Thinness

Бомгю второпях складывал вещи в коробку, пока Феликс упаковывал столовые приборы. Переезд - дело нелёгкое. Они второй день утопали в куче картона и скотча, никто и подумать не мог, что у Ли настолько много вещей. Гю с трудом поднял коробку с книгами и перетащил к двери. — Лучше бы ты не умел читать… — глубоко вздохнул парень, вытирая невидимый пот со лба. — Ну серьёзно, Ликс, когда мы хоть увидимся теперь? — Когда я разложу все эти вещи на новой квартире, — сказал он, отрывая скотч зубами. Бомгю посмотрел в телефон, его сообщения для Ёнджуна не были прочитаны. Бесит. — Ну и где эти двое?! — взъелся Гю, приготовившись разбить свой мобильный. — Я тут один должен горбатиться? — Остынь, они тоже работают. — Видишь, как мы для тебя стараемся, — коробку с обувью он не осмелился поднять, решил повезти по полу. — Одни машину грузят, а я стал для тебя работником почты. — Буду должен, — улыбнулся Феликс, с грохотом складывая кастрюли. — Конечно будешь, куда денешься? Дверь в квартиру открылась, на пороге показались Ёнджун и Чонин, покрасневшие от холода. Ян потирал руки, чтобы хоть немного согреться. — Может передохнём? — предложил Бомгю, развалившись на полу в форме звёздочки. — Я сейчас сдохну от таких нагрузок. — Ты коробки только пакуешь, а мы их по лестнице спускаем! — возмутился Ёнджун, после чего подошёл к другу и тихонько пнул его в бок. — Вставай уже, чего разлёгся? Бомгю недовольно застонал и стал перекатываться по ковру, как недовольный чем-то ребёнок. Ёнджун громко цокнул и закатил глаза, снял куртку и бросил её на диван. — Сейчас я вам чай сделаю, — сказал Ликс, разливая кипяток по кружкам. Он поставил их на стол и достал печенье, приготовленное им сегодня утром. Чонин грел руки, обхватив ими горячую чашку, пока Ёнджун косо смотрел на Бомгю, жадно запихивающего печенье в рот. — Не лопнешь? — протянул он. — Даже не мечтай, — пробубнил Гю, засыпав стол крошками. — Как вообще можно столько есть? — Если вкусно, то можно. Бери уже, а то не достанется, — он пододвинул тарелку с печеньем к другу, тот улыбнулся и взял одну штучку. Ёнджун не был фанатом сладостей, но всё, приготовленное руками Феликса, возносил до небес. — Вы действительно хотите бросить меня с ним? — вздохнул Ёнджун, сделав глоток горячего чая. — Друзья ещё называются… — Э! — стал возмущаться Гю, с перепачканным шоколадом ртом. — Ты на что намекаешь?! — Я один с ним не справлюсь. — Да ладно тебе, — заулыбался Феликс, помешивая чай ложкой, — мы же не можем в общаге после выпуска оставаться. — А вам ещё учиться и учиться… Флаг в руки, — Чонин с сочувствием положил руку на плечо Ёнждуна. — Вы ж наши первокурсники, — он схватил парня за щёку и стал трепать её, Ёнджун быстро отстранился, озарив Яна своим оскалом. Бомгю глубоко выдохнул, облокотившись на спинку стула. — Я объелся… Надо полежать, — он встал из-за стола и завалился на диван, в надежде, что печенье скоро переварится и тяжесть пройдёт. — Я пока с той полки всё соберу, — Ёнджун отодвинул стул и направился к шкафу, что стоял у телевизора. — Хватит валяться, Бомгю, поднимай свою жопу и выгребай вещи из той тумбочки! Он всегда в шутку кричал на друга, к счастью, Бомгю понимал его юмор и не упускал возможности также подколоть Ёнджуна. Всё-таки со средней школы общаются, даже на один факультет в институте договорились вместе поступать. Гю перекатился с дивана на пол и кое-как дополз до тумбы. Он свалил вещи из верхнего ящика в пакет, так как упаковывать больше было не во что. Бомгю открыл второй ящик и заострил своё внимание на яркой коробке, лежащей в дальнем углу. Он открыл её, было похоже на кейс с воспоминаниями. Наверное потому, что он таковым и являлся. Первым, что Бомгю достал из коробки с надписью: «Мир. Дружба. Любовь.» был небольшой кусочек бумаги. Он стал читать вслух. — «Ликс, мой лучший друг и бывший сосед по комнате… Ты стал для меня лу…», — он не успел дочитать, Феликс выхватил письмо из его рук. Глаза Ли забегали по строкам, моментально став стеклянными. Как бы стыдно не было это признавать, но он ни разу не пересматривал вещи, лежащие в коробке. Было чертовски больно. — Что это? — Бомгю стал перебирать безделушки, лежащие внутри. — Зачем тут лежат формочки для кексов? Феликс перечитывал кусочек письма, оставленного Джисоном, пока Гю рассматривал вещи. Они с Сынмином, Чонином и Минхо разделили его и оставили себе ту часть, которая была адресована каждому из них. Он плакал, при этом широко улыбаясь. Чонин подошёл к Ликсу и посмотрел на строки, еле сдерживая слёзы. Ёнджун и Бомгю перекинулись озадаченными взглядами. Феликс взял коробку из рук парня, ещё раз осмотрел вещи и положил туда письмо, плотно закрыв крышку. — Я жду объяснений, — требовательно предъявил Гю. — Я тоже, — подхватил ошарашенный Ёнджун. — Это вещи, которые оставил наш друг, — вытирая слёзы стал объяснять Ли. — Он уехал? — Почти… — Чонин улыбался, хотя сам не понимал, почему. — Он умер. Нависло неловкое и протяжное молчание. Бомгю стало до жути стыдно, он решил не спрашивать, как это произошло, и так много лишнего наговорил. — Хан Джисон - это его имя, — сказал Феликс. — Мой лучший друг, всегда им был и остаётся до сих пор. Звучало не так странно, как грустно. Они рассказали немного про Джисона, что он любил и каким был замечательным человеком. В комнату, где он жил и покончил с собой никто не заезжал. Она пустовала, принадлежала ему целиком и полностью, там царило одиночество, которое так любил и ненавидел Хан. — Скучаешь? — спросил Чонин, уже зная, какой ответ его ждёт. — Даже сильнее, чем мог себе представить… Ян снова открыл коробку и достал от туда формочки фиолетового цвета. Подарок, что Джисон оставил для Феликса на Рождество, оставался нетронутым уже несколько лет. — Как переедешь, первым делом испечём кексы.