Личное Божество

— Прошу всех успокоиться. Пара негромких, монотонных слов, оказали влияние на всех присутствующих во Дворце Шэньу. — Тайхуа, столкнувшись с проблемой, необходимо делать решения на холодную голову. Ты же, напротив, всегда рвёшься в бой. Лан Цяньцю опустил голову, будто дитё, что выслушивает наставления от взрослого. Цзюнь У: — Раз Сяньлэ не хочет рассказывать сам, я лично расследую это дело, он сам же будет заключён во своём Дворце на неопределённый срок. Ваши с ним встречи также под запретом. И снова. Снова Владыка встаёт на сторону «Посмешища Трёх Миров». Махнув рукой Цзюнь У подал знак Богам Войны, и те без слов принялись уводить Се Ляня в его Дворец. Ши Цинсюань, полный досады и в то же время злости начал высказывать своё недовольство, но негромко. Ему было достаточно компании Мин И. — Владыка встал на нашу сторону, но как тут быть? Его Высочество и впрямь не хочет ничего рассказывать, но тут ведь и идиоту понятно, что его вины не будет! Хэ Сюань, благополучно передав все случившееся Хуа Чэну, переключился на диалог со своим громким другом: — Почему ты так считаешь? Ши Цинсюань раскрыл веер и прикрыл им свои губы: — Это видно. Я хоть и не так давно знаком с Его Высочеством, но более чем уверен, что он взял чью-то вину на себя, отсюда и идёт его упёртость в молчании. Боги Войны, они такие — лучше умрут или возьмут все на себя, чем выдадут своих товарищей. По крайней мере, благочестивые Боги Войны. Хэ Сюань думал об этом, но не был уверен. Впрочем, его это дело никак не касается. Хуа Чэн разберётся сам.

***

Се Лянь мог сказать, что испытал чувство дежавю, однако это были настоящие воспоминания. Дворец Сяньлэ полностью, от и до, был копией его Дворца на небесах 800 лет назад. Он хоть и замечал хорошее отношение со стороны Цзюнь У, но особого значения этому не придавал, чего не скажешь об остальных. Довольно длительное время спустя он услышал шаги, что направлялись в его покои, где он, собственно, и находился. Хоть по шагам и было понятно, что это явно не Цзюнь У, Се Лянь ожидал увидеть кого угодно. Кого угодно, но не Му Цина. — ...Ты? Сюаньчжэнь в обычной, отстраненной манере ответил: — А ты Фэн Синя ожидал увидеть? Не дав Се Ляню ответить, он продолжил, уже войдя в комнату, закрыв за собой дверь: — Впрочем, неважно. Он все равно не придёт. Се Лянь все с тем же недопониманием продолжил: — Зачем ты здесь? Му Цин слегка замешкался перед ответом. — ... Его Высочеству Тайхуа запрещено к тебе наведываться. Обо мне нигде речи не было. Ответ подстать Му Цину. Се Лянь не стал продолжать расспрос, раз тот не захотел отвечать прямо. Гость принялся рассматривать покои, явно подмечая, что все осталось прежним. По итогу, видимо, не выдержав тишины, он бросил на кровать где сидел Се Лянь бутылёк. Присмотревшись Се Лянь понял, что это лекарство. Му Цин: — На твою руку смотреть страшно. Обработай этим. Се Лянь бросил на него испытывающий взгляд, не сказав ни слова. С каких пор он ведёт себя столь доброжелательно? Однако рану, действительно, не помешало бы обработать снова. Му Цину же хватило одного взгляда Се Ляня, он с улыбкой продолжил: — Если не хочешь, не используй. Все равно никто не явится сюда со снадобьем. Однако, к удивлению обоих, послышался третий голос: — Ну почему же. Я бы хотел рассмотреть рану Сяньлэ и оказать помощь. Му Цин и Се Лянь опешили. В дверях стоял Цзюнь У, как долго он находился во Дворце также неизвестно. Му Цин совершил поклон, однако уходить