Белая ворона

      Странник с удовольствием отметил, что подготовился как нельзя лучше. В его пещерке уже сушилось штук двадцать крупных рыбин, ещё несколько осталось в ведре. От нечего делать Эндермен достал маленький точильный брусок и принялся за наконечник копья. Подточенные стальные грани весело сверкнули в лучах заходящего солнца, когда он, наконец, закончил.        Странник какое-то время сидел в тишине.        Шаги.       Кто-то идёт. Крадётся, снег едва хрустит под осторожной поступью. Эндермен выглянул в щёлочку.        Человек. Один. Сжимает в своих руках заряженный арбалет, настороженно озираясь.       Он не знает, что Странник здесь прячется, но Странник знает, что человек пришёл по его душу.        Когти царапнули древко оружия.        Он же не сможет противостоять ему в одиночку, верно?       Телепортация. Достаточно дальняя, уверенная. Человек разворачивается, но Эндермен быстрее. Куда быстрее. Стрела просвистела мимо. Странник рванул вперёд и пронзил незваного гостя стальным жалом в живот. Тот рухнул на землю, захрипел, но Эндермен был безжалостен. Резким движением он вырвал копьё и сильным ударом вогнал его в лоб лежащему, и человек уставился на него стекленеющим взглядом. Странник с гордостью и неким восхищением посмотрел на своё оружие в алых брызгах крови. Дело сделано. Или всё-таки нет?       Откуда-то выскочили ещё двое. Эндермен выдернул копьё из головы поверженного и повернулся навстречу противникам. Не дожидаясь указаний, бойцы издали боевой клич и бросились на врага. Азарт взял своё. Странник кинулся навстречу, заставляя воинов отскочить назад и отражать клинками удары копья. В один момент им даже почти удалось сбить его с ног, но он устоял и со всей силы врезал древком прямо по лицу противнику. Человек попятился и упал на снег, Эндермен занёс над собой оружие, готовый одним точным ударом пробить ему череп, как вдруг...       С ледяным свистом железный наконечник стрелы впился ему в спину.       Что-то внутри натянулось и лопнуло. Странник взревел, обернулся, чтобы дать отпор, но это было ошибкой.        Второй человек подскочил ближе и ухитрился защёлкнуть на шее Эндермена такой же красноватый ошейник, как и у того несчастного сожжённого.        Его опора, его Разум, последняя связь с Краем, была потеряна. Он перестал слышать Его.       Свист и шум в ушах, всё будто замедлилось. Собственные мысли, казалось, стали осязаемыми. Они натянулись, подобно струнам, и подобно ледяным лезвиям клинков впились в его мозг, впрыскивая ядовитый страх прямо внутрь. Не видать больше помощи в этом проклятом мире, и гореть ему синем пламенем.       Странник попытался продолжить битву, но невесть откуда взявшаяся толпа людей уже окружила его. Вместе они повалили его на землю и связали. Эндермен попытался телепортироваться. Ошейник втянул в себя все снежинки и больно обжёг шею. Странник подумал, что всё кончено. Последним, что он помнил, прежде чем потерять сознание от сильного удара по голове, были капли собственной синей крови на снегу, торжествующие крики, боль в спине, хруст собственного ломающегося копья, единственной надёжной вещи в его жизни, и  чудовищный страх, пронзивший его перед осознанием своей жалкой участи и погружением в липкий мрак. ***       Старик смотрел через небольшую калитку среди частокола в лес. Близился рассвет. Как там ребята из казармы? Справились, поймали, или перебила их диковинная тварь, обманула? Бог знает. Тревожно от чего-то, странно на душе. От смешанных чувств деда отвлёк хруст снега и крики возницы. Кто-то приехал. Он крикнул остававшимся мужикам.        Люди отперли большие ворота, и в деревеньку въехала кибитка, запряженная парой гнедых лошадей. Из неё спустился статный человек, видно, кто-то из приближённых короля. Толпа ребятишек множеством любопытных глазок выглядывала из-за крайних домов, чтобы посмотреть на гостя.       Приезжий был одет с иголочки. Тёплая меховая шуба хорошего кроя, высокие сапоги, меховая шапка, всё как полагается. Даже если захочешь — не замёрзнешь. Он подошёл к старику и бросил:       — Где этот ваш... как его... главный ваш? Почему не встречает?       — Так на охоте, батюшка!       Мужчина сощурил глаза.       — Разве он не помнит о нашем уговоре? Деньги должны быть уплачены в срок. Ему придётся платить больше.       — Помилуй, батюшка! — взмолился дед. — Тварь у нас диковинная завелася в лесу, ужо котору неделю покоя не даёт! В амбар ходит, как к себе домой, вчера на закате ловить решили. Не гневайся, батюшка, чаю испей лучше...       — Что за тварь?       Дед не успел ответить.       — Едут, едут! — завопил кто-то. — Поймали гадину! Поймали!       Мужчина переглянулся со стариком и молча впился взглядом в приближающуюся телегу.       Охотники въехали. При виде приезжего на их лицах отразились не самые приятные чувства, кто-то даже неприлично выругался и сплюнул. Один из них спрыгнул с телеги и, прищурив на секунду глаза, сделал несколько шагов к приезжему. Несколько секунд они молчали, глядя друг на друга. Остальные охотники поспешили убраться подальше, забрав с собой кого-то, завёрнутого в грубую холщовую ткань, пропитанную кровью.       Аристократ нарушил молчание первым.       — Покажите ту дрянь, из-за которой вы опоздали к сроку.        Охотник бросил косой взгляд на старика, и тот судорожно закивал, мол, показывай, пусть смотрит.        — Он был вооружён. И даже убил нашего человека, — процедил он сквозь зубы, кивнув на своих людей, окруживших погибшего охотника.       Гость ничего не ответил.       Мужчина подошёл обратно к телеге. В ней, накрытый тряпкой и сгорбленный, лежал ещё кто-то. Ткань в одном месте пропиталась голубой кровью.        — Смотрите! — прорычал охотник, и сдёрнул ткань.       Аристократ отшатнулся.        Связанный, перед ним лежал Эндермен кристально-белого цвета. Он громко зашипел, когда свет ударил ему в глаза. Мужчина влепил ему подзатыльник, и тот глухо заурчал, морщась от боли. Рядом с ним валялось сломанное рыболовное копьё, а из лопатки торчала обломанная почти под корень стрела.       — Вот эта сволочь, — прошипел охотник, — убила одного из моих лучших людей. И я лично прибью её гвоздями к кресту и голыми руками вырву её сердце. Он поплатится за то, что он сделал. Его смерть будет такой мучительной, что он пожалеет, что вообще родился, он-       Аристократ подскочил ближе и схватил Странника за лицо. Он несколько секунд вертел его, восторженно рассматривая. Эндермен сначала растерялся, а затем впился зубами в руку мужчины. Он взвизгнул.        — Я УБЬЮ ЕГО! — проревел глава охотников, но был остановлен здоровой рукой приезжего. Тот выглядел крайне взволнованно.       — Это такой редкий экземпляр, его нельзя убивать... — благоговейно пролепетал он, держа прокушенную руку и глядя на рычащего Странника, отползающего в дальний угол телеги.       — Как это? — не понял мужчина, но гость перебил его.       — Королю бы понравился такой. Необычен, силён, и духом пока не сломлен. Что вы хотите взамен?        Охотник задумался. Он смотрел то на аристократа, то на белую тварь, поджавшую ноги в углу телеги, и, наконец, заговорил.       — Зима в этом году суровая, да и этот мерзавец запасы попортил. Прикажите выслать несколько мешков зерна и мяса, иначе не протянем, — он замолчал, а потом в спешке добавил, — И от платы освободите, хоть до первой оттепели. С торговлей сейчас совсем всё туго.       — Да будет так, — благосклонно кивнул приезжий.       Охотники оживились, услышав такие слова. Они, по приказу гостя, выдернули оставшийся кусок стрелы из спины Странника, а когда тот чуть не лягнул одного из них, снова треснули ему по башке, и он затих. Его, заново связанного, бросили в другую телегу и долго ещё перешёптывались, когда она, запряжённая худой лошадёнкой, скрылась за поворотом вслед за господской кибиткой. ***       Эндермен не сразу понял, где он находится. В глазах всё плыло, кожа горела, будто его окатили ушатом ледяной воды. Над ним склонились люди и о чём-то возбуждённо переговаривались, но он не понимал ни слова. Что-то дёрнуло его вперёд. Странник зашипел и осознал, что его оковы сменились. Громоздкий тяжёлый ошейник был сменён на меньший и более лёгкий. На него крепилась стальная цепь, которую держал рослый широкоплечий мужчина, презрительно смотревший на него сверху вниз. Он снова дёрнул цепь, и Эндермен неловко шлёпнулся лицом в снег; сил, чтобы подняться, не хватало. Верзила расхохотался.        — Оставь его! — разобрал, наконец, Странник среди странного гула и звона в ушах.       Он узнал голос того аристократа. Тот поднял его за ошейник, заставляя сесть. Униженный, Странник хотел было снова укусить его, но получил такую пощёчину, что чуть снова не рухнул в снег. Он затрясся.        — Ты, щенок, — злобно начал громила, притянув к себе белого за ошейник, — не на того тявкалку разинул...       