***
Раздался стук в дверь. Хану пришлось впервые за день слезть с кровати и проявить хоть какую-то активность. Он посмотрел в глазок, перед дверью стоял Чонин с пакетом в руках. Пришлось открыть. — Привет, — обнял его Ян, не дождавшись ответной реакции. — Ты живой вообще? Совсем пропал в последнее время. — Как видишь. — Я тебе поесть принёс, — он поставил пакет на стол. — Что это? — закутавшись поглубже в кофту спросил Джисон. — Рамён, я сам варил. — Я мог бы и сам, — он достал контейнер и положил в холодильник, — спасибо. — Ты не будешь? — Не хочется. — Опять?… — Я ел, правда. — Что ел? — Рис и свинину. — Ловлю на слове, — Чонин сел на стул и достал телефон. Хан снова окунулся в одеяло и начал вырубаться. Из его глаз невольно текли слёзы. Он не мог отойти от ситуации с Хёнджином уже неделю, дни пролетали без счёта времени. — Джисон, у тебя всё в порядке? — оторвался от экрана Ян и посмотрел на друга. Бессмысленный вопрос, который сам Джисон задавал себе уже не первый раз. — Да, всё хорошо, — он тихо всхлипнул в подушку. — Точно? — Чонин сел рядом с этим хрупким комочком из одеяла и положил руку на его бок. — Джисон, посмотри на меня. — Нет. — Пожалуйста. — Не-а, — пробубнил он и ещё больше закутался, — не хочу. Чонин подождал пару мгновений и сам стянул одеяло с его лица. Оно было прикрыто капюшоном, его Ян тоже снял. Большие, покрасневшие глаза Джисона были наполнены слезами настолько, что казались стеклянными. — Хани… Тот лишь шмыгнул носом и вернул своё одеяло на место. — Что произошло? — Ничего, — тихо ответил он. — Расскажи, что случилось? Ты можешь мне доверять. Маска безразличия с хрустом треснула, рассыпавшись на фарфоровые кусочки. Он всё же живой. Наверное. — Чонин, я так устал… — он накинулся на парня с объятиями и повис на его шее. — Я пиздец, как устал… Я больше так не могу, понимаешь? Я не могу… — он прижался к нему крепче и начал проливать слёзы на его толстовку. — Всё будет хорошо, Хани, я рядом, я с тобой, — он чувствовал, как горячие слёзы впитывались в его плечо. — Не будет, уже ничего не будет… — Не говори так. Всё наладится, я обещаю. И я вложу все свои силы, чтобы так и произошло. — Ты не сможешь мне помочь, — всхлипнул он. — Я смогу, только скажи мне, что произошло. — Нет, я не могу… — Почему? — Ян положил руку на его голову и стал поглаживать волосы. — Ты убежишь. Мне уже никто не сможет помочь, Чонин. — Тогда просто знай, что я всегда буду с тобой и никуда не денусь. Ты можешь положиться на меня и рассказать что угодно, поверь, я постараюсь помочь. — А я буду? — Конечно будешь, просто тебе нужно поделиться своими переживаниями. — Я пока не готов, прости… — Ничего, мы уже проходили это, я не тороплю. — Можно ещё так посидеть? — не прекращая обнимать его спросил Джисон и ещё крепче прижался к Чонину. — Конечно можно.***
В этот день всё же пришлось топать в универ. Он был на грани исключения, а просто так просерать место, за которое Хан отдавал огромные деньги, не сильно хотелось. Оставаться серой мышкой не получилось. Феликс и Сынмин встретили его у порога, когда возвращались из столовой. Джисон явился только к третьей паре. — Какие люди! — развёл руками Ким и обнял его. — Ты куда делся? Неделю от тебя никаких новостей не было, уж стали думать, что сдох. Он уже и сам так считал. — Нет, просто не было настроения учиться. — Вид у тебя какой-то убитый, — сказал Ли. — Ты спал? — Спал. — Честно? — Да. — Ну ладно. Тогда пошли, Чонин