Экспериментальная лоза

      Всё было плохо. Не то чтобы Дилюк сомневался, но убедился в этом окончательно, увидев два тела на подступах к первой зале, где обычно разбивали лагерь искатели приключений. Разбойники лежали спинами вверх — видимо, пытались убежать. В слабом свете, льющимся из узких лазов, глазам открылись и жуткие подробности: оба были нашпигованы длинными, слегка изогнутыми шипами, мертвенно белеющими в полумраке. На губах убитых ещё пузырилась пена.       В глубине залы снова загрохотало, и только по движению черноты Дилюк понял, откуда ждать беды. Он толкнул Роба за выступ, и мгновение спустя в стену, возле которой они стояли, прилетели новые шипы.       — Святые ветра, — Роб сглотнул. — Что это?       — Без понятия. Я таких ещё не видел.       — Никогда? — голос рыцаря упал. — Даже во время...       — Даже во время, — оборвал Дилюк. — Соберись.       Из глубины снова донёсся истошный крик, а после — рёв. Похоже, тварь была не одна. И, судя по звукам разрушения, она немедленно двинулась в сторону своей подруги. Вдохнув и выдохнув, Дилюк высунулся из укрытия. В тусклом свете глаза смогли различить разрушенный лагерь и огромное змееобразное тело, утекающее в широкий проход. Нездешняя тварь всё длилась и длилась.       — Разделимся и ударим ей в тыл, — шепнул Дилюк. — Я бью. Ты на подхвате. Чуть что — ныряй в укрытие.       — Понял, — ответил Роб.       Когда они разделились и начали пробираться через разрушенный лагерь, весь залитый то ли слизью, то ли кровью, движение твари вдруг замедлилось. Преследователи замерли тоже. Дилюк не видел Роба и даже не слышал его дыхания, но тварь могла чувствовать чужое присутствие как угодно: слухом, обонянием, через вибрацию или магию, или способом, которого человек просто не мог себе вообразить. Однако новые звуки борьбы из глубин пещеры заставили её сделать выбор в пользу уже намеченного пути.       Дилюк выдохнул. Он даже успел сделать несколько бесшумных шагов, прежде чем взгляд выцепил из полумрака что-то светлое. На уровне груди на торчащем из стены корне висел… оторванный рукав с приметной тесьмой — тесьмой, которой Кларисса украсила платье Кэйи. В голове помутилось. Сон. Конечно, это был сон. Потому что если недавний кошмар стал явью, жить больше было незачем. Сглотнув, Дилюк сделал неосторожный шаг и тут же под ногой хрустнул какой-то черепок.       Тварь снова замерла, но вместо того чтобы дать задний ход, она вдруг напряглась, задрожала, подняла то, что Дилюк наивно счёл её хвостом, и вдруг распахнула огромную, полную белеющих шипов пасть.       В которую тут же что-то прилетело.       Тварь вскинулась до самого свода, ударилась об него и вновь заметалась по зале. Это дало Дилюку несколько спасительных секунд. Он нырнул за перевернутый стол. В укрытии у самой стены тоже лежало тело — ещё один разбойник. Шип пробил ему глаз. Дилюк осмотрелся, насколько позволял полумрак, но не нашёл в этом ограждённом уголке никаких явных следов борьбы. Приподнявшись, сдёрнул оторванный рукав с корня и быстро сел обратно. Он ощупал находку — и чуть не расплакался от облегчения, найдя на ней два узла, повязанных друг за другом. Знак! Это был знак! Узлами охотники Спрингвейла предупреждали, что рядом стратегически важное место, куда лучше не соваться. Один узел означал участок с капканами, а два — лёжку кабаних с поросятами.       — Кэйа, — выдохнул Дилюк, спрятав лицо в оторванном рукаве.       Пережив секунду слабости, он вытер глаза и осмотрелся ещё раз. Вероятно, здесь был тайный лаз? Дилюк ощупал стену возле трупа, но руки нашли лишь небольшую расщелину, в которую не протиснулся бы и ребёнок. Впрочем, ближе к полу она расходилась, а чуть дальше к ней как раз вплотную лежало тело. Казалось, несчастный просто привалился к стене в последний миг, но…       Стоило лишь немного сдвинуть мёртвого разбойника, как за спиной у того сверкнул узкий луч света и тут же исчез.       — Кэйа?.. — шепнул Дилюк, прижавшись к расщелине.       На этот раз он заметил, как на уровне его глаз в темноте образовалась тонкая щель.       — Хватит разрушать наше укрытие, — шикнул Кэйа.       — Архонты, — выдохнул Дилюк.       — Соберись. И отступай. Ты тут один?       — Роб с другой стороны.       — Дай ему знак, чтобы сваливал. И пиздуй следом. Внизу их целое гнездо. Пусть Варка сам разбирается с этим дерьмом.       — Но вы...       — Если хочешь нам помочь, перестань привлекать внимание к этому месту. Тут есть лаз. Девчонки через него пролезли. Тина покажет. Заберёмся с Сабриной, если сможем.       Щель исчезла. Дилюк не двинулся с места — всё сидел под защитой стола, раздавленный чувством облегчения, и комкал оторванный рукав. Щель появилась снова.       — Дилюк, — Кэйа шепнул уже нежнее, — пожалуйста, ради нас с Совёнком, оставь это другим, — помолчав, он добавил: — Люблю тебя. Вали.       