Catch me, if you can

      Следующие несколько дней Хёнджин (спасибо Всевышнему) с Феликсом больше не пересекался. Он заставил себя помогать отцу с работой и придумал различные дизайны машин в свободное время, в которое включение вентилятора в комнате едва ли давало возможность выжить в адской жаре.       Однако никакие способы отвлечься не помогали избавиться от покалывающего напряжения в животе. Хёнджин весь день ходил хмурый, огрызался отцу больше, чем обычно, и даже нескольким клиентам, хлопал дверью перед мамой, когда та спрашивала его, например, что он хочет поесть и в целом был раздражительным. Даже рядом со своими друзьями, которые постепенно теряли терпение от его психов.       Просто Хёнджин был чертовски возбуждён, и это бесконечно раздражало его. Не имея возможности нормально облегчить своё состояние, так как каждый раз, когда он пытался подрочить, личико определённого блондина возникало перед его глазами. Из-за этого ему приходилось убирать руку от члена и идти принимать холодный душ. Так он и оставался страдать в сексуальном неудовлетворении и от этой мысли так сильно ткнул карандашом в бумагу, что проткнул несколько страниц.       И именно поэтому Хёнджин решил, что ему больше всего сейчас необходимо было потрахаться. Ему нужен был просто хороший рандомный секс, чтобы снять всё скопившиеся внутри напряжение, причины которого он не хотел знать.       Так он и оказался между кучей потных тел, объятый запахом дешёвого алкоголя, витавшего в воздухе. Люди вокруг него были слишком пьяны или под кайфом от каких-то веществ и придвигались всё ближе и ближе. Хван видел своих друзей тут и там по углам «клуба», если это вообще можно так назвать.       Потребовалось всего-лишь быстро обзвонить всех, чтобы без особых уговоров собраться сегодня ночью в «Подвале» — месте, которое было, ну, подвалом, превращённым в жалкое подобие нормального клуба, и собирало в себе со всего города людей, которые хотели накуриться, потрахаться. Или и то, и другое. И вот здесь находился Хёнджин, в до боли знакомом месте, уже под кайфом от травки, выкуренной в тенистом уголке за зданием с Джисоном, и продолжал пить алкоголь, больше похожий на спирт, чем на что-либо другое. Но этот замес сделал свою работу, так что никто уже не жалуется.       Он улыбался, откинув голову назад, чувствуя, как она кружится от ощущения того, что потолок то приближается, то отдаляется в его прикрытых глазах. Хёнджин издал подобие смешка себе под нос. Чья-то задница придвинулась близко к его промежности, что заставило мужчину вздохнуть, и он схватил этого кого-то, кого не мог даже рассмотреть, за бедро. Единственное, что бросилось в глаза, когда он всё же взглянул вниз, — это тёмный конский хвост и почти полностью открытая спина девушки, которую он мог знать, а мог и не знать. Это вообще не имело значения.       Так что, когда девушка обернулась и перекинула руки через шею Хёнджина, очевидно, проверяя его состояние, прикусив губы, мужчина, не задумываясь, притянул её к себе и впился ей в губы в небрежном поцелуе, отдававшим ототвратительным вкусом алкоголя и другой дряни, которую они успели употребить. Вкусовые рецепторы буквально кричали от ужасного вкуса во рту, но ему было плевать. Единственная действительно важная вещь сейчас — это разгорячённое тело, прижавшееся ближе с обещанием о продолжении ночи.       Она издавала высокие звуки каждый раз, когда Хёнджин сжимал её бёдра и засовывал свой язык глубоко ей в рот, что невероятно раздражало его. Он отстранился, пробормотал быстрое «тихо» и снова расслабился. Выкуренный ранее косяк создавал в голове приятный туман и помогал возбудиться быстрее, поэтому его длина быстро твердела, когда девушка раз за разом двигала бёдрами в сторону его промежности.       Хван бездумно поцеловал её. Руки заскользили по телу девушки, проводя по мокрой от пота спине, и он открыл глаза, кипя в этом всём. И тогда он тяжело выдохнул девушке, не имевшей представления о причине, по которой этот звук бесконтрольно вылетел из губ Хёнджина, но всё равно весело хихикнувшей от его реакции, в рот.       