Огненная воля

— Эй, проснись… Зеницу проговорил это почти одними губами и немного потряс парня за плечо. Танджиро мгновенно раскрыл глаза и сел, словно всю ночь только и ждал, когда его поднимут ни свет, ни заря. Зеницу прижал палец к губам, кивнув на спящего Иноске. Потом кивнул на сёдзи. Камадо сразу все понял. Они на цыпочках подкрались к выходу и сели на пол. Неловко было вот так оставлять друга вне игры, но он своей несдержанностью мог накрыть всю «миссию». — Они пришли вдвоем и что-то принесли. Что-то железное, — Зеницу говорил так тихо, что его едва было слышно. Танджиро бросил взгляд на часы. Семь утра. — Так рано они еще не приходили, - продолжил он. — Тсс! Выходят. Закрыли дверь. Ушли. — Ты слышал, о чем они говорили? — Не очень, но что-то про «это будет сложно, но он должен постараться». И что ему «все пригодится». Что-то поставили на пол… и возле кровати на тумбу. — Сейчас слышишь что-нибудь? — Их нет рядом. Ренгоку-сан… он… он как-то движется. Похоже, он садится. Я слышу – наступил на пол. Слишком громко наступил, наверное, потерял равновесие… — Идет?! — Нет. Ничего не происходит. Парни тихо вернулись и сели на футон Танджиро. Иноске всхрапнул и перевернулся на другой бок. Его лицо вдруг стало тревожным, брови сошлись на переносице, словно он осуждал действия своих друзей сквозь сон. — Не знаю, что там происходит, но даже они оставили его. Ты уверен, что стоит соваться? — Я не буду соваться, а только хочу знать, что там? — Я ничего не слышу, — Зеницу развел руками. — Либо он очень тихий, либо он ничего не делает. Танджиро сжал кулаки. Неимоверное любопытство не давало ему сидеть на месте. Слова о чем-то железном заставили его серьезно задуматься, сразу подумалось о каких-то пыточных устройствах или жутких медицинских процедурах. Мечник отчитал себя за безосновательную панику. Зеницу сидел молча, слушал. Через несколько минут нервное ерзание друга ему надоело, и он решил снова отойти к сёдзи. Танджиро обнял колени и несколько раз качнулся вперед-назад, а потом посмотрел на спящего товарища. Хашибира перекатился на спину и раскинул руки в стороны. Его одеяло сбилось и лежало в стороне. «Похоже, он вообще не мерзнет». Однако Камадо, повинуясь неведомому рефлексу, встал, поднял одеяло и расправил его. Зеницу недоуменно вытаращил глаза. Парень просто взял и укрыл Иноске по самую шею. Тот беспокойно заворочался в ответ. Танджиро уже забыл, каким юным и милым выглядит во сне этот грубый и дерзкий юноша. Если бы не тревожный сон, время от времени искажающий его лицо. Чуть задержав на этом лице взгляд, Танджиро вспомнил, как случайно коснулся Ренгоку. От этого воспоминания лицо невольно залилось краской, и он поспешил отогнать эти чувства, чтобы у Зеницу не возникло вопросов, почему это он краснеет, глядя на спящего Иноске. Время шло. Успокоившись, Танджиро начал поглядывать на Зеницу, но тот каждый раз только пожимал плечами – ничего не происходит. Или происходит, но ничего выдающегося. На часах было уже семь тридцать пять, и Камадо постепенно начал клевать носом. Зеницу сидел по-турецки и выводил пальцем какие-то узоры на татами. — Эй! — вдруг шепотом позвал он. Навязчивый сон как рукой сняло. Чуть не забыв про тишину, Танджиро бросился к другу, чье лицо выражало серьезное беспокойство. — Что там? — Кажется, ему… ему плохо, — глаза Агацумы округлились. — Что?! Зеницу