Мумия

      Потрясённые случившимся, буквально то, во что не может поверить ни один уважающий себя учёный, объединив усилия, янки вместе с нашими главными героями, вспешке собирают все свои вещи и бегут. Сбегают в ночи, растворяясь прямиком в пустыне, стараясь оставить Хамунаптру только в собственных ночных кошмарах, где-то позади. Не оглядываясь, не думая о ней.       Но реальность уже приняла в себя того, кто мёртв несколько тысяч лет. Он уже вырвался из потустороннего мира, готовый покарать мир казнями египетскими — ровным счётом так, как и было возложено на него проклятиями. Но Джеймс не понимает. Он в ужасе, он напуган, он потрясён, и он… не понимает. Всю свою жизнь Супамон был рационалистом, отвергая любую возможность существования чего-то магического или сверхъестественного — силы и возможности, не попадающие под логику реалий осовремененного мира казались обычными сказками и предрассудками людей древнего мира, что были неспособны отличить достойное открытие от порочащей знания истины. Как можно было верить в то, сердца покойных будут вырваны и взвешены на весах Исиды? Что Анубис станет судьёй для души, её проводником? Как можно было верить в легенды о книге, что хранит в себе множество заклинаний, способных повелевать смертью?       Супамону стоит откинуть все сомнения, потому что у него на глазах произошло и магическое, и сверхъестественное. И не просто случилось ведь, а, получается, именно он стал тем спусковым крючком, запустившим процесс начала конца света.       От одной только мысли начинает болеть голова. Разве он хотел этого? Разве желал подобного? С какой жалостью и пониманием Джеймс отнёсся к их новому другу — понимая, какой жестокостью он был наказан, какие муки пришлось ему пережить, Супамон, невольно, вернул измученную душу тело, но что страшнее всего, так это её мощь. Подумать бы побольше о том, как всего несколько слов способны выдернуть чью-то душу из Царства Мёртвых, ну и как вообще процесс протекает, знаете, там, вселение, оживление, охуевание. Но времени на это нет, к сожалению.       Их путь до Форта Брайдон в Каире занимает немалые и долгие часы. Но они поразительно быстро пролетают, подобно секундам. К вечеру следующего дня несчастные участники разворачивающихся катастрофических событий добираются до отеля. Хотя столь ли они несчастные, когда скупость и жадность привели их в Город Мёртвых? Будь то золото или открытия — порой, пески и время не просто так утягивают в небытие целые города и великую историю, дабы защитить настоящее и будущее. Людям стоит быть сдержаннее в своих амбициях ведь, в конечном итоге, за всё приходится платить.       Получается ситуация, что комнат в отеле хватает не всем, и пока мужчины решают этот вопрос между собой, Джеймс стоит в стороне, задумчиво смотря в окно. На темнеющем небе не видно предвестника бури, но в груди сжимается сердце от нарастающей паники и приближающейся опасности. Какие комнаты, когда по Земле бродит оживший мертвец. Для реальности, в которой живёт Супамон это всего лишь оксюморон. — Джеймс… — Нэт бережно скользит пальцами по талии Джеймса, всё это время стоявшего неподвижно. — Пойдём в комнату? Я урвал нам один номер… — Я думал, что буду с братом! — продолжает возмущаться Джимми, хотя уже решили, что он будет спать в прикреплённый к ним комнате, ну то есть, всё то же самое получается. К чему снова устраивать этот цирк — непонятно. Впрочем, Сирапхоп даже не слушает старшего Супамона, обеспокоенно смотря за важным человеком. За время, что они знакомы, Нэт уже смог немного разобраться в сложных, на первый взгляд, жизненных принципах и сердце Джеймса. Покрытое коркой логики и рациональности, горячее сердце нуждается в любви, страсти, приключениях. Скромный, воспитанный, такой умный — Супамон имеет все критерии для того, чтобы исполнить свою мечту, — стать археологом, известным, который потрясёт мир своим открытием.       В принципе, он это сделал сутки назад, просто «мир» пока что об этом не знает. Но это, пожалуй, к лучшему.       