Экспериментальная лоза

      Едва ли речь Альбедо на самом деле переубедила Лоуренса, но она произвела столь сильное впечатление на остальных членов совета, что когда они вернулись к вынесению решения, старик скрипя зубами встал на сторону большинства. Варка не зря упомянул о саботаже. Пусть это прозвучало как шутка, но сама идея обсудить компетентность Лоуренса была более чем ясным сигналом общественных настроений и жирным намеком, что сейчас неподходящее время для личных счетов. Из комнаты, где проходило слушание, Дилюк вышел свободным от охотничьих угодий и обретшим безрадостные склоны с неоспоримым правом на их использование. В победу верилось с трудом. И ещё меньше — в то, что из всех дел на сегодня осталось только отправить пару писем, но сделать это можно было и после подношения анемоний.       — Эти два часа тянулись как два дня, — проворчал Кэйа, держась за локоть Дилюка. — Хорошо что Альбедо поторопился со своей лекцией, а то Совёнок вся извелась. Могу её понять, но о-ох…       Он сморщился и замер на месте. Дилюк огляделся в поисках алхимика, но тот, судя по всему, уже телепортировался по своим делам.       — Давай присядем?       — Смеёшься? У меня нет сил столько сидеть.       Дилюк попытался обнять Кэйю, но тот неожиданно ловко вывернулся:       — Повременим с нежностями. Главное, решение принято в твою пользу.       Морщась, он сделал ещё два шага, после чего охнул громче и сознался, что от долгого сидения у него сильно затекла нога. Дилюк отвёл его к ближайшей нише в стене, где заставил сесть и повыше задрать юбку. Пока он снимал судороги, на новые оханья Кэйи сбежались несколько сестёр. Оглянувшись между делом, Дилюк увидел позади них Варку, Иво и Адальберта. Судя по фляжке, которую члены совета передавали друг другу, заседание их изрядно утомило.       Они говорили не громко, но из-за акустики коридора казалось, что их голоса звучат прямо над ухом:       — Слава Барбатосу, мы решили этот вопрос! — в сердцах воскликнул Иво. — Какой же Лоуренс непрошибаемый, и ведь не постеснялся начать свою песенку при всех. Соглашусь, Дилюк не самый приятный человек в Мондштадте, но цепляться к нему сейчас? Это просто возмутительно.       — Да, — сказал Адальберт. — Можно как угодно к нему относиться, однако затевать междоусобицы, когда мы по уши в кризисе, просто безумие. Жаль, старикан так крепко держит своих аристократов — пока он жив, другого представителя они себе не выберут. Хорошо, Варка, что ты его приструнил, но эту шутку об объявлении военного положения я тебе ещё припомню.       — Малышу Ади не понравилась моя искромётная шутка? Ну и ну!       — Посмеюсь, когда оплатишь хоть одну кампанию из своего кармана!       — Ха-ха-ха!       — Я не шучу, Варка. Никаких больше военных положений на моём веку. Решай дела миром! В ближайшие лет двадцать — точно.       — Ладно, ладно, не кипятись. Это было сказано для красного словца. Только чтобы впечатлить Лоуренса. Может, теперь хотя бы какое-то время мы сможем обсуждать вопросы, не тратя половину времени на пляски вокруг его сиятельной персоны.       — Акт добродетели? Серьёзно? За кого ты меня принимаешь? Немедленно сознавайся, что заставило тебя устроить это представление.       — Просто не люблю, когда старикан тянет лапы к моим рыцарям, малыш Ади, вот и всё.       — Как думаете, господа, — Иво понизил голос, — у него просто зуб на Кэйю из-за той мутной истории с осведомителем или имеет место, гм, банальная ревность?       — Как по мне, тут нет двойного дна. Старик просто бесится, что Кэйа и Дилюк всё-таки помирились. Думаю, — Адальберт хмыкнул, — он воображал, что выведет их из игры по одному.       — Они правда помирились? — ещё тише спросил Иво. — Варка, ты что-то знаешь?       — Не смотрите на меня так, будто по утрам Кэйа первым делом докладывает мне о состоянии своих с Дилюком отношений.       — В обращении, которое мы рассматривали, чувствуется знакомая рука, — усмехнулся Адальберт. — Но даже если это был просто добрый совет, Кэйа дал его очень своевременно. И как вы могли видеть, сегодня Дилюк обошёлся без своего обычного гонора, что тоже несколько не в его стиле.       — Стиль может меняться, разве нет? Слышал, ему крепко досталось на войне.       Глянув через плечо, Дилюк обнаружил, что сёстры уже разошлись, а эти трое так и стоят возле лестницы, передавая фляжку по кругу. Видимо, приватного разговора с ними было не избежать. Понимая это, он всё же нарочито медленно поправил носок чулка и неспешно надел обратно на ногу сапожок. Дилюк уже взялся поправлять задравшийся подол, когда Кэйа наконец соизволил «заметить» ожидающих:       — Господа, если вы стоите здесь в надежде увидеть инцест, то его не будет.       Иво и Варка захохотали, Адальберт же ограничился насмешливой улыбкой. Выпрямившись, Дилюк помог Кэйе подняться.       — Спасибо, дорогой братец, — ласково мурлыкнул тот.       — Святые ветра, Кэйа! — простонал Иво, повиснув на плече Адальберта. — Пожалуйста, перестань! Если я ещё раз услышу, что вы братья…       Он снова захохотал, а когда немного успокоился, произнёс:       — Архонты, клянусь, Лоуренс позавчера терзал меня так долго, что я даже начал получать от этого какое-то извращённое удовольствие.       — Вот как? Ай-ай, Иво, это дурной знак, ещё немного — и станешь его говорящей головой.       — Ха-ха-ха, ни за что!       — Судя по всему, вам от нас что-то нужно, господа?       Кэйа подошёл к ним ближе. Когда он остановился, Дилюк встал на полшага позади него и по очереди смерил взглядом каждого из троих.       — Гм, — кашлянул Иво, — мы можем поговорить наедине?       — Боюсь, нет. Не обижайтесь, но мастер Дилюк умеет ловить меня во время внезапных обмороков, в отличие от вас троих. И разве уважаемый магистр не сообщил вам, что я уже несколько дней как в отпуске? Обсуждать со мной сейчас какие-то тайные дела просто бессмысленно.       И если Варка явно был готов к такому повороту разговора, то лица Иво и Адальберта вытянулись от разочарования. Молчание затягивалось.       — Так какое у вас ко мне дело? — поторопил их Кэйа.       — Мы собирались выпить и перекусить, пока не началось подношение анемоний, — ответил Адальберт. — В твоей компании.       — Пригласить меня заранее ни один из вас, конечно же, не догадался.       — Гм… — пробормотал Иво.       — В любом случае, — Кэйа пожал плечами, — я не планировал спускаться ниже соборной площади до того как закончится подношение анемоний. Ничего личного, но в моём положении ходить по лестницам не самое приятное занятие. Так что обедайте без меня.       — Как вам такое? — рассмеялся Варка.       — Совсем отбился от рук, — вздохнул Иво. — Только зря его ждали.       — Чистой воды предательство, — Адальберт скрестил руки на груди. — Так и знай, мы это запомним.       — Со своей стороны могу лишь пожелать вам приятного аппетита.       Дилюк не видел лица Кэйи, но в его голосе точно прибавилось холодка, и минимум у двух собеседников это вызвало новое замешательство.       — Идемте же скорее, — поторопил их Варка.       — Постойте, постойте, — опомнился Иво, — я всё же хочу спросить! Кэйа, когда мы увидим малыша? Ты ведь организуешь вечеринку по этому поводу?       — Куда я денусь. Но имейте в виду: не раньше, чем ребёнку исполнится два-три месяца. Так что до июля можете спать спокойно.       — Не-е-ет, ты не можешь лишить нас своего общества ещё на столько времени!       — Могу. И лишу. У меня уважительная причина, или её плохо видно?       Кэйа выпятил живот и прижал ладони снизу, чтобы лучше продемонстрировать размеры своей причины. Иво и Варка снова засмеялись во весь голос.       — Всё, не могу на это смотреть! — Адальберт поднял ладони вверх. — Как хотите, господа, а я в трактир. Кто бы ни был отец, он явно приложил немало усилий, чтобы проникнуть в этого бессердечного засранца достаточно глубоко и сделать там своё тёмное дельце.       — Завидуй молча, — пропел вслед Кэйа. — Если бы в Мондштадте составили антисписок отцов моего ребёнка, уж поверь, я подсуетился бы, чтобы Малыш Ади его возглавил.       Это вызвало ещё одну волну громкого смеха, после чего они наконец ушли. Когда все трое спустились достаточно далеко, Дилюк дал волю чувствам и пробормотал:       — Их вообще интересует что-то, кроме вечеринок?       — Не принимай близко к сердцу, — Кэйа примирительно погладил по плечу. — Я сам виноват: разбаловал их.       — Разбаловал? Да они просто…       — Дилюк, — он мягко взял за руку, — не будем об этом сегодня, ладно? И пойдём уже отсюда. Я обещал дамам проконтролировать, чтобы все гирлянды повесили как нужно.       — Может, сначала перекусим?       — Думаю, я как раз управлюсь с этим делом, пока ты сходишь до трактира и обратно. Возьми мне цыплёнка в медовом соусе.       — Тебе опять станет плохо.       Кэйа сощурился и не терпящим возражений тоном повторил:       — Цыплёнка. В медовом соусе.       После вчерашнего «приключения» в ночном лесу меньше всего на свете хотелось оставлять Кэйю без личного присмотра. Конечно, за беременными постоянно приглядывали монахини, а сегодня ещё добавился Хоффман — чтобы повесить все сплетённые гирлянды, однако спускаясь от соборной площади Дилюк еле справлялся с тревогой, засевшей глубоко в душе.       На улицах было ещё довольно пусто. Время едва перевалило за полдень, и многие в городе только-только просыпались для позднего завтрака. Солнце стояло высоко, однако сегодня в воздухе не чувствовалось жары и той тяжёлой духоты, которая к концу фестиваля немного утомила даже Дилюка. Погода, похоже, наконец сменила гнев на милость и стала нормальной — такой, какую обычно наблюдали по всему Мондштадту в это время года.       Способствовал ли этому обстоятельству вернувшийся в город Архонт?..       Размышляя о милости богов, Дилюк немного отвлёкся от мрачных фантазий об опасностях, неминуемо грозящих Кэйе, и на середине пути вспомнил, что накануне обещал Чарльзу заглянуть в «Долю ангелов» сразу после слушания. Пришлось сделать небольшой крюк. На подходе он обнаружил, что возле таверны разворачивается некая история. Завсегдатаи, уже с кружками вина, собрались возле одного из уличных столиков, образовав плотный полукруг возле очередного безутешного страдальца, но горестный голос пробивался даже сквозь сомкнутые спины:       — И ни в какую! Ни в какую! Куда нам такая ответственность? Я ей об этом, а она упёрлась! Все, говорит, в этом году рожают. Тоже, говорит, хочу ребёнка. Ребёнка! Вы такое представляете?!       — Ох уж эти женщины, — проворчал один из слушателей. — Каждый раз у них как поветрие: стоит одной подруге забеременеть, как смотришь — уже вся компания с животами ходит.       — Справедливости ради, — заметил другой, — Юри тоже можно понять. Нимрод, вы столько лет женаты! В любой семье рано или поздно встаёт такой вопрос.       — Ы-ы-ы-ы-ы!!! — ответил на это Нимрод.       — Ты, Берни, просто уже попался, поэтому так говоришь, — возразил третий завсегдатай. — Твоя-то Элоиза вот-вот родит! Вот тебе и хочется быть не единственным отцом среди нас. Но не таковы мы в братстве свободных пьянчуг!       — Свободных? — хохотнул Берни. — Хорошо, что твоя зазноба этого не слышит! И вовсе я не единственный. У Мартина, вон, тоже есть дети, пусть уже и не маленькие. Ещё Уво женился на той своей вдовушке, а у неё двухлетняя дочка. А Кэйа? Чарльз сказал, трезвый образ жизни он пока поддерживает исключительно из-за необходимости.       — Ох уж этот Кэйа…       — Да, Кэйа…       — А знаете, давайте-ка выпьем за капитана! Слышал, он ещё ого-го: задал вчера жару в Спрингвейле, несмотря на все, так сказать, обстоятельства, ха-ха-ха!       — Да ладно?       — Каспер клянётся, что своими глазами видел, — говорящий даже не думал понижать голос. — Жанетт пустила вчера Кэйю с мастером Дилюком на ночлег, дала отдельную комнату, так они там куролесили до утра! Говорит, правда у капитана теперь между ног сразу, так сказать, и петушок и пирожок.       Мужчины пришли в возбуждение и загалдели наперебой, требуя от друга-сплетника больше подробностей о «пирожке».       — Ну, — вдруг крикнул один из них, — сам Барбатос теперь велит нам выпить за пирожок сэра Кэйи!       — ЗА ПИРОЖОК СЭРА КЭЙИ!!! ДО ДНА!!!       Кружки с грохотом стукнули друг о друга. Дилюк стоял в двух шагах за спинами завсегдатаев, только чудом удерживая невозмутимое выражение лица. Он не сомневался, что слух о ночи в Спрингвейле быстро дойдёт до города, но попасться на глаза Касперу… В этом было что-то от фатального везения, свойственной лишь избранным.       Берни, муж Элоизы, первым заметил хозяина таверны. Поперхнувшись, он выплюнул часть вина обратно в кружку и просипел:       — М-мастер Д-дилюк! Вот и т-ты.       Мужчины разом отпрянули — теперь ближе всех оказался Нимрод.       — Кому-то сразу петушок и пирожок! — воскликнул он, стукнув по столу кружкой. — А мне?! Одни упрёки!       Приятели зашикали ему, но Нимрод был безутешен:       — Мастер Дилюк! Скажи Юри!       — Что её муж заскучал в моей таверне без петушка? Боюсь, она не оценит. Но если желание столь велико… Что же, я к твоим услугам. Только учти: мало не покажется.       Через мгновение Нимрода и след простыл, а остальные завсегдатаи, начав было хохотать, под тяжёлым взглядом Дилюка быстро ретировались к более безопасным столикам позади «Доли ангелов».       Однако безумие последнего дня Праздника ветряных цветов на этом не закончилось — можно сказать, здесь оно в полной мере началось. Едва Дилюк вошёл внутрь таверны, к нему бросилась Тина.       — Мастер Дилюк! — прошептала она, прижав его к двери с силой всей своей подростковой страсти. — Наконец-то! Нам нужно твоё согласие!       — Согласие? — опешил он. — Какое ещё?..       В голове ещё не до конца уложились горячие сплетни из Спрингвейла и фантазии завсегдатаев на тему «пирожка», поэтому мысли пошли явно не в том направлении, которым им следовало двигаться в компании четырнадцатилетней девушки.       — На шатёр! — Тина просто сияла. — Госпожа Руби заходила и сказала, что погода сегодня позволит поставить шатры наверху! Все, кто перед фестивалем оформляли заявки, смогут торговать на соборной площади после подношения анемоний! Чарльз не стал соглашаться без тебя, но ты ведь не против?!       Она насела всерьёз. Кашлянув, Дилюк попытался отодвинуть её хотя бы на полшага, но девушка только сильнее упёрлась.       — Не против ведь? Мы с Бригиттой готовы стоять хоть до заката!       — М-м-м, надо для начала посчита…       — Мы уже всё посчитали! Оставшихся ингредиентов хватит, и сидра сегодня по ошибке как раз привезли в два раза больше, чем нужно. Пожалуйста! Мы сами всё погрузим в аэростат и там поставим, только соглашайся!       Энтузиазм Тины впечатлял. Поразмыслив несколько мгновений, Дилюк пришёл к выводу, что теперь, учитывая дальнейшие планы развития винокурни, будет только плюсом лишний раз напомнить горожанам и гостям о безалкогольном сидре. Кроме того, ему хотелось дать Тине и Бригитте возможность проверить свои силы сейчас, пока они так увлечены, не дожидаясь следующего большого фестиваля.       Дилюк уже собрался на выход, чтобы поскорее догнать Руби и точно до конца согласовать установку шатра, когда Чарльз хмыкнул в бороду:       — Ну и штучка! Даже ты ей нипочём.       — Нужно поощрять желание работать.       — В день подношения анемоний? Не думаю. Надеялся, они обе сегодня отдохнут.       — Я не собираюсь держать их там до ночи, — Дилюк нахмурился. — Закончат, когда устанут.       — Тяжело понять, что устал, если хочешь только забыться.