Малый сборник

- Ого-го, - говорит Эггси, тянет за рукав маму, рассматривающую развешенную по периметру зала на ограждениях рекламу. Брусья блестят в неверном, слепящем свете огромных ламп, словно вымазаны ореховым маслом - переливаются. Их охристые бока держат крепко узкие стопы девочки; она выступает вторая, её черные волосы собраны на затылке туго, в блестящий черный узелок. И арахисовые брусья ей послушны и покорны. - Посмотри же! - Эггси еще раз дергает маму, оборачивается к ней, быстрее, чтобы не пропустить, когда вытянувшаяся звенящей от напряжения стрункой девочка прыгнет. Движение и у них обоих получается резким, и Эггси хватается за майку, там, где под ней на груди висит кулон - напоминание об отце, - проверяя, не выбился ли он на цепочке наружу. - Какая кошечка, - улыбается мама. Лицо у нее совершенно незаинтересованное. Девочка отталкивается ногами, пружинит, словно игрушечная - и через мгновение вспархивает на брусья снова. Так, словно ничего не весит. - Это так круто, мам, - хочет было объяснить Эггси. Как болят мышцы, как скользят даже припудренные руки, как замыкает иногда в голове и невозможно сделать следующее движение. Даже соскок у нее получается так великолепно, как будто ей ничего не стоили выполненные элементы. Эггси сжимает мамину руку, а девочка кланяется, и ее темные глаза блестят влажно. - Бедненькая, там так ярко светят софиты, - качает головой мама и гладит напряженного и восторженно смотрящего Эггси по голове, сняв кепку. - Хочешь сфотографироваться? - Эй! - Кричит ей Эггси, и гимнастки (некоторые намного выше его самого), яркие и блестящие расступаются, оглядываются, хмурятся. Их прически одинаковы, высоко собранные волосы; но лиц ни одной из них Эггси не помнит. Он помнит черное на черном - и прыжки, и махи, и то, как под смуглыми ладонями сверкали брусья. - Я? - Эта же смуглая рука касается блестящей в черных пайетках груди. - Ага, - топает Эггси. - Ты! Давай фотографироваться! Мама еще не пришла, поэтому Эггси вытягивает фотоаппарат в руке и прижимается плечом к плечу девочки. Не замолкая ни на секунду о том, как она выступила. - А я тоже так смогу, даже лучше. - Заканчивает, еще раз нажимая на кнопку. - Ну да, - хмыкает девочка. - Ты хоть выступал? - На следующей неделе, в среду, мы тоже будем выступать - важно поправляет кепку Эггси. - Приду посмотреть, что ты там можешь, мистер Я-буду-лучше! - Улыбается девочка, вытирает ладонью уже почти сухой лоб. - И фотографию мне принеси! Через неделю на выступление она почему-то не приходит, хотя Эггси честно ждет ее, носит фотографию в своем рюкзаке и даже так высматривает смуглое личико на трибунах, что чуть не пропускает сигнал к началу. Он занимает призовое место, мама очень гордится им, а он зол и обижен на весь мир - потому что был почти_лучше, а она не увидела. Он сидит в машине, когда они едут домой, и тискает зло медальон, оставшийся от отца. Через годы, когда отцовский медальон приобретает смысл, а весь мир его едва не теряет, Эггси смотрит на выставленную мамой фотографию с двумя улыбающимися детьми. Смотрит и думает, вспоминая Газель, ее блестящие острые ножки - что, кажется, знает, отчего она тогда могла не придти. Теперь, кажется, он знает.