Джеймс переводит погружённый в мысли взгляд на Нэта, и парень, не произнося больше ни слова, берёт Супамона за руку, ведя за собой. Наверняка Джеймс переживает не на шутку. Мало того, что на его глазах ходил мертвец, что никак не укладывается в принятое мировоззрение, так ещё и ответственность за случившееся ощущается им. Но если искать виноватого, то это сам Сирапхоп — это он привёл их в Хамунаптру, зная, что те пески хоронят в себе страшное зло.       Джеймс непривычно тих. Он просто пытается осознать то, что с ними произошло. Как же парень мечтал найти Книгу Мёртвых, отыскать Хамунаптру, возглавить грандиознейшие раскопки века! А в итоге что? Все эти раскопки подвели целый мир к катастрофе, которую непонятно как нужно остановить. Приняв душ, накинув свободную рубаху на себя, Супамон возвращается в комнату, где его уже ждёт Нэт, принявший душ в комнате Джимми. Он поднимается с места, как только Джеймс входит в комнату, заворожённо скользя по стройным, белоснежным ногам, что начинает скрывать ткань чуть выше колен. — К-как ты?.. — отгоняя неправильные мысли, Сирапхоп отводит взгляд в сторону. Джеймс же настолько потрясён и озадачен, что не замечает того, что собственный внешний вид достаточно сильно ударил по выдержке брюнета. Тот даже возвращается в сидячее положение на небольшую софу, прикрывая пах подушкой. — Я в шоке, — тихо смеётся Супамон, опускаясь на край постели, прямо напротив Нэта. — П-пытаюсь осознать т-то, что г-где-то х-ходит мертвец, г-готовящий апокалипсис в мире. — Да уже, — посмеивается в ответ Нэт, — похоже, удивление настолько сильное, что даже эмоционально проявиться не может. — Д-да, — слабо улыбается Джеймс, грудью склоняясь к своим бёдрам, — видимо, п-предел удивления остался д-д-далеко позади, ха-ха. Остаётся принять как… д-должное? — Мне не стоило вас отводить туда, — шепчет виновато Нэт, не отрывая чёрных глаз от Джеймса. Тот сейчас напоминает ему разнеженного подростка, особенно в такой одежде. Как хотелось бы взять его, кинуть на постель, удобно устроиться между его ног и… — Н-никто не мог предвидеть т-такой развязки.       Нэт машет головой, прикрывая глаза ладонью: — Я знал. Знал ведь, что там скрыто зло.       Ему стыдно за себя. Пока они говорят о таких серьёзных вещах, вся суть Нэта бьёт ключом из-за возбуждения. Он не может спокойно смотреть на Джеймса, искренне опасаясь того, что не совладает с собственным желанием.       Нэт бормочет что-то, говорит с Супамоном, но сильно не вкладывается в эти слова — да, он так считает, но никаких особых переживаний не чувствует по этому поводу. У него тут по факту проблема. А вот Джеймс всерьёз воспринимает каждое слово Сирапхопа, пытаясь подрать верные фразы для поддержки: — Е-если мы теперь говорим о мистике, то, может быть, это была судьба? — так тепло и по-детски улыбается Нэту парень, что сердце делает тройное сальто назад, падая на поперечный шпагат. Такой уютный, мягкий, чистый — о Сэт всемогущий… — Да что же это за судьба такая? — смеётся в ответ Сирапхоп, сонно потягиваясь. Не то чтобы подобная обстановка способствовала сну, но они больше суток на ногах, так что усталость, вполне ожидаемо, начинает сказываться на разморённых горячей водой телах. — Сражаться с мертвецом, которого нельзя убить, — а сам так мягко, так чувственно смотрит на Джеймса.       Такой взгляд даже находящийся в потрясении Супамон не может игнорировать. Сердце вновь отзывается трепетом, а тело начинает покалывать теплом. Насколько странно, что они оказались в одной комнате, собираются спать вместе? Почему это приносит столько счастья? — Давай ложится, — предлагает ему Нэт, вставая. — Я лягу на… — Спи со мной! — вырывается со рта Супамона, как только он слышит предложение Нэта. Не нужно спать нигде «на…», тут есть вполне уютная, комфортная двуспальная постель. — М-места хватит, — смущённо он отводит взгляд в сторону, никак не выдерживая такого мечтательного взгляда. Быстро Джеймс юркает под одеяло, сразу натягивая его до подбородка, а затем сосредоточенно смотрит на Нэта, медленно идущего к другой стороне постели. Сглотнув, пытаясь унять нарастающее биение сердца, Джеймс блаженно вздрагивает, когда чувствует тяжесть чужого тела рядом.       