shiawase omamori

***

Волны спокойны, ветер не бьётся в гневе, раня своим холодом людей: сейчас всё наконец спокойно. Всё протекает безмятежно. Слишком безмятежно. Казалось, что так не бывает. Так тихо, спокойно и умиротворённо, и всё это параллельно с погодой на душе. Идеальный день. Идеальный день для чего? Лучи солнца пытаются пробиться сквозь пучину облаков, но огромный слой пушистого воздуха не позволял, ограждая множество людей от палящей жары, и давая им заслуженный отдых от лета и невзгод. Таким обывателем, которому небо давало своё покровительство сегодня и лишь сегодня, был и Сказитель. Отдыхающий, сидит на деревянной лестнице до второго яруса судна Южного креста. Глядит куда-то вдаль, не задумываясь и зарываясь в свой комок необъятных, никак не меняющихся и почему-то уютных, мыслей. Оглядывает доски из древесины, из которой создан весь Алькор, словно выточен рукой мастера. Посматривает на людей: все справляются со своей работой плавно, и толпятся рядом друг с другом, разговаривают, получая заслуженный отдых. Взгляд в конечном итоге находит Каэдэхару, что стоит рядом с капитаном. Весело разговаривает с женщиной, словно с матерью. Такая приятная, радостная атмосфера. Разговор никак не подслушаешь: да и не хочется нарушать их идиллию, честно говоря. Сейчас он уже и вовсе не осознаёт, почему так охотно и неумышленно наблюдает за Кадзухой. Да и по правде говоря, ему плевать. Плевать до момента, пока он не осознаёт, что Кадзуха стоит прямо перед его лицом, вырывая из раздумий. Смотреть в одну точку не получается, взгляд забегал по лицу юноши, остановился, но обратно не вернулся. Звонкий смех окутывает пространство около них, а за ним следует вопрос. - Погружён в свои мысли настолько, что утопаешь? – рядом с Куникудзуси всегда хотелось произносить что-то красивое. Рифмовать, зачитывать стихи. Даже те, в которых он был не уверен от слова совсем. Это проявлялось и до этого. И этот раз не был исключением. Куникудзуси же недовольно хмыкает, и издаёт раздражённое мычание. Ответить ему явно нечего. В конце концов, Каэдэхара ведь прав. - Даже если и так, что с того? – наигранно язвливо он произносит, по большей части для других людей. Для тех, что считают его враждебным и неблагодарным, и рядом с ронином восклицают «Да как ты его терпишь?». Для Каэдэхары же это нечто совсем обыденное. Он привык, обоим комфортно, и озвучивать это не нужно. Самурай присаживается рядом, на одну из ступеней чуть ниже. С улыбкой возвращается к разговору со Скарамуччей, продолжая его совершенно банальной темой. - Погода сегодня очень приятная, так ведь? – озвучивает свои мысли тот, и не смотря на то, что собеседник выглядит малость разочарованным, продолжает, - солнце всё ещё освещает мир, в то время как мягкие облака спасают нас от неминуемой жаркой погоды... Разве не прекрасно? - Сказать больше нечего? – забавляется тот, но всё равно выслушивает высказывания Каэдэхары и переосмысляет сегодняшнюю погоду в ещё более лучшую сторону. Они разговаривают. Разговаривают о многом, и ни о чём. Их времяпровождение друг с другом не имеет конца, кажется таким уютным и тем, чего этим двоим, по правде говоря, не хватало. Только сейчас, только в этот момент, как кажется, темноволосый может беззаботно смеяться, а его противоположность - говорить о совершенно бессмысленных темах, лишь бы растянуть мгновение чуть подольше. Этого хочется каждому из них, и они могут провести день за этими разговорами совершенно ни о чём не беспокоясь. Это ли не то, чего они оба желают? Но оно так легко прерывается человеком, подзывающим Каэдэхару к себе, прося помочь с чем-то. Ронин встаёт с места, уже направляется к товарищу. Но что-то не даёт покоя Скарамучче. В этот же момент, он вспоминает что-то, о чём думал, пялясь на моряка вплоть до их разговора. Нет, он не может дать ему так легко уйти прямо сейчас. Осознаёт, что если сейчас не скажет, значит, уже никогда себе не позволит. Каэдэхара делает шаги, с каждым – мыслей в голове всё больше, и каждая из требует внимания. Нет, он не может дать Кадзухе уйти так легко, даже несмотря на заполненность головы глупыми мыслями, и абсолютной пустотой в словарном запасе. Не может, не позволяет сам себе. Вдыхает полной грудью, лёгкие переполняются от воздуха. Подскакивает со своего места совершенно внезапно, и неожиданно для всех и для себя, с его языка срываются слова, которые он и хотел произнести. Тело делает всё за него, и это к лучшему. Ронин оборачивается, давая в ответ на слова Скарамуччи положительный ответ. Как будто он может быть другим. И когда это следующие слова стали таким заманчивым предложением: - Хочешь запустить пару фонарей вместе?