только открыл рот. Он или не мог понять, что слышит, или то, что он слышал, было настолько ужасающе. Медлить было нельзя. Танджиро вскочил и отодвинул сёдзи. До комнаты Кёджуро добежал на цыпочках и навострил все чувства. Свежих запахов Тамаё или Юширо не было. Лишь у самих сёдзи он испуганно замер. «Это же…». Жуткая догадка схватила сердце ледяными когтями. Он знал этот запах с детства. Бесшумно коснувшись сёдзи, мечник сделал маленькую щелку, чтобы заглянуть только одним глазом. Ощущение не обмануло. Кёджуро сидел на кровати спиной ко входу. Левой рукой он сжал свои волосы сзади в хвосте, правая была впереди вне поля зрения. Судя по звукам, он держал то самое металлическое ведро. Пламенного столпа рвало. На тумбе возле кровати стояли чашка с ложкой и стакан воды. Танджиро не мог понять, чем его накормили, потому что все запахи комнаты перебил едкий желудочный сок. «Надо ему помочь… Что же я могу сделать? Что сделать?». Из-за собственных мыслей и перебитого намертво обоняния он не почувствовал, как из-за поворота появился Юширо. При виде Танджиро лицо демона перекосило от злобы. Он стремительно, но бесшумно приблизился и оттащил мечника от сёдзи, больно вцепившись ему в плечо. — Идиот, ты что тут делаешь!? Кто тебе разрешил лезть? Госпожа Тамаё не велела приходить, а ты все равно приперся! — Прости меня, я… — Ты – вездесущий болван! Кёджуро нужно привыкать к обычной еде. По-твоему, он хочет, чтобы ты видел, как его рвет все утро? Такой пример ты хочешь видеть? — Я… я просто очень б-беспокоился… Прости… Юширо оттолкнул его, прерывая этот нелепый заикающийся монолог. Танджиро вдруг отчетливо понял, что за этой агрессией демон прячет свое волнение. Он давно заметил, что Юширо воспринимает Ренгоку совсем иначе – больше не дерзит ему, не язвит, всегда находится рядом, если велит Тамаё, и его взгляд… «Он стал немного теплее. Но только к Ренгоку-сану». — Убирайся к себе, иначе я… Юширо прервался. Из комнаты столпа послышался лающий кашель. Сделав напоследок агрессивный жест, демон умчался к пациенту. Танджиро оставалось только вернуться в комнату. Возле сёдзи его ждал уже не один Зеницу. — Какого черта там было? Этот гад нам угрожает? — Нет, Иноске, он прав. Я и правда зря полез туда сегодня, — Танджиро сел на свой футон и закрыл лицо руками то ли от внезапной усталости, то ли от чувства вины. Зеницу виновато глянул на него. — Я сам виноват. Ренгоку-сан… Я думаю, он будет в порядке. Юширо позаботится о нем. — Похоже, я все правильно понял, — сказал Зеницу и встал, чтобы собрать свой футон. — Да что было-то? Чего вы там поняли? — Иноске был жутко разозлен тем, что все опять прошло мимо него. — Я не хотел бы рассказывать… — Если ты мне не скажешь, я сам пойду и узнаю! — мечник вцепился в воротник униформы Танджиро и встряхнул его. Зная, что Иноске говорит правду, Камадо сдался. После произошедшего он словно лишился всех сил и не выдержал даже такого напора. Хотелось только одного – чтобы все отстали, дали ему полежать и все переварить. — Они принесли Ренгоку-сану еду. Обычную еду. И ему стало плохо от нее. Вот и все. — Кукольные глазки… — Иноске выпустил одежду и сел на корточки. На его лице отразилась нетипично глубокая задумчивость. — Так его тошнит? М-да, эт плохо. — Давайте начнем утреннюю тренировку, — вдруг сказал Зеницу. — Время почти восемь часов.

