* * *
В тот же день, едва спала полуденная жара, такая типичная для лета в Королевской Гавани, собрался Малый Совет, точнее то странное собрание, которым он теперь являлся: его мать, Робар Баратеон, сам Джейехерис и старый, немощный септон, едва живой, после дороги, и проспавший большую часть совета. Просторная комната со сводчатыми потолками наполнялась непрямым, уютным солнечным светом, на столе стояли вазы с фруктами и пустые кубки — все присутствующие хотели оставаться в трезвом уме, когда вершится история: выбор советников Короля. Во главе стола сидел Джейехерис, но собрание начала Королева-Алисса: набрав воздуха в лёгкие, она положила ладони на край стола и сказала: — Сегодня мы должны выбрать людей, которые помогут нам управлять Вестеросом, людей бесконечно верных и преданных мне и моему сыну. — Те, кто будет обязан своим положением только вам, не предадут вас, моя Королева, - сказал Десница , расплывшись в улыбке и глядя на Королеву-мать. Джейехерису это было не слишком приятно, и он отвернулся, но вспомнив, что не может позволить себе молча обижаться весь совет, ведь тогда «помогать» в управлении ему буду лизоблюды Робара Баратеона, юноша принял спокойный вид и вновь взглянул на собравшихся. Вспомнив важную мысль, которую хотел обязательно донести до матери, он сказал: — Мы пригласим в совет некоторых сторонников Мейегора. — Но они выступили против твоего брата, они не будут уважать тебя! Как такая мысль пришла в твою светлую голову, милый мой? - заговорила его Мама. — Они будут помнить мою доброту ещё долго, к тому же сейчас нет человека, вокруг которого они бы могли сплотиться: нет кроме меня претендентов на трон. — Ваше Величество, как бы то ни было, это не разумно, - подал голос скрюченный септон, служивший и при Мейегоре, не замечавший его невероятных прегрешений и за то получивший негласный титул «его Пресмыкательство». — Мы выберем самых безобидных из его сторонников, не способных плести интриги и не склонных к особенной жестокости, и будем надеяться, что они будут хоть сколько-нибудь деятельны на своих постах. - заговорил Джейехерис, а замолчав оглядел присутствующих: они внимательно слушали, чему он искренне обрадовался и продолжил, — Иначе мир в Вестеросе не удержать. — Ваше Величество, позвольте полюбопытствовать, - начал десница, сузив глаза, — кто надоумил вас сделать это? — Лорд Баратеон, вы считаете я не способен самостоятельно принимать решения? - вызывающе бросил Джейехерис. Юноша только выглядел несдержанным, на самом деле он понимал к чему идёт, и даже догадывался, как мужчина отреагирует на следующие его слова, — Мы с сестрой посоветовались и пришли к выводу, что такой подход - самый разумный, - продолжил Джейехерис, пожав плечами и улыбнувшись. — Все понятно: тринадцатилетняя девчонка слишком много на себя берет, - выплюнул десница, уводя взгляд в пустой угол комнаты. — Да, и она — моя дочь, - вмешалась Королева. «Подмога пришла откуда не ждали», - подумал юный Король. В следующее мгновение даже септон захотел подать голос, и всем было бы очень интересно узнать, что он скажет, да только старик сильно закашлялся, а через несколько минут его кашель перешёл в тихий храп. — Вы могли бы отметить мудрость девицы вместо возмущений, Лорд Десница, - продолжила Алисса, — Все взвесив и поразмыслив, я согласна с решением моих детей, - с этими словами Королева чуть опустила подбородок, а ее миндалевидные глаза приняли какое-то кошачье выражение. Красота и твёрдость его невесты, вероятно, слабо убеждали Робара Баратеона, но в этот период времени он ещё не мог перечить и Королю и его регентше, поэтому с кислой миной он заговорил в конце концов: — Ладно! Давайте уже перейдём к отбору лордов, а то мы так до вечера просидим! Джейехерис отвёл край плаща и достал небольшой свиток. Прочитав первое имя в списке, он сказал: — Я хочу видеть в своём совете Эдвела Селтигара. Десница сморщил лоб, будто пытаясь что-то вспомнить, Королева задумчиво прищурилась и заговорила: — Джейехерис, почему тебе пришёлся по сердцу этот абсолютно невыдающийся человек? Я едва ли могу припомнить какие-нибудь его деяния. — Именно по причине своей