* * *
Небольшие опасения насчёт превращения безо всякой подстраховки, по счастью, не подтвердились — что в человека перед возвращением в общежитие, что снова в дракона поутру перед зеркалом превратиться удалось без проблем. Правда, отнимало это пока немало времени, да и требовало сосредоточения в изрядном масштабе, но, скорей всего, это дело навыка — со временем будет получаться легче. Цвета все подтвердились. Было донельзя жалко, что нельзя повертеться перед зеркалом в солнечных лучах — они досюда не доходили. Густая ночная синева, таинственно-размытая оливковость и напоминавшая о песке на речном пляже мягкая терракотовая коричневатость должны выглядеть под щедрым Солнцем просто великолепно! Но, увы, ещё неопределённо долгое время мне днём пощеголять в такой царской шубе не выйдет. Только ночью… Зато — для Кальции! Глаза, кстати, оказались оранжевыми. Точнее сказать было сложно — чем внимательнее я присматривался, утыкаясь чуть ли не в само зеркало, тем неоднороднее казался цвет. Впрочем, мне вполне пришлось по душе. Превратившись обратно не без некоторого сожаления, я размышляю. Сегодня у меня должно быть новое занятие — но в то же самое время, довольно поздно вечером. А значит, утро-день снова свободны. Что ж, значит, перекусить, потом — на охоту… Может, снова Кину повстречаю, перемолвимся? Она довольно постоянна в своих привычках, я её нахожу в том же парке и хорошо, что не на ровно том же газоне. Увидев меня, она первая ко мне подбегает и делится свежей шокирующей новостью: — По игре нам скинули информацию, чтобы мы держались подальше от чёрного зачаровательного бальзама, через который низшие сущности могут захватывать предметы. Что интересно, от самого Университета таких предостережений по-прежнему нет. — Вот как? — задумываюсь я. — Любопытно… Вчера, в «Девственном драконе», мелкие лавовые элементали нашлись — забрались в кофемашину. Бальзама этого я там не нашёл, но всё же любопытно… Вообще, совершенно не исключаю, что эта «игра» совсем по другой линии идёт, чем эта бальзамная ерунда. Даже не исключаю, что они вообще враждебны друг другу… Что ж, если так — тем лучше. Авось друг друга погрызут, нам меньше работы останется. А как у вас тут дела? По Мирдаловой линии, так сказать? — Неплохо, в неделю будет собрание, — Кина, очевидно, подразумевает последний выходной девятицы, — тебя там тоже ждут. Ярина поприсутствует, конечно. Будем делиться достижениями друг с другом. Точнее, рассказами о достижениях. Я буквально затрясся, откровенно давя смех. Пришлось даже прижать губы указательным и большим пальцами, выгнутыми «подковой». «Дорогая Ярина, за эту неделю я благополучно сменил видовую принадлежность, освоил пачку охотничьих угодий и научился чистить кофемашину. А ещё во второй раз за свою жизнь лишился девственности — с драконицей внешности фотомодели. Как вам мои ачивки, дорогие коллеги?» — Все будут стоять столбами, — бормочу я сквозь пальцы, всё ещё трясясь от смеха. — Разве что сам Мирдал, если услышит, лайкнет… аж дважды. Если «сова» насчёт него не намутила воды. — Учитывая, что ты Дитя Тьмы, они будут готовы к чему-то подобному, — встряхивает челкастой гривой Кина. — Вспомни, как они на безобидный фаллоимитатор отреагировали, — фыркаю я, от души мотая головой, точно застоявшийся жеребец. — А уж тут!.. Я поднимаю глаза и невольно улыбаюсь — широко и от души, вспоминая прошлую ночь. — Дала? — с лукаво-невинной улыбкой спрашивает Кина, заставляя меня подскочить от неожиданности и нервно уставиться на неё, торопливо бегая глазами. Волчица смеётся — не менее весело, чем я минутой раньше. — А то я не знаю, что такая физиономия по утру значит! — Эм… Фыр… Да, — сознаюсь я, передёргивая плечами и тут же довольно обнимая сам себя от живости воспоминаний. — Ну и как? — всё так же лукаво щурится Кина. Я прикрываю глаза. — Горячая. Настоящая драконица. — Смотри, меньше мотивации с Яриной разговаривать! Но всё равно жду тебя там! — махнув хвостом на прощание, Кина возобновляет тренировки. Я возмущённо фыркаю, всплеснув руками: — Можно подумать, я только ради её внешности туда явился! Вполголоса, конечно — чтобы остальные не услышали. Ронять благочестивцев в обморок ещё рановато. Ну, что же… пора идти дальше. А на это собрание я и правда загляну.* * *
Драконьим обликом я пока не могу пользоваться часто. Главное его преимущество — чувствую себя уверенно и со внутренним достоинством, на своём месте. А в быту… Разве что на охоте полезно, и на свидания с Кальцией так ходить приятнее, а ей — возможность научить меня полёту. Но в один момент утром мне прямо-таки донельзя желается превратиться, когда я застаю неслабую драку по дороге в Книгоцентраль: несколько студентов с деревянным оружием окружили парня в одних трусах и кошкодевочку, защищавшуюся странным щитом. Но тут я вспоминаю, что это та самая шпионская игра, раз оружие деревянное… Но синяки-то настоящие! А ну-ка, стоп! Синяки? Совсем недавно деревянным кинжалом уже убивали! Но день же! Не так же в открытую будут? Да кто ж знает-то! Времени на размышления особого нет. Придётся, видно, вмешаться… Но совсем необязательно греметь бортовым залпом. Как насчёт подводного торпедного аппарата? Быстро сосредоточившись, я касаюсь сознания одного из тех, кто атакует. Ежедневная охота имеет важный плюс — это отличная тренировка моей менталки. Разумеется, на манер «Это не те дроиды, которые вас ищут» я ещё изгаляться не могу. Но вот плавным туманом покрыть сознание, распалённое и отвлечённое яростью драки, самым естественным путём подтолкнуть сделать лишний шаг… Парень, запнувшись о торчащий корень, валится прямо под ноги коллеге, а тот — на него. Отлично! Ну-ка, успеют те двое вырваться в получившуюся дыру в кольце? Удивившись, они стоят как вкопанные, драчуны тоже поворачиваются в мою сторону, догадавшись, от кого шло воздействие. Ну вот. Эх, злая судьба у рейдера! Ладно, не вышло прикинуться мимокрокодилом — поднимем чужой флаг. — Одумайтесь, грешные! — торжественно провозглашаю я, вскидывая руки. — Академия сия мудростью небес поставлена, суждена ей доля славная — мир между народами чинить, во благоуспеяние рас разумных. Что же вы друг друга кулаками месите, аки душегубы бесчинные? Всякую свару разумней словами рассудить, чем кровь проливать. Что рознь между вами посеяло, агнцы заблудшие? Поведайте, облегчите душу свою, ибо не первые вы, кого утешить мне доводится. Если выйдет лапшу на уши навешать, скажу Ярине, что у меня успехи проповедника. Не выйдет — скажу, что рукопашные. — Ах, прист! — переглянулись хулиганы и переключились на меня, пока прошлые их жертвы быстро смылись. — Бей его, у него наверняка спелы ренджовые! Ещё какие ренджовые, олухи! Менталка — это вам не огнешар, мощность только растёт по мере приближения. Я рывком шагаю навстречу, в самый центр. Эффект удара сильно зависит от