***

Часы показали десять утра, когда парни закончили тренировку, приготовили завтрак и уничтожили его. Очередь мыть посуду была за Зеницу, поэтому Танджиро и Иноске сидели в комнате вдвоем. Примерно через полчаса должна была прийти Тамаё и постучать в сёдзи. Стук обозначал, что пора перестилать кровать пациента. Они все еще делали это все вместе, но, учитывая, что Ренгоку уже способен сидеть, эта необходимость должна была вскоре отпасть. «Раньше он всегда говорил «твой хашира» и делал это насмешкой. Словно мои чувства были чем-то несерьезным. Сегодня он назвал его по имени. Он правда беспокоился. Хотя, нет ничего удивительного в том, что Ренгоку-сан покорил его сердце. Он признал госпожу Тамаё и демонстрирует свое уважение, без проблем выносит все процедуры и никогда не жалуется. Тут даже такой, как Юширо, растает» — Танджиро молчал все утро и не переставал думать о том, что увидел. До прихода Тамаё он хотел еще раз умыться и окончательно смыть утренний негатив перед встречей с наставником. Иноске смотрел в потолок и тоже, кажется, не хотел ни о чем говорить. Кабанья маска лежала рядом. Парень поднял свою ладонь и сосредоточенно посмотрел на нее, словно в прочертивших кожу линиях было сокрыто важное послание. — Эй, Монджиро, — вдруг позвал он. — Я Танджиро. Что ты хотел? — А почему ты тогда вцепился мне в руку? Танджиро понял, о чем говорит его друг, подошел к его футону и сел рядом. Зеленые глаза не отрывались от ладони. — Потому что мне было страшно. Я все время боялся, что что-то пойдет не так, и мы потеряем Ренгоку-сана окончательно. — А я-то думал, тебе просто нравится держать за руку мужиков. — Ч-что? — Ну, я видел, как ты вцепился в руку Кукольным глазкам, вот и подумал… — Вовсе нет! Я просто беспокоился! — И еще. Какого черта ты все время пялишься на мое лицо? Этим вопросом Иноске буквально огрел Танджиро. «Какой же я дурак! Он же чувствует взгляды, как я мог так оплошать?». То, что мечник украдкой косился на товарища, когда тот ходил без маски, до этого момента вовсе не казалось преступлением. А теперь, вкупе с вопросом о руках и мужиках… Не дождавшись ответа, Иноске все же посмотрел в растерянные глаза Танджиро, который снова против воли утонул в двух зеленых озерах. Неловкая пауза затягивалась, мечник панически искал удовлетворительный ответ и не находил его. — Скажи еще, что оно тебе нравится, — хмыкнул парень и снова уставился в потолок. — Оно мне нравится, — наконец, выдал Танджиро, бросив эту бессмысленную игру в конспирацию. Иноске подавился слюной, бешено закашлял и сделал резкий кувырок в бок, оказываясь в низкой боевой стойке. — А ну повтори, извращенец! — В этом нет ничего такого. Тебе просто повезло родиться с красивым лицом. У всех людей есть что-то красивое. Чем-то же мы цепляем друг друга. Зеницу, например, очень добр в душе. У Ренгоку-сана волосы как… — Хэй, я закончил, — Зеницу прервал этот странный диалог. — Этот псих сказал, что у меня красивое лицо! — заорал Иноске, тыча пальцем в Танджиро. Зеницу встретился взглядом с «психом», и в его глазах заплясали веселые искорки. — У тебя красивое лицо, — сказал блондин самым ласковым и утвердительным голосом, каким только мог обратиться к Иноске. — И знаешь, я всегда восхищался тобой в бою, как ты идешь напролом. Иноске смотрел на парней так, будто они обернулись демонами. Зеницу страшно хотелось рассмеяться, но он преобразовал это желание в слащавую улыбку, неспеша пересек комнату, сел возле Танджиро и положил голову ему на плечо. — Как ты думаешь, Танджиро, насколько его мышцы крепкие наощупь? Может нам проверить? — А