незначительности, Мама. Я дам ему какой-нибудь пост, бывшие сторонники Мейегора успокоятся, а мы будем надеться, что он либо испортит положение дел не так сильно, либо вообще будет бездействовать, или же, что мало вероятно, будет плодотворно работать в новой роли. — Таких червяков и обсуждать незачем, - сказал Робар Баратеон, махнув рукой, - пусть будет мастером над монетой, надеюсь, мейстер научил его считать. Ума большого не надо, чтоб налоги собирать, глядишь — справится. Что у нас ещё? — Мастер над кораблями. - ответила Королева Алисса. Джейехерис пробежался глазами по своему списку и, не найдя достойной кандидатуры, пробормотал: — Хм, это интересно… — Веларионы традиционно являются адмиралами королевского флота, - сказала Королева-мать. — Матушка, тебя уже много лет ничто не связывает с кораблями, - улыбнулся юноша. — Я говорю про моего брата, милый. Он хорош в море и всегда исполнял мои поручения, какими бы сложными они ни были. — Так значит Деймон Веларион, - задумчиво произнёс Джейехерис. Он едва знал своего дядю и лишь недавно познакомился с ним, ему не хватало сведений, чтобы судить о нем, но за последние часы он понял, что мир мужчин для его матери делился на чёрное и белое, и она всецело превозносила и не замечала недостатков тех, кого любила. Юноша понадеялся, что Алисане, возможно, хватило краткого знакомства, чтобы сформировать хоть какое-нибудь мнение о Деймоне Веларионе, и сказал, — Хорошо, мы обсудим его кандидатуру позже, в кругу семьи, - последние слова он произнёс громко и отчётливо, бросив на Робара Баратеона весьма однозначный взгляд. «Наконец-таки он не спорит, хотя удивительно, что он ещё не начал протаскивать своих братьев в совет», - пронеслось в голове у Джейехериса. — Сын мой, следуя твоей логике поддержания мира, в совете должны быть представлены все стороны недавнего конфликта. Кроме септона, - его мать кивнула на спящего справа от неё старца, - Мы должны призвать в столицу других служителей Веры, чтобы остаткам Святого Воинства не к чему было придраться, - продолжила Королева. — Это верно, - согласился с ней Джейехерис, — У тебя уже есть кто-то на примете? — Да, Прентис Талли, - ответила Королева-Алисса. — Боги, меня истинно воротит от этого святоши! - воскликнул Робар Баратеон. — А его жена, благочестивая гусыня, смотрит на всех так, будто люди вокруг, это куча дерьма, в которую она соизволила наступить! Юный Король и его мать дружно расхохотались. — Мама, - начал Джейехерис, успокоившись, — Леди Люсинда даже на коронации была невыносима, ты сама ее сторонилась, и я тебя уверяю, Алисана будет ещё меньше рада ее присутствию при дворе, чем я. Она без конца будет пытаться наставить нас на праведный путь, ты точно этого хочешь? — Она ни капли не высокомерная, Лорд Робар, просто у неё от природы такой взгляд, она спокойная и мягкая в общении, к тому же таким юным девицам, как твоя сестра, - с этими словами Алисса пристально взглянула на своего сына, - не мешало бы поучиться смирению у этой всеми уважаемой праведницы. Тут Джейехерис и десница впервые за время совета беззвучно пришли к согласию, взглянув друг на друга и едва заметно, покачав головами. Следом за решением, кто будет главным праведником столицы пришло время обсуждать другие должности, юный Король вновь раскрыл свой свёрток, прочитал одно из имён, и подняв глаза, уверенно сказал: — Кварл Корбрей, Лорд дома Сердец. — Великий Воин, - мгновенно прокомментировал десница. В глубине души Джейехерис обрадовался, что ему не пришлось вновь отстаивать своё мнение и ссориться с Робаром Баратеоном, он не любил конфликты. — Я думаю, из него выйдет отличный командующий Городской стражей. Королева посмотрела на сына ободрительным взглядом и кивнула. Совет подходил к концу, должность Великого мейстера пока пустовала, мастера над шептунами Джейехерис не желал видеть при своём дворе, шпионов и доносчиков терпеть не могла и Королева-Алисса, а Десница не обладал столь тонким умом, чтоб плести изощрённые интриги, да и Робар Баратеон пока не нуждался в этом, при своих титулах.* * *
