***
— Ну что там? — в один голос спросили Иноске и Зеницу. — Он проснулся… он проснулся… — пораженно повторял Танджиро. — И? — Зеницу не находил себе места, меряя шагами комнату. — Н-ничего пока не сказал. У него болит глаз и живот. Кажется, он потерял часть памяти. Я н-не знаю, насколько все плохо. Меня он точно узнает, а вот с госпожой Тамаё, кажется, хочет подраться. — Ну еще бы, он – столп, она – демон. Щас мы его мигом разговорим, — Иноске подскочил с футона, на котором безжалостно жамкал подушку, но Танджиро перехватил его. — С ним госпожа Тамаё, нужно оставить их. Ты сам сказал только что, Иноске. Он только сейчас узнал, что его выходил самый настоящий демон. — Вот это шок, представляю, — протянул Зеницу и, наконец, сел на свою постель. — Едва он признал Незуко, как нужно признавать кого-то еще. Танджиро подошел к окну. День клонился к вечеру, тяжелые облака постепенно приобретали розово-сиреневый оттенок. Где-то далеко был слышен детский смех. «Ренгоку-сан наконец-то проснулся, сейчас госпожа Тамаё все ему объяснит. Скорее бы снова навестить его, показать ему этот закат, он же давно не видел солнца». — Танджиро, — голос Тамаё сквозь маленькую щель в сёдзи вывел его из приятных мыслей. — Мне нужна помощь. Твой друг, кажется, не очень стремится мне доверять. Нет-нет, — остановила она вставшего было Иноске. — Пока по одному. Нельзя его перенапрягать. — Опять все интересное ему… — пробурчал Иноске, недовольно сложив руки на груди.***
Тамаё не стала входить и предоставила Танджиро возможность одному поговорить с пациентом. Ренгоку явно нервничал и постоянно предпринимал попытки встать, но не мог. Вместо речи пока выходили только болезненные хрипы. — Ренгоку-сан! — крикнул парень, чтобы поскорее обратить на себя внимание. — Дайте, я Вам все объясню. Танджиро плюхнулся на стул возле кровати, но Кёджуро и не взглянул на него. Он нашел способ подняться и начал медленно перекатываться через левый бок. Запах крови стоял куда сильнее, чем десять минут назад. Пламенный столп шипел от боли, но не оставлял своих попыток. — Ренгоку-сан, послушайте, это все моя вина. Это я сделал так, чтобы Вы оказались здесь. Я просил госпожу Тамаё! — Танджиро выпалил это на одном дыхании. Эффект был получен — Ренгоку замер. — Пожалуйста, вернитесь, Вам еще рано так двигаться. Верьте мне, пожалуйста… Кёджуро несколько секунд подумал, а за тем медленно начал переворачиваться на спину. Когда он оперся на локти перед тем, как опуститься окончательно, Танджиро не выдержал и обнял его. Осторожно, не сжимая, но от всей души. Радость, словно пестрые бабочки, разлетелась по всему его телу – Ренгоку жив, движется и даже готов сражаться! Он вернулся, иначе и быть не может. Это событие будто открыло ворота в светлое будущее, и дорога не имеет ни единого препятствия. Ренгоку осторожно приподнял руку, чтобы отстранить тсугуко, но вторая рука не выдержала его веса, и он упал на спину. В голове пронзительно зазвенело от приземления на мягкую подушку. Руки Танджиро оказались зажаты между телом и кроватью, и ему вдруг стало смешно от того, как они выглядят со стороны. Как хорошо, что в комнате больше никого. Помня, что тело столпа все в синяках, он постарался минимизировать свой контакт, но все-таки немного потерял равновесие при падении и уперся лицом в шею Ренгоку. «О, нет, хоть бы не прижал». Танджиро резко поднял голову и повернулся, чтобы увидеть, нет ли болезненного выражения на лице мечника, и тогда случилось то, что навсегда отпечаталось в его памяти. Он был так близко, что, поворачиваясь, задел своими губами губы Пламенного столпа. Их лица были ближе, чем когда-либо раньше. Танджиро смог заглянуть в его глаз и увидел, что тот вроде бы не сердится, но искорка подозрительности все еще тлеет где-то в глубине. «Что я наделал, как