как ты думаешь, он боится щекотки? — друг подхватил эту игру и тоже растянул губы в улыбке. Иноске забыл, как разговаривать. «Что нашло на этих идиотов?». Он переводил взгляд с одного на другого, ожидая атаки и гадая, кому первому врезать. Танджиро был неимоверно рад, что Зеницу смог обратить крайне неловкую ситуацию в такую шутку, и слегка толкнул его локтем в бок, давая негласный сигнал. Агацума метнулся в сторону стоящего наготове Иноске так быстро, что тот все-таки не успел среагировать, перехватил его занесенную для удара руку, заламывая ее за спину. Одновременно с этим он потянул его назад и слегка нажал ногой ему под коленом. Иноске зарычал и замахнулся для нового удара, но эту руку перехватил уже Танджиро, о котором жертва так некстати позабыла. Оказавшись на футоне с заломанной рукой, Иноске начал отчаянно вырываться и сыпать проклятьями. Зеницу вынул его руку из-под спины и передал в захват друга, а сам уселся жертве на бедра, не давая лупить ногами во все стороны. Иноске оказался зажат и полностью открыт перед ними. — Что вы творите, придурки?! Идиоты! Только выпустите меня, я вам обоим такое устрою! На куски порву! Вы сдохните у меня оба! Лицо Зеницу помрачнело, но только лишь внешне. В душе он искренне веселился, и Танджиро прекрасно это видел. Они оба уставились на товарища суровым взглядом, словно он был на суде божьем. — Хашибира Иноске, за то, что ты заставлял меня съесть подушку, нападал первым, путал наши имена, а также за то, что ты постоянно храпишь, я приговариваю тебя к жестокому возмездию, — блондин театрально воздел руки к потолку и зашевелил пальцами, словно решил сделать для них разминку. — Пришло время сыграть на твоих душевных струнах! Зеницу вынес вердикт и начал неистово щекотать бока и ребра парня. Иноске визжал, как настоящий кабан, и рвался во все стороны, так, что они вдвоем едва удерживали его на месте. Танджиро громко засмеялся, ему тоже хотелось пощекотать друга, но нельзя было выпускать его руки, иначе Зеницу тут же пришел бы конец. — Хва…хва… ХВАТИИИИИИИТ!!! — лицо Хашибиры раскраснелось от криков, он глубоко выгибался и пытался вертеть всеми суставами, но врожденная гибкость не спасала его. Вдруг Зеницу прервался, став серьезным, и обернулся на сёдзи. Через несколько секунд раздался стук, значение которого все знали. Тамаё не зайдет к ним в комнату, потому что парни не занавешивают окна, и здесь есть опасный для нее дневной свет. После стука они всегда давали ей время уйти, чтобы открыть сёдзи и выпустить немного света в коридор. — Ну все, нам пора. Сможешь идти, Иноске? — заботливо спросил Танджиро, все еще посмеиваясь. Иноске конвульсивно подергивался и тяжело дышал, по щеке тонкой струйкой текла слюна. — Чертовы ублюдки, я убью вас. Либо сейчас, либо задушу во сне… — Насчет три… - сказал Зеницу. – Раз, два… три! Парни резко отскочили в стороны, давая свободу своей жертве. Иноске скорчился на футоне, похоже, решив убить товарищей во сне. На вопросы он больше не отвечал, и пойдет ли он к столпу, парни, увы, не могли знать. — Здорово мы его перепугали, — сказал Зеницу уже в коридоре. — А мышцы все-таки крепкие, — хихикнул Танджиро в ответ. У сёдзи они остановились. Была маленькая щель, через которую можно было расслышать диалог, который, вероятно, прервался бы, дай мечники о себе знать. — Как твое самочувствие? — добродушно осведомилась Тамаё. — Я чувствую себя гораздо лучше, — бодро отвечал Кёджуро. — Как все прошло сегодня? — Еда была очень вкусной, спасибо вам. — Жидкая рисовая каша без всего? — засмеялась Тамаё. — Спасибо за высокую оценку моего