формы. Во все стороны разом летит недалеко, но зато, как ещё на Земле удалось выяснить опытным путём, мощность зависит от расстояния аж в третьей степени. В два раза ближе — в восемь раз сильнее. А бьющийся на втором плане страх оказаться-таки побитым лишь сильнее заряжает ментальный всплеск… который я разряжаю, неожиданно для врагов ворвавшись в самую гущу. Сделав ко мне два неверных, трясущихся шага, нападавшие ложатся на землю — то ли в оглушении, то ли заснув. Повезло мне, что они если и учили заклинания, то ментальную магию на этой неделе ещё не проходили. Вот и чудесно! А впрочем, даже если бы прошли… Уж я-то не понаслышке знаю, легко ли ею овладеть. Подозреваю, что среди первокурсников никто мне в этой сфере волшебных знаний не ровня — ну, если только не найдётся ещё кого-нибудь, кто тоже уже с наработанным опытом явился. Но, конечно, точно так же я никуда не гожусь в обычную боевую магию — так что мне повезло, что среди всего этого… супового набора не нашлось ни одного мага. Так или иначе, а задерживаться мне не след. Только одно, прежде чем делать ноги… Я быстро наклоняюсь, ощупывая в магическом поле деревяшки, которыми были вооружены напавшие. Есть ли тут какой-то подозрительный след? Это действительно только дерево — или оно зачаровано? Хотя на клинке выцарапаны и закрашены непонятные сигиллы — среди которых, впрочем, я узнаю парочку из «Наруто» — никаких чар на штуковине я не вижу, только остаточную ауру владельцев — значит, получили они эти орудия не сегодня. Ладно. Эх, цапнуть бы для исследования штучку-другую… но тут как бы не накликать уже за собой охоту. А так — эка невидаль, хотели кулаки почесать, да сами прилегли отдохнуть. Вряд ли после этого они станут меня выслеживать. Ну, а коли даже станут… даже если сообразят, от чего именно слегли, да чем-то защитным обзаведутся… что ж, кулаками я тоже умею. Не на профессиональном уровне, конечно, но на базе у нас один экс-боксёр работает — как-то зимой, от нечего делать, пару ударов мне показал. Против полноценного рукопашника, конечно, не сработает в моём исполнении, а вот против подобных булек — отчего бы нет. Уж как минимум, лёгкой добычей не окажусь. Впрочем, как говорил мудрый Сунь Цзы, лучший бой — тот, которого не было. На скорую руку запомнив выцарапанные на дереве рисунки, а заодно — характерные детали внешности горе-охотников, я перепрыгиваю через близлежащего, предварительно убедившись, что подмоги им поблизости не виднеется. Так, а теперь — скорым шагом, куда планировали. Как выберусь на природу, между прочим, нужно будет вновь драконье обличье принять. Во-первых, нужно как следует в нём освоиться, во-вторых, ноги длиннее, нюх лучше, слух тоньше — проще охотиться будет. Эх, полетать бы! Но тут лучше пока не рисковать — чего доброго, перелом по неопытности получу… а помочь некому будет. Подожду уроков Кальции. А вот изучить получше свой ядовитый шип на кончике хвоста точно смысл имеет. Благо для того, чтобы им пользоваться, подниматься в воздух совершенно не обязательно.* * *
Перед аудиторией я встречаю с большой радостью Кину. — Снова привет! Значит, мы на натурфилософии вместе? Сядем подле друг друга? — Конечно! — радостно улыбаюсь я. — Между прочим, у меня тоже новости… кгм, случились. Но об этом после занятия давай. Заодно и Кальции расскажу. Снова втроём помозгуем — авось что вытанцуется. Занятия начинаются уже скоро. Я сажусь за длинную парту, Кина слева, справа невысокий энт с горящим зелёным глазами. Учитель наша — малинового цвета шерсти пушисто-пернатая драконица в голубом галстуке-бабочке и монокле. — Начнём, друзья! — она, даже не представившись, с энтузиазмом начала лекцию. — Натурфилософия — умение понять жизнь. Но что такое, по-вашему, есть жизнь? — Форма существования белковых тел, — еле слышно насмешливо шепчу я себе под нос, вспомнив незабвенную формулу, благополучно пережившую не только самого Энгельса, но даже «научный коммунизм». Вообще-то правильно намного длиннее, но там уже целый перечень расписывать. — Почти, — показывает на меня пером госпожа учитель Артара, — но, во-первых, не всяких белковых и не всегда белковых тел — сваренное вкрутую яйцо нельзя считать живым, хотя белков в нём полно, а у кремниевых организмов нет белков. Жизнь — это самоорганизующиеся тела, обладающие волей. Самоорганизующиеся — означает, что они могут расти, регенерировать, управлять своим движением... а двигаться способны даже растения, поворачиваясь к солнцу. Воля же — это обладание намерением что-то совершить для своего выживания или удовольствия. Любой живой организм стремится к счастью и бежит от боли в меру своих возможностей. Потому растения и разумные андроиды — уже живые, а кристаллы и элементарные частицы — ещё нет. Выходит, чтобы постичь магию природы, нам нужно сродниться с волей живых организмов и действовать через неё. Что ж, довольно близко сформулировано. Четыре характерных признака жизни — обмен веществ, рост, размножение и наличие реакции на внешние раздражители. В принципе, Артара примерно о том же сказала, но более расплывчато… точнее, философски. Ну, а сродниться с волей организмов, действовать через неё… хех, да я этим сегодня, почитай, с утра занимаюсь! Кажется, эти занятия окажутся едва ли не ближе моему профилю, чем вчерашняя линия. — Обычно друида представляют фанатичным природозащитником, который убьёт даже за хождение по газону. Или за то, что газон подстригли, — кажется госпожа Тагирион любит пошутить для аудитории. — Так бывает у неадекватных представителей этого магического направления, но не потому, что они ценят природу как божество, а потому, что мнят её частью собственного тела. От друидов чаще можно услышать термин «слияние с природой» в значении не сходить в кусты отлить, а самое точное описание друидической магии. Друид расширяет собственную волю за пределы своего тела на другие живые объекты и перехватывает над ними контроль. Вот смотрите — у мага есть мозг или квантовый компьютер, в общем — орган или деталь сознания. Сознание, по сути, это электромагнитные волны в мозгу, причём не совсем обычные, а довольно сложные, мощные и обладающие свойствами квантовых объектов, например, частичными когеренцией и декогеренцией во время раздумий и инсайтов, схлопыванием узлов нейронной сети до случайного состояния и прочие процессы, о которых студентам Жимора расскажут на энергомедицине. Обычно электромагнитное поле — ментальное тело, если угодно — не выходит за пределы мозга. Но при необходимой тренировке своё сознание можно расширить на объекты и субъекты во внешней среде. И, если ваша воля сильнее, получить над ними контроль. «Поработить» растения и животных достаточно просто, и многие друиды этим счастливы ограничиться — ну и ещё погоду контролируют через электромагнитное поле. Эх, ну почему я этого не знал на даче! От какого количества