я мог его так задеть?». Танджиро запаниковал и понял, что не может отдалиться – его руки были прижаты к кровати и уже начали затекать от неудобной позы. Ренгоку не хватало сил приподняться, поэтому мальчишка начал осторожно вытягивать руки, стараясь не цеплять повязки и не давить на ссадины. Подозрительность и недоверие были совершенно закономерны и тем не менее больно задевали. Танджиро постарался отбросить негативные мысли и вернулся к ощущению от касания их губ, внезапно осознав: «Сухие». Все сразу отошло на второй план. Мечник подбежал к сёдзи. Тамаё все еще стояла снаружи. — Простите, Вы не могли бы принести немного воды?***
Тамаё выполнила просьбу и сказала, что скоро зайдет снова, как бы намекая, что Ренгоку просто обязан стать более сговорчивым. Пока ее не было Танджиро, как и собирался, открыл окно настежь, впуская в помещение свежий воздух. Солнце клонилось к горизонту, облака из нежно-розового оттенка переходили в багрянец. Мечник чувствовал, как воздух увлажняется. Тучи постепенно отступали, но он знал, скоро снова пойдет дождь. Комната наполнилась оранжевым светом. Кажется, Ренгоку был искренне рад этому свету. Как будто жидкий огонь пролили на его постель, и он попробовал провести по нему руками, вдыхая свежий воздух, насколько позволяли повязки. Взгляд был устремлен в окно, но, лежа, он видел только небольшой участок неба. Левый глаз все еще закрыт и без повязки. Наверняка демоница хотела обвязать его, то Кёджуро не дал к себе прикоснуться. — Д-давайте попробуем кое-что. Танджиро, улыбаясь, сел на кровать и наклонился, чтобы обнять столпа. Тот все понял и крепко обнял его в ответ. Пришлось сильно напрячься, чтобы выпрямиться и посадить своего наставника. Догадываясь, что сам он не усидит, Камадо отстранился, но продолжил крепко держать столпа за плечи. Надежнее было бы взяться за талию, но он смутился и побоялся лишний раз трогать повязки. Пестрое небо поразительно красиво отражалось в широко открытом янтарном глазу. Взгляд жадно собирал пространство, опасаясь упустить хотя бы один кусочек. До сих пор Ренгоку молчал, и Танджиро вспомнил о воде, что попросил для него, но руки были заняты. Пламенный столп как будто понял его мысли и с улыбкой кивнул, показывая, что просидит без помощи некоторое время. Не теряя ни секунды Танджиро схватил подушку и взбил посильнее, затем помог раненому лечь повыше. — Мне нужно многое рассказать Вам… Солнце совсем зашло за горизонт, и в комнате стало на порядок холоднее. Ренгоку слушал с чрезвычайным вниманием и послушно выпивал уже, наверное, тридцатую ложку воды. Он все так же молчал и переваривал информацию вместе с водой. Иногда Камадо так увлекался, что начинал активно жестикулировать этой ложкой, выглядел он в такие моменты забавно, но органично. В голове Пламенного столпа шел бурный мыслительный процесс, хотя соображалось после произошедшего довольно туго. Выходит, Танджиро попросил демонов о помощи, а те применили экспериментальную формулу. Формулу, которая не прошла даже половины надлежащих испытаний. Загадочное лекарство сумело запустить вставшее сердце и заставить тело регенерировать. Кёджуро чуть не забыл о том, что нужно проглотить воду. Тело регенерировало. Разве людям под силу такое? Еще сложнее было поверить в то, что демоны осознанно и добровольно пришли на помощь. Камадо так увлекся своим рассказом, что не заметил, как вода кончилась, и он поднес ко рту столпа пустую ложку. Ренгоку качнул головой, показывая, что пить нечего. — Ой, извините, я совсем отвлекся. Вижу, что все это трудно принять, но, поймите, госпожа Тамаё тоже хочет победить Кибуцуджи, она наш союзник. Этот мальчик, Юширо – ее создание, он никогда не принадлежал Мудзану и, я уверен, что не будет принадлежать. — Мальчик мой… — первые за столько времени слова вышли