И вот, то самое чувство, когда ты стоишь на пороге нового дома, и не знаешь чего ожидать. Твое сердце колотиться, словно сейчас выпрыгнет из груди. Рука неуверенно сжимает старую дверную ручку,
нужно будет сменить её; она неприятно ощущается на коже, прилипая к рукам. Ноги становятся ватными, но ты продолжаешь идти. Родители уже ждут внутри, а ты всё никак не войдешь в помещение.
Дверь с жутким скрипом отворяется, и Нил видит спины матери с отцом, а возле них стоит Люси, которая сжимала свою куклу всё крепче, словно боялась, что её заберут. Парень взглянул на коридор, он был намного лучше, чем в его голове. Он представлял его, словно заброшенным. Дом выглядел как обычный, просто старый, и всё же, это было намного лучше, чем он предполагал.
Нил с облегчением выдохнул, почувствовав, словно камень с души упал. Мать довольно улыбалась. Неделю назад они с отцом здесь немного наводили порядки, это было видно по чистому полу, но он уже успел запылиться. Их не было дома довольно долго, ибо дорога заняла два дня. После этого они спали как младенцы. Ох, как же парень тогда натерпелся Люси, да ещё и Кевин, чуть ли не каждых пять минут звонил. Веснински так и не понял, что тот от него хотел (явно поспорить).
Коридор был небольшим, он был серединой дома, а по обе стороны находились ещё две комнаты. Люси дернула за ручку двери, что находилась по правую сторону. Дверь открылась, и дети с интересом в неё заглянули. Там были стеллажи, на которых стояли разнообразные коробки и какие-то банки. На полу так же были вёдра, старые вещи, приборы для уборки. Паутины не было. Почти. Нил заметил в углу старый самодельный веник, а точнее метлу, на которой собралось много паутины. Видимо, именно ею отец смёл паутину со всей кладовой. Его сестру передернуло от увиденного, и она поспешила покинуть комнату.
Следующая комната, что находилась по левую сторону, являлась кухней. В дверном проеме была арка, поэтому Нил сразу увидел, что находилось в помещении напротив. Мебель была старой, но пригодной для использования. Некоторые дверки настенных шкафчиков не закрывались, а противно скрипели благодаря ветру, который дул с открытого окна, и колыхал их. Мебель была довольно чистой. Мэри стояла возле раковины, не такой, какую привык видеть Нил. Она была старая, покрытая бежевой краской, которая начала местами облупливаться.
В тюрьмах и то была лучше.
Он вздохнул. Посреди комнаты стоял круглый стол, накрыт скатертью, а вокруг него четыре стула, он присел на один, и тот немного скрипнул под его весом. Люси положила свою куклу на стол, и попыталась залезть на стул, но стул оказался довольно высоким, так что Нилу пришлось помочь ей. Мэри и Натан последовали их примеру. Внимание Нила привлёк небольшой холодильник и газовая плита. Он был удивлен, как мать смогла привести всё в порядок, за день.
— И так, — Протянул Натан, смотря на детей. — Наверху ещё четыре комнаты, три спальни и ванная. — Он указал на потолок, Люси с Нилом синхронно взглянули, и не увидели ничего, кроме яркой лампочки, что светила им прямо в глаза, из-за чего они недовольно зажмурились, да и белый потолок с небольшими трещинами.
Дети вздрогнули, как только услышали, как Боб на улице завыл. Мэри выгнула бровь и посмотрела на Нила. Он последний заходил в дом, и, наверное, от волнения совсем забыл про пса.
Женщина встала из-за стола и вышла в коридор. Она отворила дверь, и увидела, как пес странно извивался и чуть ли не прижимался к порогу. Он скулил словно на кого-то, кто стоял прямо перед ним, смотрел на деревянное кресло-качалку, которое стояло в самом конце веранды. Женщина удивленно смотрела на пса, она встревоженно присела на корточки, начинала гладить его, успокаивая. Тот не отрывал своего испуганного взгляда от кресла. Оно качалось вперед назад, это не показалось странным для Мэри. Женщина бы объяснила это тем, что на улице был небольшой ветер. Но, он не мог
так раскачать кресло, ибо дул в не том направлении, какое бы могло это сделать.
Мэри открыла входную дверь, она попыталась взять на руки пса, но тот не давал ей возможности. Он дергался и не хотел заходить в помещение. На помощь пришёл Натан, он взял Боба на руки и поставил его на пол, как только женщина закрыла входную дверь. Пес поскуливал. Его трясло, причем очень сильно. Люси и Нил взволновано смотрели на друга, тот лишь прижался к углу коридора. Родители переглянулись. Их испугало поведение пса. Натан вздохнул.