Красноволосый встретился с словно наэлектризованным взглядом не кого иного, как Феликса, стоявшего в нескольких людях от него. Его руки были сцеплены на спине какого-то высокого мужчины, а рот прижат к губам упомянутого ранее парня. И всё это время его глаза загадочно улыбались, не разрывая контакта с глазами Хёнджина.       Он низко зарычал, и ногти его впились в спину девушки, вырывая из неё стон. Однако, игнорируя звук и фокусируясь на том, как Феликс откинул голову назад, позволяя тому мужчине оставлять мокрые поцелуи на его шее; на том, как блондин смотрел на него с ленивой ухмылкой и рукой, закрывшейся в чужих волосах.       Хёнджин укусил нижнюю губу девушки, и одна рука метнулась к зализанному хвосту и оттянула её голову, открывая шею, чтобы Хван уткнулся в неё носом, пристально, насколько это возможно через мигающие огни и пьяные тела между ними, что порой закрывали вид на блондина, следя за каждым изменением в выражении лица Феликса.       — Ты выглядишь реально возбуждённым, — выдохнула девушка, заставив Хёнджина цыкнуть, ведя губами вверх по её шее, чтобы прошептать:       — Завались нахуй, — прямо на ухо прежде, чем снова прижаться к её губам, имитируя то, как парень пытался буквально сожрать рот Феликса. И даже несмотря на ярость, нарастающую в нём, тот факт, что блондин не сводил с него глаз, побуждал воображение Хёнджина к работе, и тот представил, что именно он целует красноволосого сейчас, и только эта мысль заставила член болезненно дёрнуться в джинсах, когда он издал гортанный стон в рот девушке.       Он отстранился, чтобы положить подбородок на её плечо. Руки опустились ниже и замерли на ягодицах, с силой их сжимая, когда Хван с необычным вызовом Феликсу приподнял бровь. Ресницы блондина затрепетали, когда он, казалось, придвинулся ближе к тому мужчине одновременно с девушкой в руках самого Хёнджина. Она сильно сжала ягодицы и тёрлась о его промежность, в то время как он руководил движениями руками на её заднице.       Хёнджин шаловливо усмехнулся, когда рот Феликса приоткрылся от того, как тот парень прикусил мочку его уха, и красноволосый сделал то же самое с девушкой, которую уже потряхивало от возбуждения в его объятиях.       — Не хотел бы ты, ах, продолжить где-нибудь в другом месте? — сказала она с явным намёком, и ещё несколько минут назад Хёнджин был бы рад услышь это от кого угодно, но сейчас вид рук, исчезающих под юбкой Феликса, заставил его тихо зарычать и грубо столкнуть девушку со своих колен, слыша удивлённый вздох, но не обращая на него вообще никакого внимания, бормоча:       — Всё в порядке, спасибо.       — Что? Но… — начала она, но Хван прошёл мимо неё по направлению к двум мужчинам, протискиваясь сквозь тела, пихавшие его вправо-влево. Глаза Феликса распахнулись в шоке, когда Хёнджин подошёл к ним.       Красноволосый остановился лишь тогда, когда оказался прямо за спиной парня и сумел различить, кто это был. Тогда он цыкнул и схватил запястье мужчины, грубо выдёргивая его руку из-под юбки Феликса и разворачивая его к себе.       — Какого хуя… — сказал парень с пьяными смазами в словах и попытался сфокусировать взгляд на прищуренных глазах Хёнджина. — Хёнджин? Какого лешего тебе надо, бро?       — Я видел, как Субин заходил в клуб недавно. Ты же не хочешь, чтобы он увидел тебя таким, Ёнджун? — Хёнджин склонил голову набок, наблюдая, как Ёнджун принимал всё более трезвый вид. Его губы приоткрылись в шоке, и он в панике оглянулся по сторонам, пробормотал «Блять» и убежал куда-то. Ну, настолько быстро, насколько мог в давке.       — Это было так грубо, я веселился, — заскулил Феликс, на что Хёнджин повернул голову в его сторону, наблюдая за тем, как младший раздражённо топает ногой.       — Бедный ты, — Хван изобразил сочувствие в голосе, подойдя ближе к Феликсу, чья шея казалась сильно искусанной, а кое-где даже остались следы от слюны на коже. — Что же мы будем делать с твоим испорченным весельем? — Хёнджин повесил голову и провёл рукой по спутанным волосам блондина, оставшимся лежать на его груди. Находясь под кайфом, он не контролировал то, как сделал шаг ближе к Феликсу.       — Ну, — выдохнул блондин, словив петух. Короткие пальцы заправили красную прядь за ухо Хёнджина, и случайное соприкосновение с мочкой пустило ток по телу старшего. — Я думаю, я схожу проветрюсь, — объявил Феликс с хитрой улыбкой, а затем сбежал от Хёнджина, оставляя мужчину с поднятой в воздухе рукой над тем местом, где раньше стоял блондин.       — Чт… — начал красноволосый, когда его кулаки сжались в раздражении. И, на самом деле, не особо думая, он пошёл вслед за Феликсом, сыпля проклятиями на каждого, кто пытался остановить его и поговорить, мямля «Отвали» каждому парню или девушке, которые пытались затащить его на танцпол потанцевать.       И, возможно, он возненавидит себя завтра, когда протрезвеет, за всё происходящее сейчас. Он ведь пришёл сюда, чтобы найти безликого человека, чтобы трахнуть его, а потом пойти домой после долгожданной разрядки. Но вместо этого он носился за Феликсом в толпе людей, как мальчик на побегушках.       Когда Хван наконец-то смог выбраться из «Подвала», он посмотрел вправо и влево, прежде чем найти взглядом Феликса, прислонившегося к стене и счастливо сосавшего ебучий леденец, наблюдая за тёмной улицей перед собой.       — И снова здравствуй, сладкий. Следил за мной? — беззаботно усмехнулся Феликс, и небольшие смазы и растягивания в его словах дали Хёнджину понять, что блондин находился под таким же кайфом, как и он сам. Если не крепче. — Что случилось с той хорошенькой куколкой, с которой ты танцевал. Не получилось? — спросил блондин и высунул язык, чтобы непристойно облизать леденец.       — В какую игру ты играешь, Феликс? — вместо ответа спросил Хёнджин, остановившись перед Феликсом, и положил руки по обе стороны от головы младшего, удерживая того, пока тот невинно моргал на Хвана.       — Игра? Я понятия не имею, о чём ты говоришь. Ты пошёл за мной, а я просто хотел подышать свежим воздухом, сладкий, — сказал он и отпустил палочку от леденца, оставив его покоиться во рту. Обводил конфету по кругу одним лишь языком, привлекая всё внимание Хёнджина к своим губам.       — Почему ты продолжаешь называть меня «сладким»? — выдал Хёнджин. Мысли метались из угла в угол, из-за чего становилось сложно сфокусироваться на одной теме, вещества разбавляли кровь. Тем временем Феликс счастливо рассмеялся, медленно проведя рукой по кофте Хёнджина, и издал удовлетворённый звук. Вероятно, дело было в том, что он надел ту майку, которую Феликс выбрал для него. Внутренности красноволосого сжимались, когда блондин тронул его сквозь одежду левой рукой.       — Разве ты не знаешь? — пробормотал он, и его рука остановилась на краю джинсов Хёнджина. Мужчина шумно втянул воздух, когда пальцы Феликса скользнули под ткань и использовали это, чтобы притянуть красноволосого ближе. Блондин выдохнул в губы Хвана, леденец создавал выпуклость на его щеке в месте, куда его засунул Феликс.       — Я люблю сладкое, — выдохнул он. Тон его голоса так и сквозил соблазнительными нотками, а пальцы скользнули ниже в джинсы Хёнджина, останавливаясь в дюйме от его всё ещё твёрдого члена в боксерах, но не касаясь.       — Ты такой маленький засранец, — выдохнул Хёнджин, чувствуя себя под большим кайфом, чем был раньше, даже не употребляя ещё какой-нибудь дряни.       С затуманенным сознанием он оторвал одну руку от стены и взял пальцами палочку от леденца. Глаза Феликса удивлённо расширились на пару мгновений, а затем он снова расслабился. Хёнджин медленно потянул на себя конфету, почти доставая её изо рта, а затем снова пихнул её вперёд, будто загипнотизированный тем, как губы Феликса обхватили её.       — Так, блять, раздражаешь, — пробормотал Хёнджин, продолжая двигать леденцом туда-сюда. Его член болезненно дёргался в боксерах от этого зрелища, а Феликс слабо улыбался, вероятно, ощущая движения рядом с пальцами.       Блондин вытащил руку из Хвановых джинсов, запустил её под его майку и погладил его талию, пуская прикосновениями холодных пальцев разряды по разгорячённой коже старшего. Хёнджин опять втянул воздух от этого ощущения и вытащил леденец изо рта Феликса, повёл липкой конфетой вниз по нижней губе, поподбородку, изгибу шеи, обвёл налившиеся фиолетовым засосы и надавил конфетой на них сильнее, выбивая из Феликса вздох, когда его тело напряглось под Хёнджином.       — Раз ты так любишь сладкое… — кинул Хёнджин, чей голос прозвучал грубее, чем он ожидал. — Давай покроем тебя сахаром, — красноволосый ухмыльнулся и провёл леденцом вниз к V-образному вырезу топа Феликса, который доходил до пупка парня и открывал вид на большую часть его груди.       Хван наслаждался ошеломлённым выдохом, который вылетел из Феликса. Его спина выгнулась, оторвавшись от стены, а тупые ногти царапнули кожу Хёнджина, усиливая его возбуждение, когда он достиг низа V- образного выреза на блестящем серебристом топе Феликса. Затем он поднял леденец и положил его в свой рот, обводя языком шарик, а младший смотрел на него практически голодными глазами, которые — Хёнджин был уверен — он не забудет никогда.       Красноволосый с хлопком вытащил конфету изо рта и опустил её вниз, к сжавшимся от прикосновения бёдрам Феликса. Провёл по внутренней их стороне, от чего блондин снова выдохнул и развёл бёдра шире, на что Хёнджин с кружащейся головой довольно ухмыльнулся.       — Чувствительный, — тихо прокомментировал себе под нос старший и провёл леденцом вверх, минуя чёрную юбку Феликса, выше и выше, выворачивая запястье, пока не подлез конфетой под край трусиков младшего.       — Господи, ты… — начал Феликс, но резко остановился с приоткрытым ртом, когда Хёнджин обвёл конфетой дырочку блондина. Хван выглядел почти безумно, обводя колечко мышц по кругу прежде, чем начать медленно вводить леденец в узкое отверстие Ли. — Блять, Боже… — проскулил блондин, и это прозвучало так блядски красиво, так блядски правильно, что Хёнджин только хотел бы слышать это много больше раз, обводя леденцом по кругу, касаясь стенок Феликса. Он впивался полумесяцами ногтей так глубоко, что Хёнджин буквально чувствовал, как повреждается, лопается кожа. Наверняка даже пошла кровь, но это ощущение заставило его член дёрнуться ещё сильнее, пачкая предэякулятом бельё, когда он полностью вставил в Феликса конфету.       — Кажется, тебе нравятся леденцы по всех отверстиях твоего тела, м? — промычал Хёнджин, заставляя младшего ахнуть и прогнуться сильнее, насаживаясь на конфету, чтобы получить больше удовольствия.       — Блять, сладкий, — блондин всхлипнул. — Блять, прикоснись ко мне нормально, — кинул он следом, и эта просьба заставила Хёнджина ухмыльнуться, приблизившись к губам Феликса.       — О, ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе сейчас? — напряжённо произнёс Хёнджин. — Что случилось с мальчишкой, всегда имеющим что сказать? Не назовёшь меня жалким? — красноволосый задвигал леденцом сильнее на этих словах, и тихий стон вылетел из приоткрытых губ Феликса, от которого у Хёнджина по коже побежали мурашки.       — Если ты, ах, думаешь, что засунуть ле-денец мне в задницу будет достаточно, чтобы заста-авить меня думать, что ты не жалок, мх, то ты ошиба-ешься, — красноволосый дёрнул челюстью и почувствовал, что достаточно близок, чтобы сказать «к чёрту», засунуть вместо леденца в задницу Феликса свой член и посмотреть, заставит ли это его заткнуть свой большой ротик, но в оцепенении, в котором он прибывал, Хван совершенно забыл про то, где они оба находятся. Так что, услышав громкий смех группы людей, выходивших из клуба, он выругался под нос и вытащил леденец. — Н-нет… — жалобно выдохнул Феликс, отчаянно подавшись бёдрами вперёд, и Хёнджин мрачно усмехнулся из-за этого.       — Посмотрим, как ощущается хождение с «обломом», маленькая нимфа, — Хёнджин усмехнулся и сунул наполовину растаявший леденец в свой рот, едва сдерживая стон от вкуса Феликса на конфете, громко посасывая её. Блондин наблюдал за этим преданным взглядом и тяжело дышал под ним.       — Сладкий, скажи мне, что ты не просто…       — Наслаждайся ночью, детка, — было последними словами Хёнджина прежде, чем он окончательно отстранился от Феликса и развернулся по направлению к клубу, игнорируя возмущения за спиной с удовлетворённой ухмылкой, держа в пальцах палочку от леденца, который крутил во рту. Подмигнул Ёнджуну, который курил у стены клуба. На его плечо опирался Субин.