довольно сиплыми, несмотря на обилие воды. — Да? — волнение мгновенно овладело Танджиро. — Спасибо тебе… и твоим… друзьям. — Я уверен, что Вы поступили бы так же. Ренгоку улыбался. Подозрение в нем угасло. Танджиро видел, что он устал от движений и разговоров, и сумерки клонят его в сон. В комнате совсем стемнело, но нужно было зажечь андоны, ведь скоро придет Тамаё. Она и правда не заставила себя ждать. Легко постучав, демоница вошла в комнату и мило улыбнулась лежащему мечнику. Он не улыбался, но смотрел куда менее враждебно. С собой она традиционно привела Юширо с подносом в руках и принесла материалы для перевязки и обработки. Запахло какими-то травами. — Вижу, Вы поправляетесь на глазах, — голос ее был неизменно ласков, она так спокойно села на кровать к Кёджуро, словно он не хотел расправиться с ней полчаса назад. — Если Вы не против, я бы хотела осмотреть Ваш глаз. Ренгоку быстро глянул на Танджиро и, заметив в его глазах только дружелюбие, расслабился и уставился в потолок. Тамаё подозвала своего помощника, который предпочел молчать, и с ювелирной осторожностью приподняла раненое веко. Кёджуро лежал и ничем не выдавал своего дискомфорта, но обоняние Танджиро было не обмануть – ощущение не из приятных. — Благодаря моему лекарству Ваш глаз сохранился, — заговорила Тамаё, чтобы отвлечь внимание столпа. — Но нам потребуется время, чтобы окончательно восстановить его. Я приготовила несколько отваров для Вас: одним я буду промывать глаз, вторым закапывать его, а третий Вам придется пить. Попробуйте угадать, какой на вкус хуже всех, — она весело улыбнулась. — Когда я закончу с глазом, сделаю перевязку на животе, а уже завтра Вас смогут полноценно навестить Ваши друзья. Пожалуйста, постарайтесь не двигаться и держать глаз приоткрытым. Вежливость и тон Тамаё сокрушали стены опасения и недоверия. Она взяла одну из чаш, которые стояли у Юширо, и окунула туда край чистой ткани, затем немного отжала ее и, легонько касаясь, провела по векам поврежденного глаза. Ренгоку зашипел. По виску потекли зеленые капли, и Тамаё подложила к голове другой сверток, чтобы не испачкать подушку. Стоящий рядом невесть зачем Танджиро понял, что она просто выжала ему в глаз свой отвар. Ренгоку не пошевелился и даже не моргнул. «Вот это да». Кёджуро весь обратился к своей интуиции, но та молчала. Ни одно натренированное до предела чувство не било тревогу. «Эта женщина могла сожрать меня в любую минуту. Она ковырялась в моих органах и даже не облизнула пальцев. Несколько дней, пока я был совершенно беспомощен, эти двое ухаживали за мной…». Все же мир способен перевернуться с ног на голову, а он еще способен чему-то настолько удивляться. — Танджиро, закрой окно пожалуйста, — не отрываясь от закапывания отвара в глаз, сказала Тамаё. — Сейчас пойдет дождь. Едва рамы защелкнулись, первые капли прочертили на стеклах свои дорожки. Где-то далеко за облаками сверкнула молния. Мечник обернулся. Кроме беспокойства за Ренгоку у него было еще и простое человеческое любопытство. Кёджуро сосредоточенно смотрел в потолок, игнорируя щиплющую боль, и моргал только по команде. Только руки напряженно скручивали край простыни. Демоница попросила Танджиро помочь раненому удерживать голову на весу и перевязала ему глаз. — Вот и все. Сейчас я займусь Вашим животом. После этого нужно будет выпить всю эту чашу и отдыхать, — она переставила с подноса на тумбу разочаровывающе полную чашу «самого невкусного» из отваров. — Здесь уже другая формула и другая концентрация, — пояснила она для Танджиро, который вспомнил про четыре ложки. — Никогда не сомневайся в моей госпоже, — напомнил Юширо. — Спасибо, — вмешался хриплый голос. Лицо Тамаё вдруг сменило привычное миролюбиво-покорное выражение на искреннее удивление. Она опустила глаза. Кёджуро смотрел прямо