лучше просто не проснуться, чем проходить эти круги ада день за днём. Он даже слабо усмехнулся, поняв, что день, начавшийся так хорошо, закончился терапией самобичевания, наказанием самого себя и появлением свежих порезов на ногах.