кулинарного мастерства. А что было дальше? — Меня чуть не вывернуло на изнанку. Танджиро задумчиво нахмурился. «Там был Юширо утром, наверняка он забирал ведро и посуду… Неужели он не донес госпоже Тамаё о том, что произошло? Или она все еще проверяет Ренгоку-сана на честность?». Зеницу толкнул его в бок, прерывая размышления, и негромко постучал. Юширо был здесь. Первым делом он зыркнул на Танджиро и дал ему понять, что Тамаё не в курсе его утреннего любопытства. Парень благодарно кивнул, но демон уже потерял к нему интерес. — Доброе утро, мои тсугуко, — весело поздоровался Кёджуро. — Где же Иноске? — Он… — Зеницу почесал затылок. — Он решил еще потренироваться. — Это не беда. Сегодня мы попробуем кое-что новое. Ваша помощь может больше не пригодиться, - улыбнулась Тамаё. Под чутким присмотром демонов Кёджуро медленно сел. Мечники стояли в стороне и ждали команды. Похоже, сегодня его ждет еще один «прорыв». Демоница развернула стул к пациенту и сказала, что теперь он должен сесть сюда. Танджиро и Зеницу восторженно переглянулись – это означало, что Ренгоку нужно встать и преодолеть короткую дистанцию. Очень осторожно Кёджуро оказался на ногах. Теперь ему предстояло сделать первый за все эти дни шаг. Движения выходили медленными, и Камадо некстати вспомнил, каким ошеломительно быстрым был Пламенный столп в бою против Аказы. А сейчас он небольшими шагами преодолел короткое расстояние и с тихим выдохом сел на предложенный стул. — Все в порядке? — участливо осведомилась Тамаё. Ренгоку привалился к спинке и расслабился. — Да, я хорошо себя чувствую. Юширо быстро собрал постельное белье и направился к выходу, но прямо перед его носом сёдзи с грохотом отъехала в сторону – на пороге стоял взбудораженный Иноске в кабаньей маске. — Что, идиоты, думали, повергнуть меня?! — заорал он в лицо демону. — Кукольные глазки, я пришел, чтобы помогать! — Заткись, тупоголовый кабан, — зарычал Юширо, пересиливая желание как следует врезать Хашибире. — Не ори так в присутствии госпожи Тамаё! Мы тут сами прекрасно справляемся. Танджиро взволнованно покосился на Кёджуро, но тот беззаботно улыбался. «Похоже, наши шалости вызывают у него хорошие чувства. Он рад знать, что мы не только волнуемся за него и его судьбу, но и находим время от души повеселиться». Тамаё застелила кровать и подставила руку, чтобы помочь мечнику перебраться назад. Кёджуро с неподдельной теплотой в голосе поблагодарил ее и занял уже такое привычное горизонтальное положение. Недавно он приобрел новый навык: демоны дали ему еще одну подушку, и он смог полулежать. — В следующий раз просите меня! — Иноске сложил руки на груди. — Я бы справился гораздо быстрее. Вспомнив свою шутку, Зеницу потратил несколько секунд на моральную подготовку и бросил на Иноске такой томный взгляд, что тот отскочил назад и сжал кулаки. — Я никогда не забываю о том, сколько вы трое сделали для меня, и не умаляю заслуги никого из вас. Иноске, если бы не твоя маска, я бы умер еще там от потери крови. Если только мне что-то потребуется, я сразу дам вам знать. Услышав похвалу, Хашибира горделиво упер руки в бока и поднял голову. Он и не вспомнил, что идея с его кабаньей головой принадлежала Танджиро. Унесший простыни Юширо вернулся с материалами для перевязки и жуткими отварами на подносе. Он поставил свою ношу на прикроватную тумбу и злобно глянул на Иноске, но промолчал. — Кёджуро, как ты считаешь, сможешь просидеть всю перевязку? — Тамаё наклонилась к нему. — Думаю, да. Я приложу все усилия. — Юноши могут быть свободны. С сегодняшнего дня ваш наставник больше не нуждается в вас так