нежелательных вскапываний удалось бы отвертеться вовремя вызванным дождём… Пожалуй, ни один урок до этого не увлекал меня настолько сильно — что здесь, что дома. Я со всем тщанием строчу и запоминаю одновременно. — Теперь немного практики. На подоконнике стоят цветы в горшках, возьмите себе по штучке, будем тренировать расширение сознания, — дождавшись, когда ученики исполнят это, Артара продолжает. — Возьмите горшок в ладони и мысленно представьте его и цветок в ней частью своего тела. Цветок теперь — тоже вы. Вы чувствуете его эмоции и желания. У растений нет мозгов, но квантовых процессов достаточно, чтобы обладать этим всем, химически распределённым по телу. А теперь представьте, как вам хочется спать, вы же пришли на занятие уже под вечер, намаялись… Видите, цветок начинает закрывать лепестки! Сверхмедленно, но если присмотреться — заметно. Ну, не так уж и сверхмедленно… Или это просто у меня лучше получается? Всё-таки ментальная практика у меня имеется вполне достаточная, чтобы делать с цветком всё, на что он в принципе способен. А при уменьшении тургора что лепестки, что листья способны склониться вполне прытко, меньше чем за минуту. С немалым удовольствием замечаю, что на цветке мне даже сосредотачиваться целиком не обязательно. Для того, чтобы взять его под полный контроль, довольно и буквально края сознания — остальным же можно действовать, как угодно. Вроде как пакет в руке держишь — немного отвлекает, но не настолько, чтобы всё прочее тело занимать. Внезапно у меня в голове всплывает важная мысль, и я начинаю внимательно оглядывать класс, насколько только это получается сделать, одновременно притворяясь всецело сосредоточенным на цветке… который, кстати, я тоже замедляю. Нет ли тут ещё кого-нибудь, у кого цветок вёл бы себя подозрительно прытко? Ну-ка, «мы с тобой одной крови», покажитесь! Энт справа от меня достиг не меньших успехов, и это не удивительно, он ближе всех в классе к растениям. Но вот что меня удивляет — за задней партой я вижу Аврору, будто дирижирующую лепестками цветка, открывавшийся и закрывавшимися раз в секунду. Заметив, что я за ней наблюдаю, девушка презрительно подняла нос. Я беззлобно фыркаю и, подмигнув, показываю ей большой палец, прежде чем отвернуться. Но мои думы при этом гораздо серьёзнее. Если вспомнить, как легко она справилась с теми лягушками-переростками… словно заранее предполагала такую возможность… Весьма не исключён вариант, что она — менталист не слабее меня. Нужно быть впредь внимательным, если она окажется неподалёку. После занятий мы вместе с Киной отправляемся навещать Кальцию — мне хочется им обоим пересказать сегодняшний инцидент. Но горшок на окне не стоит, хотя свет в доме горит. Я с досадой взрыкиваю, ударяя кулаком о ладонь. Проблема… Так, что же делать? Минутку… А может, её вообще нет дома, и там только Таната? Вроде же Кальция собиралась меня встретить, как вчера… Но в Книгоцентрали её не было. Меня начинают покалывать нехорошие подозрения. — Кина, ты помнишь запах Кальции? Не могла бы ты глянуть у калитки — как давно она здесь проходила? — Вообще, — принюхивается она, — в центральном корпусе её запах был сильнее. Давай обратно, сейчас её там поищем. Через несколько минут катания и трети часа поисков Кина выводит меня к задней двери «Кофе с огоньком». Приоткрыв дверь, я замечаю Кальцию, что ходит между слегка пьяных учеников с кожаным мешочком и собирает в него кристаллы, а несколько парней выстраивают за стартовой линией лягушек. Мне это кажется… немного странным. Нет, в принципе, в ночь нашей первой встречи Кальция тоже позвала меня именно на такую забаву, но тогда, вроде бы, она не собиралась лично участвовать в этом… Интересно, а что та самая Аврора? Она тут тоже имеется? Я быстро окидываю взглядом зал, ища ту эльфовампирку. Её вот как раз и нет в обозримом пространстве. — Она что, ополоумела? — просовывает и Кина голову в щель, а Кальция даёт отмашку на начало скачек, неловких, хаотичных и оттого особенно зажигавших небольшую толпу. — Подожди, давай присмотримся, — я касаюсь рукой плеча волчицы. — Быть может, у неё имеется какой-то собственный план расследования, о котором она не успела нам рассказать. Но лучше отойдём в сторонку, тут мы слишком заметны. Найдутся здесь окна, через которые можно было бы понаблюдать? Между прочим, есть ведь и ещё один вариант: перед нами не Кальция, а кто-то в её облике. Едва ли я — единственный оборотень в академии! Гонка не успевает закончиться, как с ноги из главного зала заходит эльфийка из персонала и совсем не по-сильвански начинает шмалять в спортсменов, зрителей и букмекершу больно, но безвредно жгущими молниями из жезла. Кальция выбегает во двор одной из первых, на ходу визжа нам: — Добрый вечер, сматываемся! Я присоединяюсь к ней, на бегу маша Кине, но тут же приостанавливаюсь — трёхлапой волчице тяжело бежать. Может, махнуть ей, чтобы она, наоборот, нырнула в темноту? Кальция, впрочем, к тому времени уже перемахнула через ограду уже закрытого за поздним часом двухэтажного корпуса из зелёного мрамора с толстой невысокой башенкой из центра. Кина протискивается через чугунную решётку и скрывается в кустах, ну, а где хромая волчица пройдёт — там и я подавно. Оглянувшись на предмет преследователей или наблюдателей, я ныряю следом за Киной, от души надеясь, что среди кустов не найдётся колючек. На шум ползу в наиболее густые заросли, где и встречаюсь с девушками. Кальция уже начинает объяснять Кине: — Я узнала, что в этой кофейне было аж два покушения с лягушками. Вот и подумала, что, раз преступник совершил преступление дважды, он вернётся и в третий раз. Но в этот день, как назло, Аврора не явилась — наверное, действительно испугалась администрации. Поэтому пришлось мне устраивать всё на лету. Не волнуйтесь, всю энергию я верну владельцам. — Насчёт этого не тревожься, я даже не думал тебя в чём-то винить, — успокаиваю я её. — А ты считаешь, что Аврора может оказаться как-то к этому причастна? — Она первокурсница, была на Посвяте. Оба раза она устраивала лягушачьи бега. Насчёт слизня из озера не уверенна… — она начинает шёпотом считать, — так что три четверти вероятности. — Из озера? Есть что-то новое? — активируется Кина. — Ах да, — вспоминаю я, — я же тебе не рассказал… Как-то несильно отложилось в памяти, уж больно быстро всё прошло. В общем, когда мы с Кальцией… уединились, в рощице у озера, на нас попёр оттуда какой-то мутировавший слизень. Я, впрочем, даже не уверен, было ли это живое существо или некий конструкт типа голема, только из органики. Я вообще почти ничего не могу сказать, потому что сразу же прибил его сосредоточенным ментальным всплеском. Но Кальция считает, что это могло быть ещё одним нападением, причём нацеленным на меня, — растерянно развожу руками: — Вот только странное это какое-то нападение. От этого