Кукла в виде мальчика

      Холод покрывал парня. Обнимал его со всех сторон, в свои объятия. Его морозило. Несмотря на то, что на дворе было начало мая, и температура могла быть выше 20 градусов, ему было холодно даже под теплым одеялом. Он закутывался в него все сильнее, пытаясь согреться. Нил сжался калачиком, обнимая одеяло, которое казалось неимоверно холодным в тех участках, тыльная сторона которых давала себе возможность поглотить холод. Нил дрожал.       Лето — то время, когда холод нужнее всего, но сейчас была весна, и на улице иногда бывало прохладно, а в доме ещё холоднее. На его коже выступали мурашки, а волосы становились дыбом. Он не мог заснуть от того, что ему было не по себе. Парню казалось, что на него кто-то смотрит, пожирает взглядом, будто бы хищник выжидает того момента, когда сможет напасть на свою жертву, которая была так беспомощна.       В его комнате, на стене висели фотографии. Ему казалось, будто все взгляды людей, были направлены на него. Мать их не убрала, сказав, что этим займется Нил, ибо у неё не было времени все выгребать. Перед тем, как ложится спать, он осмотрел их. Никаких игл и других людей на них не было. Все те же: мать и ее два сына-близнеца. На одной они были словно десятилетние мальчишки, но на других уже совсем взрослые парни, лет двадцати.       Фотографии были сделаны давно, и Нил прекрасно знал, что люди на них являлись первыми жильцами этого дома. Знал, и не считал их сном, ибо на стене висела такая же картина, которая была прибита тремя иголками к стене родительской спальни. Мать утверждала, что все было сном, но как ему могла присниться фотография, которую он не видел, а потом обнаружил ее у себя в комнате? Лица на фотографиях были серьезными, а два брата пугали.       Блондины — единственное, что бросалось ему в глаза, и что он прекрасно запомнил. Даже на черно-белой фотографии это было прекрасно видно.       У него было море вопросов, но был такой, который мучал его больше всего.       Почему вещи первых жильцов остались здесь спустя столько лет?       Ему казалось это странным. Ведь дом реставрировали, и после этого здесь жили люди, так почему они не убрали весь хлам? Или им что-то не дало это сделать? Он не понимал: почему все старые вещи никто не выбросил? Почему они оставили фото первых жильцов? Неужели их было так сложно убрать? Парень не знал, что и думать.       Он вертелся в кровати, пытаясь не думать о жутких фото на стене, которые смотрели на него со всех сторон. Нил нырнул под одеяло, еще сильнее закутываясь в него; парень просто хотел скрыться от этих взглядов. Он закрыл глаза и попытался восстановить сбившееся дыхание из-за некого страха и холода. Теплый воздух наполнял пространство под одеялом. Глаза уже закрывались от усталости. Ему очень хотелось спать, но видимо сегодня он не выспится.       Нил повернулся на другой бок, кровать противно скрипнула. Он спал на панцирной кровати (и все же его мольбы не были услышаны), она была неудобной. Голубоглазый недовольно промычал из-за небольшой боли в спине; он не привык спать на такой кровати, нужно подождать до утра, когда привезут их мебель и остальные вещи, которые не поместились в багажник машины. Парень расслабился и дал сну окутать его, забрать себя в свой таинственный омут.       В комнате царила гробовая тишина. Было слышно небольшой ветер за окном. Тишина дала парню спокойно заснуть. Он непринужденно и умиротворённо сопел. Нил морщился во сне, каждый человек понял бы — ему снится что-то страшное, а может быть даже ужасающее или неприятное.       Ему снилось, как он стоит посреди леса. Вокруг густой белый туман, стоявший со всех сторон; спокойный такой и обворожительный, будто бы пытался загипнотизировать, пытался от чего-то отвлечь, или дать кому-то сбежать; может он хотел кого-то спрятать? Туман двигался между хаотично расположенных деревьев, еле видневшихся из-за него.       Глаза поднялись на небо, взгляд так и тянуло посмотреть на него. Оно было белоснежное, ни солнца, ни луны, никаких облаков, и никаких звезд. Абсолютно белое. Словно молоко разливалось куполом над лесом. Одновременно было и немного темно и светло. Туман создавал гнетущую атмосферу. Здесь как будто бы не было ни дня, ни ночи.       