remember it

Парни вернулись на работу к двум часам дня. Джисон сразу же направился в свой кабинет с кофе в руках, который взял с собой. Хван узнал, что парень Хана работает в этой больнице, и, видимо, этот кофе для него, потому что сам Джисон ни разу не отпил его по пути назад. Хотя доктор не понимал, зачем нужно было тащить этот напиток через такой большой путь, когда можно было бы купить его в автомате больницы. У всех свои мысли в голове, поэтому Хенджин не вмешивался, а просто ехал со спокойной душой, слушая музыку. К трем должен осуществиться долгожданный осмотр Феликса, пройти который парень обязан был еще вчера, но из-за состояния Ли, все пришлось перенести. После той ночи Хван сам не свой. Определенно, Феликс был не в себе, на него действует болезнь и все такое. А если этот парень что-то задумал и хочет осуществить это таким, нестандартным образом? Все может быть и остается только гадать. Самое интересное в том, что сам Хенджин тоже хочет, просто хочет. Физическая потребность говорит за себя, тянет к парню, который сам тоже не противится. Старшему приходится бороться с собой, только вот, это чертовски сложно, ведь глаз от этого падшего ангела не оторвать. Время без десяти три, Хван пришел пораньше подготовить все приборы для осмотра. Он сел на кресло, осматривая помещение. Спустя несколько минут в кабинет заводят Феликса уже без смирительной рубашки, которого ведут под руки два санитара. — Добрый день, доктор Хван, — начал один из них, сажая парня на стул, — он сегодня спокоен, надеюсь, что будет все продолжаться в таком ключе. Смирительную решили не одевать, — санитары отошли к двери, но док махнул рукой, тем самым говоря, чтобы те покинули кабинет. Феликс сидел в больничной светло-голубой пижаме. Он втыкал в стену напротив, на которой расположена таблица Сивцева для проверки зрения, однако ничего не читал, а просто смотрел в одну точку. — Феликс, — позвал Хван, на что тот, как ни странно, среагировал, медленно поворачивая голову в сторону доктора, — расстегни рубашку, мне нужно осмотреть тебя на поверхностные повреждения, — натягивая перчатки, предварительно помыв руки. Феликс встал со стула и начал расстегивать пуговицы одну за другой. Когда рубашка была преодолена, доктору открылся вид на бледную кожу без единой ссадины. Хван подошел ближе, проводя пальцами по груди парня, надавливая на каждое ребро и ожидая ответной реакции, но кроме безразличия, на лице пациента ничего не было. — Вы очень сексуальны, доктор Хван, когда увлечены работой, — смотря на брюнета сверху вниз. Тот же совершенно не отреагировал на такое замечание. — Ваши руки красивы, когда заняты делом. — Хенджин выпрямился, став таким образов выше Феликса, чтобы осмотреть плечи и ключицы. — Повернись и не наглей. Я помню, что ты сделал в палате. — Феликс усмехнулся и развернулся, открывая вид на свою спину. — Твою мать.. — проговорил Хван, разглядывая представление на спине Ли. По всей поверхности, без единого пропуска, красуется огромный шрам в виде непонятного существа. Оно с крыльями и яркими глазами. Как раз радужка глаз вытатуирована красным цветом, а так, весь рисунок состоит из белого цветом шрама. Хенджин смотрел на это «произведение искусства» в полном недоумении. Кто этот человек и что с ним сделали, раз на его спине красуется дьявольское существо? — Расскажешь мне, что это такое, пока моя голова не надумала слишком много? — поинтересовался доктор и начал оглаживать рисунок, трогая и рассматривая. Шрамы от зажитых ран: судя по всему, сначала это существо вырезали ножом, а после накладывали швы. Только работа слишком уж профессиональная, возможно над Феликсом надругались, а после его нашли и отвезли в больницу, где и были наложены швы, ну а после чего сняты. Но когда это произошло? Неужели в тот самый день, когда Хван увидел парня в метро.. — Остатки прошлого, — поворачиваясь к Хенджину лицом. — Поговорим об этом позже, доктор? У нас сейчас осмотр, вроде как. — Чувство, что он совершенно вменяем. Обычный человек, только со шрамом на спине, но нет.. внутри скрывается просто зверь, готовый разорвать на куски не только плоть, но и душу. — Хорошо, — подходя к какому-то аппарату и что-то быстро включая на нем. — Скажи, как ты себя чувствуешь, Феликс? — док взял беспроводные датчики и дал в руки парню. — Хорошо. И ничего не беспокоит, — тут же ответил Ликс на предшествующий вопрос, который уже не состоится. — Что ты скажешь про свои приступы? Чем они вызваны, знаешь? Феликс помялся, сжимая в руках датчики. На экране высветилась табличка с предупреждением: «датчики не реагируют». Увидев это, доктор осторожно подошел, присаживаясь на корточки рядом с беловолосым. — Феликс. Послушай, — начал Хван, смотря на опущенный взгляд парня и накрывая своими руками его, тем самым успокаивая, — ты можешь мне все рассказать. Я помогу. Не стоит так волноваться. Белоснежные руки перестали сжиматься, а с экрана пропала табличка. Феликс поднял свой взгляд сначала на руки, которые все еще были накрыты хвановыми, а после посмотрел на