слизняка не было бы проблем даже просто убежать! — Смотря чем вы в этот момент занимаетесь, — Кина хочет поддеть, но Кальция искренне хихикает, и волчица на несколько секунд зависает от неожиданной реакции. Я смущённо тоже хихикаю, потирая затылок. — Ну, мы занимались, в общем, именно тем, про что ты подумала. Почему я и спалил эту дрянь одним ударом… Она очень невовремя выползла! — Но Авроры в обозримом пространстве точно не было, — добавляет драконица. — Да и монстр был жёлтый, а не чёрный. — Да это вообще не походило ни на одну атаку до этого, — качаю я головой. — Впрочем, помнится, в слизняке торчали какие-то склянки, прочая фигня… ну, выглядело это, как битые магические расходники. Может, вся эта штука — вообще просто какой-то неудачный эксперимент, который решили выкинуть подальше, забыв? — Возможно, — соглашается Кина, — значит, следить надо за Амалией? — А ты узнала о ней что-то новое? — склоняю я голову, вспомнив, что нужно ещё об утренней стычке рассказать. — Да нет. Играет в студенческой группе, подрабатывает на стадионе косарём, траву ровняет. — Травку ровняет… — я неопределённо пожимаю плечами. — А она случаем не давала вам… новых целей? Не шла речь о групповых атаках днём? — Кто, Аврора? Нет, она не с нами играет, не в шпионов, а в оркестре, — Кина отмахивается головой. — А про групповые смерти… Слышала, две самки утонули в этой речке ночью под мостом. Онанировали друг другу, видимо, да не успели всплыть. — Самки мастурбируют, — поправляет Кальция, и только потом хватается за пасть. — Ужасная судьба. Но они могли от несчастной любви, могли же? — Да, для женского пола этот термин неправомерен… — рассеянно замечаю я, садясь на траву и задумчиво барабаня пальцами по земле. — Видишь ли, почему я спрашиваю… Сегодня утром я, после того, как мы с тобой разошлись, наткнулся на такую картину: группа студентов с деревянным оружием атаковала одну парочку… парень-человек, почти неодетый, и нэка со щитом. Били всерьёз, до синяков. Я затревожился, вспомнив про печальную судьбу Сваверы… Решил вмешаться и спасти. — И как? — смотрят обе мне в глаза, я даже растерялся: — А какие варианты? Спас их, нападавших вырубил. Судя по сленгу, они всё происходящее действительно как игру воспринимали. Причём игру против болванчиков, а не живых существ, раз они били деревянным оружием в полную силу. Спасённые убежали, нападавшие в отключке, а мне на охоту было пора... так что я, к сожалению, допрос не вёл. — Ладно, — Кальция успокоено отмахивается ладонью. — Ты же знаешь, что мы в особенный дворик зашли? — Нет, — честно признаюсь я, осматриваясь по сторонам. — А что в нём особенного? — О, любовь моя… — она патетично приобнимает меня крылом, — это особняк Одеека, известного героя Первого Мира, преподававшего во стенах нашей альма-матер историю великих личностей на собственном примере и завещавшего свой дом науке, то есть, администрации университета. Но более всего этот дом прославился тем, что именно здесь год назад состоялась величайшая шутка Девочки-Припевочки. Я тайком пробралась на лекцию по историографии и подбросила свою любимую куклу на видное место. Ох эта кукла и отжигала… Ни одно замечание профессора или ученическая реплика не оставались без скабрезного сального комментария моей зачарованной куколки. Но наш юмор не оценили и заперли Девочку-Припевочку на чердаке. И я думаю, пока мы всё равно пережидаем в кустах, это отличный момент наконец освободить героическую принцессу из плена. Что скажете? — То, что мы уже нарушаем устав, находясь после рабочих часов на территории этого корпуса, — хмурится Кина. — За кражу со взломом нас наверняка на исправительные работы отправят. — А мы аккуратно, никто нас не заметит. Ну пожалуйста, у меня день рождения скоро! — Кальция умоляюще складывает лапы. — Минутку, нужно подумать… — я внимательно осматриваюсь по сторонам. — Кальция, а имеются ли у корпусов какие-нибудь ночные дежурные? — Ни души. Есть один голем на первом этаже, автоматон Оскар, но его легко уболтать, — отмахивается она свободным крылом. Я поднимаю голову, осматривая здание: — Если этот твой шутливый артефакт спрятали на чердаке, то не проще ли будет просто залететь за ним? — Там окон нет, на чердаке, — она тоже задирает нос, — да и в принципе окна хорошо магически защищены. — И как же вы тогда внутрь попасть собираетесь? — прищуривается Кина с сомнением. — Хороший вопрос, — соглашаюсь я. — Но вообще, у меня такая мысль… Кальция, ты ведь не ученица. Значит, как я понимаю, на тебя положения внутреннего распорядка не вот чтобы сильно распространяются… во всяком случае так, как на нас, верно? — Если вдруг вы что-то подписывали, то я не подписывала, — она кивает. — Но вламываться туда одной было бы скучно. К тому же, я не слишком сильна в магии. — Зато можешь на стрёме стоять и убалтывать автоматона и профессоров. Но лично я в этом не буду принимать участия. Так что… До завтра? И кстати, возможно, стоит нам всем троим время и место следующей встречи назначить, чтобы не вышло как сегодня? — предлагает Кина. — Да, это справедливо, — соглашаюсь я. — Возможно, имеет смысл найти некое местечко, в котором можно было бы собираться вечерами по умолчанию? Ну там, если отдельно мы что-то не оговаривали, но охота повидаться — заглядываем туда на закате. — Или на рассвете, наши утренние встречи на зарядке уже стали традицией, — волчица смотрит на Кальцию, спрашивая согласия, но она отмахивается: — На рассвете я ещё сплю, так что там забавляйтесь сами. Я действительно больше склонна к закату, и желательно на границе Буктвора и основного корпуса. К тому же это место ничейное, ректорат поручил его деканату, а деканат спихивает на ректорат, так что там не будет особой слежки. — А где именно на границе? — уточняю я. — Она ведь, наверно, довольно длинная? — Где и столбик — как бы дерево, золотое — как бы нет, — Кальция объясняет путано, но место я сразу узнаю — ошкуренный, но ещё укоренённый ствол светлой древесины, видневшийся над придорожными зарослями. — Ладно, запомню, — кивнув, улыбаюсь я. — Кина, спасибо, что составила компанию. Увидимся завтра! Она лижет меня в ладонь на прощание и разворачивается обратно к забору. Ну а Кальция, встав на четыре, выползает в другую сторону, ко входному крыльцу с большими кадками цветов по обе стороны от мозаичных дверей. — Подожди! — шепчу я, нагоняя её. — Не так быстро. У тебя есть план? — Нету, но можно в библиотеке взять, она ещё не закрыта, — не сразу понимаю, что Кальция говорит про план здания. — Кальция, я не про то, — качаю я головой. — А про план действий... Извини, но мне не хочется в первую же неделю навлекать на себя дополнительные неприятности — видят Сёстры, у меня уже этого немало набралось. Если ты считаешь, что моя помощь необходима — давай сначала обдумаем возможные варианты событий. Я не желаю