— Идите и между собой выберете комнаты, — Сказал отец, головой кивая на лестницу. Дети немного неуверенно пошли на второй этаж. Нил пытался ходить настолько аккуратно, насколько мог. Под его шагами ступени прогибались и противно скрипели, ещё хуже, чем двери. От звука шли мурашки по коже.
Девочка на это не обращала внимания, она спокойно ступала по ступеням, вырываясь вперед. Куклу она оставила на кухне, наверное, просто забыла про неё,
скорее всего сейчас начнёт бежать по лестнице вниз, в поисках игрушки. Они поднялись, и первое, что бросилось в глаза — тумба. Она стояла между дверьми, одна из них была открыта.
Нил заглянул туда, это была спальня родителей, огромная двуспальная кровать, что стояла в центре, тумбочки по обе стороны от неё, и шкаф на всю стену, он был старый, да и дверки не закрывались. Здесь все было старое.
На стене весели картины. Жуткие… Они были в пыли, да ещё и паутиной обделаны. Фотографии были чёрно-белыми. Люси с интересом их рассматривала, после чего указательным пальцем ткнула в одну из них, проговаривая:
— Эти мальчики такие грустные, как и тетя, посредине, — Девочка грустно вздохнула. Словно ей было жалко этих людей. Веснински посетила мысль: «Кто все эти люди?». Он взглянул на другие картины, их было много, и на каждой были разные люди. Это были, словно семейные фотографии, и каждая из них с каждым разом была все чётче, новее. В самом углу было небольшое фото, и оно было в цвете. Не в лучшем качестве, которое можно видеть сейчас, но в цвете!
Посреди всех этих картин, самая старая и большая была фотография, на которую указала Люси. Женщина лет 30-40 стояла посредине, (Нил не мог понять, сколько ей лет, ибо качество, конечно, не позволяло), а по обе стороны от неё стояло двое мальчиков, они были словно
одинаковые. Лица их были хмурые, но это не удивило его, здесь у всех на фотографиях были хмурые лица…
Девочка смотрела на эти фото, рассматривая каждое лицо.
— Братик, а кто эти люди и почему они грустные? — Она с грустью на лице взглянула на Нила. Парня начало немного шатать, у него усилилось головокружение. Он несколько раз поморгал, дабы прийти в себя. Для него это было загадкой, ему казалось, словно все люди на фото, когда-то хотели сюда заселиться. Все семьи, на этой стене. Каждая фотография становилась новее.
— Я не знаю… — Вздохнул он. Нил подошёл к самой четкой и цветной фотографии, в самом её углу корявым почерком была написана дата.
13.05.2005
Он внимательно начал рассматривать их. Все фотографии были, без каких либо рамок или чего-то другого. Они висели на стене благодаря
иголкам. Это очень сильно удивило парня. Люси вышла с комнаты, ибо больше не хотела смотреть на грустных людей. Нил продолжал рассматривать фотографии. Он заметил, что, сколько людей было на фото, таким же количеством они были прикреплены иголками.
Фотография с четырьмя людьми — четыре иголки.
Самая старая фотография — мальчики близнецы и их мать — Нил был в этом уверен. Она была прикреплена тремя иголками. В самом её углу, тем же корявым почерком было написана дата:
13.05.1921
Он взглянул на другие фото. Его сердце начало биться как бешеное. Руки предательски трясло. В голову лезли непонятные мысли. Здесь точно что-то было не так. Все это было жутким и странным. Он не мог стоять и смотреть на них. Горло словно кто-то сжимал. Его окутал холод, а после, когда он прикоснулся к самой новой фотографии, его бросило в жар. Что-то кричало ему:
Переверни её
Ну же!
Сделай это…
Нил не понимал, что делает, руки сами освободили фото от игл. Голос в голове приказывал ему это сделать, и он просто не мог ослушаться, парень просто не мог контролировать разум. Им словно завладели. Руки словно обжигало огнем. Он сжимал фото и терпел, он хотел бросить его и скорчится от боли, но мог только заворожено наблюдать, каким-то уголком своего разума, который ещё принадлежал ему.
Парень сжимал в руках три иглы, а в другой фото, на котором была девочка лет 10, со своими молодыми родителями. Они были грустными. Пальцы уже горели, он хотел закричать от боли, но не мог. Просто не мог…
Кисть руки начала поворачиваться вместе с фотографией. Глаза расширились. На другой стороне также были числа, но уже не в углу картинки, а в самом ее центре и они были огромны. Он всматривался в эти четыре цифры. В глазах темнело, он дышал все быстрее и быстрее.