На столицу опускалась тихая звёздная ночь, Джейехерис сидел у большого каменного окна, любуясь спокойной водной гладью. Из его покоев, находящихся на самом высоком этаже твердыни Мейегора было видно весь двор Красного Замка и северную часть Черноводного залива, как раз ту, куда впадала река. Мысли наконец перестали отплясывать энергичный танец в его мозгу, и он наслаждался покоем, даже не взяв в руки бумагу и грифель. Но вдруг дверь в комнату резко распахнулась, без стука и какого-либо предупреждения стражи, и в нее влетела Алисана. Как всегда радостная и разгоряченная, сестра бросилась ему на шею, при этом чуть не вытолкнув их обоих в окно. — Стой, Лиса, держись за проем! Ты что хочешь? Чтобы пики вокруг крепости украсило твоё прекрасное тело? В ответ на это девушка расхохоталась, а, успокоившись, пробормотала: — Извини мою неловкость, я соскучилась по тебе! — Я тоже скучал по тебе, я послал за тобой, как только совет закончился, ещё пару часов назад, где ты была? — Нуу, у меня были свои дела: сначала я читала в библиотеке, а потом мы с матушкиными фрейлинами отправились на прогулку в Королевский лес. Только сейчас юноша заметил, что его сестра одета скорее как мальчишка Королевской крови: высокие сапоги, кожаные бриджи, расстёгнутый полукафтан, отделанный мягкой замшей, имитирующей чешую дракона — все чёрное, и только из-под кафтана виднелся бордовый корсет. Корсет? Джейехерис удивился такому выбору и спросил у сестры: — Я понимаю, что ты забрала мой кафтан, он мягкий и удобный, но корсет-то зачем? — Чтобы дамы не строили слишком уж недовольные взгляды, и я чувствую себя собранной и уверенной в нем. Кстати это не твой кафтан — я приказала сшить мне точно такой же, а твой слишком большой. — И как мамины фрейлины только не заставили тебя переодеваться, не возмущались? — Пытались… - Алисана улыбнулась ехидной улыбкой, ее глаза сузились, а лицо стало похоже на выразительную мордочку сумеречного кота, что несколько роднило ее с матерью, — Но что они могут поделать, ведь это я Принцесса, а не они. Джейехерис расхохотался. — Эти дамы одержимы идеей, что невозможно быть «настоящей» женщиной без тысячи юбок, сложных причёсок и ужасно неудобных женских сёдел. Вот пусть они и будут этими женщинами, которые падают с лошади при малейшей кочке, собирают колючки на великолепные платья и проводят часы, заплетая свои сложные косы, - заключила Алисана. — Я вынужден тебя расстроить, скоро к нам приедет главная поборница подобных нравов — Люсинда Талли, - сказал Джейехерис, — ее мужу предложили стать мастером над законом. Его сестра уронила лицо в ладони и наигранно запричитала: — Горе мне, горе! Какая же я теперь несчастная Джей! Она мне жизни не даст! Джей прыснул от смеха, Алисана вместе с ним. — Робар Баратеон сказал примерно то же, - поделился юный Король, — И это было почти единственное в чем мы были согласны друг с другом на совете. Совсем забыл, я собирался обсудить с тобой новости и наши решения, мне нужно услышать твоё мнение. — Я вся во внимании, - сказала Алисана, принимая официальный, внимательный вид и садясь за письменный стол у ещё одного огромного окна. Брат последовал за ней. Они сели друг на против друга. Девушка положила руки на стол, поместив подбородок на тыл кистей. Джейехерис прокрутил в голове воспоминания о недавнем совете и решил начать с простого: — Безобидного Эдвелла Селтигара поставили мастером над монетой, как мы с тобой и обсуждали, - начал юноша. Сестра согласилась с ним, издав невнятный одобрительный звук. Он продолжил: — Кварл Корбрей — глава Городской стражи. — Замечательно, пробормотала Алисана. — Прентис Талли — мастер над законом, как я уже говорил, - сказал Джейехерис. — Джей, с таким верховным судьёй мы будем жить по законам Богов, а не людей, - сказала его сестра и улыбнулась. — Надеюсь, он будет достаточно настойчив в наказаниях, чтобы грабеж и разбои прекратились хотя бы в Королевских землях, - продолжил ее мысль Джейехерис. — Флот? - вопросительно произнесла Алисана. — А это мне и надо с тобой обсудить, - ответил ее брат, и через мгновение добавил, — Деймон Веларион, что это за человек? Мама обожает его, но мы-то знаем ее слепую любовь… Мне интересно, что ты о нем думаешь, - заключил Джейехерис. Тут