на нее твердым взглядом без тени вражды. Удивление продлилось всего пару секунд, и все вернулось на круги своя. — Не за что, Кёджуро Ренгоку. Я часто занимаюсь лечением, мне нравится помогать людям. — Можете говорить со мной на «ты». Вы спасли меня, и теперь я Ваш друг и должник. Тамаё очаровательно улыбнулась, привлекла к привычной процедуре перевязки Танджиро и Юширо и продолжила разговор со столпом. — Когда я была под властью Мудзана Кибуцуджи, у меня не было собственных мыслей, не было воли, и я никогда не принимала решения. Все, что я могла, это пожирать людскую плоть… Ты быстро поправляешься, однако, сегодняшняя активность не пошла тебе на пользу. Судя по запаху, внутри кровотечения нет, но кожа все же разошлась. Кажется, ты решил отчаянно посидеть? — Я всего лишь хотел немного выглянуть в окно. Простите, я буду больше ценить ваши труды для меня, — Кёджуро выговаривал слова медленно, но уже без больших пробелов. — Теперь у меня есть намного больше, чем когда-либо. Да, я стала демоном, я бессмертна и боюсь солнца, но я никогда не ощущала себя такой живой. Мысль, что я могу не дать людям стать демонами стала многим для меня. Ну вот, — Тамаё передала кровавые повязки Юширо и попросила унести их. — Теперь пришло время для заключительной части нашей процедуры. Она без посторонней помощи подняла над подушкой голову столпа, словно та не весила вообще ничего, и поднесла к его лицу полную чашу. Ренгоку выпил ее залпом и не поморщился. Ни один мускул на его лице не дрогнул, хотя запах стоял ужасающе горький. «Видел бы тебя Зеницу» — подумал Танджиро и даже рот приоткрыл от удивления. — Спасибо. Это отвратительно, но я буду пить сколько угодно, чтобы скорее поправиться. — Правда так отвратительно? — засмеялась Тамаё. — Худшее, что я пил в своей жизни. Но это не важно, ведь оно восстанавливает меня. Танджиро еще шире раскрыл рот, поражаясь честности и упрямству Кёджуро — «Я во что бы то ни стало расскажу Зеницу». — Ладно уж. Теперь нужно перестелить кровать. — Не стоит. Сегодня вы все много для меня сделали, и вам нужно отдыхать. Отложим до завтра. Тамаё искренне улыбалась и даже аккуратно поправила золотистые волосы (к счастью, Юширо этого не видел). Танджиро не мог перестать удивляться. «Он вернулся. Остался собой. Тот самый Ренгоку-сан. Мой хашира». На душе стало так радостно, что захотелось срочно что-нибудь сделать, побегать или начать петь, но для всего этого было уже не время. Танджиро вспомнил, что еще осталась вода, которую они с Иноске сегодня принесли, и решил помыться. Но сначала всем рассказать. Рассказать, что Ренгоку вернулся.***
— Кёджуро, ты уверен? Он еще раз посмотрел на предмет в руках демоницы и утвердительно кивнул. Утром следующего дня она пришла одна и обработала ему глаз, а потом он попросил ее. «Ни одному шраму не по силам испортить или изуродовать тебя». Правда? Ренгоку хотел убедиться в этом еще раз. Тамаё без лишних слов протянула ему овальное зеркало на длинной ручке. Кёджуро осторожно взял его. Руки еще слишком слабы. Будет очень неловко выронить и разбить такой красивый предмет. Зеркало медленно развернулось и замерло, когда в нем возникло лицо. В целом, ничего особенного, немного осунувшееся и бледное. Новый шрам на лбу – удар по касательной. Черт с ним. Вокруг левого глаза все еще видно зеленоватый синяк, от переносицы до края брови темно-красная полоса. Просто чудо, что под порванным веком до сих пор есть глазное яблоко. Кёджуро осторожно приоткрыл глаз и тут же закрыл обратно. Все еще больно, а чувство такое, будто стекловидное тело сейчас вытечет. Ярко-красный глаз, просто ужасный. Сможет ли такой глаз видеть? Услышал бы он ту самую фразу, если бы был наполовину слепым? — На сегодня хватит, — Тамаё забрала зеркало. — Сейчас закончим перевязку, и будешь отдыхать.