Он… никогда ни с кем не спал в одной кровати. Кроме Джимми. А тут не просто какой-то человек, а тот, что оказался мил сердцу и душе. И даже разум от него в восторге.       Потушив свет, отбрасывая на момент сна все тревоги и проблемы, сдавшись в плен усталости, Нэт неуверенно отставляет руку в сторону, предлагая Джеймсу прилечь. Сирапхоп никогда не ложился с кем-то в постель просто так, чтобы поспать, и никогда он не испытывал такого волнения и головокружения. Особо сильно пульсирует в груди радость, когда Джеймс робко принимает предложение парня, удобно устраиваясь на плече Нэта.       Эта ночь казалась самой сладкой. Эта ночь казалась миражом, который он сумел достичь. Хрупкость момента и нежность испытываемых чувств внушали надежду в завтрашний день, совершенно не заботясь о том, что проблема, которая пробудилась в Хамунаптре, требует внимания и решения. Нэту плевать на весь мир, на все неприятности, что могут произойти — он никогда не придавал особого значению окружающей жизни, наслаждаясь моментом, днём, минутой, но когда он увидел Джеймса, когда начал его узнавать, столь эгоистичное желание обладать кем-то впервые заискрило в парне. Он хотел верить, что это взаимно. Но даже если Супамон отвечает парню взаимностью, разделяя возникшее влечение и страсть, у Джеймса есть то, что стоит на первом месте. И это точно не любовь.       Даже не позавтракав, ссора начинается с раннего утра, когда, проснувшись по будильнику, встаёт вопрос о дальнейших действиях. Джеймс, уверенный в том, что они с Нэтом приложат все силы для того, чтобы остановить восставшего мертвеца, оказывается обескуражен и сбит с толку, услышав отказ. Сирапхоп тоже не ожидает того, что Джеймс решит бороться за будущее всей планеты, ведь Нэту хватило бы и маленькой комнаты, останься в ней только он и Джеймс.       Ссора набирает обороты. — Я тут припоминаю, — Нэт первый раз по-настоящему злится на Джеймса, — что ты говорил, мол, не веришь во всякую мистику и потустороннее? — саркастично, но уверенно продолжает настаивать на своём Нэт, таща к чемодану свои рубашки и рубашки Джеймса.       Супамон, который ни в какую не хочет понимать позиции Сирапхопа, едва успевает схватить кошку, сидящую на крышке чемодана, когда Нэт раздражённо скидывает в него одежду. — В-встреча с тысячелетним говорящим и х-ходящим трупом чьё у-у-у-угодно мнение п-поменяет! — возмущённо и негодующе протестует Супамон, не находя в себе сил поверить в то, что Нэт на самом деле собирается оставить его в такой ситуации. И это после всего, что они пережили!       Какое нахальство! Какая подлость! Супамон начинает заводиться всё сильнее, не понимая, почему Нэт отказывается взять на себя часть общей ответственности за катастрофу. Ещё вчера говорил, что это только его вина! Лжец! Отказываясь подчиняться непреклонности и грубости Сирапхопа, отказываясь уезжать, не принимая ответственность за свою ошибку, Супамон просто достаёт вещи обратно.       Но Нэт сейчас невероятно зол и расстроен. Он так хотел, чтобы Джеймс выбрал его! Его, а не эту поганую археологию! Да нахуй этот труп! — Забу-у-у-у-удь об этом! — вытаскивая нижнее бельё Супамона из ящика, Нэт вновь скидывает всё в чемодан. — Видишь дверь? За ним коридор. И нас здесь нет! — повышает голос Сирапхоп. Почему этот парень просто не может сделать так, как ему говорят? Да это попросту опасно! Живой труп, алло! О какой борьбе с ним может идти речь?! — А в-в-в-вот и нет! — вновь бросается к чемодану Джеймс, вытаскивая всё обратно. Его потрясывает от негодования и адреналина. — А вот и да! — но Нэт тоже не собирается уступать. Почему Супамон не может понять: безопаснее всего будет как можно дальше отсюда, ведь спасти от бандита — одно, защитить от всесильной мумии — другое.       