Алисана подняла голову со стола, выпрямилась на стуле, ее взгляд застыл в пустоте на несколько мгновений, и она заговорила: — Он сложный, Джей, сложнее, чем кажется, и, очевидно, уже не тот юноша, которым его помнит наша мать. Он первым предугадал падение Мейегора, первым покинул его в неспокойное время, а пока был у него на службе, что он ему советовал? — Добрая половина лордов Вестеросса была на службе у Мейегора, мы не можем подозревать каждого, - перебил сестру Джейехерис. — Подожди, подожди, - запротестовала Лиса, — Его не надо подозревать: сейчас он будет верным твоим союзником, но все же… Куда он только что плавал, ходят слухи, что в Эссос, тогда зачем? Почему вернулся на Дрифтмарк, а не в Королевскую Гавань? Почему он поддержал нас, но не старших брата и сестру после смерти отца? Повисло молчание. — Может Рейена что-то знала, когда была женой Мейегора, а может и нет, к сожалению мы не спросим у неё, - продолжила Алисана, - Просто будь внимателен к Деймону Велариону, и не позволяй матери слепо доверять ему. Джейехерис задумчиво кивнул и помолчал. Но вскоре веселый голосок сестры прервал его оцепенение: — Я думала, ты захочешь обсудить со мной другое, - игриво бросила Алисана, вставая со стула и направляясь к высокому зеркалу с богато отделанной рамой из красного дерева. Джейехерис плавно подошёл довольно близко к ней и стал наблюдать, как сестра разглядывает своё отражение. — Этот вопрос вызывает у меня недоумение и тревогу, - ответил юноша. — И я до сих пор не понимаю, чего матушка хочет от этого брака, зачем ей этот Робар Баратеон? — Она просто влюбилась, Джей, что тут не понятно, как любая женщина: крестьянка или благородная леди, — не важно. — Да, но она — Королева, а значит теперь у Баратеона ещё больше влияния, - возразил Джейехерис. — А этот вопрос, матушка любезно предоставила решать нам, к сожалению, - протяжно говорила Алисана, поворачиваясь к нему и накручивая светлый локон на палец, — Джей, поможешь мне с корсетом? - с этими словами она ловко сбросила с плеч верхний слой одежды. — В смысле снять его? Совсем? — Нет, просто распустить немного шнуровку, я слишком устала от него к вечеру. — Хорошо, - ответил Джейехерис и, подойдя к сестре сзади, обнял ее за талию. Юноша стоял так несколько минут, уткнувшись носом в ее волосы, пахнущие апельсинами простора, солнцем и свежим ветром: он не мог надышаться, насладиться ею. — Джей, поторопись! - она ткнула его локтем в бок, — Я хочу побыстрее расслабиться и вдохнуть полной грудью. — Сейчас Лиса, - сказал он и наклонился к сложной шнуровке. Развязав пару узлов, Джейехерис принялся растягивать плотные нити, а когда закончил, приблизил лицо к ее шее, и прислонил губы к ее коже в легком поцелуе. От этого по телу его сестры пробежали мурашки: Джей почувствовал это, проведя рукой по ее плечу. Алисана, видимо, восприняла это, как определенный знак, и повернулась к нему лицом. На несколько мгновений, ее настроение сменилось с игривого на невероятно нежное: смотря прямо в его глаза, она провела пальцами по щеке, встала на носочки и поцеловала его, так по-детски смело. Тут в ее глазах — глубоких синих озёрах — вновь запрыгали бесенята, и улыбнувшись ему, она произнесла: — То же самое, что ты чувствуешь сейчас, Мама испытывает к Робару Баратеону, и он, вероятно, к ней, - сказала Алисана, сдерживаясь, чтобы не смеяться. — Фу! Какая гадость! Ты испортила такой волшебный момент, Лиса! Зачем? - завопил Джейехерис, а следом они оба рассмеялись, и хохотали долго и дружно. В какой-то момент Алисана разбежалась и прыгнула на его огромную королевскую кровать под красным бархатным балдахином. И только глядя на высокий, расписанный невероятными узорами, потолок, девушка успокоилась, хотя временами ее все же навещал хохот. Джейехерис присоединился к ней, и они подползли к изголовью и устроились на мягких подушках. Он разглядывала ее тонкие черты лица в полутьме и наслаждался каждым изгибом: аккуратный маленький носик, высокий лоб, почти всегда улыбчивый рот, мягкие губы, тепло которых он сегодня впервые почувствовал на своих губах… От этого воспоминания у него в груди разгорался огонь, он наслаждался