рисковать, если без этого можно обойтись. Давай по порядку. Во-первых, почему твой артефакт заперли на чердаке, а не уничтожили или не поместили в более надёжное место? — Потому что с его помощью не захватить мир и не убить никого. Мелькорово семя, это просто говорящая кукла, не разумная даже, — фыркает драконица. — Её заперли на чердаке, потому что чердак был близко и там часто хранят штуковины, отобранные у студентов-пранкеров. Я миролюбиво фыркаю в ответ: — А теперь подумай: какова вероятность, что в магической академии коллекция штучек в этом духе лежит без защиты? Лично я полагаю, что сто один процент — там что-то имеется. Или тайная стража, или ловушка, или сигнализация… или всё вместе. У тебя есть какой-нибудь план, что делать, если мы наткнёмся на такое? — Ты прав, — она клацает челюстью. — На ум приходит только взять какую-нибудь ненужную, но странную хрень с собой и сказать, что моя мама попросила это отнести туда. — Это было бы неплохо, но есть два «но», — я начинаю загибать пальцы. — Первое: не покажется ли странным, что тебя отправили с таким посланием на ночь глядя? И второе: не думаешь же ты, что тебя при этом отпустят бродить по этому залу сколько угодно, ища эту твою артефактную куклу? За тобой наверняка присмотрят. Не говоря уже о том, что могут потребовать письменное подтверждение от твоей матери или же вообще как-то сообщить ей напрямую: ваша дочь явилась к нам, это вы её послали? — Почему бы и не на ночь глядя, может, мама мне дала эту хрень на вечернем уроке, а я глупая и не подождала до завтра, — улыбается Кальция так, что сомнения в отсутствии у неё ума не оставалось. — А что будут присматривать — эта вещь не для входа потребуется, а для выхода, на случай сигнализации. Я тру двумя пальцами кончик носа, размышляя. В принципе, это может сработать… — То есть ты считаешь, что сможешь спокойно пройти туда, не спрашивая сопровождения кого-то из официалов с ключом? Просто подойти к этому голему, сказать, что тебе нужно внутрь — и он тебя пропустит без вопросов? А там ты просто спокойно откроешь нужную тебе дверь? — Уговорить голема я уговорю. Но у меня нет ключа от входной двери, — показывает она носом на неё, — и я не знаю, как пройти на чердак. Хотя об этом можно Оскара попросить. — Извини, я немного не понимаю… — гляжу я на дверь. — А отчего бы тебе, раз ты можешь уболтать голема, просто не упросить его же заодно пустить тебя внутрь? Всё равно ведь ты, наверно, не с улицы будешь его уговаривать? — Так заперто на ключ, — она показывает на дверь, — у Оскара ключей нет. — А ты знаешь, где эти ключи держат? Кальция достаёт ключ из цветочного горшка: — Преподаватели часто забывают свои, поэтому держат запасной. Я с невольным скепсисом хмыкаю: — Ты же только что говорила, что у тебя нет ключа! — Так он не у меня лежал! — она выразительно показывает на горшок. Я закатываю глаза и вздыхаю. — Кальция, знаешь… Иногда ты бываешь очень сумасбродной! Зато не могу представить тебя скучной… — А какого ответа ты ждал? — она качает головой и вставляет ключ в скважину. — Ну что, пробуем? — О. Кальция, секунду, у меня есть идея, — внезапно улыбаюсь я. — Для подстраховки, так сказать. Во-первых, я сейчас превращусь — так оно спокойней будет. А во-вторых, не могла бы ты глянуть или прислушаться — нет ли тут поблизости какой-нибудь мелкой живности? Или, может, у тебя осталась какая-нибудь лягушка? — Прямо вокруг нет… — она водит головой и ушами, — но найти не проблема. — Отлично! Тогда поищи, пожалуйста, пока я превращаюсь, — довольно подмигиваю. — Она нам за разведку сойдёт! — А предмет «в оправдание» на ком? — она сходит с крыльца и распахивает крылья. — Эм… Прости, но этим лучше заняться тебе, — виновато развожу руками. — Я совершенно не знаю, что тут лучше подойдёт, не знаю этого твоего Оскара… Ладно, хочешь, я порыскаю за живностью, а ты нужную загогулину поищешь? — Мне и то и то лениво. Я изначально собиралась ждать тебя снаружи, пока ты не сделаешь всю работу, иначе это не подарок на день рождение, а незнамо что, — смотрит она на меня невинно. — Можем жребий кинуть. — Подарок я тебе, вообще-то, уже приготовил, — весело фыркаю я. — Кальция, но ты же понимаешь, что я в одиночку там ничего не сделаю? Я не знаю ни куда идти, ни что искать, ни кому что говорить… А моя менталка на голема абсолютно не действует. Я с удовольствием верну тебе твоё добро, но без твоей помощи мне не обойтись. — Вот поэтому я не отказываюсь. Я правша или левша? — спрашивает она внезапно. — Если угадаешь, будешь ловить лягушек. Я усердно пытаюсь вспомнить, какой рукой она в прошлую ночь действовала активнее, но ничего толкового не вспоминается, за исключением моря удовольствия. Впрочем, наверно, вряд ли ей вообще бы пришёл в голову такой вопрос, будь она правшой? Рискну, всё равно ничего страшного, даже если ошибусь. — Левша. — Да, угадал. Тем более ты наверняка слышал про «магию левой руки». Давай тогда встретимся тут же, когда стемнеет. А я заодно деньги верну… — отсалютовав мне крылом, Кальция взлетает. Смешней всего, что как раз не слышал. Или она всё-таки действительно усердней ласкала и щекотала меня именно левой? Впрочем… сейчас это неважно. Ну, если мы не проныриваем прямо сейчас, то превращаться мне пока тоже нет нужды. Главная идея в том, что, если засекут, если придётся удирать — больше шансов оторваться. Ноги так будут длиннее, а особенно важно — если удастся выскочить наружу, то достаточно будет ненадолго спрятаться, чтобы принять совсем другой облик. А я ничего, а я просто мимо проходил… Ничего не видел, ничего не знаю. Оно, конечно, теоретически могут по ауре распознать… Но это ведь, во-первых, должен найтись тот, кто её запомнит, а во-вторых — он же должен будет её суметь вовремя рассмотреть. В темноте, да за секунды… Не полная гарантия, но шансов точно больше будет. Значит, превращусь, когда начнём всю затею — а сейчас я аккуратно выбираюсь отсюда и отправляюсь за живностью. В идеале, пожалуй, будет даже не лягушка, а крыса — она лучше умеет лазать, да и в здании вызовет, если что, меньше удивления. А лучше даже несколько поискать, с запасом. Вдруг там окажутся по-настоящему опасные ловушки. В сумерках мы встречаемся во дворе огороженного особняка вновь. У Кальции в руках сильно истресканная глиняная или гипсовая голова — судя по очертаниям, мохнатого дракона. — Ого, — с интересом смотрю я на эту штуку, — где ты такое добыла? — Спёрла на Забызнане. Они часто лепят бюсты, чтобы вселять в них великих бездельников прошлого. Стоит только подобрать самого острословного, и он будет не хуже моей Девочки-Припевочки. — Я женщина, если ты не разобрала, — приглушённо отвечает осколок статуи призрачным голосом. — Агнира Семаргл, жена Хорламира. — Удачная находка, хоть твоей статуе отомщу за мать, — надтреснула Кальция хрупкое глиняное ухо. — Ай! Я себе предков