Настойчиво и упрямо смотря на Нэта, несущего к чемодану книги, Джеймс строже и грубее произносит: — А вот и нет! Мы его разбудили, и мы должны вернуть его обратно. — Мы? — Нэт будто бы ослышался, злобно кидая книги в чемодан. — Кто мы? — парень тоже завёлся не на шутку. — Мы эту книгу не читали! Я разве не говорил тебе, — несдержанно тыча пальцем, но сразу опуская, — чтобы ты не читал её?! — его несёт. Из-за расстройства, из-за обиды, из-за несовпадающих желаний, брюнету очень сильно горестно. Просто он пришёл не к правильным выводам, вспыхнул, как спичка, и ни в какую не хочет слышать Джеймса. А он-то, между прочим, правильные вещи говори.       Супамон ошеломлён такой сменой настроения Нэта, но отказывается отступать и сдаваться. Раздражённо передразнивая Сирапхопа в его настроении, Супамон отвечает: — Л-ладно, да! Ты прав. Э-э-это я его разбудил. И я должен его остановить.       Вот только ещё вчера это «я» было «мы». Но Супамон всё же сохраняет здравомыслие, так что отлично понимает, что сейчас все слова Нэта — из-за эмоционального срыва. Джеймс без особых переживаний раскладывает все вещи назад, что так суетливо скидывает в чемодан Нэт. — Да? Как? — брюнет поражается настрою Джеймса на борьбу с бессмертным существом. — Ты же слышал: оружием смертных его не убить, — вновь собирает книги Нэт, двигаясь к чемодану. Джеймс же сразу забирает их из рук парня и несёт обратно. — Значит, н-нам понадобится д-д-другое оружие.       Ещё немного, и Сирапхоп просто взвоет. Этот парень вот-вот доведёт его до безумия, если не остановится. Насколько он отчаянный, что готов бороться с мертвецом?! Устав от пререканий, Нэт опускает руки на чемодан, вымученно повторяя: — Опять это непонятное нам.       Джеймс, ухватившись за шанс наконец-то достучаться до Сирапхопа, бегом направляется к нему, с ходу захлопывая крышку чемодана, чтобы остановить бесполезный процесс перемещения вещей. — Т-ты можешь послушать меня? — Ай!.. — прямо по пальцам Нэта бьётся крышка, но Джеймс этого не замечает, во все глаза смотря за парнем. — Проклятие Мумии будет распространяться, — Сирапхоп, переводя дыхание, начинает ходить по комнате, разминая ушибленные пальцы. — Пока не уничтожит всю землю! — а Джеймс продолжает ходить по пятам за Нэтом. ему кажется, что он почти смог донести до Сирапхопа всю важность взятия ответственности за их (что важно) проступок. Виноват-то, в конце концов, каждый, ведь все присутствующие там внесли свой вклад в раскопки. — Да? — вскидывается Сирапхоп, начиная идти на Супамона. Теперь Джеймс начинает бродить по кругу, пока Нэт ходит за ним. — А я-то тут причём? — вновь вспыхивает Сирапхоп, ни в какую не собираясь уступать. Его желание одно: забрать Джеймса и увести отсюда как можно дальше! Хоронить мумия в его планы не входит, уж извините! — К-как это причём?.. — Супамон аж застывает на месте, обиженно смотря на Нэта. Сирапхоп осознаёт, что уже достаточно лишнего сказал, да и что в каких-то моментах сильно перегнул с реакцией, так что становится чуть мягче. — Джеймс, — вновь он двигается на Супамона, который опять стремится от него. — Я благодарен тебе за спасение. Но я дал обещание привести сюда и вывести отсюда тебя и твоего брата! Я это сделал, — всё по факту, на самом деле, — Условия выполнил. Конец истории, контракт окончен! — с грохотом опуская ладони на крышку чемодана, склоняясь вперёд. Уже более спокойный после такого скандала, Нэт внимательно, виновато, но жадно смотрит на Супамона, у которого глаза на лоб лезут. — З-значит, я для т-т-тебя только к-контракт?.. — Супамон, отказывающийся воспринимать услышанное, склоняется ближе к лицу Нэта, смотря в его глаза глубоко и проникновенно. Ссора из-за различных мнений это одно, а когда тебе в глаза, после всего, что произошло, заявляют, что это лишь издержки контракта, извольте! Джеймс знает себе цену — он не какая-то пустоголовая фифа, которой можно повертеть и выкинуть! А как же все эти взгляды. Прикосновения? Как эти объятия и касания губ… Как же эта ночь?!       Немедленно скажи, что ты ошибся!       