Экспериментальная лоза

      — Признайся, ты подложил туда подушку.       Хилли расхохоталась, а Кэйа фыркнул, уперев руки в бока. Скрещивать их на груди ему уже было не так удобно. Дилюк вновь уставился на выпирающий живот.       — Это из-за фасона платья с расчётом на женскую фигуру, — отсмеявшись, сжалилась Хилли. — Была бы грудь, выглядело бы иначе. Мы утянули как могли, чтобы сверху не болталось. И Кэйа сегодня без пояса.       — Конечно. Мы же идём купаться, какой смысл возиться с поясом?       Он чуть вздернул нос, отчего сходство со вздорной деревенской красавицей только усилилось. Для выхода к озеру Кэйа снова обратился к сундукам госпожи Хельмы, на этот раз выбор пал на простое платье из тех, что беременные и теперь порой носили в предместьях Мондштадта. Чуть выгоревший на солнце хлопок горчичного цвета, простая шнуровка по бокам на коротком лифе. Спереди юбка начиналась сразу под грудью. Подол едва прикрывал икры, но на Кэйе платье смотрелось аутентично.       — Гм, — сказал Дилюк. — Ладно. Хилли, если вы закончили, оставь нас на минутку.       — Проверю пока, всё ли положили в корзину.       Горничная вышла из спальни, закрыв дверь. Дождавшись её ухода, Дилюк обнял Кэйю и, не удержавшись, поцеловал. Они не виделись всего несколько часов, а казалось, что прошла целая неделя.       Дювье и Шарль прибыли на винокурню ещё до полудня. Пришлось спешно выбираться из постели, чтобы оказать им радушный приём, но Кэйа к тому моменту только-только заснул как следует, и Дилюк не стал его будить, оставил записку. Да и зачем ему было в такую жару ходить по виноградникам? Поприветствовать гостей он мог и в более приятный для бодрствования час.       По правде говоря, Дилюк надеялся, фонтейнцы утомятся уже к обеду, но они бодро ходили следом все четыре часа, и только потом Шарль уклончиво запросил пощады, возжелав окунуться в озере.       — Смотрю, гости тебя смертельно утомили?       — Не думаю, что Шарлю всерьёз интересен винный бизнес, — Дилюк вздохнул. — Дювье скорее знакомит своего партнёра со всеми подряд в надежде направить его энергию и капиталы в безопасное русло.       После войны Шарль сильно разбогател на производстве устройств, позволяющих очищать почву от скверны, но теперь ему следовало вложиться во что-то более долговечное в плане спроса.       — Дювье? — удивился Кэйа. — Уж не тот ли это Дювье, с которым у отца была интрижка?       — Тот самый. Похоже, он до сих пор жалеет, что из-за той их ссоры контракт так и не заключили.       — Ха-ха-ха! Вот так история, — Кэйа поцеловал Дилюка в ответ. — Не раскисай, Дювье отличный малый. Хотя теперь ему, наверное, уже под пятьдесят?       — Судя по виду, около того. Я не вдавался в подробности. Да он и не раз намекнул в письме, что от него мало что теперь зависит — очаровывать следует Шарля.       Сказав это, Дилюк снова вздохнул.       — Шарль не в твоём вкусе? Можешь оставить это мне, если флирт не будет тебя раздражать.       — Зависит от того, как далеко он зайдёт.       После вчерашнего «приключения» было особенно неловко предлагать участие в очередном сомнительном деле, но обольщение за рамками светского общения никогда не давалось Дилюку хорошо, а Шарль явно ждал некоего особого внимания.       — И где же мне провести границу, мастер Дилюк? — промурлыкал Кэйа, коснувшись дыханьем уха.       Глаза закрылись от удовольствия сами собой. Медовый. Медовый. Всегда таким был. И оставался сейчас, когда его живот своим размером начал тревожить даже Дилюка. Конечно, животы женщин к концу беременности вырастали и побольше, но сравнивать тут не имело смысла. Как, пожалуй, и без должного опыта подвергать сомнению успокоительные слова сестры Ундины, что по-мужски узкие бёдра не станут серьёзной проблемой во время родов. Справедливости ради, не такими они были и узкими, а уж как Кэйа умел вертеть ими при желании… Едва представив это, Дилюк поплыл. Руки немедленно легли на скрытый под юбкой зад. Платье селяночки оказалось на порядок скромнее недавней ночной сорочки! И поглаживая сквозь хлопок крепкие ягодицы, Дилюк понял: они не скрыты никаким исподним.       — Не увиливай от ответа, — пожурил Кэйа.       — Положусь на твоё чутьё. Но не хотелось бы, чтобы Шарль кончал слишком близко от нашей дочери.       — Фу! — он воскликнул искренне и, вздрогнув всем телом, оттолкнул Дилюка. — Я и так не собирался заходить дальше ни к чему не обязывающих ласк, а теперь уже и не уверен, что вообще хочу, чтобы твой фонтейнец ко мне прикасался!       