тебя уже сто лет не видел. Ян не рассказал ребятам, что приходил к нему вчера. Джисон его об этом попросил. — Чонин-а, смотри кого мы тебе привели! — Феликс держал Хана за плечи и подвёл к нему. — Привет, — улыбнулся тот. Джисон кивнул в ответ. Он был всё в той же толстовке, в которой вчера провалялся весь день в постели. Хан не снимал её дня два, а может и три. Время давно потеряло для него значение. Он пытался делать конспект, но концентрация была нулевая. У него буквально тряслись руки от слабости. Нужно было выпить кофе с утра. — Джисон, ты с нами вообще? — потряс его Сынмин. — А? — растерялся он и оторвался от записей (если их можно было таковыми назвать). — Мы тут про тебя говорим. — Что говорите? — Ты в последнее время как-то отдалился ото всех. У тебя всё нормально? — Да, всё в порядке. Эта фраза была произнесена на автомате. — Уверен? — забеспокоился Ли. —Ты с каждым разом как приходишь, будто всё меньше и меньше становишься. — А это здесь причём? — Мы же волнуемся за тебя, — добавил Ким. — Не о чем беспокоиться, я в норме. Очередная отработанная фраза. Феликс достал телефон и прочёл сообщение. Его выражение лица изменилось, толко не понятно, в лучшую или в худшую сторону. — Ребят, Хёнджин тусовку устраивает и зовёт всех. Тебя, кстати, тоже, Джисон, — улыбнулся он. От этих слов стало до тошноты страшно. Недавняя картина вновь во всех красках всплыла перед глазами, на которые стали наворачиваться слёзы. — Я не иду, — отрезал Хан и зарылся в капюшон кофты. Он бы мог поместиться в него целиком, если бы захотел. — Почему? Он аж отдельно про тебя написал, — Ли показал ему сообщение: «Зови своих друзей, выпьем у нас. И Джисона тоже, мне с ним увидиться надо». — Я сказал нет, значит нет. Ты же в курсе, что я его не перевариваю. — Это да, — он постучал пальцами по столу и надул щёки. — Окей, заставлять не буду. А вы идёте? Сынмин и Чонин синхронно кивнули, но через секунду Ян засомневался в своей реакции. — Джисон, если хочешь, то я останусь с тобой. — Нет, не стоит. Идите и повеселитесь, — улыбнулся Хан. Жаль, что наигранно. — Хорошо, — он отодвинулся назад и продолжил разговор с Сынмином про новую видеоигру. После пары Джисон всё-таки взял себе американо со льдом из кофейни, находящейся за углом универа. У него вроде появились силы на то, чтобы прожить ещё один день. Но они ушли также быстро, как и появились.***
Как только Хан пришёл домой, то сразу же завалился в постель. Он закутался в одеяло и включил кондиционер. На улице было холодно, но отопление работало. Жизненная энергия уходила с той же скоростью, что и цифры на весах. Он уже ровнялся с весом двенадцатилетнего подростка. Тело гниёт. Мозг тоже. Всё вокруг умирает, причём быстрее, чем раньше. Сам Джисон умирает с точно такой же скоростью. Он разлагается и забывает всё, в надежде, что другие будут помнить только хорошее. А другими словами – забудут. От старого Хан Джисона ничего не осталось. Даже комната уже не та, всё изменилось. Он ведь терпеть не мог кофе, а сейчас жизни без него не представлял. В целом, от самой жизни немногое сохранилось. Ему нужен кто-то, но Хан не знает, кто именно. Говорить о своих проблемах ещё труднее, чем бороться с ними. Но ни того ни другого он не делать и не собирался. В дверь снова постучали. Зачем? Кто там может быть? Хотя без разницы, хотел ведь сейчас увидеть хоть кого-то. В лучшем случае – Чонин, в худшем – парень из секты с вопросами про Бога. — Кто? — он