***
Вторник
Феликс: «Джисон, ты снова пропал, почему? Что случилось?»Четверг
Джисон: «Я был занят.»
Феликс: «Почему игнорировал сообщение и звонки?»Джисон: «Сказал же, что занят.»
Феликс: «Можно к тебе зайти?»Джисон: «Зачем?»
Феликс: «Проверить, принесу покушать.» Четыре часа спустя: Феликс: «Хани, ты почему не отвечаешь?»Джисон: «Я заснул.»
Феликс: «Так что, я зайду?»Джисон: «Не надо, у меня бардак.»
Феликс: «Я помогу с уборкой.»Джисон: «Спасибо за заботу, но не стоит.»
Феликс: «Да что с тобой? Ты вечно исчезаешь на недели, а потом видеться не хочешь.»Джисон: «Ну не хочу, что с того?»
Феликс: «Я не знаю, что с тобой происходит, но так дело не пойдёт. Я приду к тебе через 10 минут.»Джисон: «Я сказал, что не надо.»
Феликс: «Всё равно приду.»Джисон: «Не открою.»
Феликс стучал в дверь, как ненормальный. Джисон мочал, сказал же, что не впустит. — Открой, мать твою! — Нет, — услышал из комнаты он. — Хоть жив, уже хорошо. — Уходи. — Не уйду, пока не откроешь. — Не открою. — Почему? — Я это сразу сказал, забыл? — Тогда я останусь здесь и буду ждать, — Ли сел на пол, облокотившись на дверь спиной. Он твёрдо решил устроить забастовку. Хан был только рад. Он взял сигареты, сел на подоконник и стал пускать изо рта струи дыма, заполоняя им комнату. Он оделся теплее, в последнее время стал сильно мёрзнуть. И дело было не в приходе зимы, а в отсутствии тепла тела. Как труп, ей богу. Джисон сидел в огромной мягкой толстовке, но без штанов. Она свисала до колен, Хан поджимал ноги под себя и вмещался в неё целиком. В такой и сидеть не больно, кости не натирают. Прошло немало времени, надо бы проверить Ли. — Ты здесь? — облокотившись на дверь спросил Хан. Тишина. — Ушёл, что ли?… Джисон повернул замок, но дверь открыл не с первого раза. Феликс мирно спал, развалившись рядом с ней, как подзаборный алкаш, не дошедший до квартиры. — Ёпта, Ликс, просыпайся, — он начал трясти его, парень открыл глаза и пытался понять, что происходит. — Сколько времени? — С добрым утром, ты три часа у двери провалялся. Феликс стал просыпаться, потёр глаза и начал осматривать Хана. Его глаза раскрылись от удивления и шока, в них без труда читался ужас. Он смотрел на ноги Джисона, точнее, на их остатки. Это без преувеличения можно было назвать костями. — Хани… — Что? Он осознал, что вышел в одной толстовке. Да, она прикрывала ноги, но не могла скрыть его худобы. Стало до безумия стыдно, хотелось провалиться сквозь землю. — Ты плачешь? — Джисон… — он уткнулся в свои колени и стал всхлипывать. — Что ты наделал, дебил?… — Прости, я не хотел, чтобы ты расстраивался, — он сел рядом с парнем, выпрямив ноги вперёд. Ликс взглянул на них и разрыдался ещё сильнее. Джисон прижал его к себе и стал поглаживать волосы. Ему хотелось успокоить Феликса. Он не хотел, чтобы тот плакал раньше времени. — Всё хорошо, не переживай. — Джисон, ты скелетик… — Я знаю. — Хочешь я отдам тебе свой вес? Забирай всё, мне ничего не жалко, — его глаза опухли, нос покраснел, а веснушки загорелись рыжим пламенем. — Ты ведь знаешь, что это невозможно, — немного улыбнулся он и смахнул слезу с щеки Ли. — Знаю, но хочу помочь, — всхлипнул он и вновь прижался к Хану. — Ты ведь будешь бороться, да? Ты останешься с нами и всё будет хорошо, как раньше, правда? — Я постараюсь, обещаю. Наглая ложь ранила сильнее, чем лезвие, что прошло по ногам Джисона. Феликс будет ещё долго плакать, и он это знает. Такое солнышко не должно угаснуть, в отличии от тучки Хана. Так прозвал его Ликс. Но тучи рано или поздно рассеиваются, а солнце будет светить вечно.***
— Ты отвратителен. — Я знаю. — Ну давай, чего ты ждёшь?! Канцелярский нож трясся в тонких пальцах Хана. Он поднял толстовку и сделал резкое движение по ляжке, кровяная роса превратилась в капли и потекла вниз. Слёзы от собственной беспомощности прожигали щёки. — Ты слабак, что с тебя взять? — Я знаю. — Всё-то ты у нас знаешь! Давно ли? — Я давно всё понял. Не волнуйся, надолго не задержусь. — Давно пора. Такому ничтожеству ни к чему отравлять мир своим присутствием. — Ты уйдёшь или будешь глазеть на меня?! — От самого себя не убежишь, Хан Джисон. Как ты прогонишь меня, если я – это ты? Умерший Джисон явно нравился ему больше, чем этот. Но он появлялся с двух таблеток, а с трёх тот, что давил на него и