Парень был босым, и прекрасно ощущал, что трава колет ступни, чем вызывала небольшой дискомфорт. Нил поморщился. Его взгляд упал на землю, ожидав увидеть зеленую яркую траву, которая расстилалась повсюду, но она имела коричневый оттенок, будто бы ее вырвали и оставили сушиться. Сделав шаг — трава прохрустела. Нила пробрала небольшая дрожь, он сделал еще один шаг, не отрывая взгляда от земли. Было ощущение, что им руководят и заставляют смотреть только в землю.       Уже на третий шаг — он посмотрел вперед, недалеко от него возникли деревья, которых покидал туман, переставал затягивать. Парень только сейчас увидел, что деревья леса были обмотаны сетью паутины. Она как нить, обвивала собой все стволы. На деревьях не было листвы, ни одного листочка, которые с удовольствием бы колыхались от ветра; да и ветра здесь не было. Нил не чувствовал ни холода, ни тепла.       Верхушки деревьев растворялись где-то в тумане. Ветки были словно сломанные кости. Переплетённые паутиной между собой стволы, создавали стены какого-то лабиринта, который предстояло пройти Нилу. Он боялся, что если пойдет дальше — просто заблудится, и не найдет выхода обратно. Но что-то все же тянуло его пойти вперед.       — Натаниэль, — Словно насмехаясь над ним, в воздухе пропел чей-то женский голос, это звучало так ласково и завораживающе, словно песня сирены. Он опешил, застыл на месте, смотря вдаль, туда, где туман начал рассеиваться. Он пропал, освободив из своего омута лишь небольшой участок леса, сквозь который стало что-то проглядываться…       Он присмотрелся, увидев впереди женщину сидевшую за веретеном спиной к нему. Это она его звала? Почему эта таинственная особа не поворачивается к нему? Или может это его мозг решил над ним подшутить; эти шутки парню не нравились, они настораживали его. Внизу живота словно завязывался узел. Нет. Это было другое чувство, чувство бабочек, они порхали внутри него, а бабочки — это предупреждение об опасности; значит ли это то, что женщина за веретеном для него угроза? Что-то кричало внутри него, что нужно бежать, но он не мог, его словно заставляли стоять на месте и просто подчиняться. Парень этого не хотел, он просто ненавидел кому-то подчиняться. Нил чувствовал себя в ловушке, ощущав себя каким-то зверьком в клетке, которого держат взаперти в цирке и дожидаются выступления, но после выступления его снова закроют туда. Ему казалось, что им руководят и держат в заложниках.       Руки женщины двигались так, будто бы она была марионеткой. Но Нил даже не подозревал, что кукловодом была она. Движения не были легкими и плавными, они были дергаными, словно у нее были судороги, словно она была каким-то старым роботом, которого часто переклинивало. Пальцы — они были как мертвые, и выглядели подобающе мертвецу. Синие, с оттенком фиолетового и желтого; в некоторых участках кожа была очень изранена и сморщена, что походило на ожоги.       Сердце начало стучать ещё быстрее, темп нарастал с каждой секундой, Нил чувствовал, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Женщина сидела в белом потрепанном длинном платье, которое было похоже на свадебное. Его полы простилались по земле, испачкавшись в какой-то черной жиже. Парень поморщился от этого, и попытался проглотить ком, застрявший в горле. Пальцы женщины держали тонкую белую нить. Или, это была паутина? Волосы ее тоже были белыми, с отросшими корнями. Нил стоял на месте, словно статуя и не подавал никаких признаков присутствия. Она что-то пряла, и не поворачивалась к нему, но он точно знал, что она знает про него.       — Натаниэль, — Словно кто-то на ухо проговорил ему. Снова кто-то звал его, но женский голос стал грубее. Совершено другим, будто бы разозлился, что его игнорируют; он отдавался эхом в голове Нила. Волосы на руках стали дыбом, парень продолжал неподвижно стоять, смотря на женщину. Вокруг была тишина, и лишь веретено издавало звуки.       Он услышал хруст.       — Натаниэль, — Голова женщины нагнулась на бок, с таким хрустом, будто бы ее шея сломалась. Она начала поворачивать голову в его сторону, медленно, хотев запугать, или наоборот — успокоить. Сердце замерло. Он снова услышал какой-то хруст. Из боков талии начали вырастать ещё руки, худые, казалось, одни кости. В одной из них что-то было…       Нил не мог рассмотреть, что именно она держала. Его взгляд был направлен на её голову, что продолжала медленно поворачиваться. У неё было четыре руки, и две из них, которые держали нить, продолжали дергано двигаться. Нить начала окрашиваться в кроваво-красный цвет, а на ладонях оставались следы. Следы крови. Нил взглянул на свои руки, по ним текла черная жидкость, распространяя неприятный аромат. Запах врезался в нос, и въедался до такой степени, что на глазах появлялись слезы.       Он открыл рот от испуга, пытаясь закричать, но его дар речи пропал, кто-то забрал его голос. Он взглянул на женщину. Она полностью повернула к нему голову. Но повернула она ее не как человек, а словно сова. Это выглядело жутко. Ее лицо. Улыбка до ушей, острые желтые зубы показывались неимоверно четко. На вид они были острее, чем зубы опасного хищника. Глаза были черные, а из них сочилась кровь. Она лилась по всему ее лицу, оставляя за собой кровавые следы. Лицо было словно у мертвеца. Она все так же держала голову на бок, продолжая работать с пряжей, но ее взгляд был прикован к Нилу.       Ему хотелось убежать, но ноги не давали. Они совершенно не слушались. Его руки дрожали, он чувствовал, как по ним все так же текла черная жидкость. На глазах выступили бусинки слез. Ладонь женщины начала раскрываться, и он увидел, что там лежало. Она держала куклу. Куклу, которая была похожа на Нила, а из его рук торчали иглы.       Раздался смех, как будто сам демон смеялся над ним. Демон, который был доволен своей работой. Нил посмотрел на лицо женщины, со страхом в глазах. Она смеялась, так, словно издевалась над ним. Иглы начали глубже вонзаться в руки игрушки, от чего руки парня начали неимоверно болеть. Нил сжал кулаки, переводя взгляд с куклы на женщину, которая стала смеяться еще громче. Он прекрасно знал, что в ее руке находилась кукла в виде него. Парень не знал, что и думать. Неужели благодаря кукле, она завладеет им? Или, она уже это сделала?       Туман начал окутывать ее, размывая ее образ. Но смех продолжался, он становился все громче и громче, приближаясь. Он хотел закрыть уши, чтобы не слышать этот противный смех. Но не мог сообразить. Нил метал взгляд по всему лесу, искал женщину, но видел лишь туман и деревья окутанные паутиной. Он двигал лишь головой, чувствуя, как его ноги начали поглощаться землей. Они тонули в черной липкой жидкости.       Смех резко прекратился и это насторожило. Тишина была гробовая. Он услышал, как рядом с ним что-то пронеслось. Он резко повернул голову, но ничего не увидел. Дышать стало очень сложно. Нил не хотел поворачивать голову назад, чувствуя, что там, прямо возле него, стояли и наблюдали за ним. Но что-то заставило его повернуть голову. Он неуверенно, со страхом начал поворачивать ее. Он хотел вскрикнуть. Его глаза увеличились, когда что-то резко накинулось на него. Настолько резко и неожиданно, что единственное, что он увидел — лицо той женщины. Вблизи оно выглядело ещё более искалеченным, ужасающим и отвратительным. Нил закричал, по его телу током прошлась боль.       Он испуганно и резко вскочил, сел в кровати, держась за сердце. Парень рвано дышал, пытался успокоиться. Это был сон. Он облегченно выдохнул, как будто бы камень с души упал. Ему ещё никогда не снились такие страшные сны. Голова гудела. Нил потер глаза, и начал осматривать комнату пытаясь отдышаться. Его трясло, а в горле жутко пересохло. Хотелось пить. Он потер шею. Его взгляд замер на стене где висели картины мальчиков и их матери. Но не это привлекло его внимание. Парень застыл, втыкая свой взгляд в стену. Послышались удары. Сбоку от него, словно кто-то стучал дверьми шкафа. Он проглотил ком, и начал медленно и настороженно поворачивать голову.       Возле старого шкафа стояла Люси. На ней была длинная ночная рубашка. Она билась головой об дверки.       — Люси? — Тихо спросил Нил, вставая с кровати. Его сразу окутал холод, как только он откинул теплое одеяло. Парень поморщился из-за колких мурашек на коже, а после подошел к девочке. Её глаза были закрыты. Она продолжала биться головой.       Девочка уже давно не ходила во сне, это было впервые спустя несколько лет. Парень помнил, что ему говорил отец.       Ни за что не буди лунатика. Ведь это может стать фатально для него.       Он аккуратно подставил ладонь, чтобы девочка больше не билась лбом об дверки. Нил придерживал ее затылок, и аккуратно начал разворачивать к стороне выхода. Парень сделал шаг, его сестра поддалась, и просто начала идти вперед. Он осторожно вел девочку в её же комнату, чтобы уложить спать. Пот стекал с него, ему было одновременно и жарко и холодно. Руки до сих пор немного дрожали, и неуверенно лежали на голове Люси. Парень опустил ладони на ее плечи, продолжая шагать.       Его трясло; он не как не мог отойти ото сна, он был ужасен, и, наверно запомнился ему на всю его оставшуюся жизнь. Он зашел в комнату девочки, которая была идентична. Правда в помещении не было никаких жутких портретов, картин и фото. Нил приблизил Люси к кровати, и попытался ее аккуратно взять на руки, чтобы положить на постель. Кровать противно проскрипела. Он накрыл ее одеялом и пожелал спокойно ночи, а после вышел, тихо закрыв дверь. Нил перевел взгляд на свою комнату, дверь в которую осталась открытой, он отвел взгляд, не придавая этому значение.       В доме было очень тихо, было слышно лишь тиканье часов. Парень сделал неуверенные шаги к лестнице. Его взгляд был прикован к стене, а точнее к картинам, которые там весели вдоль лестницы. Они немного перекрывали паучьи трещины, которые растелились по всем стенам этого дома. Нил ступил на первую ступеньку, и под его весом она прогнулась, но громкого скрипа не издала. Он затаил дыхание и начал тихо спускаться, пытаясь не шуметь.       Нил прошел к кухне и включил свет, лампочка несколько раз мигнула, а после ярко начала светить. Он недовольно зажмурил глаза, привыкая к свету, который был настолько ярким, что чуть ли не ослеплял его. Парень, кое-как привыкнув к освещению, взглядом начал искать стаканы. Они еще не полностью выгрузили свою машину, достав самое необходимое. Он заметил стакан возле раковины, включив воду, начав его споласкивать, ну мало ли что, а вдруг он грязный? Но, как только стакан начал наполняться водой, как из крана потекла черная жидкость.       Голубоглазый ничего не понял. Он протер глаза, не кажется ли ему, но распахнув их, ничего не изменилось. Черная жижа продолжала наполнять собой стакан, уже выливаясь из его краев. Она стекала с руки Нила, которая начала дрожать. Парень дышал через рот, не отрывая взгляда. Что-то резко хлопнуло, словно кто-то громко закрыл где-то дверь, но все двери были закрыты, кроме той, что вела в его комнату. Может сквозняк? Да не может быть! Нил вздрогнул, и с испуга выпустил стакан, который с сильным звяком упал в раковину, а жижа начала стекать в слив. Он отошел подальше от нее, упираясь спиной в стол. На его руке оставалась липкая жидкость, которая неприятно воняла, и поэтому хотелось побыстрее ее смыть.       Он продолжал смотреть на кран, из которого не прекращала течь странная субстанция. Он где-то видел ее, и даже чувствовал запах. Сон. На его руках была точно такая же жижа, которая была во сне! Этого быть не может! Все было обычным сном, ему просто кажется, либо это тоже сон, он сейчас проснется. Да, он проснется и окажется у себя в доме! Просто мозг решил над ним подшутить, и сделать все правдоподобно. Слишком правдоподобно.       Нил услышал шаги, кто-то вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице. Шаги были легкими и немного неуклюжими. Словно человек, который шел, был сильно уставшим, либо только проснувшимся. Его челюсть начала дрожать, парень испуганно перевел взгляд, на кого-то стоящего в проходе. Там была мать, она сонно потирала глаза, при этом зевая. У него словно груз с плеч упал, но, он продолжал напряженно стоять, в испуге переводя взгляд на раковину.       — Нил, что-то случилось? — Хриплым голосом спросила она. Он посмотрел на нее, пытаясь что-то сказать, но заметил, как черная жижа превратилась в обычную воду. Парень взглянул на руку, на ней было несколько капель воды.       