remember it

— Но я не справлюсь, если ты продолжишь, — Хенджин немного отстранился от Ли, давая своим губам и легким мелкий перерыв. Феликс был слишком упрям и настойчив. Он обкусывал и облизывал каждую мягкую подушечку губ, иногда прокусывая до алых капель, и распалял этим доктора все больше. Ликс вцепился своими ноготками в плечи доктора, не собираясь отпускать. Его глаза раскрыты полностью и заглядывают словно в душу, умоляя остаться. Но этого делать нельзя. — Пожалуйста.. доктор. Хвановы руки у Феликса на талии, которые сразу же сжали бока чуть ли не до синяков, но пациенту все равно, он не чувствует этой мимолетной боли, что в действительности доставляет лишь удовольствие. — Изобрази приступ. Быстрее. План в голове доктора всплыл на поверхность так же быстро, как он подорвался с кровати. Протащить Феликса в кабинет было возможно только так. Парень сразу понял, что от него хотят. Актерское мастерство у психов на высшем уровне, поэтому белоснежный демонстративно упал на пол, скрючиваясь от выдуманной душевной боли. Все его тело начало потряхиваться, а с губ сорвался бешенный вопль, руки начали обнимать самого себя, а ноги поджались к животу. Он изображает так, будто его уродуют изнутри. На щеках появились прозрачные дорожки слез, а крики смешивались с тяжелым дыханием. Грудь высоко вздымалась, а лицо из бледного оттенка превратилось в алое из-за изображаемой истерики. В палату вновь ворвались санитары, они уже без каких-либо указаний подбежали к Феликсу, хватая его и удерживая за руки и ноги. Один потянулся за шприцом снотворного, но голос доктора заставил остановиться. — Нет. Нельзя. Ведите его в мой кабинет, — выходя в уже предварительно открытую дверь, он направился чуть ли не бегом к своему кабинету. Девушка с ресепшена даже не удивилась происходящему: в психушке никто такому не удивляется. — Вот. Сажайте его на диван, а сами уходите. Я разберусь, — доктор демонстративно побежал к шкафчикам у своего стола, капаясь в них и делая вид, что ищет какие-то лекарства. Судя по звукам, санитары ушли, закрыв за собой дверь, а Феликс перестал кричать. Воцарилась мертвая тишина, которая заставила отойти от шкафчиков и оглянуться на занятый ранее парнем диван. Пусто. — Феликс? — прозвучало в этой тишине из уст доктора. Ответа не последовало, зато был слышен звук закрывающегося замка двери. После щелчка, взгляд Хвана перепал на вход в кабинет. Около двери тоже никого не оказалось. — Что за шутки? Где ты? — брюнет подошел к двери, проверяя ее, она оказалась закрытой. На шее доктора появилось чье-то горячее дыхание, оно плавит кожу, вызывает мурашки и мимолетный страх. Сзади чувствовуется присутствие парня, он запустил свои руки под одежду Хвана, обнимая сзади и оглаживая рельеф груди. — Доктор. Я же псих. Я люблю играть со своими жертвами, — низкий тон голоса вводит старшего в экстаз. Холодные ладони вызывают подрагивания тела. А дыхание согревает и одновременно приносит мимолетный холодок по всему телу. — Я твоя жертва, так ты убьешь меня? — Собрав все силы, Феликс перевернул доктора к себе лицом, вдавливая в дверь и прижимаясь все плотнее, не оставляя воздуха между двумя телами. Губы Ли в нескольких сантиметрах от хвановых, носы почти соприкасаются, а то самое дыхание теперь смешивается с еще одним не менее обжигающим. — Ни за что, — губы белоснежного сначала растянулись в фирменной ухмылке, а потом и вовсе накрыли чужие, затягивая в глубокий поцелуй. Док сразу перехватил инициативу на себя, закидывая парня себе на руки и укладывая ладони ему под ягодицы. Поднеся к первой попавшейся горизонтальной поверхности, точнее к столу, Хван усадил