СОБОР. КНИГА II. ☨ ПОЗВОЛЬ УВИДЕТЬ ТЕБЯ ОБНАЖЁННОЙ ☨

Она лежала у меня на груди. Такая маленькая. Смеялась, махала ручками. Её громкий смех разливался по дому. Ой, сейчас Цилла будет ругаться. Жена хомячила что-то в сенцах. Время десять часов вечера, Гелла должна уже спать, а дочка и не думала успокаиваться. — Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому! Я поцеловал все десять пальчиков на ручках дочери, и малышка звонче засмеялась. — Если вы оба не собираетесь спать, значит вы сейчас же пойдёте ночевать к Брутусу, потому что я ложусь спать, — зашла Цилла и начала рыться в шкафу. — Ты мало поела? Чего такая злая? Нам вот с Геллой весело. — Я слышала, как вам весело. Калеб, ей пора спать. Она абсолютно не соблюдает режим. — Мы что, в тюрьме? Зачем нам режим? Когда хотим, тогда и спим. В нашей семье только еда по расписанию. И этому расписанию из нас троих следую я, а вы, девочки, жрёте, когда захотите. Цилла забрала Геллу и уложила в люльку. Дочка ещё немного поурчала и заснула. Вся в мать. Та тоже вырубалась за считанные минуты. Цилла надела мою любимую футболку с Боно и стала вытаскивать из-под меня покрывало на кровати. — Калеб, спать. — Я не хочу. — А я хочу. — Конечно, после плотного третьего ужина как не захотеть спать? — Ты сейчас у меня договоришься. Я поднялся и позволил Цилле разобрать кровать. Она убрала волосы за уши и легла, укутавшись одеялом. — А я? — я стоял над ней. — Ну ложись. Тебе помощь, что ль, нужна? — Мне нужна моя жена. Я лёг рядом с Циллой и принялся вытаскивать её из одеяла. — Ты сдурел? Я только поела. Калеб, у меня полный живот. Никакого секса! — Значит, спать с полным животом ты можешь, а мужа удовлетворить — нет? — Заснуть проще, чем удовлетворить тебя. Калеб, я, правда, не хочу. — Что ты строишь из себя недотрогу? — я повернул Циллу на спину и сел на её бёдра. — Я перед ней дрочу, танцую, выполняю любую прихоть, а она не может уделить мне пять минут, — поднял руки за голову и прижал, схватив за запястья. — Солнышко, пять минут. — Калеб, ты давишь мне на живот! Я отпустил руки, но с бёдер не слез. — Я очень толстая, — Цилла запустила ладонь под футболку. — Никак не могу прийти в форму. — У тебя всегда были аппетитные формы, — я поцеловал её в живот. — Кожа обвисла, сиськи до пупа, ноги ватные. Я как желе. — Нарываешься на комплименты? Я снял рубашку и провёл ладонью Циллы по своей груди. — Почему говорят, что материнство красит? В каком месте оно скрасило меня? — Во всех. И я тебе это уже доказал. — Да, после того раза у меня долго болели кости. Спустя четыре дня, как родилась Гелла, мы с Циллой наверстали девять месяцев воздержания. Конечно, не девять раз за ночь, но трёх подходов по полчаса нам хватило. Фух, воздерживаться всё-таки тяжело! — В этот раз ничего не заболит. Я буду не так активен, зато аккуратен, — я навис над ней и поставил руки в кулаках на уровне ушей. — Мы можем разбудить Геллу, — сказала подо мной Цилла. — Она уже видит сон. Ещё чуть-чуть, и захрапит, как ты. — Главное, чтобы не курила так много, как ты. Двух курильщиков в доме я не вынесу. — Ну я же выношу двух девчонок в доме. Я поцеловал её и снял футболку. Цилла прекрасна в любом возрасте и состоянии. Я всегда буду любить её. Утром я вспомнил об одном деле, которое никак не мог совершить. Гелла родилась полтора месяца назад, но нигде не отражено её рождение. Я взял наши с Циллой паспорта и в обоих написал в графе дети: «19 марта 1990 год. Дочь: Гелла Баллер». — Солнышко, смотри, что я сделал, — я вышел из комнаты в сенцы, где завтракала Цилла. — Вот теперь официально, — в руках у меня два открытых паспорта. На столе лежала полбуханки хлеба, а напротив Циллы стояли пустая банка мёда и вторая начатая. — Что ты сделал? — она чавкала и запихивала в себя ложку с мёдом. — Снова испортил уже испорченные паспорта? — Шо?! Опять!?! На мой крик проснулась Гелла в люльке. — Что ты орёшь, дурень?! С дуба рухнул? Ты мне ребёнка разбудил, кусок дебила! Цилла жадно облизывала ложку и подъедала крошки со стола. — Солнышко… — Вали отсюда, Калеб! Всё утро мне испортил! Видеть тебя не хочу! — Мёд, хлеб… — И что? — два чёрных блюдца смотрели на меня. — И что? Мне захотелось сладкого! Я люблю сладкое! — Цилла, ты беременна. Она опустила широкие плечи: — Та ну… не неси чепуху. — Ты беременна, — повторил я. — Да ты гонишь! Нет! — Цилла задумалась. — Да нет же! Просто… так… кушать захотелось, что не могу остановиться. — Я так понимаю, нужно просить больше мёда у Лоуренса. Цилла посмотрела в сторону, а затем перевела остервенелый взгляд на меня: — Воздерживался он, значит, всю мою беременность! Любит меня. Ждал, когда родится ребёнок! Весь такой правильный! А что потом, Калеб? — она встала из-за стола и кинула на столешницу полотенце. — Отлично кончил! Просто замечательно! А я тебе говорила! — Ну я… я… Солнышко, — я отступал к входной двери, потому что Цилла явно хотела мне врезать, — у меня так давно не было секса, что я как-то не уследил. — Не уследил?! Не следишь головастиками?! — Да кто ж знал, Циллочка? У нас же… у нас же не всегда получалось, а тут вон как! Ха! — Я тебя сейчас убью, Калеб! Она схватила кочергу, а я выбежал из дома. — Солнышко, у нас будет второй ребёнок! — крикнул я на улице, а Цилла погналась за мной с кочергой. — Я его выношу, но рожать будешь ты! Она гоняла меня вокруг дома. Я забежал на огород и помял капусту. — Баллер, ты нынче втянулся в это дело? — Лоуренс курил трубку у своего забора. — У вас там что, конвейер детей? — За членом своим нужно смотреть, Лоуренс, — объяснила Цилла. — У него он не маленький, а уследить за ним не может! Один удар по хребту я всё-таки получил. — Вот дурак! Вот дурак! Только одного дитя родила, а уже второй внутри! — Присцилла, так-то детей делают два человека. Ты в следующий раз, когда почувствуешь, что он финиширует и не успевает отстать, дай ему по яйцам. Так Калеб точно перестанет тебе детей делать. — Сейчас и тебе достанется, курчавенький, — Цилла пригрозила Лоуренсу кочергой. — Эй, Ларри в подтяжках! — я залез на крышу дома. — Готовь банки с мёдом! Баллерам нужно много банок с мёдом, потому что моя медведица вновь беременна! Улица закричала и захлопала. Община узнала о зарождении четвёртого Баллера намного раньше, чем это было в прошлый раз. Мальчик или девочка? Эдвард?