Смотря в упрямые, такие красивые глаза, Нэт поджимает губы, как только замечает в них тень боли от его слов. Разумеется, он не имел ввиду ничего подобного, ведь то, что между ним и Джеймсом происходит, важнее всего н свете, и именно потому он так себя ведёт сейчас! — Можешь пойти со мной, — мягко предлагает Нэт, но дальше произносит громче и своенравнее, — а можешь остаться здесь и попытаться спасти мир. Твоё решение? — на секунду Сирапхопу кажется, что это то, чего хочет Супамон. Сбежать с ним, остаться с ним, но… — Остаюсь.       Джеймс просто поражён нетерпеливостью, грубостью и безответственностью брюнета. Хотя предложение Нэта приносят сильное облегчение, а сердце словно ещё быстрее биться начинает. Но Супамон не уступит Сирапхопу в этом вопросе. Даже если они сбегут, Мумия всё равно найдёт их. — Отлично! — вскрикивает Нэт, потрясённый упрямством Супамона. — Отлично! — следует за Нэтом Джеймс, клокоча каждой клеточкой тела. На самом деле, вдруг появляется желание кинуться в объятия этого грубого упрямца и со всей страстью подарить поцелуй.       Мысли Нэта, в принципе, схожи. Хоть его и штормит в эмоциональном плане: он то злится на Джеймса, то готов нагнуть его прямо сейчас. Однако всё равно уходит, потому что он дал Супамону шанс, он предложил ему выход, но тот упрямо хочет остаться. Плохо только то, что до Сирапхопа начинает доходить то, что Супамон пытается донести до него. Бежать-то некуда, и проблема не в том, что Джеймс этого не хочет. — Отлично!       Скрестив руки на груди, Супамон сверлит недовольным взглядом уходящего Сирапхопа, но никогда в жизни он ещё так страстно не горел! Разве ссора должна приносить столько приятных, покалывающих ощущений?! — Отлично! — снова повторяет Джеймс.       Нэт, прикусив губу, готовый вот-вот сдастся, признать поражение и, подойдя к Джеймсу, увлечь его в глубокий поцелуй, собирает последнее упрямство в кулак. Обернувшись, он с дерзкой улыбкой бросает: — Отлично… — и уходит, плотно закрыв за собой дверь.       Озадаченный, смущённый, частично расстроенный и почему-то возбуждённый Джеймс остаётся наедине с лавиной собственных чувств. Гневно фыркнув в сторону закрытой двери, сердце отказывается злится и принимать отказ, полученный от Нэта. Горячая, сладкая тяжесть начинает вырываться из невинной, чувственной сердечной мышцы — с досадой Супамон прыгает на месте, признавая факт своей влюблённости в Сирапхопа.       «– Грязный, невоспитанный дикарь», — именно так охарактеризовал Сирапхопа Супамон при первой встрече. Ошибочно осудив человека по внешнему виду, Джеймс, в силу своего образа жизни, никогда не сталкивался с подобным: не видел он достойных людей, добровольно порочащих себя. Но Нэт оказался именно таким. Изначально Джеймс никак не мог понять, что двигало Нэтом, когда он решился встать на путь кутежа и саморазрушения, а теперь он понимает, что разочарование — в мире, в людях. Сирапхоп никак не может найти то, что будет хотеть защищать, ради чего будет готов рисковать и бороться, — за это парня нельзя винить.       Супамон опускается на постель, устало вздыхая.       Сам Джеймс за любовью никогда не гнался. Он даже понятия не имел, что это такое и как должно ощущаться. А теперь что? Он влюбился в Нэта с первого взгляда, получается? Потому что вспышка эмоций, вызванная нахальным и грубым поведением, разрослась в целое пламя, олицетворяющее любовь? Или Супамон слишком усложняет? Но просто поверить в то, что всё происходящее между ними было «условиями» не получается.       Невольно в памяти всплывает момент, когда брюнет подарил Джеймсу набор инструментов, украденный у мистера Бёрнса. Как он волновался, даря его Супамона, — тут грешно не посмеяться и не умилиться. Разве мог Нэт симулировать те блеск и глубину нежности в глазах, с которыми смотрит на него? Да, Сирапхоп, несомненно, опытен в любого рода отношениях, но неужели Супамон столь наивен, что ошибочно считает чувства Нэта к себе такими же особенными и сильными, как со своей стороны? — Т-ты же вернёшься?.. — сам себе под нос шепчет Супамон, дуя губы от ощущения детской обиды. Хоть Сирапхоп и сорвался-взорвался-ушёл, почему-то Джеймс не верит в то, что Нэт реально бросит его. Не получается поверить в то, что Нэт оставит его разбираться с Мумией одного. Это совсем не похоже на парня, хотя и знакомы они не так давно.       