Catch me, if you can

      Хёнджин видел обеспокоенные взгляды друзей через лобовое стекло. Он видел взгляды и других людей. Некоторые из них, посылаемые теми, кто наиболее болезненно реагировал на каждый проигрыш Хёнджину, были удовлетворёнными, восторженными. Другие же сквозили жалостью. Он видел, как разворачивается в его сторону Феликс, на чьём лице расплылась дерзкая ухмылка. Победа гордо возвышалась над его плечами.       Он чувствовал, как каждый взгляд проникает ему под кожу, перекрывая кислород. Мир вокруг выглядел, как уродливые очертания, начирканные исписанной чёрной ручкой по бумаге. Заметив, что Феликс сделал шаг навстречу, Хван повернул ключ зажигания и нажал на педаль газа, делая резкий разворот и оставляя всех присутствующих кашлять от пыли, поднятой колёсами его машины, когда он уехал подальше. Он нёсся вниз с гор против ветра.       Сердце бешено колотилось в груди с отголосками шёпота «неудачник» на каждом ударе. И он ехал и ехал дальше и дальше от всех, убегая, как побитая собака, поджав хвост. Даже если он и ненавидел себя за это, Хван вжимал педаль газа в пол всё больше и больше. Отказывался выслушивать все слова, которые Феликс хотел выплюнуть в него. Хотел просто убежать.       Так что, припарковавшись в гараже, благодаря отца за то, что тот закончил работу и ушёл, Хёнджин позволил себе закричать от злости и приложился лбом об руль. Он чувствовал себя жалким, жалким, таким жалким. Единственное, что у него было, единственное, что было его, единственное, в чём он преуспел, у него отобрали. Оставили его поникшим неудачником, у которого не было ничего, кроме родного запаха машины.       «Хочешь участвовать в гонках? Пожалуйста, Хёнджин, не позорься перед всем городом. Ты никогда не станешь победителем в гонках или в чём-либо другом. Так было всегда, » — воспоминания о словах отца мелькнули в голове, и он снова закричал, ударяя руль.       Хван не знал, сколько времени он провёл в таком состоянии. Не знал он и то, как долго сидел на водительском кресле абсолютно подавленный. Однако в какой-то момент он нехотя открыл дверь и шагнул из автомобиля, схватив полотенце, которым начал бездумно стирать грязь с красной краски, стараясь абстрагироваться от мыслей в голове, которые так и норовили облепить его.       Он вскочил на ноги, когда громкий звук ударов разнёсся по гаражу. А потом снова и снова, будто кто-то настойчиво колотил кулаками по двери. Хёнджин фыркнул под нос, понимая, что он не смог бы долго избегать беспокойства друзей. Так что он подошёл к стене и нажал на кнопку на ней. Ворота гаража начали медленно подниматься, а сам Хван повернулся спиной ко входу и вернулся к машине.       — Что вам нужно, парни? Честно, я не в состоянии сейчас… — начал Хёнджин, почти полируя капот, но стук каблуков заставил его оторваться от своего занятия. Он застыл на месте, когда звук стал приближаться под аккомпанемент противного скрипа, с которым гаражная дверь опускалась вниз.       — И что это, чёрт возьми, было, сладкий? Сбежал после проигрыша? Это низко даже для тебя, — глубокий раздражённый голос Феликса достиг ушей Хёнджина, и он так сильно сжал зубы, что появилось ощущение, словно ещё немного, и они сломаются от давления.       — Проваливай. Ты должен был понять намёк на то, что я не хочу разговаривать с тобой, — проворчал Хван, возобновив круговые движения полотенцем по машине, протирая её. Он не хотел оглядываться на парня.       — Ты сейчас серьёзно? Где твой спортивный дух? Даже не пожмёшь руку тому, с кем соревновался? — продолжал насаждать Феликс, но красноволосый игнорировал его, надеясь, что если он ничего не ответит, блондин просто оставит его в покое.       Однако тепло чужого тела внезапно вторглось в Хёнджиново личное пространство, и, прежде, чем он успел осознать это, небольшая рука легла на его собственную, останавливая его от протирания одного и того же места, которое тот полировал так долго, что краска угрожала начать стираться.       — Блять, отпусти, — прохрипел Хёнджин, грубо выдернув руку и выпрямившись, чтобы обернуться и встретиться взглядом с прищуренными глазами Феликса. — Я не хочу говорить с тобой. Я не хочу касаться тебя. И я уж точно не хочу смотреть на тебя. Так что будь добр, отвали и убирайся с глаз моих долой, — выплюнул Хёнджин и отвернулся, уходя глубже в гараж, отбросив полотенце в сторону.       — Я разочарован. Честно, я думал, что ты стоишь того, чтобы соревноваться с тобой, но похоже, что ты всего-лишь ещё один слабак, который не может принять поражение, — кинул Феликс, идя вслед за Хёнджином. Руки красноволосого дрожали от нарастающего гнева, когда он снова столкнулся с блондином.       — Кем ты себя, блять, возомнил, а? Приехал в город, изображашь из себя всезнающую маленькую сучку, но ты нихуя не знаешь обо мне, — Хёнджин оскалился и сделал шаг навстречу Феликсу. Его мускулы напряглись от накопившегося гнева.       — Мне кажется, что я знаю достаточно, чтобы понять, что ты насыщаешься победами над людьми, которые, как ты знаешь, не так хороши, как ты. Даже пытался выиграть меня на незнакомом мне «поле боя», — Феликс саркастично засмеялся. — Тебе так же важно вождение, как ты утверждаешь, или это всё просто способ потешить твою гордость? Вождение действительно важно тебе, или всё, о чём ты беспокоишься — это победа?       Глаза Хёнджина вспыхнули, а на лице отразился гнев. Руки сжались в кулаки, неистово трясясь по обе стороны его бёдер.       — Вождение — всё, что у меня, блять, есть. Не смей недооценивать то, насколько оно важно для меня, ты, грёбаный кусок дерьма, — Хёнджин уставился сверху вниз на Феликса, смотревшего на него с безэмоциональным лицом, хотя огоньки, плясавшие в его больших глазах, выдавали, насколько парень был зол. — Просто возвращайся на своё ёбаное место в свой ёбаный особняк, рисуй свои маленькие вещички и носи свои дизайнерские туфельки. Мне плевать, просто съеби от меня.       — Чего? Хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, чтобы тебе не пришлось снова убегать, да? Я не верю тебе. Плеваться оскорблениями в людей — это единственное, что ты можешь делать? — блондин провакационно толкнул Хёнджина ладонью в грудь, от чего брови мужчины взлетели вверх вместе со вспыхнувшим гневом, что окатил его. Рычание вырвалось из его груди, когда Хван шлёпнул по руке, и с наполнившей его яростью он грубо схватил Феликса за блондинистые волосы на затылке и резко дёрнул вниз. Зрачки Хёнджина расширились, когда блондин зашипел от боли.       — Иди и найди себе развлечение где-нибудь в другом месте. Должно быть, очень сложно жить, как ебучая принцесса с огромным количеством свободного времени в распоряжении, — он с силой дёрнул волосы парня, а затем ослабил хватку и оттолкнул блондина от себя. — Но не пытайся, блять, разбавить свою скуку, вторгаясь в мою жизнь, ты, испорченная сука. Что, у мамочки и папочки нет времени на маленького Феликса, поэтому ты идёшь и раздражаешь других людей? Угадай что? Я не хочу, чтобы ты был рядом. Я, блять, ненавижу тебя, Феликс. Заруби это себе на ёбаном носу, — и несмотря на то, что сам и оттолкнул парня от себя, он делал шаг ближе при каждом яростно выплюнутом слове, пока его ноги почти не касались носков обуви Феликса. Его глаза вглядывались в глаза Хёнджина с неконтролируемой яростью, и голос блондина зазвучал громче, когда тот снова заговорил.       — Да? Я пиздецки сильно хотел бы никогда больше не видеть твоего лица, жалкое ты говно, — выругался Феликс в ответ. Его самообладание иссякло, и он смаковал эти слова на языке, приподнимаясь на цыпочки, чтобы посмотреть на Хёнджина снизу вверх, дыша в яростное дыхание Хвана. — И не волнуйся, я тоже ненавижу тебя.       Хёнджин видел чистое отвращение на лице Феликса. Видел собственное отражение в его глазах, замечая такую же взвинченность на своём лице. Он чувствовал, как ускоряется сердечный ритм от гнева, когда блондин сжал челюсти и склонил голову вбок.       — Заебись, — прорычал Хван, и Феликс гордо поднял подбородок.       — Ага, я счастлив знать, что бедное херовое подобие мужчины и гонщика ненавидит меня.       — Да? А я на седьмом небе от счастья, зная, что такая претензионная сука как ты, считающая, что мир крутится вокруг неё, тоже ненавидит меня.       — Прекрасно, — выплюнул Феликс.       — Прекрасно, — повторил Хёнджин. Его глаза сверлили потемневшие глаза напротив. Их лица были настолько близко, что носы почти соприкасались.       А затем, в одно мгновение сокращая расстояние между вздымающимися в ярости грудями Хёнджина и Феликса, красноволосый схватил светлые волосы блондина на затылке и с озлобленным рычанием соединил их губы.       Феликс не растерялся, ему не потребовалось и секунды, чтобы осознать происходящее. Вместо этого он впился ногтями в затылок Хвана, притягивая того ближе. Парни целовались, широко раскрыв рты, кусаясь, грубо проходясь руками по телам друг друга, оставляя ногтями и сильными нажатиями красные полосы и синяки на коже рук, талий и шей.       Губы Феликса были на вкус, как, ожидаемо, сахар и клубника, заставляя разум Хёнджина сбоить, когда он сжал бёдра парня сильнее.       — Грёбаная сука, — выругался Хёнджин и подхватил Феликса под бёдра, грубо впечатывая его спиной в полку на гаражной стене. Несколько винтиков и ещё какая-то хрень упали на пол, а блондин поморщился от боли, ударившись о полку позвонками.       — Ублюдок, — порывисто выдохнул Феликс, когда их губы снова сомкнулись, а языки непристойно сплелись друг с другом. Хёнджин пытался притянуть парня ближе, одновременно сильнее вдавливая его в полки, но он всё ещё был недостаточно близко, и Хван раздражённо зарычал, отрывая Феликса от полок, лишь чтобы снова вжать того в стену рядом. Блондин откинул голову назад, когда Хёнджин впился ногтями в обнажённые бёдра младшего, оставляя длинные глубокие царапины. Феликс издал сдавленный стон и снова протолкнул язык в рот Хёнджину.       Красноволосый чувствовал, как жар внутри его тела обжигает кожу, выплёскивал свой гнев и ненависть к этому парню в его рот, на его мягкую кожу, легко поддающуюся ему.       — Я, блять, разорву тебя, — пообещал Хёнджин и опустил голову вниз, посасывая и кусая кожу Феликса с такой силой, что на ней — Хван точно знал — останутся фиолетовые и красные метки и следы.       — Да? Я не знаю, верить ли тебе, сладкий. Ты говорил, что уделаешь меня в гонках, и посмотри, что произошло. Может, ты и трахаешься так же хуёво, как водишь… — от этих слов ноздри Хёнджина раздулись, и он грубо развернул Феликса достаточно, чтобы сильно придавить рукой затылок блондина, прижимая его щекой к холодной стене.       — Захлопни свой блядский рот, — рявкнул Хёнджин и сильно укусил Феликса за плечо. Блондин громко вскрикнул, когда его задница упёрлась в промежность Хёнджина. От этого трения красноволосый потерял всё, что оставалось от его здравомыслия, и одной рукой развязал рубашку Феликса в пару движений. Ткань упала на пыльный пол, и Хвану открылась голая стройная спина. Красноволосый не упустил шанса провести ногтями по всей её поверхности, с силой покачивая бёдрами, вжимаясь каменным стояком в задницу Феликса сквозь ткани их джинсов и юбки.       — Да? — тяжело выдохнул блондин. — Хочу посмотреть, как ты заставишь меня заткнуться. И можешь ли ты вообще это сделать? — Феликс задушенно захихикал, что заставило Хёнджина ещё раз зло рыкнуть и развернуть блондина к себе лицом.       — Не испытывай меня, принцесса, — прохрипел он прежде, чем засунуть два пальца в раскрытый рот Феликса. Блондин удивлённо взвизгнул, когда Хван, используя свободную руку, поднял узкую юбку выше, смотря вниз на полностью обнажённые бёдра парня, на белые кружевные трусики, едва прикрывавшие напряжённый член Феликса. — Ты уже завёлся, — Хёнджин издал сдавленный смешок и грубо обхватил член блондина, от чего он приглушённо застонал и приподнялся выше по стене. — Видишь, как ахуенно тебе может сделать неудачник, — прошипел красноволосый прежде, чем посмотреть в лицо блондину. В мозгу, кажется, на секунду коротнуло, когда Хван увидел отчаянные мокрые глаза Феликса, увидел, как его рот растягивался от пальцев Хёнджина, пока тот сосал их, как ебучий леденец.       