Женщина проснулась от того, что что-то громко звякнуло. Она подумала, что что-то упало и разбилось, и решила посмотреть. Натан спал крепко, а она чутко, поэтому только она встала с кровати. Ее это никак не испугало; подумала, что может это была мышь, и в голове сделала заметку, чтобы купить отравы. Ее немного удивило, что это был Нил. Ее глаза испуганно расширились, при виде того, как сильно был напуган сын. Мэри перевела взгляд на раковину, куда так пристально смотрел парень. Кроме льющийся воды, она ничего не увидела.       — М-мам, — заикаясь, тихо проговорил Нил. Мэри грустно взглянула на него, подошла и обняла, пытаясь успокоить. Она не понимала, что с ним происходило. Сначала, ему стало плохо в машине, потом он упал в обморок, а теперь что? Ее очень сильно пугало это. Она переживала за него. Обняв его, она поглаживала его по спине, пыталась успокоить, тихо нашептывая ему на ухо успокоительные слова. Женщина подумала, что тому приснился страшный сон, ибо парень был мокрый. На ее руках выступили мурашки, она почувствовала холод, но не обращала на него внимания.       — Вода… — Проговорил он также, тихо с дрожащим голосом. Мать подумала, что он хочет пить, поэтому отстранилась и подошла к раковине, наливая ему воды.       Но Нил имел не это ввиду. Да, его горло очень сильно пересохло, но он хотел сказать совсем другое. Рассказать о черной жидкости, но слова словно застряли в горле. Парень просто принял стакан, который ему протянула мать, и пристально начал на него смотреть. Недолго думая он просто выпил все содержимое залпом.       — Тебе приснился кошмар? — Нил энергично закивал головой, в то время как его мать поглаживала его плечо, легко и нежно. Нил отстранился, и она просто убрала руку. Он подошел к раковине, трясущимися руками включая воду. Его взгляд был прикован к крану, парень ожидал увидеть черную жидкость, хотел показать матери то, что он видел своими глазами, и что вызвало у него страх, но полилась обычная вода. Он обреченно вздохнул и расслабил спину, вместо того, чтобы набрать воду в стакан, он просто начал пить ее прямо с крана, подставляя под него голову. Горло его пересохло до чертиков.       — Сегодня был тяжелый день, тебе нужно поспать, — Тихо проговорила Мэри, приобнимая парня за плечи, когда он, наконец, напился воды. Горло уже не так щипало из-за сухоты, он вытер влажные губы тыльной стороной ладони и на ватных ногах пошел за матерью, которая все так же держа его, вела в спальню. Нил хотел сказать, выдавить из себя хоть какие-то слова, но у него не выходило. Он был как рыба, раскрывал рот, но не издавал никаких звуков. Мать это заметила и посмотрела на него, выгнув бровь.        — Ты что-то хочешь сказать? — Она удивленно моргнула несколько раз.       — Люси… — Хрипло выдал он, и посмотрел на руку матери, которая лежала на его плече. Участок ее предплечья был покрыт небольшим синяком, сини-фиолетового оттенка. Но у нее его не было, даже когда они ложились спать. Его глаза в недоумении расширились. В голову парня пришла отвратительная мысль, что это мог сделать Натан, но он не поднимает руки, и если бы он был до такой степени зол, его крики было бы слышно даже на улице. Это просто не могло быть так. Он уже спал, когда Мэри укладывала Нила спать. Может мать просто ударилась? Это же, как нужно было так удариться? Нил проглотил ком, а после посмотрел прямо в глаза матери и продолжил: — Ходила во сне       Мать взглянула на него с недоумением, ведь давно такого не было. Они дошли до комнаты Нила. Он с опаской взглянул на двери, которые были закрыты. Мэри их закрыла или сквозняк? Парень попытался откинуть эти мысли в сторону, считая, что он слишком драматизирует.       — Давай поговорим об этом утром, ладно? — Она устало улыбнулась, поглаживая плечо сына. — Спокойной ночи, — Женщина оставила легкий поцелуй на лбу парня. Он в ответ пожелал ей того же.       Остаток ночи он просто пролежал под одеялом, смотря на шкаф. Заснуть не удалось. Да и ни хотелось вновь видеть тот кошмар. Ему оставалось лишь дожидаться утра.