приложил голову к двери, сил стоять не было. — Я. — Кто «я»? — Смерть твоя. — Заходи. Шутка не удалась, за дверью стоял Минхо. Зачем пришёл? Почему не отстанет? — Чего тебе? — К тебе пришёл, нельзя? — Нельзя. — Мне уйти? — Останься здесь, а дальше как хочешь. Хан захлопнул дверь, но она тут же открылась. Значит, решил остаться. — У тебя холодрыга. — Я знаю, — он закутался в оделяло. — Зачем кондиционер тогда врубил? — Для баланса. — Какого? — Холода и тепла. Я замерзаю и беру одеяло. — Странный ты. — Я знаю. Хо сел рядом. Он посмотрел на Джисона, точнее, на кучку постельного белья, под которым возможно осталась хоть какая-то плоть. Они молчали, но не долго. — Я выключу кондер. — Нет, нельзя. — Но почему? — Мне жарко будет. — Тогда из-под одеяла вылези. — Холодно станет. — Понял, — и сел обратно. — Почему пропал? — А ты горишь желанием меня видеть? — Да не очень, если честно. Ложь. — Тогда зачем пришёл? — Тебя увидеть. — Понял. Отрывками он говорил только с ним, другие бы не поняли. — Ты кушал? — Нет. — Спал? — Тоже нет. — Плакал? — Да. Тишина. Можно было услышать, как залежавшаяся пыль падает со шкафа. Говорить не нужно, слова не всегда могут поддержать разговор. — Из-за чего плакал? — Неважно, всё прошло и я забыл. — Тогда почему слёзы текут? Они действительно стекали по его щекам большими каплями, оставляя за собой мокрые следы. — Я забыл, а память всё хранит. Звучит странно, но так оно и есть. — Тогда сотри её. — Пытался, не получилось. — Сильно старался? — Очень, но там же ты. — Я не стираюсь? — Никак, хотя хочется. — Сильнее на ластик нажми, должно с работать. — Его не хватит, он закончится быстрее. — Тогда может не стоит? Водопад рубиновых слёз не прекращался, даже самая большая в мире платина была бы здесь бессильна. — Ты курил? — Ага. — Я тоже. Хан не знал, что Минхо курит. Сам Хо об этом узнал только пару дней назад, когда стал невыносимо скучать. Такие порой бессмысленные разговоры очень нужны, а главное, что памятны. — Минхо. — Да? — Если я уйду, ты сильно скучать будешь? — Нет. — Почему? — В таком случае наша разлука будет недолгой и мы вскоре встретимся. — Так сильно меня любишь? — До безумия. — И я тебя. — Тогда почему мы не можем разделить её? — Я люблю тебя, поэтому и не могу. — А я могу. — Знаю, это самое страшное. Не хочу, чтобы ты страдал также, как и я, а может и ещё больше. — Я помогу тебе. — Купи мне красивый гроб, на котором будет написано: «Я любил Ли Минхо и кофе». — Тебе ещё рано о таком думать. — Хо, у меня ощущение, что я скоро исчезну. Перерыв на тишину. Пыль всё же упала, но не со шкафа, а с холодильника. — Тогда мы исчезнем вместе. — Нет, у тебя будет другая миссия. — Какая? — Приходи ко мне на могилу в мой день рождения и выкуривай одну сигарету, кидай бычок на землю, а я затушу. Это как свечки на праздничном торте. — Ты хочешь торт? — Я хочу свечку. — Давай ты задуешь ещё много-много свечек в свой день рождения? Но только настоящих, на настоящем торте и в настоящий праздник. — Знаешь, для меня каждый прожитый день – уже праздник. — Только не отмечай. — Постараюсь. Но знай, если в моём холодильнике будет много заплесневевших тортиков – то закупайся сигаретами. — Обещай, что это произойдёт не скоро. — Я сделаю всё возможное для этого. — И я тоже. В холодиньке, который Джисон открыл совсем недавно, наконец появилось хоть что-то. Это был торт. Вкусный, шоколадный, только жаль, что он начал плесневеть ещё два дня назад.