Труба: День и ночь

День Утренний напиток Гюрхан пил с желанием. Назойливые мысли не дали уснуть до рассвета, и только теперь немного улеглись и дали подремать еще часок. Завтрак пришлось пропустить, но дома он всегда ел один раз ближе к вечеру. Да и фигуру стоило поберечь, кормили тут на убой. Это и стало целью наступившего дня. Обходя гарем, он искал тех, кто прожил хоть сколько-то долго и успел располнеть на сытной еде. А еще запоминал лица. Если с первой задачей он справился довольно легко, найдя с полсотни пухлых молодых людей и несколько девушек, то запомнить такую прорву народа было нереально. Оставалось надеяться на удачу, что ночью он увидит кого-то из своих знакомых. Дневной сон принес новые известия о монстрах. Их было несколько разных. Причем Гюрхан узнал это не из видений, а из разговора евнухов, устроившихся отдыхать за шторой. Сторожили они Гюрхана или просто так совпало, но разговаривали они довольно внятно, так что ошибиться было нельзя. Монстры были постарше и помоложе. Одного, с множеством шрамов и оторванным щупальцем, они звали «баба», что значило «отец». Он приплывал уже много лет и со временем стал более грубым, что очень расстраивало евнухов, ведь это им приходилось ухаживать за травмированными, хоронить умерших и подбирать новых наложников. И жемчуга от него остается совсем мало. То ли дело молодые. Они и бережней к людям, и жемчуга нарастает много, только крупный, тяжело вынимать. Вспомнив щуп, лазивший ему в рот, Гюрхан решил, что тогда был молодой монстр «огул» — «сын», или «еркек» — «брат». Если, конечно, они все не были женского пола. И что за жемчуг? Как в людях может расти жемчуг? Они же не моллюски на дне морском. И если он растет, то где? Почему его сложно вынимать? Со всеми этими вопросами в голове он задремал и увидел двух резвящихся в глубинах моря монстров. Они гонялись друг за другом и шлепали щупальцами. Сильные и гибкие, они совершали резкие повороты, обманные маневры и вообще веселились во всю. Гюрхан видел их со стороны, от лица еще одного монстра, но точно не взрослого. Теперь он мог сравнить и понял, что сознание взрослого монстра спокойное и безмолвное. С ним он плавал в глубинах, он звал отдохнуть на дне, чуть не утопив. Разум молодых монстров был подвижен и ярок. Гюрхан чувствовал, что тому монстру, в котором он сейчас, хочется поиграть, но братья отвергают его, а еще он сидит у холодного источника и держит в нём горящие кончики щупалец. Его не пускали на берег, говорили мал еще, а щупальца уже горели, значит вовсе не мал, а совсем взрослый. Просто остальные не хотят уступить свою очередь. Ведь тогда и им терпеть дольше. Гюрхан назвал его Кёчёк — малыш. «Здравствуй Кёчёк, я Гюрхан», — не задумываясь, что делает, мысленно произнес парень, и монстр дернулся, в испуге закрывая свое сознание. До самой ночи Гюрхан бродил, запоминая лица и подслушивая разговоры евнухов, но больше ничего интересного не происходило. Ночь Ночью его водили на берег, и опять большой монстр отверг его. Постучал по голове мокрым щупальцем и оттолкнул. Не то чтобы Гюрхан огорчился. Да и евнухи отнеслись к этому равнодушно. Видимо у каждого монстра были свои предпочтения, поэтому наложников и приводили с запасом. Невостребованных увели спать, и едва Гюрхан закрыл глаза и расслабился, к нему тут же подключился Кёчёк. Его ментальное вторжение было подобно сильной качке, и Гюрхана едва не вывернуло прямо на постель, но скоро стало легче. Никогда еще ночи Гюрхана не проходили так необычно. Путешествовать в чужом теле было познавательно, а уж Кёчёк постарался развлечь своего нового знакомого, показывая самые живописные подводные места. Гюрхан пытался задавать вопросы, но ничего не получилось. Языковой барьер во всей красе. Кёчёк тоже что-то пытался передать, бомбардируя его кучей разрозненных картинок, но увы. Вымотанный Гюрхан потерял связь на рассвете.