Белая ворона

      Он обнаружил себя лежащим на чём-то мягком. Глаза открывать не хотелось, подниматься тоже. Пятна тепла ползали по телу, а ленивые и такие же тёплые потоки воздуха пытались их согнать. Голова немного кружилась, казалось, он снова куда-то летит, но стоило ему распахнуть глаза, как вся безмятежность его состояния улетучилась. Рывком он поднялся, о чем тут же пожалел: в глазах снова зарябило и потемнело. Он покачнулся, прижался к чему-то твёрдому и шершавому и осел на землю. Где он?       Всё вокруг было удивительно яркое. Такое чужое, непривычное. Страх медленно сменился любопытством. Странник коснулся рукой той удивительной мягкой вещи, на которой он оказался. Короткие, округлые листочки, чем-то напоминающие ростки хоруса, обдали кожу приятной прохладой, примялись под ладонью. Он осмотрелся. То тут, то там стояли невысокие, в сравнении с хорусом, коричневые шершавые столбы с зелёной кроной; на ветвях прыгали, чирикая, какие-то маленькие крылатые существа. Парочка из них перелетела поближе к Страннику, прямо на землю, но стоило ему только потянуться к ним, как эти крохотные созданьица уже поднялись в воздух. Испугал. Какая досада. Эндермен поднял глаза к небу. Такое большое, голубое, с очаровательными белыми штуками, лениво проплывающими по его безмятежной глади. Почему-то вспомнились голубые кровавые разводы на собственных руках.       Огромный желтовато-белый шар медленно полз к небесному центру, смотреть на него было отчего-то больно, глаза опять заслезились. Странник опустил глаза и прислушался. Крошечные создания щебетали в переплетениях ветвей, где-то что-то журчало. Превозмогая боль, он снова поднялся на ноги, аккуратнее, чем в тот раз, и двинулся на поиски источника журчания. И нашёл ведь. Небольшой ключ бил прямо из земли, и вода резвым ручейком бежала прямо под ноги. Пара капель попала на кожу, и в месте, куда попала вода, вздулись крошечные волдыри. Эндермен зашипел. Не столько больно, сколько неприятно.       На широкий лист выползло маленькое странное существо. Его зелёная спинка переливалась цветными разводами. Странник удивился. Оно, в отличие от тех пернатых, спокойно заползло ему на палец, немного проползло по руке, странным образом открыло спинку и с гудением поднялось в воздух. Это ещё больше поразило Эндермена. Новый мир и его обитатели казались волшебной сказкой, так слабо верил Странник в свою удачу. Он сделал пару неосторожных шагов, глядя на взлетевшее чудо, и, оступившись, полетел куда-то вниз. От неожиданности и боли он даже забыл про телепортацию. С воплем он докатился до дерева, врезался в него и безвольно обмяк, держась за плечо. Кажется, стало только хуже. Что-то внутри заставило Странника рывком вправить себе сустав. От боли он снова взвыл, распугав всех окрестных пташек. На удивление, стало легче. С болезненным урчанием Эндермен встал на колени, опираясь на руки.       Перед глазами показалось чьё-то лицо прямо из лужицы на земле. В испуге он отпрянул и обнаружил, что голова незнакомца тоже куда-то исчезла, а лужа стала полностью голубой. Чудеса! Странник осторожно подкрался ближе и снова заглянул в зеркальную поверхность. И снова это лицо! Он неуверенно махнул этому странному подводному Страннику рукой, а он точь в точь скопировал его движения. Эндермен обиделся и состроил злую гримасу. Белая тень безмолвно ответила тем же. Каков нахал! От обиды Странник влепил пощёчину своему отражению, после чего отпрянул, шипя. Вода снова обожгла кожу, на этот раз куда сильнее и ощутимее. Он снова заглянул в лужу. Круги медленно расходились по зеркальной глади.       «Странно.»       Полминуты — и он всё осознал. Отражение молчаливо разглядывало его, пока он сопоставлял все факты. Ну конечно, конечно! Теперь он склонился над лужей, разглядывая собственное лицо. Белая кожа, немного испачканная голубой кровью и грязью, редкие чешуйки на лице и более частые на плечах и спине, чуточку заострённые подвижные ушки, короткие спутанные волосы, из которых торчит веточка, несколько ссадин и синяков. И самое главное — большие, внимательные синие глаза. Хорош Эндермен, что почти не похож на своего прародителя! Благо, что телепортироваться может.       С минуту Странник ещё поразглядывал себя, сравнивая свою внешность с внешностью своих сородичей. Высокие и статные, они походили на него лишь своим ростом, чешуёй и ликами. Или это он походил на них?       Сердечко снова болезненно ёкнуло от нахлынувших воспоминаний. Он — ошибка. Теперь-то он понимал, из-за чего они на него набросились.       Кто-нибудь хоть раз видел белого Эндермена?       Он шёл по лесу в размышлениях. И пока он терял себя в собственных мыслях, успел потеряться и в лесу. Ветви всё сильнее сплетались над головой, в чаще становилось всё темнее. Странник повертел головой, но так и не смог вспомнить, откуда пришёл. Телепортироваться? В тот раз это вышло неосознанно, случайно. Он поймал в ладонь собственную голубую снежинку, сжал в кулаке. Как это получается? Никто не учил его и не будет — Разум подсказывает это каждому Страннику в первые разы. Обратиться к нему? В конце концов, он тоже Эндермен, и, как бы ни старались его сородичи, закрыть Его от него у них не выйдет. Но Разум молчал. Неужели они всё-таки смогли..?       