Молодой господин с лёгкой усмешкой наблюдал за тем, как его человек вправляет мозги несчастному. Прокушенная рука всё ещё давала о себе знать. Он окинул её взглядом, а затем бросил будто бы пренебрежительно и недовольно:       —Ладно, хватит с него! Бросай его и поехали уже. Холодно.       Громила подхватил Эндермена за ошейник и швырнул в старую ржавую клетку. Странник хорошенько приложился головой об ледяной металлический прут. И всё-таки, перед тем, как голова от удара стала подобна церковному колоколу, он успел подумать, что запереть его подобным образом — глупо. Даже если бы он мог уверенно стоять на ногах и давать отпор — всё ещё глупо. В глазах всё снова расплылось, и он отключился до того, как повозка тронулась. ***       Странник очнулся на ледяном каменном полу в маленькой тёмной комнате. Голова нестерпимо болела. Он с трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, сделал пару шагов вдоль стены. Что-то натянулось, и Эндермен медленно опустил взгляд на свой ошейник.        Тяжёлая ржавая цепь соединяла его и дальний угол; большой длиной похвастаться она, к большому огорчению Эндермена, не могла. Он с трудом нашёл в себе силы осмотреться получше. Маленькое окошко у ближней к тому углу стены почти у самого потолка с безмятежным небом в молочных пятнах облаков. Там, за надтреснутым стеклом, чирикали и переругивались крошечные птички, а небесное светило золотило падающую пыль в собственных мягких лучах. Странник медленно подошёл к узкому солнечному зайчику и лёг на него. Только оказавшись в нежных объятиях света и тепла, он понял, насколько сильно он замёрз.       Взгляд невольно скользил по тёмной стене. Глаза не сразу разглядели в полумраке покосившуюся дверь. Судя по бесчисленным щелям и слабому гулу, доносившемуся из-за неё, дверь была старая и даже не запиралась, а только прикрывалась и подпиралась чем-то снаружи. Но даже при всём желании сбежать у заключённого просто не хватило бы цепи: она позволяла добраться только до середины помещения.        Эндермен подтянул к себе колени и обнял их, окутываемый удручающей тишиной. Неизвестно, сколько он так пролежал, но голова его несколько прояснилась.        Вечерело. Скрипнули дверные петли, и к Страннику бросили несколько сырых рыбин. С омерзительным скрежетом дверь захлопнулась. Эндермен с тоской оглядел свой, как выражаются люди, ужин. Даже ему не нравилась сырая рыба. И хотя он был схвачен и унижен человеком, и все его подачки теперь были ему противны, ему так хотелось есть, что пришлось отбросить все мысли в сторону и с тошнотворным хрустом откусить холодную рыбью голову. ***       Ночь прошла беспокойно. Странник долго не мог уснуть; ему удалось это только под утро. Сон был тревожным: он всё время куда-то бежал, от кого-то прятался; кто-то зловещий и тёмный преследовал его, разливаясь тысячами голосов, эндерменских и человечьих. Ноги утопали в снегу, тварь неестественно длинными прыжками и редкими перебежками приближалась к нему и уже тянула свои когтистые руки... Эндермен в страхе подскочил под оглушительный стук собственного сердца и заозирался. Дверь снова распахнулась, и в камеру вошёл тот самый громила. Он оскалился в кривой улыбке и потащил куда-то Эндермена, сняв с него цепь. Мужик швырнул его в совсем крохотную и душную комнатушку с тяжёлыми дубовыми воротами впереди. За ней было страшно громко; пленник не понимал, что там происходит.       Внезапно ворота поднялись, и верзила вытолкнул Странника вперёд. Он очутился на ровной круглой площадке с высокими стенами; сверху были расположены скамьи, сплошь забитые людьми. И все они с любопытством уставились на него.       — Встречайте! — прокричал кто-то, — Белый Кардинал!       Толпа взревела и разразилась овациями, пока «кардинал» ошарашенно озирался по сторонам. Он едва ли понимал, что происходит. Ворота позади него опустились.       — Он впервые здесь, — продолжал тем временем голос, — и мы надеемся, что он покажет нам себя во всей своей красе! А теперь, его противник, встречайте!       Толпа снова загудела. Со скрежетом открылись другие ворота. Странник обернулся.        Его обдало чудовищным смрадом полуразложившейся плоти. Из ворот вышел огромный кабан... точнее то, что от него осталось. Гнилая плоть шматками спадала с костей нежити, и было решительно непонятно, как она ещё держалась на ногах.        — Белы-ы-ый Кардина-а-ал против... ЗОГЛИНА!       Свин оглушительно взвизгнул и понёсся на противника. «Лучше б я тогда не выжил,» — только и успел подумать Странник, глядя на несущуюся на него тварь из самого Незера.