этим чувством, когда Алисана вдруг произнесла: — Чувствую себя здесь как истинная Королева Вестеросса! — Скоро все так и будет, - сказал Джей и заправил непослушную кудряшку ей за ухо. — Хорошо, я согласна подождать, побуду пока Принцессой валирийской крови, а Мама пусть насладится властью, - ответила Алисана. — Думаю, наслаждаться она будет скорее своим новым мужем, - пробурчал Джейехерис. — Я вижу, разочарование от этого известия никак не покинет твоё сердце, - сказала его сестра и легла ему на грудь. — Не то чтобы разочарование… Но, Лиса, я абсолютно уверен, что он делает это из корыстных целей. — Ну почему же, не только: он по-своему любит ее, - сказала Алисана, потянувшись и случайно ударив его по щеке, — понаблюдай за ним, Джей, но и возвысится он конечно не прочь. На самом деле, я думаю, выгодная комбинация сложилась для Робара Баратеона. А наша обязанность теперь — следить, чтобы слишком много власти не сконцентрировалось в руках этого человека, - закончила девушка. — Мама может и счастлива… - задумчиво и несколько сонно начал Джейехерис. — Не думай об этом слишком долго, мы все равно уже ничего не изменим, - перебила Алисана. — Нет, но он собирается жениться на моей матери, а я Король — мог бы спросить у меня разрешения! — И ты не разрешил бы, и что дальше? Они бы все равно поженились. От этой мысли Джейехерис сжал кулаки и резко выдохнул. Алисана взяла одну его руку, разжала и, сплетя свои пальцы с его, поцеловала каждый палец брата. Она прошептала что-то нежное, чего он не расслышал, и закинула ногу на его бедра. Сестра явно больше хотела спать, чем продолжать перепалку. Юноша удивился тому, что смог быстро успокоиться, обнимая ее. Его сердце понемногу замедляло ритм, мысли уносились вдаль и смешивались: он потихоньку засыпал. Раздался стук в дверь, и следом, не дожидаясь ответа, кто-то вошёл. Джейехерис, резко вынырнув из поверхностного сна, прислушался: незнакомец очевидно искал людей в больших Королевских покоях. Вдруг, заслоняя собой слабый свет свечей, перед пологом кровати появилась женщина в сером одеянии. «Септа», - подумал юноша окончательно проснувшись. — Ваше Величество, ваша матушка велела отвести Принцессу в ее покои, если я найду ее у вас, немедленно, - беспокойно заговорила послушница. Джейехерис кивнул и принялся будить сестру: — Лиса, вставай, за тобой пришли - он нежно шептал ей на ухо, сжимая руку. Она медленно открыла глаза и спросила: — Кто? Девушка сразу разглядела свою септу и больше не нуждалась в ответе, она села и приветливо защебетала: — Доброй ночи, септа Джулиана, давно вас не видела, как поживаете? Септа Джулиана симпатизировала Джейехерису, она проводила время с ними обоими ещё на Драконьем Камне, утешала во время сильных бурь, и проявляла гораздо больше внимания и заботы, чем должна была, по общему мнению. Да и как считал юный Король, она была несколько очарована их детской дружбой, переросшей во влюбленность. От того и было удивительно, что она явилась сейчас в его покои, чтобы разлучить их. К тому же Алисана нередко оставалась у него на ночь до этого дня, и никто не был против. — Все замечательно, моя Принцесса, только Королева Алисса желает, чтоб вы ночевали у себя сегодня, - ответила женщина тревожно. Глаза его сестры расширились и он понял, что какую-то секунду она решала: спорить с септой или не стоит, — видимо, склонившись к миролюбивому варианту, Алисана пожала плечами и начала уползать с его кровати. Встав на ноги, она улыбнулась ему и беззвучно прошептала: «Жди меня завтра». Тем временем септа взяла ее под локоть и неспешно увела — Джейехерис остался один, он был скорее удивлён, чем расстроен. В этот день эмоции уже не раз переполняли его, может поэтому он не разозлился ни на септу, ни на мать, а только усмехнулся и подумал: «Матушка все равно ничего не добьётся: раз она собирается выйти за Десницу, Алисана выйдет за меня, как бы она не пыталась этому противостоять». Эта мысль последней отчётливо пронеслась в его разуме, за ней были только светлые образы смеющейся Алисаны, и его самого вместе с ней. Крепкий сон опустился на юношу, как тяжелое полотно: без сновидений, без тревог.