1930
Между «19» и «30» было небольшое расстояние, но больше это смахивало на то, что человек, с этим корявым почерком, просто случайно сделал пробел. Но,
случайности не случайны…
В глазах окончательно потемнело, иглы с небольшим звоном упали на деревянный пол. Конечности словно онемели, а фотография пропала. Её больше не было в руках. Парень пытался за что-то ухватиться, но ничего не выходило, он лишь размахивал руками, теряя равновесие. Всё впереди размывалось, и последнее, что он видел это деревья, а между ними словно паутина, и силуэт. Больше ничего. Он с грохотом упал на пол, ничего больше не чувствуя.
***
Парень чувствовал, как падает. Словно он лежит на полу, а после тот исчезает из под него, и он падает в бездну. Бесконечную бездну, которая становилась всё глубже. Он не может остановить падение, оно продолжается. Нил словно утопает в воронке, полной темноты. Она черная, словно какой-то омут, что затягивает его. Он слышит голоса. Много голосов. Они звучат в его голове, и отдаются эхом. Нил жмурится от их количества, голова начинает болеть, а голоса становятся всё громче. Они словно вылезают из его головы, и начинают отбиваться от стен бесконечной воронки. Они кричат ему:
Натаниэль
Натаниэль
Натаниэль
Нил закрывает руками уши. Он не хочет слышать это имя. Парень с мольбой рассматривает темноту, ища в ней хоть какой-то выход. Но всё тщетно, он не сможет выбраться из этой бесконечной воронки. Она поглощала его всё больше с каждой секундой.
Что-то начинает проявляться. Цифры. Они вырисовываются, и словно из тумана направляются к Нилу. Его сердце бьётся, но когда числа проходят через него, у него останавливается всё. Всё внутри него замирает. Он словно умирает. Его руки. Они начинают пульсировать. Будто бы миллионы игл вонзились в его кожу. Он кричит, кричит от боли, корчится. Но ничего не слышит. Тишина.
Цифры продолжают появляться и исчезать, они кружат вокруг Нила. Это даты. Он уже видел их. Они все идентичны. Лишь года разные. Везде 13 мая.
13 мая
Что это значит? Что означает 13 мая?
Его руки начинают пылать огнем. Руки, которые держали фотографию и иглы. Он пытается вспомнить всё, что с ним происходило до этого.
Стена. Фотографии. Иглы. Даты
Нил ничего не понимает. Он словно плавает в частичке своего разума, которой ещё не успели завладеть. Неужели, на этом его конец? Такого попросту не может быть! Может это всё сон? Он сейчас проснётся, окажется в машине, и отец скажет всем, что они почти приехали. Как же парню хочется, чтобы это был просто ужасный сон.
Его тело словно сжимают. Он продолжает смотреть на даты. Они меняются! Меняют форму, и начинают вырисовываться совсем иные числа. Через боль, что пульсировала по всему телу, он поднимает взгляд, ещё больше корчится, от того, что начинает болеть сердце. Снова это ощущение.
Иглы. Сердце словно проткнули миллион игл. Парень прерывисто дышит, и смотрит на числа.
1930
Между ними пробел, тот же, что был на обратной стороне фотографии. Они направляются в его сторону, все даты, что превратились в «1930», начинают проходить через его тело. Он больше не выдерживает, парень кричит. Его горло словно разрывается, а тело по кусочкам испаряется. Превращается в дым, который сдувает ветер. Он чувствует жгучую боль, но, она резко прекращается. В краях глаз появляются бусинки слез, которые тонкими реками стекают по его щекам.
Нил слышит шум воды. Словно он стоит на берегу моря. Приятные воспоминания ударили в голову. Он помнит, как бегал за маленькой Люси, прямо по мокрому песку. Как она просила его покатать на спине, и научить плавать. Мать с отцом наблюдали за ними с улыбками на лицах. Это были прекрасные воспоминания, что останутся с ним навсегда. Те радостные улыбки, что сияли у его семьи на лицах, он никогда не забудет.
Слезы начали течь по щекам, и он не пытался их остановить. Он чувствовал внутри себя пустоту. На его лице показалась грустная улыбка. Он взглянул вниз. Его ноги исчезали, а под ними словно вода. Вода приближалась к нему очень быстро. Он расслабился, и дал воронке поглотить себя.
Вода близко, а конечности уже окончательно исчезли. Он чувствовал себя высохшим песчаным замком. Как только ветер подул, сдул все песчинки, и замка не стало. Как и его тела. Вода приблизилась, он даже не зажмурился и не вдохнул побольше воздуха. Как только вода его поглотила, он исчез. А его последние слезы смешались с жидкостью, которая беспощадно забрала его.