не выбирала, и мужа тоже! Хорламиру пришлось взламывать мне сознание, чтобы заставить себя полюбить. — Стой! — я поспешно перехватываю Кальцию за руку. — Подожди… — Перевожу внимательный взгляд на статуэтку… если её можно так назвать. — Агнира… Я слышал твоё имя. Раньше. Причём я не вру. Даже сам затруднюсь сказать, в какой именно момент, но это имя я действительно уже слышал. И, действительно, вместе с именем Хорламира. Вот только без фамилии. — Как я могу узнать, что ты действительно Агнира? — спрашиваю я, пристально глядя на статуэтку. — Могу показать тебе пару тайников в моей авваатерской бане, если их до сих пор не нашли. Но вам придётся лететь в Авваатер, а так — поверьте на слово, — вздыхает надломанная гипсовая голова. — Призывать души в статуи — частая практика у ваших бесотрахов. Хорошо хоть они возвращаются на место, если окончательно разрушить их вместилище. — А какое место у тебя сейчас? — я продолжаю внимательно смотреть на артефакт. — Где твоё настоящее тело? — Померло. Я не согласилась носить в себе Божественную Энергию от батюшки Хорламира, потому что его род либо бросил Харадол, либо испошлил его, — признаётся статуя. — Иными словами, твою душу выдернули из… потустороннего мира? — изумлённо уточняю я. — Не думал, что такое в принципе возможно! — Законы оккультизма, как и заповеди, только и делают, что нарушают. Вот моя дочь Яролика, молодец в кавычках, даже реформировала верхние и нижние слои Харадола, то есть ады и раи. Всех, кто в рае жил, подвинула в ад за религиозность и поддержку старого режима, как тебе? Но тут Агниру прерывает Кальция: — Им только дай тебя уболтать, хоть сто лет они могут рассказывать о своей жизни от скуки. А у нас дело. — О, ты права, — соглашаюсь я и мягко забираю у неё статуэтку. — Но вот только тратить столь уникальную вещь на это… ошибка. Очень большая ошибка. Кальция, ей же цены нет — что с практической точки зрения смотреть, что с, — я запинаюсь на секунду, — любой другой! Она мне нужна. Даже так скажу: предельно нужна. В качестве предлога нам вполне подойдёт вот это, — извлекаю из кармана самодельный брелок, которым однажды удалось разжиться на базе. Он сияет между моими пальцами призрачно-зелёным светом. — Наши умельцы сделали на основе брошенной техники. Здесь нет никакой магии, которую можно было бы почувствовать, нет электричества, нет топлива… а он сияет. Впечатляет, верно? Вообще-то я его взял на случай, если потребуется бесшумно подсветить что-нибудь, но в случае чего — отлично сойдёт за непонятный артефакт. — А чем этот артефакт может быть вреден? Это же просто лампочка, — Кальция разводит ушами. — Отчасти да, отчасти нет, — я слегка покачиваю им в руке. Повезло, что отсюда нас никому извне не видно… — Свечение, которое ты видишь, имеет радиоактивную природу. Если совсем просто — наши учёные исказили воду, сделав её гораздо тяжелее обычной… и заодно гораздо неустойчивей. Эта порченая вода распадается со временем, испуская невидимые, но смертельные для всего живого лучи. В этом брелке содержится частица такой воды… тритий, сверхтяжёлый водород. Его лучи заставляют сиять люминофор — это вещество, которым изнутри облита капсула с тритием. Поэтому мы видим это сияние. Лучи порченого вещества бывают разными. Тритий испускает относительно слабые, которые не могут проникнуть через саму капсулу; поэтому мне безопасно держать этот брелок в руках. Но, вздумай я его раскусить… получу такое отравление, которое ни один обычный антидот не возьмёт. — Другое дело! Что же ты раньше не сказал! — охотно меняется Кальция с довольством на мордашке. — Спасибо, — Агнира шепчет благодарно. — Ой, если Филипп на Забызнан зачислится, он таких, как ты, каждый день лепить будет. На твоё счастье — вряд ли, — фыркает Кальция, доставая из горшка «секретный» ключ. Я бережно прячу статуэтку в свободный карман. Так, один момент… — Кальция, вот наши «разведчики» — я киваю на небольшой мешок. — Удалось раздобыть несколько крыс. Я сейчас вернусь, только спрячу одежду в сторонке, чтобы не нашли прямо тут. Некоторый риск, конечно, но ещё больший — оставлять человеческую одежду в месте, где её могут легко связать со мной. Выскользнув наружу, я быстро раздеваюсь и прячу аккуратно запакованный от росы тючок в заранее присмотренных густых кустах. — Не скучай, — вполголоса говорю я, касаясь рукой кармана, где спрятан артефакт. — Думаю, вернусь максимум утром, или даже ещё быстрее. — Буду ждать… — доносится в ответ ещё более негромкий голос. Кивнув, я превращаюсь в дракона. С каждым разом это получается всё легче. Если так и дальше пойдёт, через некоторое время процесс будет занимать буквально несколько секунд. Убедившись, что всё в порядке и никого рядом нет, я проскальзываю обратно, к нетерпеливо притопывающей Кальции. — Вот и я. Всё спокойно? — Видела Кину за забором, а так да, — она кивает. Я слегка фыркаю, прежде чем повернуться и приветственно помахать рукой в темноту. Верная подруга всё же решила подстраховать нас. А заодно, кажется, теперь есть третье живое существо, которое знает, кто я. Нужно будет утром объясниться… — Если бы Кина захотела, она бы точно не дала себя заметить, — я поворачиваюсь к Кальции. — Раз дала — значит, желает, чтобы мы знали о её присутствии. За дверями со стеклянной мозаикой по обе стороны от входа стоят две мраморные статуи человека, похожего на католического монаха, но без тонзуры. Пол покрывает настоящий лакированным паркет, и в большой холл, совмещённый с обеденным залом, опускалась тройка низеньких ступенек будто бы широкого крыльца внутри помещения или подиума. Пол в основной части зала устилает неимоверных размеров ковёр из алого бархата с золотыми нитями. Длинный обеденный стол с хрусталём и фарфором стоит между фортепиано и камином с ещё тлеющими углями. — Грабители! — из бокового крыла раздаётся чуть отдающий механикой голос, похожий тембром на Ц3ПО в английском оригинале. Размахивая руками, к нам выходит механический человек с кованными усами и кепкой. — Оскар приказывает вам уходить! — Всё в порядке, это я, от профессора Танаты Парастас, — поднимает Кальция над головой брелочек. — Мы хотим положить этот радиоактивный артефакт на чердак. Но я забыла, где тут на него лестница. — О, чуднó, — останавливается автомат. — Ещё недавно, Кальция, тебя саму подвергали дисциплинарным взысканиям, а теперь ты сама стоишь на страже спокойствия Аднирваны. Ну что ж, идите за мной. Какая жалость, что я ещё не могу разговаривать на ментальном уровне! Впрочем, коснуться Кальции мысленно-лукаво мне всё же удаётся. Словами это бы звучало примерно как «Ну такая благолепная отличница, что просто диву даёшься!». Драконица в ответ бросает на меня понимающий взгляд, её глаза весело щурятся в ответ. Мы идём следом за големом. Интересная он, однако же, штука… Интересно, подучат ли меня на артефакторике