Страх холодным языком облизнул встрепенувшуюся душу, снежинки испуганно втянулись в тело и Странник телепортировался на пару метров вперёд. Радость захлестнула его. Воодушевленный, он попробовал снова, но на этот раз ничего не вышло. Ожидаемо. И всё-таки..!       Следующее, с чем столкнулся Странник, был голод. Сначала он не понял, с чем имеет дело, но чем дальше в лес, тем больше дров. Мысли о хрустящем хорусе терзали его, но сколько ни оглядывайся — нет его в этих зарослях. Между тем, лес сменился. Мягкие широкие листья сменились колючими тонкими иглами, воздух стал чище, деревья тянулись высоко-высоко, выше того же самого хоруса. Эндермену посчастливилось обнаружить кустик с красными ягодками. Ветви больно царапали кожу, но заветные плоды вскоре оказались у него в руках. Голод не тётка, что придётся, то и будешь есть, нравится тебе это или нет. Ягоды оказались сладкими, мелкие косточки слабо хрустели на зубах, но утолить голод ими не вышло. Нужно искать дальше.       В какой-то момент Странник вышел на поляну. Стало заметно холоднее. С колючей ветви посыпалось что-то белое. Что это? Он зачерпнул рукой горсть снега. Пальцы холодило, а потом обожгло: белые комья подтаяли и растеклись по ладони. И почему здесь всё такое... такое! Все здесь желает ему навредить, хоть и косвенно, а не так прямо, как в его родном мире! Эндермен тихо зарычал в раздражении.       Впереди послышался шорох, и навстречу вышло крупное четырёхногое существо. Оно было немногим ниже самого Эндермена. Заметив его, оно уставилось на него тёмными глазами и замерло. Странник тоже замер. Небольшая бородка, бурое тело, длинная морда, короткий хвост и длинные крепкие ноги с копытами. Оно было первым после тех крылатых малышей. Животное постояло ещё немного и, испуганно оглянувшись, поспешило убраться восвояси, шелестя листьями.       Откуда-то из леса послышался вой. Одинокий, тоскливый. Голодный. Голос воющего существа пробирал до костей. Краем сердца Странник почувствовал, что пора отсюда убираться. Темнело. Вой подхватило множество голосов, таких же тоскливых, голодных. Злых. Эндермен попятился назад. Голоса приближались. Рядом зашуршали кусты — то грузное копытное бросилось, не разбирая дороги. Перепуганный Странник, сам того от себя не ожидая, вскарабкался на дерево и с трудом подтянулся на сук. Вовремя.       В темноте сверкнули глаза. Множество глаз, маленьких, злых. Целая стая тощих четвероногих, покрытых серым с бело-рыжими подпалинами мехом, высыпала на полянку. Они водили носами, принюхиваясь, озирались. Самый крупный из них, вожак, резко зарычал, оскалив зубы, и бросился прямо туда, куда бросилось большое животное. Стая последовала за ним.       Волки быстро нашли лосиху. Далеко уйти она не смогла, видно, подвернула ногу. Серые окружили её с угрожающим рычанием. Ей не победить в этой схватке.       Странник зачем-то подобрался поближе. Кто-то из стаи бросился и рванул клыками бок крупного животного; остальные последовали его примеру, набрасываясь на лосиху со всех сторон, она же щедро раздавала удары налево и направо тяжёлыми копытами, ломая волчьи кости, вертелась, утробно звала на помощь. В конце концов она слишком ослабла, волки повалили её наземь и впились в неё, с жадностью отрывая и проглатывая куски тёплой плоти. Они были слишком голодны, чтобы ждать.       Запах крови бил в нос, от увиденного становилось дурно. Стая оголодавших созданий буквально сжирала заживо другое, ни в чем невиновное. Но зато главный закон этого мира усвоен — убей, или будешь убит. Каждый сам за себя. Кто-то из стаи поднял голову, принюхался, посмотрел в сторону Эндермена. От туши оторвались и остальные. Заметили.       От белого чужака веяло опасностью и тревогой. Подобные ему обычно не церемонятся с волками — ломают хребет одним ударом и вечно ускользают из-под клыков. Но их много, а он один. И всё-таки страшно, вдруг не выйдет?       Волки медленно поднялись и так же медленно пошли навстречу. Кто-то скалился, кто-то глухо рычал, поджав хвост и прижав уши. Боятся всё-таки. Нужно действовать быстро. Странник выпрямился во весь рост и шагнул вперёд. Некоторые попятились, некоторые зарычали. Седьмое чувство* подсказало, как быть дальше. О, Разум, где же ты был всё это время?       Зрачки синих глаз стали узкими щёлочками, челюсть раскрылась, обнажая острые зубы, чешуйки стали дыбом. Откуда-то из глотки вырвались крики, искаженные, изломанные. Волкам хватило. Стая бросила недоеденную тушу и поспешила убраться. Не хватало ещё связываться с разозлённым Эндерменом.       Казалось, сердце вот-вот пробьёт грудную клетку и выскочит. Странник попятился к сосне и прижался к ней спиной, пытаясь прийти в себя, осел в сугроб. Он дрожал, не то от испуга, не то от холода, не то от чего-то иного, одному Нотчу известного. Он сам себе не верил, не хотел, отказывался, боялся самого себя. Собственные когти на руках казались страшными и чужими.       Шло время, наступила ночь, ветер взвыл забытым стаей волком, началась метель. Нужно было искать укрытие. Голова почему-то болела, пока Странник по колено застревал в сугробах, пытаясь выбраться к ели с широкими низкими ветвями. На телепортацию сил не было. Эндермен забился под ветви, куда снег почти не задувало, и забылся беспокойным, тревожным сном. Он то и дело просыпался, вздрагивал, испуганно озирался вокруг, но метель всё никак не кончалась. Более спокойный и долгий сон пришёл под утро. И он проспал бы, может, до самого вечера, если бы только... его не разбудили голоса.