СОБОР. КНИГА II. ☨ ПОЗВОЛЬ УВИДЕТЬ ТЕБЯ ОБНАЖЁННОЙ ☨

Уколы снижали боль в атрофированных мышцах. Молитвы укрепляли ослабший дух. Как поднять парализованного человека? — Каждый раз, после каждой продажи продуктов, ты, Калеб, покупаешь необходимые лекарства, названия которых скажет тебе Альфред. — Добро. Преподобный попросил нас с Калебом прийти в церковь, чтобы обговорить детали бессмысленного лечения Тита Салливана. Судьбу жителя общины решал Энтони, а не председатель. Все догадывались, что дни Ригана сочтены. — Я могу ездить в город. Так будет проще. Я разбираюсь в лекарствах, в отличие от Калеба. Вдруг придётся заменить одно средство на другое. — Нет, Альфред, доктор нужен в общине. Мало ли состояние Тита ухудшится, или кому-нибудь срочно потребуется медицинская помощь. При таком раскладе Энтони прав. Мне действительно лучше оставаться в Капелле. — Что говорит Риган? — спросил Калеб. — Ничего. Он произнёс слова сочувствия Иере и Авроре. Его не волнует состояние Тита. — Козёл старый. Салливан старше председателя, хоть малейшее сожаление! Почему Ригану плевать, а мне нет? Я каждый день слышу плач Иеры! Я каждую ночь слышу молебный шёпот! — Калеб стукнул по спинке скамьи. — Давайте отвезём Тита в Санфорд? Ему там помогут. — Бессмысленно, — парировал я. — Он точно так же будет лежать и не двигаться. Здесь хотя бы ты выносишь его на улицу. Иера кормила с ложечки мужа. Калеб выносил старика на крыльцо подышать свежим воздухом. Лоуренс и Николас мыли парализованного в бане. Каждый день жители Капеллы молились за здоровье Тита Салливана. Каждую вечернюю молитву преподобный заканчивал добрыми словами о больном. В Капелле поселилось несчастье, но так или иначе общинники продолжали жизнь. — Я всё равно не понимаю, что случилось, — Калеб коснулся мочки с серьгой. — У него болела голова, он приехал домой, а потом рухнул замертво. — Его давно мучали головные боли, — я снял очки и протёр глаза. — Возраст всё-таки. После шестидесяти тебя охватывают самые гадкие болезни. Дома у него случился инсульт, вследствие которого наступил паралич. Со временем лицо приобретёт нормальный вид, асимметрия будет не так заметна. Речь вскоре тоже вернётся, если давать правильные лекарства. Встанет ли Тит на ноги? Думаю, нет. Проблема заключается в том, что Салливаны — долгожители. Когда наступит конец мучениям Тита? Неизвестно. Семьдесят четыре года — не приговор. Отец Тита прожил до сотни лет. Энтони облокотился на спинку скамьи. Он думал. — Господь Бог отогнал смерть. Значит, Тит должен жить. Желание Всевышнего — закон. Мы, слуги Господа, поможем нуждающемуся всем, чем сможем. — Будет ли толк от этого? — Калеб пригладил волосы на голове. — Он же просил помочь ему дойти до машины, а я не помог. Калеб винил себя, поэтому каждый день таскал парализованного соседа на спине. Присцилла поделилась со мной секретом: они с мужем неделю не занимались сексом. Калеб сильно уставал, его терзали злые мысли. — Калеб, на всё воля Божья. Напоследок Энтони перекрестил нас и шепнул Калебу напутствующие слова. Когда мы вышли из церкви, Оскар Шиме вёл за собой трёх человек: — Кажется, у нас пополнение в общине, — он показал на прибывших. Один парень моего возраста, второй чуть младше, а третий совсем ещё подросток. — Гесс, — представился тот, который среднего возраста, — родом из Портленда. Отчислили из университета, боюсь показываться родителям на глаза. — Вико, — самый старший, — из Спрингвейла. Пока служил в армии, город успел измениться. Моя родня жопу целует мэру, считает его местным Богом, а я так не думаю. — Джек, — протянул руку подросток. — Я приехал к старикам в Спрингвейл, но кажется, сойду с ними с ума. У меня такая же история, как у Вико. Мои тоже боготворят мэра, а мне не нравится этот тип. — Шульц охереет, когда узнает, что его жители убегают, — Калеб закурил. — Что ж, добро пожаловать. Попрошу Николаса выделить вам дом. Не против, если будете жить втроём? — парни отрицательно покачали головами. — Вашу судьбу решит преподобный. Идите в церковь. Оскар отвёл трёх парней к Энтони. — Может, тебе поменьше курить? Твои сперматозоиды не задыхаются от табачного дыма? — С какого хера тебя волнуют мои головастики? — Они волнуют не меня, Калеб, а Присциллу. С цветочного поля шли, держась за руки, Кейти Хьюитт и Джером Прадес. Они дружат или влюблены друг в друга?