пока его не прогонят не собирался. Цзюнь У взмахом руки подозвал Се Ляня к себе, и тот послушно направился в его сторону. Развернувшись и собравшись выходить с комнаты, Цзюнь У обратился к Му Цину: — Наньян во Дворце. Встреть его и скажи, чтобы уходил. Ты также покинь это место. Наведываться сюда запрещено каждому, помимо меня. Это было неожиданным заявлением, однако ответа Сюаньчжэня никто не ждал. Владыка развернулся и направился по коридору, ведя Се Ляня за собой. Завернув в довольно тёмный коридор, Се Лянь насторожился. Он не знал план всего своего Дворца, однако почему здесь будто есть потайное помещение? По крайней мере, коридор был очень странным, в отличие от главного. Се Лянь шёл попятам Цзюнь У, смотрев лишь в его спину и скреплённые за спиной руки. — Сяньлэ, ответь на мой вопрос, — Он все так же шёл спокойными, но уверенными шагами, впереди своего собеседника, — По какой причине ты берёшь вину на себя? Ответ раздался не сразу. Се Лянь что-то чувствовал, но не мог понять что. — Она мной заслужена. Цзюнь У лениво поднял руку вверх и образовал что-то вроде барьера. Сказать, что этот барьер был лишь над ними нельзя: он расширился по всей округе, сдавалось ощущение, что они оказались в другом пространстве. — Владыка? — Я бы не сказал, что вина твоя. Се Лянь почувствовал, будто его облили холодной водой. И это было не от слов Цзюнь У. Его глаза слегка расширились, однако он в тот же миг взял себя под контроль. — Вы сказали, что хотели бы осмотреть мою рану. Цзюнь У все так же идя в одном направлении, бросил: — Верно. Сабля Эмин довольно хлопотное оружие, будет лучше если ты примешь помощь от моих рук. Се Лянь еле сдержал победный смешок. Нахлынула волна адреналина, однако он гордо сдержал свои эмоции. — Да. Именно поэтому вы оказали мне ее еще до того, как я спустился в мир людей. Се Лянь остановился. «Цзюнь У» же прекратил свои шаги не сразу. — Видимо, после моего выражения «ловлю на слове» ты решил, что чем эффектнее появишься, тем будет лучше. «Цзюнь У» бросил оскал через плечо. Оскал, что совершенно не походил на эмоции настоящего Владыки, а вот Хуа Чэна очень даже. «Цзюнь У»: — Мои слова чистой воды правда, — В ту же секунду он сменил облик на истинный, — Никто не окажет тебе помощь так, как это может сделать хозяин оружия. Се Лянь пристально смотрел на Демона перед собой. Атмосфера в округе была подстать хозяину, который ее и развёл. Нахальным образом явиться в столицу бессмертных, пытаться украсть Божество что находится под арестом, так ещё и принять образ Владыки Небесного Пантеона. Это даже не верх наглости, совершенно другой уровень. — Я не думаю, что сейчас ты пришёл по этой причине. Хуа Чэн: — Верно. У меня совершенно другой замысел. Не успел Се Лянь моргнуть, как Демон оказался за его спиной. Он успел отскочить в сторону, увернувшись от нападения, однако и нападением это назвать нельзя было. Вёл себя Хуа Чэн весьма странно, его мотивы в битве были непонятны. Навредить у него цели не было, однако он все же кружился вокруг Се Ляня. Сам Се Лянь был без капли духовной силы и оружия. Все, на что он мог полагаться — личные силы и Жое, которая время от времени отбивала руки Демона. — Что ты в конце концов удумал? Однако победу одержал Хуа Чэн. Схватив Жое он резким движением притянул Божество к себе. Рывок был настолько сильный, что Се Лянь буквально ударился в объятия Демона. Он удерживал одной рукой Жое, другой обхватывал своего соперника за плечи. — Вредить я не