remember it

В машине тепло и сухо. Пахнет приятно, ягодами и мятой. Только все это не приносит успокоения, потому что то, что придется сделать дальше из-за отказа матери Феликса — искать помощь. Хотя сильно искать ее не придется, потому Хван знает, где и как, и главное, у кого ее найти. Только вот встретиться с этим человеком гордость не дает. Уходя тогда, парень строго настрого запретил себе возвращаться, но однажды он уже предал свои ограничения, и сейчас тоже предаст. В голове до сих пор висит это краткое «нет», а на лице появляется своеобразная победная ухмылка, как только в трубке, где недавно шли неторопливые гудки, заговорил низкий мужской голос. — Мне нужна помощь, — раздалось от Хенджина, а после разговор, даже не начавшись, закончился. Звонок сбросили с той стороны, но лишь тяжелое дыхание в трубке давало понять, что все будет незамедлительно. Почти через минуту на телефон доктора пришли координаты места, где находится его «демон-спаситель». И в последующие секунды педаль черного мерса вдавливается в пол, оставляя за собой полосы от резины на асфальте. Хван рванул туда, потому что знал, что этот человек вряд ли обрадуется, если доктор приедет с небольшим опозданием, ведь в сообщении указано и время «14:39». Интересное время.. Загадочный человек. Ничего лишнего.

***

Хван стоит около какого-то богатого апартамента больших размеров. Этот особняк смахивает на конец 80-х, но не это главное. В тот единственный раз, как думал сам Хенджин, его привезли в другое место, а сейчас парень уже был на своей машине и в недоумении разглядывал этот «домик». Как только доктор вышел из машины, охранники около входа взяли его под руки, а тот даже не сопротивлялся: не первый раз. Первое, что попалось на глаза в этом особняке, это то, насколько он светлый, окон предостаточно. Красивая, дорогая мебель, судя по всему ручной работы. Но это не сильно волновало, особенно когда Хвана усадили на небольшой диван и приказали ждать. Спустя две минуты в эту просторную гостиную, которая, как вы поняли, одним маленьким диваном не заканчивается, вошел престарелый мужчина лет пятидесяти. Одет он скромно, но дорого. Это можно заметить в дополнениях таких, как золотые часы, тонкая цепочка, кольца с драгоценными камнями ремень от бренда и другие подобные побрякушки. Взгляд его темный, мрачный, даже в какой-то степени пугающий, но только не для Хвана. В этом человеке он до сих пор видит того заботливого и любящего отца, и просто родного человека, который был для Хенджина всем до определенного момента. — Не знал, что ты переехал, — выпалил доктор первое, что пришло на ум. Нужно ведь было начать с чего-то разговор. — Да, недавно сменил обстановку. Нравится? — мужчина уселся в кресло с двумя красными подушками и окинул оценивающим взглядом напротив сидящего сына. Тот в ответ кивнул. — Давай ближе к делу, — сказал Хван младший, меняя местами ноги и теперь уже закидывая левую на правую. — Хорошо. Только, сын мой, помни, что ты не расплатился еще за тот раз, — улыбнулся старик, словно совершенно сейчас ничего такого не сказал. — Я помню, отец. Ты сам знаешь, что за это я расплачиваюсь до конца жизни. — Тот кротко кивнул, вздернув подбородок чуть выше. Зная отца, он даже родного сына на лопатки уложит, лишь бы быть выше всего мира. — Мне нужно, чтобы одну женщину лишили родительских прав, а ее сын стал моим подопечным, — проговорил Хенджин, выделяя предпоследнее слово. Глаза пожилого мужчины раскрылись в удивлении. Его сын хочет стать отцом таким образом? Что за херня.. — Зачем это тебе становиться опекуном? Для чего тебе ребенок? — Во-первых, он совсем уже не ребенок. Во-вторых, я не хочу делать его своим сыном, мне нужно стать его опекуном, потому что он психически не здоров. И в-третьих, чтобы стать его законным опекуном, нужно чтобы его единственный, или сколько их там, опекун отказался от него добровольно. Мужчина слушал это на одном издыхания, не понимая, зачем это все его сыну. — Зачем тебе это? Тебе не хватает работы в своей психиатрической? Ты решил себе и дома психушку сделать, да? В ответ на этот повышенный, грубоватый тон Хван усмехнулся, облокотившись на колени согнутыми руками, парень взглянул еще раз на своего недалекого отца, который до сих пор не понял, что Хенджин уже не маленький и что решения принимает самостоятельно, а просит лишь о той помощи, что подарит ему того белоснежного парнишку. — Потому что он мне.. Я хочу его вылечить, а в больнице этого сделать не получится. Ты видел, какие там условия? Он еще молод, должен нормально жить, а судя по его матери, нормально поживет он только в следующей жизни, — доктору не удалось сказать «он мне понравился», ведь отец бы его убил уже. Поэтому промолчать о том, что его единственному сыночку нравятся парни и что никто не продолжит род Хван, стоит подождать смерти старика, а там ему уже не нужно волноваться. — Что ж. Если ты так хочешь, ладно. Но, если вдруг ты будешь звонить мне и кричать в трубку «помоги мне, он стоит с ножом и пытается меня убить», я не помогу. Потому что это только твое решение, и проблемы потом будешь разгребать сам, без меня. Хенджин лишь кивнул в ответ, потому что никак не ожидал, что отец так быстро согласится. — Я пришлю все, что знаю о семье и его матери. Спасибо. В последующие минуты после этой фразы, доктор уже направился к выходу из этой громадины, его никто не провожал. Наконец-то, можно ехать домой. Теперь есть огромные шансы на то, что все получится, ведь этот Ли Феликс настолько засел в душу доктора, что не собирается походу оттуда вылезать. Если уж Хван, ради этого мальчишки, позвонил своему суровому отцу и договорился о таком грязном деле, то это точно что-то большее, чем просто секс, как это было с другими. Сам Хван ненавидит дела отца, поэтому съехал от него еще в восемнадцать, поступил на психотерапевта и по сей день работает в больнице. А теперь он сам же пришел просить о чем-то незаконном, неправильном, от чего так тщательно пытался скрыться, спрятаться и убежать. Но этот парень с белоснежной кожей и такими же волосами, милым личиком и глубоким голосом заставил. Просто беспощадно заставил, а Хенджин ничего не может с собой поделать. Хочется вновь почувствовать на своих губах его, такие сладкие, мягкие, нежные, накрывающие словно пуховым одеялом, согревая и даже расплавляя. Хочется вновь провести рукой по его длинным белым волосам, зарыться в них носом, вдыхать этот приятный аромат и уснуть под его размерное дыхание. Ничего не сделаешь против него.. Прижать, обнять, да и только, как маленькую куклу.. Теперь Хван запомнил его во всех деталях и забывать не собирается.