оскорблял. Это была его сущность, что оскорбляла Хана изо дня в день. Это был образ его ненависти к самому себе. — Давай ещё. Ты заслуживаешь этого, тварь. Он машинально провёл лезвием по другой ноге. Сразу после этого перешёл на руки, подряд сделав несколько порезов. Всё было в крови, легче уж проткнуть сердце. — Ещё, ещё, ещё! — с безумным азартом в глазах твердила его сущность. — Не останавливайся! Джисон невольно делал всё, что тот ему приказывал. Хан слушал самого себя, никого больше. Он бросил окровавленное лезвие на пол, облокотился на ванну и обнял острые колени руками. — Я так жалок… — Ты прав. Раз я здесь, значит, что ты снова не удержался, так ещё и превратил своё тело в фарш, ты слабак. — Я знаю. Сущность села рядом. — Это же надо, ты настолько тупой. Не ценишь жизнь, Хан Джисон. — Я пытаюсь. — Поэтому сидишь весь в крови? — Да. — Ты мазохист, а это отклонение. — Если бы проблема была только в этом… — Говорят, что всё пройдёт, и останутся только шрамы. Ты ведь ошибка, ты один сплошной порез, что мешает жить людям. Не легче ли спрыгнуть с моста или умереть от передоза? — Я обещал. — Кому? Феликсу и Минхо? Что им твои обещания? Ты никому такой не нужен. Пойми, они полюбили Джисона, у которого действительно всё было хорошо. Того, что был счастлив. А сейчас ты кто? Кусок дерьма, не больше. — Я знаю. — Нихуя ты не знаешь. — Я знаю.***
Минхо встретил Хана в коридоре общежития, он шёл в магазин. Прошло чуть больше недели после встречи с Ликсом, с того момента Джисон не выходил из комнаты. Хо предложил ему сходить к друзьям, немного развлечься. Феликс испёк много вкусняшек, Минхо сказал, что ему должно было понравиться. Он и не надеялся на положительный ответ, но предложить стоило. В конце концов ему удалось уговорить Джисона придти, но только после похода в магазин. По дороге Хан заскочил в аптеку за таблетками от головной боли. Хо успел обрадовать ребят, что Джисон придёт к ним. Феликс запрыгал от счастья и достал для него огромную кружку и запылившуюся банку кофе. Она стояла нетронутой ещё с момента, как Хан переехал. Раздался звонок в дверь, Сынмин пошёл открывать. — Здарова, дружище! — он накинулся на него с объятиями. — Я тебя недели две не видел, нужно столько всего сказать. — Привет всем, —он поставил тяжёлый пакет на пол. Чонин тоже пошёл обнимать друга, отпускать его совсем не хотелось. Феликс полетел на него с такой силой, что чуть не свалил с ног. Хан наконец снял куртку, свободные штаны и кофта спасали его от лишних расспросов. Он подошёл к Минхо и крепко обнял парня, на его фоне Джисон казался крошечным. — Ты куда делся-то? — спросил Ян, поедая орешки из упаковки. — Дела были. Я ненадолго, скоро нужно идти. — Хани, у нас плохие новости… — грустно прощебетал Феликс. — Тебя отчислили из университета… — Давно? — Несколько дней назад. — Ладно. На его лице было полное безразличие. Он и сам собирался забрать документы, но ехать было больно далеко, ему лишь упростили задачу. — Ты даже ничего не скажешь? — недоумевал от происходящего Сынмин. — А что мне говорить? Я сам виноват, на пары и экзамены не хожу, лишь место просиживаю. — Ты же так долго его добивался. Тебе ни капельки не грустно? — Нет, я там просто балласт. Есть люди, что станут более хорошими врачами. Я себе-то помочь не могу, что говорить о других? — Ладно, я пойду. — Ты даже кофе не выпьешь?— спросил Ли, посмотрев на закрытую банку. — Я больше не пью кофе. Сказать, что все афигели - ничего не сказать. Он всегда пил его литрами, скорее, даже вёдрами, а сейчас просто взял и перестал. — А зачем ты ходил в магазин?— поинтересовался Ким. — За тортом. Ещё сигарет взял. — Ты купил себе торт? — Могу вам отдать. — Нет, нет, не нужно! — у всех в глазах засияли икорки счастья,- Приятного аппетита тебе. — Спасибо, — поблагодарил он ни за что и ушёл. Все были в восторге от случившегося. Все, кроме Хо. — Знаешь, для меня каждый прожитый день – уже праздник. — Только не отмечай. — Постараюсь. Но знай, если в моём холодильнике будет много заплесневевших тортиков, то закупайся сигаретами. — Обещай, что это произойдёт не скоро. — Я сделаю всё возможное для этого. — Хани, не прошло даже месяца… — на глаза навернулись слёзы. — Ты что-то сказал? — спросил Чонин, доедая орешки. — Нет, тебе, наверное, послышалось.