часто. — Я бы хотел, чтобы Танджиро остался. Уже двинувшийся к выходу Камадо вдруг обернулся. Иноске злобно хмыкнул, но Зеницу схватил его за край мехового пояса и спешно утащил из комнаты, пока он опять не наболтал лишнего. Танджиро посмотрел на Тамаё, но та просто кивнула и указала на стул, на котором недавно ждал Ренгоку. Он ей больше не пригодится. Танджиро сел и постарался стать незаметным. — Ренгоку-сан, Вы хотели поговорить? — Мальчик мой, я просто хотел, чтобы ты побыл здесь. Я знаю, что ты слишком волнуешься обо мне. — Кёджуро, я предлагаю начать с глаза, чтобы ты подольше отдохнул. — Как скажете, госпожа Тамаё. Юширо вынул у него из-под головы подушки, чтобы мечник лежал горизонтально. Тамаё села рядом, ловкими движениями сняла с его головы повязку и убрала с глаза тканевую накладку. Ренгоку смотрел в потолок. Танджиро увидел, что глаз пересекает подживающий шрам, почти горизонтальный. Сначала он не замечал его из-за обилия крови на лице и жуткого синяка, а затем из-за постоянных повязок и полумрака в комнате. «Это Аказа его так ударил? Ничего себе…». Впечатленный парень даже наклонился, чтобы лучше видеть эту картину из-за тела Тамаё. — Может, не будешь так пялиться? — одернул его Юширо. — Ты мешаешь моей госпоже и смущаешь его. — Вовсе нет, — бодро ответил Кёджуро, когда Тамаё убрала руку от его лица. — Этот шрам со мной навсегда. В ранах нет ничего порочного, пусть смотрит, сколько ему хочется. — Извините, — виновато сказал Танджиро. — Если что, я готов помочь. Тамаё удовлетворительно кивнула. Промыв шрам, она прижала ладонь к виску Кеджуро и положила большой палец ему на веко. — Может быть неприятно, — предупредила она. Большой палец медленно сместился вверх, открывая глаз. Танджиро увидел, что он весь залит кровью и имеет неровный красный оттенок. От этого зрелища он буквально ощутил физическую боль и непроизвольно наворачивающиеся слезы. — Реакция на освещение есть. Ты что-нибудь видишь? Чтобы ответить, Ренгоку пришлось закрыть рукой здоровый глаз. Он некоторое время молчал. — Вижу расплывчато. Юширо молча подошел и вытянул над ним руку с растопыренными пальцами. Тамаё спросила, сколько пальцев он видит. — Увы, я не вижу пальцы. Но я вижу светлую линию. Это один палец? — Нет, Кёджуро. И мы не будем тебе подсказывать. Что ж, все могло быть и хуже. Давай закапаем тебе глаз и сделаем новую повязку. Закончив с глазом, демоница велела пациенту садиться. Из старых повязок она сформировала аккуратную кучку отдельно от чистых. Танджиро отметил, что накладка для глаза незначительно испачкана кровью. Мысленно он убедил себя, что это хороший знак. «Вдруг раньше крови было много?». Пока он думал, Ренгоку уже сел и начал расстегивать рубашку. После скинул ее с плеч и сложил руки за голову, чтобы не мешать перевязке. «Какой он…». Танджиро едва не ахнул при виде статной фигуры. Долгого отсутствия активности было почти незаметно, эти прекрасные мышцы выглядели так, будто Пламенный столп только что как следует потренировался. Если бы только не красные следы на животе и спине… Появился новый запах, который Танджиро ощутил впервые, но не мог охарактеризовать конкретнее, чем просто приятный. Нет, не приятный, притягательный. В этот же момент он случайно увидел, что Ренгоку внимательно смотрит на него. «Вот черт! Он увидел, что я пялюсь! Увидел! Что он теперь думает обо мне». Танджиро живо опустил глаза вниз и вспомнил свои взгляды и шутки об Иноске. Точно ли это были шутки? Теперь он был не уверен. — Не тяжело? — Нет. — Замечательно. Я приготовила для тебя развлечение, чтобы ты не держал руки просто