Когда Дилюк выглянул из-за стола, тварь уже не билась о своды пещеры, а методично крушила остатки лагеря у противоположной стены. Сбоку мелькнула тень, и раньше чем он вздрогнул, Роб тоже присел за столешницей.       — Цел?       — Да, — шепнул Дилюк. — Надо уходить. Кэйа и Сабрина в безопасности. Тина с ними.       — Откуда знаешь?       — Оттуда, что я ему сказал, — вновь прошипел Кэйа из расщелины. — Свалите вы сегодня отсюда или нет?!       — Сабрина там?       — Архонты, Роб! — шикнул горестный женский голос. — Ещё слово, и я сама тебя убью!       Как можно тише подвинув опрокинутый стол вплотную к укрытию, Дилюк и Роб начали отступление. Роб ушёл первым. Беззвучно, как и до этого. Но нездешняя тварь всё равно что-то заподозрила: она вновь выползла на середину залы, под слабые лучи солнечного света, и, приподнявшись над полом, замерла. Звуки из глубин её больше не отвлекали — тихо-тихо стало в бесконечных коридорах. Так тихо, что зашевелились волосы, словно Дилюк, как вечность назад, вновь оказался заперт в пещере, полной треклятых каэнрийских автоматонов, чувствительных к каждому движению. Спину обожгло фантомными лазерными лучами. И пусть это были лишь дурные фантазии, как много он отдал бы за то, чтобы ощутить на плечах тяжесть своего камзола с тремя слоями огнеупорной подкладки!       Дилюк ещё сидел возле стола — от выхода из залы, прикрытого каменным выступом, его отделяла дюжина шагов, но два нашпигованных шипами трупа непрозрачно намекали, что спасение гораздо дальше, чем кажется. Выглянув из-за выступа, Роб прицелился и снова швырнул камень — тот улетел в коридор, ведущий в следующие залы, и там несколько раз отскочил от стен. Тварь подалась на звук. Дождавшись, пока она сунет туда своё подобие головы, Дилюк быстро и осторожно двинулся к выходу. Он прошел уже больше половины, когда очередной лежащий ничком разбойник вдруг вскинулся и вцепился в его сапог. Из спины увальня в шароварах торчало всего три шипа — видимо, яд был всё-таки паралитический. Или же ублюдка вернуло к реальности предсмертное желание мести. Вперившись в пустоту мутным взглядом, он разинул испачканный пеной рот и вдруг жутко, громогласно забулькал. Его вывернуло под ноги Дилюку, и рвало все те бесконечные мгновения, пока тот пытался выдернуть сапог из мёртвой хватки.       Нездешняя тварь вновь задрожала как огромное желе. Пасть обозначилась на конце той её части, что ещё оставалась в зале.       — Бю-и-э-э-э!!! — разбойник завалился на бок, продолжая извергать потоки рвоты, но так и не выпустил добычу из рук.       От души ругнувшись, Дилюк дёрнул ногу последний раз. Она вылетела из обуви, и он, поскользнувшись, упал задом в лужу рвоты, одинаково разрываемый омерзением и гневом, что погибнет вот так — в пяти шагах от спасения, никогда не обняв своего ребёнка. Воздух вокруг поплыл от жара. Глаз Бога вспыхнул, ярче освещая уже разинутую, огромную пульсирующую пасть, из стенок которой выступили белые шипы. Тварь готовилась выплюнуть их, чтобы изрешетить любого на своем пути.       Огонь не мог остановить смерть, но легко дарил смерть в ответ. Он тоже убивал всё, с чем встречался. И когда за первой тварью поднялись ещё три такие же, явившиеся из глубин пещеры, Дилюк подумал только одно: они все сгорят. Он сожжёт здесь всё. Оплавит эти камни так, что и через тысячу лет на них останется копоть. Метнувшись навстречу смерти, Дилюк страшно закричал, и огненный меч в его руке стал беспощадным Фениксом, стал карой всему живому, стал его болью и его освобождением от всех на свете чувств.       ...Он ещё горел, когда нечеловеческая сила швырнула его сначала вперёд, навстречу тварям, потом резко в сторону, а потом, наконец, со всей дури метнула в стену напротив спасительного выступа. Всё тело содрогалось — но не от поражения ядом, а от треклятой Перегрузки. На месте, где Дилюк стоял всего мгновение назад, взрывался фиолетовыми искрами электрофантом. Когда объятые элементальным огнём твари ринулись к нему, он взорвался ослепительными молниями. Уши заложило от рёва. Воздух наполнился озоном и гарью.       Дилюк кое-как повернул голову к своему спасителю, который всё ещё сжимал его в крепких объятиях, и увидел искажённое страданием лицо. Роба тоже била Перегрузка. В воздухе перед рыцарем парил ещё сияющий от первого использования, воспетый в бесчисленных балладах высший дар богов — с отчётливым знаком милости Электро Архонта.       Приложив невероятное усилие, Дилюк всё же смог отпихнуть Роба подальше, чтобы прервать злосчастную реакцию элементов. А мгновение спустя пещеру наполнили голоса — прибыло подкрепление. И равнодушная к громким подвигам, но несравненная в своем стремлении защитить любого, Ноэлль встала перед ними, закрыв обоих магическим щитом.