Это было что-то новенькое.       — Бр-р! — Кэйа снова содрогнулся. — Каким же ты бываешь мерзким.       — Всего лишь...       — Я понял, Дилюк! Спустимся уже к гостям. И я, пожалуй, немного совру насчёт срока, раз платье создаёт такой эффект... Вселить в этого джентльмена побольше священного ужаса не помешает. Архонты, — он нахмурился, — у меня от твоих фантазий всё упало!       К месту купания двинулись без спешки. Так как ни Дювье, ни Дилюк не горели желанием заходить сегодня в воду, Кэйа предложил отправиться к водопаду. Реку, впадающую в озеро, у истоков охлаждал извечный лёд Драконьего Хребта, а свирепые ветра не давали стремительным водам согреться даже в самую сильную жару. Дилюк счёл своим хозяйским долгом предупредить Шарля, что вода там действительно очень холодная и соваться в неё после такого жара не самая лучшая идея, но тот лишь отмахнулся. Кэйа — и это было видно — очаровал его с первого взгляда. Всю дорогу фонтейнец не переставал изумляться желанию самостоятельно родить ребёнка и то и дело выспрашивал подробности. Кэйа недоговаривал и привирал, но столь искусно, что уличить его во лжи из всех присутствующих мог разве что Дилюк.       — Я так хотел разродиться до жарких месяцев, — сетовал Кэйа, устало опираясь на локоть Шарля. — Всё подгадал — и вот полюбуйся: умираю от жары в конце марта!       Свободной рукой он то придерживал поясницу, то поглаживал живот, двигаясь медленно, вразвалочку. Если бы вчера Дилюк не прошел с ним довольно бодрым шагом от самого Спрингвейла, то поверил бы тоже!       — Судя по всему, осталось недолго?       — Как видишь... Надеюсь, не начну рожать посреди фестиваля.       К концу пути самой разнообразной лапши на ушах Шарля было столько, что посмеиваться начал даже Дювье.       — Ха-ха, — шепнул он. — Я и не надеялся получить столь изумительное представление. Вы с Кэйей — отличная пара. Спасибо, мастер Дилюк.       На вопросительный взгляд Дювье сказал ещё тише:       — Этот господин считает себя непревзойденным дельцом. Думает, я предостерегаю его по семь раз на дню из зависти и старческого отчаяния.       — Мне жаль, что твоё производство...       — О мой друг, не стоит об этом. Что погибло — того не вернуть. Страховых выплат хватит на скромную старость, но, может, я ещё пошикую — если не разочаруюсь в Шарле к концу нашего путешествия по семи королевствам.       Дювье надолго замолчал. Взгляд его блуждал по округе, словно ловил воспоминания. И впервые с начала встречи Дилюк отметил, что несмотря на возраст фонтейнец до сих пор не утратил красоты — некогда, вероятно, ещё более яркой. К сожалению или к счастью, но ту интрижку отца он пропустил от начала до конца, так как все два с половиной месяца провёл в экспедиции на Драконьем Хребте. А вот Кэйа насладился зрелищем сполна и после ещё долго вздыхал, что Дювье — такой невероятно деятельный, прекрасный во всех отношениях человек, показавший ему азы фехтования и подаривший напоследок роскошное издание одного небезызвестного сумерского трактата о мужской любви, — в один из летних дней в пух и прах разругался с мастером Крепусом, после чего стремительно покинул винокурню в направлении Фонтейна.       — Вижу, многое пришлось восстанавливать?       — Именно здесь — почти всё. Сюда прилетел один из осколков статуи.       — Ну и ну, — Дювье покачал головой, — сколько проделано работы за столь короткий срок... Я впечатлён. Ты отличный хозяин. Отец зря сомневался и недооценивал твой потенциал.       — Не думаю, что я так уж хорош, — кашлянул Дилюк. — И это место не только мой дом. Люди вложили много сил, чтобы всё здесь как можно скорее вернулось к привычному виду.       Дювье понимающе усмехнулся в ответ. Похоже, в отличие от Шарля, он видел людей насквозь.       Наконец они пришли. Отойдя поближе к воде, Кэйа скинул лёгкую обувь и, распустив шнуровку на лифе, стянул платье через голову. Он разделся по-мужски, за мгновение, чем крайне озадачил Шарля, который бросился было ему на помощь, но на середине пути застыл, смутившись своей чрезмерной галантности. Общую комичность ситуации усугубило ещё и то, что немедленно окунуться Кэйа явно хотел сильнее, чем играть выбранную роль. Швырнув платье на траву, он стремительно зашёл в воду и опомнился только шагов через десять.       — О-о-о! Целительная прохлада! — Кэйа лукаво глянул через плечо. — Шарль, если любишь освежающее купание, настоятельно рекомендую.       