так. Тамаё протянула столпу изящный деревянный гребешок с цветочным узором. Глаз Кёджуро довольно засверкал. Он трепетно принял гребешок и рассмотрел его со всех сторон. Странная мысль зародилась в голове и пустила ростки так же, как эти цветы на гребешке пустили свои изящные стебли. Танджиро. Все это только благодаря ему. За вторую жизнь Кёджуро должен благодарить мальчишку и этих двух демонов. Танджиро явно к нему неравнодушен. Почти не знает его, но из кожи вон лезет, чтобы только оказаться рядом и хоть как-то принести пользу. «Надо жить дальше» — так ему сказали? Пламенный столп еще раз быстро глянул на смущенного мальчишку. Жить дальше. Ему дали вторую жизнь, почему бы не начать прямо сейчас. — Большое спасибо, госпожа Тамаё. Я уже не помню, когда расчесывался последний раз. Вот тут мне может пригодиться помощь. Кёджуро посмотрел на своего тсугуко и протянул ему гребешок. Если это сработает, то он наберется сил и он наконец подведет эту черту. Танджиро подскочил на стуле от удивления. Его наставник хочет, чтобы он расчесал ему волосы? Да он просто не имел права отказать! Мечник принял вещицу, обошел кровать и залез на нее. Осторожно, чтобы не качать матрас, он сел на колени за спиной Ренгоку. Юширо бросил на него испепеляющий взгляд, но Танджиро не понял, за что. Видимо, он все же помешал Тамаё. — У меня довольно длинные волосы, поэтому начинай с концов. — Да, мой хашира, — случайно вырвалось у парня, и он тут же прикусил язык. Танджиро был уверен, что за все эти дни его наставник ни разу не притрагивался к волосам и готовился к тяжелой работе, но ошибся. Яркие пряди совсем не были грязными. «Точно, наверно, они моют ему голову». И расчесать их было совсем не так сложно. Словно на самом деле он вполне себе расчесывается. «Он не соврал бы мне при всех. Он вообще не соврал бы. А что, если его расчесывают…». Подозрение молнией проскочило в мозгу Камадо. Он чуть приблизился к голове Ренгоку и почувствовал очень слабый запах – Юширо. Демон расчесывал Кёджуро, и, похоже, в тайне от него самого. Пряди поддавались, и Танджиро легко проходился по ним гребешком, изредка натыкаясь на спутанности и расправляя их руками. Повязка мешала, но он ловко вытаскивал из-под нее волосы. Тамаё тем временем колдовала над животом. Чтобы никому не мешать, столп держал руки на плечах. Вскоре Танджиро и демонице пришлось поменяться местами. Он решил, что сейчас Ренгоку захочет продолжить сам, но тот не предпринял попыток забрать гребешок и только весело глянул на тсугуко. Юноша начал расчесывать передние пряди, осторожно, чтобы не поцарапать наставнику лицо, он расправлял их на ладони и проводил по ней гребешком. Постепенно он выделил еще один запах, немного похожий на предыдущий. Ренгоку натянул себе на ноги простынь, но Танджиро не придал этому жесту значения. Его наставник прикрыл глаз и немного поднял голову. Казалось, он совсем забыл о боли. Вскоре все пряди были прочесаны, но Танджиро не хотел останавливаться, потому что видел, что этот процесс меняет состояние столпа, хотя и не мог понять, в какую сторону. Он вспомнил, как расчесывал и заплетал своих сестер, но никогда не наблюдал за ними подобного. Процедура оставила в нем открытый вопрос. Тамаё отошла в сторону и посмотрела на свои труды. Живот Ренгоку снова был туго утянут. Она велела ему ложиться, а Танджиро уходить к себе. Нужно было унести все эти покрытые кровью бинты и вручить пациенту ежедневную порцию отвара. Камадо вернул ей гребешок и вежливо попрощался со всеми. В голове еще остались вопросы и он твердо решил разрешить их. И даже придумал, как.