Для того, кто умел верить

      В шесть утра воскресного дня Ирина уже направлялась на работу: в суете деловых вопросов отпускало от тревог. Хотя бы ненадолго. Дома Андрей поддерживал, как мог: давал выговориться, не встревал с советами, наливал успокоительные капли и молча обнимал.       Все проблемы казались такими незначительными по сравнению с тем, что сейчас испытывает Лиля. Её дочь. Дочь. Ирина в задумчивости наклонила голову: сможешь ли ты, Ярская, когда-нибудь так назвать Лилю? Позволит ли она? Захочет ли?       Завибрировал мобильный. От высветившегося на дисплее «Лилия Субботина» стало тревожно: слишком рано для рабочих звонков.       В трубке послышались тихие всхлипы.       — Лиля, что случилось? Лиля?       — Её больше нет, Ирина Михайловна.       Решение пришло мгновенно, обратилась к водителю:       — Коля, за сколько мы доберемся до Курска? Да, Курск. Шесть часов? Так, Лиля, я приеду к полудню, напиши мне адрес. Нет, надо. У тебя есть знакомые соседи? Да, иди к ним. Я всё решу сама.       Почему Лиля решила позвонить Ярской, а не Полине, Денису или хотя бы Косте, она не смогла объяснить самой себе даже спустя время. Что хотела услышать в ответ? Слова поддержки от совершенно чужого человека? Что заставило её набрать именно этот номер? Еще более необъяснимым было то, что Ирина сорвалась и поехала в чужой город ради какого-то специалиста, которого в начале лета заставляла мыть полы. Но тогда об этом думалось меньше всего.       Первое, что увидела Ярская, когда машина подъехала к третьему подъезду панельной девятиэтажки, была сгорбленная фигура девушки, одиноко сидящей на деревянной скамейке. Легкая куртка, пальцы рук зажаты между коленями — и холодно, и нервно. Ирина сняла с себя пальто, накинула на плечи Лили, бесшумно присела рядом. Девушка словно не заметила присутствие другого человека.       — Давно ты здесь? — тихо спросила Ярская.       Лиля неохотно отозвалась и, не поворачивая головы, глухо ответила:       — Не хотела никого беспокоить… и видеть. Они будут спрашивать… а мне не нужны все эти соболезнования.        Ирина приобняла её правой рукой.       — Участковый уже приходил… и эти, из ритуального, — попыталась объяснить Субботина, но получалось у неё это так себе.       — Я знаю, держала со всеми связь, — аккуратно остановила её Ярская. — Пойдем со мной? Немного отдохнешь в гостинице.       — Можно я еще немного тут посижу? — Лиля наконец повернулась к Ирине, и у той всё похолодело внутри от взгляда, вмещающего в себе столько боли, сколько она, Ярская, не видела в людях очень давно. Если бы только можно было, Ирина забрала всю её к себе.       Лилия всегда была жизнерадостным огоньком в агентстве, и даже напускная злость в конфликтных ситуациях не была настоящей — девушка отходила моментально, и вновь, раз за разом её улыбка освещала коридоры Альтера-Виты. Она могла ворчать, раскидывать бумаги в кабинете, устраивать нагоняй сотрудникам за срыв сроков, но душа её при этом оставалась чистой и доброй. Сейчас же Ирина чувствовала: в её девочке что-то сломалось, и она просто обязана помочь Лиле выкарабкаться из этого болота: черного, грязного, медленно поглощающего. Если не она, то кто?        Последующие пару дней пролетели как один миг. Лиля всё больше уходила в себя, отвечала односложно, практически не притрагивалась к еде. Попросила никого не приезжать, хотя Денис с девчонками настаивали на своем появлении и помощи. Не рассказывала, что тревожит, не плакала, не жаловалась: она просто смотрела в одну точку и о чем-то постоянно думала. Её даже перестало в какой-то момент волновать то, что рядом с ней её руководитель, который ничем ей не обязан вот так тратить своё время. Ирина с тревогой наблюдала за дочерью и на следующий день после похорон, тоном, не принимающим возражения, попросила Лилю собрать вещи.       — Мы сегодня поедем в Москву.       — Зачем, Ирина Михайловна? Я могу остаться здесь.       — Лиля, вы забыли, что еще работаете на меня? Собирайтесь.       Только включенный режим начальника смог подействовать на девушку. Всю дорогу они провели в тишине, не общаясь. Даже на заправках Лиля не выходила из машины размять ноги. Коля слегка виновато поглядывал и на неё, и на Ярскую, отчего-то ощущая себя лишним. Когда подъехали к дому, где снимали двухкомнатную квартиру с Полиной, Лиля резко повернулась к Ярской:       — Спасибо вам, Ирина Михайловна, — голос дрогнул. Планировала поблагодарить, попрощаться и выйти из машины, но что-то пошло не так. Не по плану, Субботина, не по плану. — Я не знаю, что бы я делала там… одна.       — Коль, оставишь ненадолго? Спасибо, — моментально попросила Ирина. Подумав, ответила на слова Лили. — Ты не была бы одна. У тебя есть друзья, которые всегда готовы поддержать.       — Эти две недели были лучшими, — словно не слыша, продолжила Лиля. — Мы столько с ней разговаривали, что-то обсуждали, вместе читали стихи, жарили её любимый хворост. В первый раз после смерти папы.       Лиля словно съежилась, заметно похудевшее лицо побледнело сильнее обычного, на скулах заиграли желваки.       — Теперь этого никогда больше не будет, — впервые за эти дни боль решила выплеснуться наружу, а Лиле так захотелось прижаться к Ирине. Она не стала сдерживаться, забыв про субординацию, уткнулась лбом в нежное шерстяное пальто, и слезы полились сами по себе.       — Станет легче, Лиля, скоро обязательно станет легче. Поплачь, — гладя по волосам, приговаривала Ярская. — Ты не одна. Слышишь?       Уже вечером, сидя в своей кровати, Лиля корила себя за проявленные эмоции. Несмотря на отличное взаимодействие на работе, они с Ярской не были столь близки, чтобы вот так позволять себя вести. «Но она же сама приехала, значит, я ей дорога. Как специалист. Как человек.», — успокаивала себя таким образом и в очередную попытку разобраться в своих мыслях беспокойно уснула.       На следующий день, вернувшись на работу, попросила у Ярской разрешения взяться за самый тяжелый проект с капризным заказчиком, с которым не что сотрудничать, даже вместе пить кофе было невыносимо. Ирина дала добро, предварительно уточнив, готова ли Лиля к полноценным рабочим будням. Загрузить себя, тем самым отвлечься от всех дурных мыслей, было лучшим решением в нынешней ситуации.       Следующие две недели проходили одинаково: подъем в шесть, без обеда, Денис приносил контейнер с едой и заставлял съесть хотя бы половину, а в девять вечера, когда слипались глаза от усталости, Лиля закрывала ноутбук и уходила домой. Практически самой последней — практически, потому что перед уходом непременно замечала горящий свет в кабинете Ярской. Ирина в течение дня изредка заходила к Лиле, мягко интересовалась настроением, плавно переходила на рабочие вопросы. Девушка была ей благодарна, что тактично обходилось всё произошедшее в Курске.        На очередной планёрке Ярская объявила, что заказчик, руководитель сети ювелирных магазинов, с которым работала Лиля, согласовал в полном объеме все предложенные дизайн-макеты, наружную рекламу и сувениры. Поблагодарила за прекрасно проделанную работу и вновь поставила в пример другим сотрудникам.       — Конечно, вот только я не лошадь, чтобы пахать здесь круглосуточно, как Лиля, — обиженно произнес Анатолий и сразу же получил одновременно толчок от Кости и пинок под столом от Дениса.       — Конечно, не лошадь, Толя. Вы же шкаф, вы сами мне признавались, — рассмеялась Ярская. — Ладно, на сегодня все свободны. Лиля, а вы останьтесь на минуту, пожалуйста.       — Да, Ирина Михайловна, — Субботина прижимала к груди планшет для бумаги, словно защищалась им от внешнего мира.       — У вас на сегодня нет запланированных встреч? — получив отрицательный ответ, продолжила. — Предлагаю тогда пройтись по парку, прямо сейчас. Ну, ну, не воспринимайте все мои слова в штыки.       Лиля переминалась с ноги на ногу.       — Вы боитесь меня? — улыбнулась Ярская. — Тогда что не так? Я не буду выпытывать, что у вас на уме, Лиля. Пройдемся, выпьем по горячему глинтвейну.       Первые минуты прогулки по гравийным дорожкам парка девушку не покидало чувство неловкости. Говорила в основном Ирина, вспоминая забавные истории из своей практики.       — Ирина Михайловна, зачем вы со мной возитесь? — наконец прямо спросила Лиля, резко остановившись. — Я уже большая, я со всем справлюсь.       — Всем нужна поддержка, Лиля, — посерьезнев, ответила Ярская. — И маленькому, и большому человеку. А в то, что ты справишься, я и не сомневаюсь.       Лилю как-то сразу отпустило после этих слов. Смех от шуток Ирины, которая вновь и вновь цитировала Анатолия, стал искренним и непринужденным, и в какой-то момент Лиля с удивлением поймала себя на мысли, что душу наконец перестал давить чудовищного размера камень.