Хёнджин застонал, сильно толкнув пальцы, от чего Феликс давился, а его слюна стекала по пальцам. Член в ладони дёргался каждый раз, когда Хван вынимал пальцы, а затем снова грубо вгонял их в глотку. Глаза блондина закатились, и он начал покачивать головой, чтобы вобрать их глубже.       — Ты, ебливая шлюха, хочешь, чтобы у тебя всегда было что-то во рту, да? Спорим, что ты представляешь, как сосёшь член каждый раз, когда набиваешь рот леденцами, — от этих слов Феликс застонал, пустив вибрацию по пальцам Хёнджина, и красноволосый дьявольски ухмыльнулся прежде, чем вытащил их, размазывая слюну по румяным щекам тяжело дышащего Феликса.       — Спорим… — Феликс вздохнул. — Спорим, что ты представлял меня, сосущего твой член, каждый раз, когда видел меня с леденцом, — парень расслабленно ухмыльнулся и, выглядя слегка не в себе, сильнее прижался к стене. Спина выгнулась дугой, когда рука Хёнджина опустилась к внутренней стороне его бёдер.       — Мне кажется, я сказал тебе заткнуться, — красноволосый наклонил голову. Блондин тут же повторил движение.       — А мне кажется, я сказал тебе попробовать заставить меня, — этих слов было достаточно, чтобы Хёнджин заткнул Феликса грубым поцелуем, утробно рыча. Блондин беззастенчиво стонал каждый раз, когда Хван обводил своим языком его собственный. Каждый раз, когда он кусал и оттягивал губы младшего. Их языки остервенело сплетались, грубо сталкиваясь, а горячее дыхание смешивалось. И это возбуждало ещё сильнее.       Феликс начал двигать бёдрами вперёд так сильно, что Хёнджин едва сдерживал стоны, рвущиеся из груди, и, агрессивно укусив нижнюю губу блондина, красноволосый руками окончательно разорвал белые трусики Феликса. Их лоскуты упали к давно забытому топу, что носил парень.       — Да что б тебя… — прорычал Феликс. — Они ахуеть какие дороги… Ах, — блондин сорвался на стон, когда Хёнджин обвёл колечко его мышц кончиком пальца.       — Мне абсолютно поебать, — промычал Хван блондину на ухо, наслаждаясь крупной дрожью, пробравшей тело миниатюрного парня, когда он протолкнул всё ещё влажный от слюны палец внутрь. Стенки Феликса сжались вокруг него и сдавили его палец в тесном пространстве.       — Сука, очень больно… — высоко проскулил Феликс, но, вопреки своим словам, двинул бёдрами навстречу пальцу Хёнджина. — Слишком, блять, сухо. Используй хотя бы грёбаную сма-азку.       — Однажды побывав принцессой, остаёшься ей навсегда, а? — усмехнулся Хван, вытащил палец, разворачиваясь, чтобы подойти к машине, и кинул, — Сними юбку.       Он открыл дверь машины и стал рыться в бардачке, пока не нашёл маленький тюбик, оставленный там, и не забрал его, проклиная дрожь в пальцах.       Только Хван закрыл дверь и обернулся к Феликсу, он обнаружил, что парень неторопливо поглаживает свой член, обсасывая свои пальцы, наблюдая за каждым действием Хёнджина как бы ухмыляющимися лисьими глазами. Что-то плотское растеклось внутри красноволосого в этот момент.       — Иди сюда, Феликс, — скомандовал Хёнджин, но парень его проигнорировал, лишь склонив голову и ускорив движения по члену. Его приглушённые стоны заполнили гараж.       — Я сказал, — прорычал Хёнджин, — иди, блять, сюда. Сейчас же, — он крикнул так громко, что глаза блондина на секунду расширились, а затем он вытащил пальцы изо рта и убрал руку с органа.       — Такой требовательный, чёрт возьми, — ухмыльнулся Феликс, прежде чем направиться к Хёнджину. Он был полностью голым, исключая белые каблуки на его ногах, а его волосы беспорядочно лежали на мокрой груди. Красноволосый громко сглотнул и сделал несколько шагов вперёд. Когда Феликс оказался достаточно близко, он схватил парня за запястье и развернул его, опрокинув на капот машины, от чего блондин ахнул, ударившись обнажённой спиной об металл.       — Возможно, ты выиграл у этой машины, — промычал Хёнджин Феликсу в губы, пробегая глазами по ощеломлённому лицу младшего. — Но на этой же машине, — красноволосый расстегнул джинсы одной рукой, — ты будешь уничтожен руками неудачника.       Злобная усмешка растянулась на лице Хёнджина, и он добавил:       — Звёздный мальчик.