делать нечто похожее? Обожаю познавать новое…Впрочем, не время предаваться мечтаниям. Сейчас мне нужно бдительно посматривать по сторонам, а заодно запоминать на всякий случай маршрут… да и всё, что может пригодиться, если придётся бежать. Не успеваем мы добраться до лестницы, как путь нам преграждают две статуи монахов, суровые и безмолвные. — Это не нарушители, успокойтесь! — Оскар пытается их утихомирить, но каменные големы с места не двигаются. Я молча смотрю на Кальцию и, когда наши глаза встречаются, безмолвно повожу взглядом в сторону статуй и вопросительно поднимаю брови. «Что мне делать, Кальция? Против големов моя ментальная магия бесполезна». Но не принялась она что-то предпринять, как… — Маленькие проказники… — из боковой гостинной комнаты выходит собственной персоной Аврора Луна, — и большие неприятности. Как интересно… Что она здесь делает? Впрочем, если что, мы чисты… А, проклятье! Она знает или нет, кто я? В моём драконьем обличье она меня не видела… Кальция говорила, что это узнаваемо по ауре, но так ли просто различить её в тёмном коридоре? Притворюсь, что она мне незнакома — авось сойдёт. Что я теряю, в конце-то концов? — Кальция? — спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально непохоже на человеческий вариант. — Ты её знаешь? — Ты сам кто такой, если не знаешь лучшую ученицу вступительного потока? — прищуривается на меня Аврора. — Извините за поправку, мисс, — использует Оскар необычное для этого мира обращения, оборачиваясь к ней, — но рейтинг студентов пока не составлен, и ваше суждение можно подвергнуть разумному скептицизму. Аврора морщится: — Угомонись, я не с тобой сейчас разговариваю. Кто она такая, я не знаю. Но, если верны все собранные клочки впечатлений — любит распускать хвост. А значит, наверно, не слишком-то сильна духом… — Лучшую ученицу?.. — я позволяю вплестись в свой голос практически незаметным нитям ментальной магии. Она и так-то заметна гораздо меньше, чем обычная, а уж в пассивном виде — и подавно. Эффект от неё тоже не так силён; но всё же вся речь пропитывается большей убедительностью… Тем более помогает мой рост. Я был выше её даже в человеческом обличье — тем более удобно, сделав пару мягких шагов вперёд, воззриться на неё сейчас, когда её макушка мне от силы по грудь. Главное, не так, чтобы меня сзади что-либо подсвечивало. — Значит, лучшие ученицы сейчас бродят незваными после отбоя по учебным корпусам? — гулко урчу я, нависая над ней. В моём голосе слышатся укоризна, скептицизм… а за ними — тень сарказма. — И ни в грош не ставят персонал, выполняющий свои обязанности? Аврора не находит, что сказать, начинает запинаться, а Кальция, добивая, уверенно приказывает Оскару: — Выведи её отсюда, у неё, в отличии от нас, нет полномочий! — Пройдёмте, сударыня! — автоматон протягивает в её сторону руку, но Аврора уже и сама припускает на выход. Кальция с облегчением оборачивается ко статуям, касается их лбов, вливает в них немного своей энергии вместе с ментальным приказом, и големы возвращаются на место. Незаметно от Оскара я показываю ей большой палец. Пронесло! Уф. Первый косплей профессора Снейпа засчитан. Но что всё-таки эта раздражающая особа делала здесь в такое время? Почему она уже который раз оказывается в подозрительной близости? Впредь нужно следить за ней в оба глаза. Нутром чую — ничего приятного в ближайшее время ожидать от неё нечего! Ладно… пока что она не представляет угрозы, даром что на выходе нужно будет быть повнимательнее — практически уверен, что Аврора возжелает выяснить, кто я такой. Ничего, возьмётся шпионить — приложу менталкой так, что до утра в чистом поле проваляется. А сейчас… куда нам там дальше? Оскар нас провожать не стал. Боковая лестница ведёт только на второй этаж, в длинный-длинный коридор через всё здание, с кучей дверей в кабинеты. Там я и нахожу спрятанную в полуколонне дверь и винтовую лестницу на чердак за ней. Спрятанную… ну, так предполагалось, она была текстурой под остальную обивку стен, но нашёл я её потому, что её оставили неплотно закрытой. Опаньки. А вот это любопытно… причём подозрительно любопытно. Тайный проход, но при этом так демонстративно показанный? Уж очень походит на ловушку! Нет, ну можно, конечно, предположить, что это просто очередная безалаберность преподавателей, вроде ключа в цветочном горшке, или та же Аврора рыскала тут до нас… тоже, кстати, вариант… Но всё же безопасней будет послать разведку. — Повезло, что голем наш внизу остался, — я достаю из мешка одну крысу. Та вяло шевелится, всё ещё оглушённая, но под бодрящей волной ментальной магии послушно становится на все четыре и бодро рысит вперёд, в проход. Жаль, я пока не могу вести наблюдение её глазами, но так, как минимум, не напоремся на явные ловушки. — Кальция, подсвети-ка, — я машу ей рукой, и драконица, понимающе кивнув, выставляет сияющий зелёным брелок следом. Покорная моей воле крыса послушно шлёпает вперёд, волоча за собой хвост. Я внимательно слежу за всей обстановкой, но ничего подозрительного не случается. Тишина продолжает висеть и когда крыса взбирается на первую ступеньку… вторую… третью… — Кальция, пойдём, — негромко говорю я. — Только внимательно, не забывай посматривать. Главное же — не забегай вперёд крысы! Помни, она — миноискатель. Тьфу, разведчик, в общем. — Тогда иди первым? — легко толкает меня Кальция носом в спину. На круглом чердаке внутри башни, едва освещаемом через слуховое окно в куполе, какого только хлама я не вижу: деревянная качалка, вырезанная под расправившую крылья птицу, белое платье с длинными тонкими костями, веером расходившимися сзади от корсета, полка с дюжиной кукол… Ага. Кукол… — Взгляни-ка, только близко не подходи, — обращаюсь я к Кальции, кивая на полку. — Твоей там случаем нет? — Да, вот она, рядом с тем господином с денежным мешком, — показывает Кальция на плюшевую драконицу в короткой юбочке и улыбкой до ушей! Забавно… Впрочем, не так уж удивительно. — Тогда подожди, — киваю я и, присмотревшись к стене, направляю «разведчицу» снова вперёд. Вроде как по такой она на полку залезет… Но только крыса выбегает с лестницы, одно из рёбер платья выстреливает и вонзается в её тушку, пришпиливая к доскам пола, а само платье начинает левитировать в нашу сторону. — Шва-а-айнхунд! — стону я, стискивая пальцы. Мне нечем — в принципе нечем! — бить анимированный предмет! А моя менталка ему пофигу… — Кальция, назад! За дверь! Она уже спрыгивала с площадки на предыдущий виток лестницы, пользуясь полураскрытыми крыльями как парашютом: — Трахать в вагину, коготь сломала! Я не менее быстро, но без лишнего ора спускаюсь за ней, отступая в коридор. Половину минуты мы прислушиваемся, но погони за нами не было. — Вот далась им так глупая кукла, её защищать! — смотрит Кальция грустно на свою заднюю с обломанным когтем. — Или это