Малый сборник

Все придорожные мотели одинаковые; простыни пахнут терпко и отвратительно, и Эггси даже не берется описывать, чем именно. После второго же, сменив рубашку и пиджак на майку с принтом, он заваливается в машину к Гарри, не открывая дверцы, задницей прямо на сиденье, высоко задрав ноги. - Давай больше никаких мотелей? - Неудобно выворачивает голову, глядя на выстукивающего пальцами по рулю Гарри, умудряясь все еще удерживать пакет с гамбургерами и стаканы с колой. Гарри поводит плечами, дергает уголком губ. Полуденное солнце яркое, горячее, и пот уже выступает у него на висках. - Ночевать в машине - не самая хорошая идея, - поворачивает он голову. Его пальцы касаются пальцев Эгсси, когда она забирает стаканы и ставит их между сидений. - Один спит, другой ведет машину, - закидывает ноги в салон Эггси. - Плохая идея, молодой человек, - качает головой Гарри. Щелкает по панели - скрипя, медленно и печально, заслоняя часть света над ними наползает крыша кабриолета. - Еще одну ночь в подобном...- свинарнике, гадюшнике, по уши в этом дерьме хочет сказать Эггси, он смотрит еще раз на Гарри, ожидающего окончание фразы, и выдыхает. - Месте. Да, в подобном месте, я не выдержу. - Растаете, как Сахарная Принцесса под дождем? - улыбается Гарри. Машина заводится плавно, ровная мягкая дрожь движения проходит под ее низким брюхом от колес. Оклахома - рыжие равнины и голубая линия горизонта за лентой трассы - выстелается перед ними, стоит выехать за куцые ограждения грязного мотеля. - Изведусь, как джентльмен, попавший в свинарник, - слабо парирует Эггси, сосредотачиваясь на гамбургере. - Джентльмен и в свинарнике должен оставаться джентльменом. - Сам себе кивает Гарри, но не отказывается, когда Эггси даёт ему откусить от гамбургера и придерживает ладонь, чтобы не ляпнуло соусом на все еще чистый воротник рубашки. Следующий мотель - сумма всех минусов предыдущих. "Ну и жесть" - думает Эггси. - Нам точно стоит здесь оставаться? - Спрашивает вслух у Гарри, скептически трогающего двумя пальцами прожженные в нескольких местах шторы с рябью темных пятен разной величины. Свет фонарей с парковки выхватывает такие же - если не хуже - грязные покрывала на разновеликих кроватях. На полу под ногами хрустит, когда Эггси делает два шага обратно, к двери и Гарри. - Поднимем крышу, откинем спинки передних сидений, - увещевает он, поднимая чемоданчик Гарри со стола сам. - Будет клёво. - Мне предстоит соскучиться по утюгу. - Поджимает губы Гарри. - О, придумаем что-нибудь и по этому поводу! - Самым убедительным из имеющихся тоном говорит Эггси, галантно раскрывая перед ним дверь. - Только уйдем поскорее отсюда. Поскорее и подальше. - Прости, но я позволю себе усомниться в твоем выборе. В ровном голосе Гарри столько неудовольствия и удивления, что Эггси активнее машет всунутой в примерочную рукой, протягивая футболку. - Больше ничего твоего размера нет, - врёт он. - Одевайся, одевайся, твоя рубаха слишком грязная, чтобы дальше в ней ехать. По правде - его рубаха несколько минут назад выкинута в мусорник у магазина, но сам Гарри еще об этом не знает. Майка с гордой надписью "Оклахома" обтягивает его грудь и крепкие плечи, и в сочетании с гладко уложенными волосами и очками, даже на вид дорогими как черт знает что, смотрится весьма... интригующе. - То есть это - твой выбор для меня? - Ровно и прямо смотрит Гарри в чужие бесстыжие глаза, с несвойственной и даже неожиданной для себя неловкостью поведя плечом. - Ты сам говорил, - скрещивает руки на груди Эггси, стараясь сдержать тянущую уголки губ довольную и малость умиленную улыбку. - Джентльмен должен всегда оставаться джентльменом. Когда Гарри поворачивает к примерочной, подсовывает ему на плечо свернутые джинсы того самого, классического, нежно-голубого цвета. - Эггси, - оборачивается было Гарри. - Не волнуйся, я уже за всё заплатил! - Салютует ему на ходу чеками Эггси. - Тебе остается только одеться! Считай это подарком! Вечер выдается прохладным и неожиданно влажным. Трасса изредка оживает, гудит недолго под колесами едущего прочь автомобиля, и замолкает снова. Поднятая крыша обнажила огромный кусок синеватого, темного неба, и пар от открытых стаканов с кофе расплывается на его фоне. Гарри, выпростав руки из пледа, закручивает термос, укладывается на откинутое сиденье и Эггси теперь, положив на бок голову, может видеть Гарри в профиль: волосы в беспорядке, на переносице след от снятых только что очков. Губы приоткрыты и глаза сощурены, взгляд устремлен вверх. Эггси хочет спросить что-нибудь, что принято спрашивать в подобных случая: про созвездия там, или еще какую муть. Или банальное и даже тупое: "о чем думаешь?" - Ноги затекают, - вместо этого говорит он и сам себя ощущает бараном. - Затекают, - соглашается Гарри. Минутное молчание прерывает в этот раз Гарри, отставляя кофе меж сидений. - Разувайся, у меня есть предложение. Он сам стягивает свои остроносые туфли, остается в одних только белых, недавно, в душе мотеля, куда они заехали только за водой и кофе, поменянных. Наблюдая за ним, Эггси скидывает сандалии под сиденье. - Вытягивай ноги, - командует Гарри, и Эггси, улыбаясь, слушается. Подстеленные под спину пледы смягчают опору твердой двери машины. Небо над головой темнее и ниже - кажется, начинается оно за самыми поднятыми стеклами не укрытых крышей дверей. Эггси перехватывает стакан с кофе одной рукой, второй плотнее прижимая к себе и запахивая в пледы вытянутые ноги Гарри, стопами упирающегося рядом с его бедром. Эггси смотрит, как запотевают от поднесенного к лицу стакана с горячим кофе стекла очков Гарри, как бледный свет приборной панели нежной охрой ложится на его щеки и пальцы. Хочет сказать что-то о джентльменах, но не открывает рта. Гарри протягивает руку - чтобы ухватить Эггси под согнутым коленом и вытянуть его ногу, холодной стопой под легким пледом прижать к своей груди. Накрыть горячей, отнятой от стакана ладонью озябшие пальцы. Эггси хмурится, утыкается в кофе, пока Гарри спокойно, едва ли не обыденно, проделывает то же со второй его ногой. Под стопами Эггси, под плюсной - чересчур шершавые очертания штата Оклахома, выбитые на новой майке Гарри. Сама Оклахома засыпает, погруженная в чернильную тьму, за дверцами их распахнутого кабриолетам; трасса молчит, темная и пустая, и только свет приборной панели, тускло перемигивающих кнопочек горит в этом бесконечном, прохладном мраке. Пахнет кофе, кожей от сидений, слабым свежим одеколоном от Гарри и терпко - травой и землей. В принципе - думает Эггси, осмелев достаточно, чтобы сдвинуть удобнее ногу по чужой груди, - это лучше, точно лучше мотеля. Гарри опускает горячую ладонь ему на икру, выстукивает медленно и слабо пальцами, как выстукивал по рулю, поверх очков глядя куда-то далеко вперед, в темноту. Намного лучше мотеля, - думает Эггси, расслабленно стекая глубже на сиденье. В сотни тысяч раз лучше.