Феликса и все же разорвал поцелуй, спускаясь к шее и ключицам. С губ младшего сорвался хриплый стон, когда Хван затянул кожу чуть ниже ключиц, прикусывая и оставляя кровавую метку. Руки Феликса исследуют спину партнера, рисуя какие-то воображаемые рисунки, которые проявляются в итоге царапинами от ногтей. После эти же пальцы вынырнули из-под согревающей одежды Хенджина и потянулись к пуговицам на больничном халате. В сторону полетел верх от пижамы Феликса, а открытая местность для доктора вновь стала мишенью. Язык соприкоснулся с бусинкой соска, обводя по кругу и заставляя младшего вцепиться в длинные темные волосы Хенджина, оттягивая их назад и доставляя приятную боль в корнях. После того как в сторону отлетела одежда Хвана, Феликс принялся расстегивать ремень, при этом покрывая шею доктора мокрыми поцелуями. В голове старшего в этот момент творилось все и ничего одновременно. Мысли сменялись картинками, а как только глаза открывались, появлялись действия, доставляющие уйму удовольствия. Все это сейчас неправильно, не по правилам. Но для чего еще созданы правила, если только не нарушать их? Хотя если так подумать, нарушены они были еще тогда, когда док переспал с начальником. А сейчас вся голова должна быть занята парнем, который такой податливый, открытый и разгоряченный сидит и тихо постанывает от даже мельчайшего прикосновения к нему. Он снимает с младшего больничные штаны вместе с боксерами и переворачивает того, предварительно целуя в губы, к себе спиной. Феликс упирается своими маленькими ручками на другой край стола и чувствует, что старший куда-то отошел. — Подожди секунду, — слышится тихий шепот со стороны шкафчиков, в которых раньше копался Хенджин, притворяясь и разыгрывая концерт. Через мгновение доктор вновь оказывается позади ожидающего парня и без предупреждения вошел в него двумя пальцами, предварительно смазав их смазкой. Из уст Феликса послышался вскрик, который резко приглушился, когда Хван поднес свою руку ко рту Ли, пытаясь сдержать его порывы. Пальцы внутри двигались в манере ножниц, растягивая и подготавливая стенки. С губ младшего слышны вздохи и тихие болезненные постанывания, переходящие в продолжительные удовлетворенные стоны, и парень сам начал двигаться на встречу бедрами. — Феликс.. — произнес доктор, входя во всю длину разом, в уже достаточно растянутого парня. Сквозь руку Хвана послышался вновь вскрик. Следующие уже заглушены в поцелуе, который был достаточно неудобен, но это никого не волновало. Рука младшего потянулась к своему члену, дабы помочь себе в разрядке, но была перехвачена и завернута за спину доктором. Теперь Феликс был силой прижат к столу, он буквально лежал на нем, а второй, свободной рукой держался за край. Хенджин двигается все быстрее, вызывая протяжные, низкие стоны у младшего. Уже никто не пытается их как-либо предотвратить, да и не хочется. Задевая каждый раз комочек нервов, Хван приближал оргазм своего партнера. И вот белоснежный парень запачкал стол своим семенем, а через несколько более глубоких толчков Хван, придерживая Феликса за бедра, излился внутрь него. Ноги Феликса дрожат, и если бы он сейчас встал, точно бы свалился на пол. Поэтому Хенджин перевернул его на себя и, утянув вновь в глубокий поцелуй, перенес на диван. Оторвавшись, доктор поднял раскиданную одежду и, натянув на уже спящего парня хотя бы штаны, лег рядом, слегка обнимая и засыпая. В закрытых глазах мелькали картинки, которые были несколько минут назад реальностью, и через секунды две уставший разум, наконец, погрузился в длительный сон. Запомнить его — не проблема, а вот забыть теперь точно не получится.