лицо доктора. — Во время приступов у меня нет чувств. Это все иллюзия.. для меня. Словно в моем теле поселяется еще один человек, который делает все, что хочет, — протараторил парень, гипнотизируя своими большими блестящими глазками, проводя подушечками больших пальцев по тыльной стороне ладони своего лечащего врача. — Так, один раз я очнулся посреди какого-то леса, моя спина жутко болела. Я побежал, сломя голову, а когда дошел до ближайшей дороги, меня спасли. Мужчина отвез меня в больницу, где мне и наложили швы, — по щеке Ли скатилась слеза, словно пытаясь догнать быстро утерявшееся прошлое, нижняя губа задрожала, а руки вновь начали сжимать датчики. — Если ты мне доверишься, я помогу тебе. Если нет, мы обязательно выстроим это доверие вместе, — сказал Хван, поднимаясь на ноги. Он словно нависал огромной скалой над таким маленьким, беззащитным парнишкой. — Ты помнишь, сколько тебе лет? Когда начались провалы в памяти и приступы? — направляясь к компьютеру, который соединяется с датчиками и прибором. Необходимо поставить диагноз, а без современной техники никуда. — Мне двадцать один, — Ли запрокинул голову назад, томно вздыхая. — Год назад, наверное. — Все хорошо? — спросил Хван, заглядывая в глаза парню, одновременно присоединяя прибор с датчиками на грудь своего пациента. — Да, все в порядке. Делайте, как нужно.. — тихо. Его взгляд прикован к висящим памяткам и картинкам. Спустя время, доктор выполнил процедуру, что-то громко нажав на клавиатуре и после сняв все датчики с Феликса, вновь возвращаясь к столу. — Я определил Ваш диагноз, Феликс, — повернувшись на кресле к парню. — Диссоциативное расстройство личности. Или, как легче сказать, раздвоение личности. У Феликса глаза на лоб полезли, в прямом смысле этого выражения. Пока парень в нормальном состояние, он все понимает, воспринимает, но вот сделать ничего не может. — Это сложно лечить? — задал вопрос Ли, пытаясь проглотить вязкую слюну, которая в итоге стала комом в горле. — Сложно, но мы справимся «Мы» прозвучало в голове у Феликса по-особенному. Ему приятно это слышать, ведь никто и никогда не говорил ему слова поддержки, можно сказать, он ни разу их не слышал и пытался выжить со своей единственной реальной опорой — позвоночником. Но физическая поддержка значительно отличается от моральной, как раз последней и не хватает. — Поговорим на первой пробной консультации поподробнее, а сейчас можешь одеваться, — док проскользнул взглядом по оголенному верху парня, но тут же отвел взгляд, вспомнив свой недавний сон, в котором именно это тело и участвовало. Хван помнит о том, что случилось в палате, и судя по тому, что Феликс теперь постоянно избегает близкого контакта, он тоже припоминает свои действия. Значит, они были осознанными? — Помнишь, что было вчера, когда я пришел успокаивать тебя в очередной раз? — на это Феликс лишь смущенно улыбнулся, словно маленький ребенок вспомнил про свою содеянную глупость, отвернувшись в сторону. — Помнишь, значит.. Но если бы ты был в приступе, ты бы не вспомнил этот фрагмент. То есть если подумать логически.. — он не успел договорить: Феликс уже с серьезным выражением лица перебил доктора. — Я был в себе, — как же быстро психи меняют эмоции. Парень встал со своего места и начал медленно, нерасторопно говорить, заглядывая при этом в глаза и приближаясь к креслу Хвана. — Знаете, доктор.. Вы меня удивляете своими познаниями психологии, — рассматривая какие-то бумаги на столе, после чего обошел кресло сзади, хватаясь своими маленькими ручками за спинку и оттягивая ее немного назад. — Определили мое заболевание так быстро. Почему же не сделали это тогда, в палате? — вдруг поинтересовался Ликс, трогая чужие плечи, своеобразно поглаживая и сжимая их. — Потому что ты был в себе, а твое заболевание проявлялось только в криках и истериках. До того момента. Феликс на это усмехнулся, обошел доктора и облокотившись на стол, приковал все свое внимание к хвановым глазам. — Но Вы же не знали, что на меня не действует болезнь. — Хенджин не понимает, этот парень читает мысли или в прошлой жизни был экстрасенсом. Но зато понимает, что Ликс говорит точную информацию. Хван не знал на тот момент, что Феликс полностью в себе. — Ты прав. Я не знал. Но теперь знаю и мне интересно только одно, почему ты это сделал? Зачем разбил лампу? Зачем вырезал надписи на столе? Зачем.. — его снова перебили, не дав договорить. — Поцеловал Вас? Думаю, этот вопрос интересует Вас больше всего. Док не отвел взгляда от глаз напротив, они замораживали, превращали в лед. Да что там, они сами как лед. Светло-голубые, отдают безразличием и холодом, а белки такие же белоснежные, как и кожа парня. — Именно, — ответил Хван, следя взглядом на вновь зашевелившегося парня. — Я псих. И я настолько сильно хочу Вас, что просто впадаю в паническую атаку, хотя сейчас снаружи совершенно спокоен, — Феликс подошел очень близко, дотрагиваясь пальцем до подбородка доктора. А в голове Хвана только одно: «Я настолько сильно хочу Вас».. Что происходит здесь и сейчас?..