Любовные проблемы, безусловно, важны, но на повестке дня всё ещё стоит человек, которого Джеймс случайно оживил, прочитав заклинание из Книги Мёртвых. Теперь ему придётся искать выход из этой ситуации. Вспомнив, что так и не позавтракал, Джеймс, захватив пару книг, в которых надеется найти подсказки, накинув на себя кардиган, направляется в буфет. Еда поможет отвлечься от мыслей о Нэте, еда необходима, чтобы набраться сил для борьбы с бессмертной Мумией. Но знаете, если бы в книгах были написаны все ответы на загадки человечества, то, пожалуй, не возник бы вопрос, как им следует вновь умертвить мёртвого.       Все эти книги Джеймс уже не единожды читал, — даже спускаясь вниз по лестнице, Супамон не отрывает глаз от забитых страниц. Упоминая о проклятие «хом-даи» невероятно редки. Проще найти четырёхлистный клевер, нежели отыскать хотя бы единственный пример о том, что могло произойти с тем, кого коснулось это проклятие. Единственное, что понимает Супамон: проклятие создано людьми, так что тот, кого он воскресил, изначально был человеком.       «- Согрешивший при жизни, тот, что пошёл против Богов, против Фараона, отдаст свою душу на вечные муки», — но получается ведь, что накажи они эту Мумия как самого обычного человека, не было бы и опасности, повисшей над планетой. «- Душа человека будет вовеки проклята, и если он когда-то восстанет, то поработит всю землю, ввергнув Землю десять проклятий Египетских».       Получается, что исправить нужно зло, что сотворили самые обычные люди? Ведь независимо от того, какой величины был грех этой Мумии, они не должны были ввергать человеческую душу в адские муки, порождая в ней зло.       Уже спустившись вниз, усердно вдумываясь в каждое написанное слово, Супамон удивлённо поворачивается на звук раската грома, доносящийся со стороны пустыни. Вот уж точно поразительный феномен — грозы в пустынях такое редкое явление!       «Возможно, это как-то связанно с ним?»       Учитывая нетипичность погодных явлений, это вполне логично. Но Джеймс продолжает свой путь в буфет, когда внезапно вздрагивает, поджимая губы, дабы подавить растущую улыбку от счастья и облегчения. — Джеймс! — Нэт бегом направляется к Супамону, при этом выглядит он крайне обеспокоенно и напугано. Джеймс же, не в силах подавить радость от того, что не ошибся в Сирапхопе, что он правда вернулся, слишком оживлённо произносит: — Ты ещё не уехал…       А он и не смог бы. Джеймс прав. Нэт вспылил, сорвался, ведь, в отличие от Джеймса, привык с головой погружаться в жизнь: будь то события или какие-то чувства. Ему хотелось бы, вот так по-детски и своенравно, но чтобы Супамон, наплевав на всё, сбежал вместе с ним. Чтобы выбрал его, вопреки всем своим мечтам и нуждам — да, Нэт полностью нырнул в любовь. Потому что это первый раз. Первый…       Но подумав, просто поразмыслив над словами Джеймса, Нэт никак не смог отрицать их логичность и верность. Он же всё правильно ему сказал, верно. Куда бы они убежали? Разве можно спрятаться от бессмертного существа, что собирается поработить всю планету?       С широкой улыбкой, словно неся самую сладкую весть, Нэт подбегает к Джеймсу, самым обыденным голосом сообщая: — У нас проблемы.       Джеймс довольным взглядом смотрит на брюнета, как вдруг вздрагивает, переводя удивлённый взгляд за спину. Нэт тоже поворачивается, с досадой признавая: бежать можно только вперёд, навстречу с Мумией, иначе новый день может просто не наступить.       Густые, чёрные тучи с ужасающей скоростью покрывают всю пустыню, а молния и гром сотрясают людское воображение. Куда страшнее и поразительнее становятся летящие с неба горящие камни: словно с ночного небосвода срываются звёзды, но эти огненные шары разрушающим образом поглощают людей, падая на них. — У нас очень большие неприятности, — повторяет Нэт, уверенно хватая за руку Джеймса, спеша увести парня в более безопасное место.