намерен. После этих слов Се Лянь почувствовал волну онемения по всему телу. Спустя некоторое время он смог немного двинуться, однако это движения все ещё были скованные. Хуа Чэн отпустил его и продолжил свой путь. Стоило ему произнести одно лишь «идём» и Се Лянь сдвинулся с места, отправившись за ним. «Что...» Озарение нахлынуло не сразу. Больно сложная техника была применена Демоном, чтобы взять ее в счёт, однако все же это была именно она. При желании наложившего заклятие, его жертва выполняет все порученные действия, в том числе и молчание, если оно необходимо. Тем временем в общей сети духовного общения начался полнейший хаос. Се Лянь не мог им ответить, однако разговоры он прекрасно слышал, и смог сопоставить, что к чему. Когда Му Цин встретился с Фэн Синем, он передал слова Владыки с просьбой покинуть Дворец. Однако вышла несостыковка: новоприбывший Наньян только что просил дозволения встретиться с Се Лянем, и Цзюнь У никак не мог оказаться здесь первей, чем он сам. Вернувшись во Дворец Шэньу оба убедились в том, что Владыка никуда не уходил. После и начался полный переворот. Одни твердили, что Се Лянь сбежал при помощи обмана, другие что Его Высочество похитили, и его нужно немедленно спасать. Пэй Мин: — А похититель не промах. Принять облик Владыки без задних мыслей, даже не знаю, он храбр, или бескрайне глуп. Ши Уду подловил монолог: — Храбрость и глупость ходят рука об руку. Лан Цяньцю же поднял шуму больше всех: — О каком похитителе может быть речь, если он сам сбежал! Я отправляюсь в его Дворец прямо сейчас! Се Лянь находился в безвыходном положении. Он не мог ни заговорить с Демоном, ни дать ответ в духовную сеть. Надежда на шёлковую ленту также испарилась, Хуа Чэн сжимал ее в своей руке. Однако почему-то лента не пыталась высвободиться, напротив, обвила руку нового «товарища», если его можно таковым назвать. Хозяин ленты от увиденной им картины мог лишь вздохнуть. Жое обычно любила обматываться вокруг женского пола, однажды она дотянулась и до Линвэнь, но, видимо, Непревзойдённые Демоны ей тоже по душе. Хуа Чэн услышал вздох и будто что-то вспомнил. Он подошёл к Се Ляню и приложил руку к его виску, тем самым войдя в духовную сеть через Небожителя. — Мы, кажется, давно не видались с вами. Как ваше ничего? — .... — .... В сети моментально повисло гробовое молчание. «Доброжелательный» голос этого юноши не забудет ни одно Божество, что долго находилось на своём посту. Хуа Чэн: — Вспоминали ли вы меня? Я вот вас ни разу. Однако в последнее время мне совершенно нечем заняться, и если вдруг среди вас найдётся такой же умирающий от скуки и захочет, например, помериться силами, то милости прошу. Про «совершенно нечем заняться» Се Лянь саркастично подметил у себя в голове. По правде говоря, никто и не должен был удивиться, все было очевидным. Кто ещё способен творить подобные бесчинства, кроме него? Обычно холодный и горделивый Му Цин был в явном бешенстве: — Не слишком ли ты распоясался! Являешься на Небеса когда тебе вздумается, да ещё и принимаешь облик главного Божества! Наглости нет предела! После этих слов Се Лянь вспомнил Призрачный город и недавно произошедший инцидент. Что ж, нельзя сказать, что Небожители не поступают подобным образом. Хуа Чэн благополучно переключился на Хэ Сюаня: — Напомни им о костях. Нужно, чтобы Лан Цяньцю попал ко мне. Хэ Сюань: — Если он выкинет не то число? Выкинет. Какое бы число тот ни бросил, если Хуа Чэн захочет — оно будет нужным.