тоже что-то из того, что преподаватели у студентов отняли? — Тогда бы её обезвредили, — качаю я головой. — Не драться же всякий раз, когда внутрь заходишь? Нет, думаю, это именно что защита от любопытных носов вроде нас с тобой… Покажи-ка, у тебя там нет крови? — Так, содрала, будет чем хвастаться, — утешает себя драконесса. — Ладно, — вздыхаю я. — Тогда давай по порядку. Во-первых, обломанный коготь нужно забрать — нельзя тут оставлять то, что нас может идентифицировать. Во-вторых, у тебя есть какие-нибудь мысли относительно того, что делать с этим платьем? У него нет разума, поэтому моя ментальная магия тут ничего не сделать не сможет. У него нет крови, поэтому мой ядовитый шип тоже прока не даст. У него нет плоти — мои когти и клыки ничего толком не смогут разорвать… Кальция, ты же тут давно — подскажи, что можно сделать? Кальция возвращается к лестнице искать свою «улику»: — Может быть, в нём запрограммированная душа. Или просто энергопрограмма, но для начинающих студентов это слишком сложный трюк. А может быть это платье сделали из костей нежити. — Заранее прости, если мой вопрос окажется глупым… — смущённо произношу я, следуя за ней, — но… ты огнём случаем дышать не можешь? Она часто мотает головой: — Упаси тебя Смог, я бы так подпалила себе морду. О, нашёлся… — подбирает она коготь и заставляет его исчезнуть. — Эх, а я бы не отказался… — мечтательно зажмуриваюсь на несколько секунд. — Как бы сейчас просто было… А впрочем, нет — горящее платье может весь этот чердак поджечь. Так что же нам делать? Есть вариант просто отступить, но, полагаю, ты им будешь недовольна. — Можно попробовать выманить это или отвлечь внимание. Ну или взять где-нибудь кислоту и брызнуть — разрушит не хуже, но не подожжёт, — предлагает Кальция. — Где ж я кислоту-то найду… — тоскливо вздыхаю, смотря на дверь чердака. — Кальция, а как ты разобралась с теми големами? Ты можешь ими управлять? — Это обычные «душевые» големы, в Нашаре их так и делают. Мне повезло, что ими может любой управлять, если до них добраться. С платьем это сложнее будет, но можно попробовать. — Нет-нет, что ты! — я вскидываю перед собой руки. — Разве я пущу тебя к этой дряни? Я совсем другое имел в виду — не получится ли у тебя привести одного из тех големов сюда, чтобы он блокировал это платье? Ему-то никакие острые кости не опасны… — Вот ты говоришь, что я не глупая, а я до такой простой вещи не додумалась! — с улыбкой щёлкнув целыми когтями в мою сторону, Кальция возвращается на первый этаж. Как выясняется, платье реагирует и на голема. Но, по крайней мере, за их вознёй Кальция успевает захватить с собой свою куклу — и господина с мешком тоже. Я уже собираюсь поругать драконицу за самодеятельность, но она даёт мешочек мне: — Надо пустить следствие по ложному следу. И вообще, ты заслужил награду. А теперь бежим из этой отвратной домины! — Не бежим, а выходим не медля, но спокойно, — с улыбкой уточняю я. — Не нужно тревожить Оскара. Надеюсь, на этом мешочнике не лежит какого-нибудь проклятия? Быстро и осторожно ощупываю его в магическом поле. Чувствую там только энергию, без окраски. — Да, опять я ступила, — растворив в своей ауре куклы, Кальция берёт меня под руку и выводит под ночное небо улицы. Ах, как же хорошо оказаться на свежем воздухе после всей этой нервотрёпки! Так, только не забудем об осторожности… Ну-ка, нет ли кого нежелательного поблизости? Не зашуршит ли в кустах, не мелькнёт ли подозрительная тень, не донесёт ли ветерок тревожащий запах? Наконец, не расцветёт ли вспышка опасного цвета в ментальном поле? Я навостряю уши и оглядываюсь, присматриваясь к аурам, и тут меня отвлекает мерзенький тонкий голосок совсем рядом: — Со психами не спорят. — Хорошо, не буду с тобой спорить, — покладисто соглашаюсь я, оборачиваясь на звук и на всякий случай напрягая хвост — не до заметности, но всё же так будет легче пустить его в ход. Исходил он от Кальции, державшей свою Девочку в руках, — но явно не её тембром. Фух, а я уж думал, снова Аврора притащилась. — Что ж, кажется, понимаю, за что тогда на твою куклу разозлились, — со смешком поднимаю глаза на Кальцию. Она хихикает в ответ. — Кстати, у меня ещё один подарок для тебя есть. За первую ночь, — протягивает она мне кулон с серебряным сердечком. Открыв его, я вижу на половинках наши миниатюрные портреты, причём светившиеся нашими аурами. Сладкое тепло раскатывается по всему телу от сердца: — Какая прелесть… Это ты рисовала? — Нет, заказала у студентов Агневара. Но идея целиком моя! — гордо распушилась она. С улыбкой аккуратно застёгиваю цепочку кулона на шее, пряча само украшение в гриве, после чего, убедившись, что лишних глаз поблизости нет, нежно привлекаю Кальцию к себе. — Ты, — лёгкое касание губами правой щеки, — самая, — касаюсь левой, — лучшая! И третий поцелуй, накрывающий губы самой драконицы. В ответ она ещё нежнее лизнула меня. Я мягко углубляю поцелуй, наслаждаясь каждым мгновением. Драконьи рты, следует признать, в этом плане намного удобней, чем человеческие! Ещё ни одну девушку раньше мне не удавалось целовать настолько… глубоко и всеобъемлюще. Да и язык мой сейчас подходит для ласк гораздо лучше — длиннее, гибче, сильнее… В голове неторопливо всплывает одна замечательная идея. Да, летать я пока не могу — во всяком случае, не пытался. Но крыльями можно обнять — обнять так, как руками никогда не получится! Аккуратно прираскрыв свои новые конечности, я подаю ими вперёд и осторожно накрываю плечи и спину Кальции, бережно прижимая её крыльями к себе. — Мы всё ещё во дворе здания, где нас не должно быть после отбоя… — обнимает она в ответ и меня и крыльями, и руками. — Оно так по сценарию или ты любишь более безопасные отношения? — Ох, ты права, милая. Извини, — я коротко касаюсь её носа своим, прежде чем разомкнуть объятия. — Но ты так соблазнительна, что я просто мечтаю о том времени, когда смогу тебя целовать, не оглядываясь ни на кого вокруг! — Можно хоть сегодня — вопрос, где… Чтоб не было, как позавчера! — она мотнула головой в сторону озера, где мы устроились в ночь моего первого превращения. — О, да! — брезгливо передёргиваю я плечами, вспомнив сожжённого мной слизевика. — Сожалею, что так вышло… Я даже подумать не мог, что там такая гадость окажется! Что ж, может, тогда прогуляемся по открытой местности? Там вряд ли какая засада найдётся. Или, как минимум, её будет легче обнаружить… заблаговременно. — Идём! — девушка вновь перепархивает через забор. — Меня подожди! — со смешком, но вполголоса бросаю ей вслед. Мне-то между прутьями пролезать нужно… а человеком, между прочим, это было как раз делать проще. — Вор-ришки, — насмешливо фыркаю я себе под нос, вспоминая пиррийское прозвище людей. О. Точно. Кальция же сказала, что будет учить меня летать! Интересно, может, получится сегодня начать? Я полон энтузиазма!