Не дожидаясь ответа, он растёр живот и плечи водой, после чего поплыл на глубину. Шарль начал поспешно раздеваться.       — Он точно не схватит воспаление? — спросил Дилюк.       — Он взрослый человек, способный самостоятельно оценить температуру воды, — весело отозвался Дювье, — или же — принять последствия своего слабоумия. В любом случае, переживать тебе не о чем, ты его предупредил. Не твоя вина, что Шарля поманил этот восхитительный смуглый зад.       Дилюк фыркнул. Рыбка проглотила наживку даже охотнее, чем он надеялся. Однако теперь, видя как выглядит искренний интерес этого случайно разбогатевшего фонтейнца, можно было с уверенностью сказать, что все рассказы о производстве вин не произвели на него ровным счётом никакого впечатления.       «Не стоило возлагать на нашу встречу таких больших надежд».       Видимо, разочарование слишком явно отразилось на лице Дилюка, потому что Дювье немедленно сменил фривольный тон на обеспокоенно вежливый:       — Ты ведь не из ревнивых? Я ни в коем случае не хотел как-то оскорбить...       — Всё в порядке. Чтобы оскорбить Кэйю, нужно постараться.       Собеседник с облегчением рассмеялся:       — Знал, что он вырастет отменным стервецом, а Крепус мне не верил.       — Поэтому вы расстались?       Дилюк сказал это как шутку, но Дювье усмехнулся неожиданно грустно:       — Наша ссора действительно началась с очередного разговора о Кэйе. Твой отец отчего-то считал, что юноша, которому становится дурно от вида стейка с кровью, никогда не станет рыцарем. Как будто крепкий желудок — единственное, что помогает держать меч.       Ни добавить, ни возразить было нечего. Да и имело ли это смысл столько лет спустя? Дилюк снова повернулся к берегу, где Шарль уже скинул последнее. Кэйа тем временем заплыл на самую глубину. Помахав оттуда, он перевернулся на спину и, раскинув руки и ноги, застыл на едва заметных волнах. Его живот выглядывал из воды. Блестел от влаги под ярким весенним солнцем. Как же хотелось оказаться рядом! Провести по нему рукой и уловить движение Совёнка.       Целое мгновение Дилюк всерьёз раздумывал о быстром заплыве, но потом увидел, с каким горестным лицом замер Шарль, сделав всего два шага от берега, и отмёл идею как абсолютно безумную, навеянную всепроникающим очарованием Кэйи. Фонтейнец же, явно пересилив себя, упрямо двинулся дальше в воду и вскоре поплыл. Однако возле желанной цели его ждало новое испытание — светская беседа. Болтаясь на волнах рядом с безмятежным Кэйей, Шарль стоически поддерживал её около двух минут.       — Я даже отсюда вижу, как мы его теряем, ха-ха-ха! — засмеялся Дювье. — Мастер Дилюк, предлагаю немедленно разжечь костер и начать наш пикник — этому пловцу явно вот-вот потребуется реанимация горячим вином.       Шарль вернулся весь синий. Дювье тут же растер его полотенцем возле костра, дал в одну руку рог с вином, а в другую — огромный бутерброд с бужениной. Стуча зубами, горе-пловец уточнил:       — Ему точно можно находиться там так долго?       — До недавнего времени Кэйа купался в озере на Драконьем Хребте, — ответил Дилюк. — У Крио особые отношения с холодом.       — Но ребёнок разве не мёрзнет?       — Вероятно, нет.       — Вероятно?!       — Мастер Альбедо ничего такого не запрещал.       Шарль явно не удовлетворился ответом. Немного согревшись, он вернулся к берегу и застыл там с рогом в руке и полотенцем на плечах, зорко следя за Кэйей. Глядя на это, Дювье снова развеселился:       — Клянусь богами, он крепко влип, ха-ха-ха! Бедняга. Придётся ему закатать губу. Шальными деньгами такую высоту не взять. Да и любыми другими деньгами — тоже. Тут нужно иметь козырь в разы серьёзнее.       За несколько часов личной встречи Дилюк обрёл вполне крепкую уверенность, что, несмотря на все разногласия, отягощённые ощутимой разницей в возрасте, Дювье и Шарль — любовники, но после таких слов снова начал сомневаться.       — Серьёзная насмешка.       — О не переживай. У Шарля толстая кожа. Он этим гордится. Хотя всего лишь — вырос и сорвал куш в отдалённом краю, где единственный встреченный им овод был уже слишком стар и сентиментален. Жду не дождусь, когда его круглая наивная попка привлечет к себе особь помоложе.       — Боюсь, Кэйе сейчас не до того.       — Боюсь, — по-приятельски поддел Дювье, — Шарлю хватит с лихвой и одного слабенького предупредительного укуса.