***
Женщина с беспокойством в глазах легонько била парня по щекам. Ей стало страшно за сына.
Когда Люси прибежала к ней, и сказала, что Нил упал в обморок, это напугало и её и Натана. Они как можно быстрей направились к сыну. Он без сознания лежал прямо на входе в их комнату. Девочка со страхом в глазах смотрела на брата. Пока Нил лежал на постели, она вспоминала, как брат зашел в комнату, как его удивленный взгляд упал на стену. Девочка тогда испугалась не на шутку. Она еще никогда не видела брата таким.
Он застыл на месте, и просто смотрел в стену. Его словно парализовало. Люси подошла к нему, и не успела она что-то сказать, как парень упал в обморок. Девочка не теряя ни минуты, прибежала к матери.
Сейчас все были вокруг Нила, который лежал на кровати. По его щекам текли слезы. Мэри с Натаном переглянулись. Матери было страшно, ведь с её сыном никогда такого не случалось. Её руки дрожали. Она смотрела на заплаканное лицо сына.
— Принеси, пожалуйста, ведро воды и полотенце, — Тихо сказала она мужу. Тот лишь кивнул, и быстрым шагом направился на первый этаж.
Она поднесла дрожащие руки к лицу парня, и немного начала бить его по щекам, пытаясь привести в чувство. Он жмурился, но глаза не открывал.
— Ну же…открой глаза, — Шептала она прямо ему в лицо. Пульс его был быстрым. Она слышала, как бьется его сердце. Послышались тяжелые шаги на лестнице. Взволнованный Натан зашёл в комнату, а за ним и Боб. Пес вел себя странно, это беспокоило Мэри, но сейчас для неё важнее был сын. Собака залезла на кровать, и легла рядом с парнем, немного поскуливая. Было ощущение, словно пес понимал, что чувствует Нил.
Перед ногами женщины поставили ведро с водой, а в нём была белая тряпка. Она благодарно кивнула мужу. Взяв тряпку, выжала её, и положила на горячий лоб сына. Нил зажмурился от холода на своем лбу. Он хотел открыть глаза, но не мог.
Женщина переглянулась с Натаном. Тот нахмурил брови. Он начал повторят действия жены, и начал бить парня по щекам, но сильнее. Проговаривая:
— Натаниэль, — Он продолжал приводить в чувство Нила, но тот лишь что-то промычал. — Натаниэль! — Уже немного громче сказал Натан. Он вздохнул, взял тряпку со лба сына, и окунул её в ведро с холодной водой. Не выжимая, приблизил её к лицу парня, и прямо над ним начал выжимать воду из ткани. Жидкость полилась на лицо Нила. Он зажмурился, приоткрыв рот, вода немного попала туда, и он начал кашлять, схватившись за горло. Его глаза распахнулись, и он принял сидящую позу, продолжая откашливаться.
Мать спокойно выдохнула, и когда Нил, наконец, пришёл в себя, и перестал кашлять, обняла его, поглаживая по голове успокаивая. Его трясло. Он дрожащими руками обнял мать в ответ. Начиная что-то бормотать заикаясь:
— Ф-фото…Даты, — Он сделал глубокий вдох, и начал жадно глотать воздух. Ему его критически не хватало с каждым словом, он тихо произнес, почти неслышно последнее слово, — Иглы… — Натан нахмурил брови, не понимая ничего из сказанного. Боб гавкнул, словно подтверждая слова Нила. Мать ещё крепче сжала его в объятиях.
— Всё хорошо Нил, — Гладила она его по голове, смотря на Люси. Девочка прижалась к отцу, грустно смотря на брата. — Всё хорошо, — Повторила она. Парень почти отдышался, и дрожащим голосом начал говорить:
— Люси…Она всё видела! Фото, на стене! — Он взглянул на стену, но там ничего не было, его ресницы дрожали, а перед глазами всё размывалось. На девочку удивленно взглянули родители, но она лишь в непонимании отрицательно помахала головой. Нил с надеждой в глазах смотрел на неё, он надеялся, что она им скажет про тех грустных людей на фотографиях, что висели на стене. Но Люси лишь утверждала, что ничего
такого не помнит.
— Это был лишь сон, всё хорошо, — Успокаивала его мать. Она не отпускала его из объятий, пока он не успокоился и не расслабился. Он просто не понимал, что с ним происходит. Все было как наяву, но Нил стал сомневаться, было ли это реальностью или нет.
Но он точно знал.
Это был не сон.
