***
Сначала они ехали на двух рикшах. Танджиро поехал рядом со своим наставником. Зеницу и Иноске сидели в другой повозке и периодически препирались обо всем на свете. На улице было солнечно, но складная крыша защитила их от жары. Большая деревня, на окраине которой расположилась Тамаё, жила полной жизнью: всюду шла работа, бегали друг за другом ребятишки, уличные торговцы периодически выкрикивали что-то о своем товаре. Ренгоку жадно собирал информацию всеми органами чувств, восполняя паузу, во время которой лежал в постели в повязках. Иногда он невольно постукивал пальцами по краю повозки, выбивая ему одному известные ритмы. Танджиро ощущал восторженное возбуждение столпа, словно тот мечтал сорваться с места и срочно поиграть с детьми или повертеть в руках глиняные горшки ближайшего торговца. — Ренгоку-сан? — Что такое, мальчик мой? — Вон та лавка, где мы покупали овощи, пока жили у госпожи Тамаё, — Танджиро вдруг осекся. «Черт возьми, что я несу, он ведь почти не может есть, я ему про…». — П-простите, я не… — Овощи полезны для здоровья, — отрапортовал Кеджуро и взъерошил тсугуко волосы. — Вы очень внимательно смотрите по сторонам… — Все верно. Я давно не был на улице. Должен сказать, тут довольно жарко. Танджиро глупо засмеялся, не зная, как продолжить диалог. Болтовня товарищей умиротворяла его. Но самое главное, что Ренгоку, похоже, был счастлив. Он выжил, постепенно возвращается к жизни и едет домой. «Наверное, он скучает по семье. У него же есть семья?». Словно прочитав мысли тсугуко, Кёджуро вдруг заговорил: — Мой брат, должно быть, места себе не находит. — У Вас есть брат? — Да, мальчик мой. Сенджуро младше меня на шесть лет. Он ждал меня с миссии намного раньше. — Я-я тоже был старшим ребенком. Они наконец-то смогли заговорить о чем-то общем, и Танджиро окончательно расслабился. Говоря о своей семье он то и дело поглаживал ящик, стоящий у него между ногами, мысленно обнимая последнего живого родственника.***
Дорога до местной железнодорожной станции заняла полчаса. Заплатив людям, мечники прошли на станцию до ближайшего расписания. Зеницу сказал, что быстро найдет им билеты и ушел вперед, Танджиро и Иноске сопровождали Ренгоку и неспеша шли следом. — Эй, мы удачно приехали, — сказал блондин, энергично тыкая в карту. — У нас есть поезд без пересадок, и он через двадцать пять минут. Ехать будем три с половиной часа. Касса там, я займу очередь. — Ренгоку-сан, вы сможете… так много времени провести сидя? — Танджиро устыдился своего вопроса, но тем не менее счел его достаточно серьезным. Иноске вопросительно глянул на них обоих, но под маской этого было не видно. — Я справлюсь. Или нам придется импровизировать, — Ренгоку засмеялся. Мечники шли в его неторопливом темпе по обеим сторонам, но не трогали его, чтобы у прочих пассажиров не возникло лишних вопросов. Однако люди и без того на них косились. Странная одежда, странная прическа, кабанья голова, повязка на лице… Ренгоку ничуть не смущало внимание, он просто шел к Зеницу, который занял очередь в кассу. Вот только за ним уже стояло два человека. — Извините, они со мной, — миролюбиво проговорил Агацума, когда его товарищи, наконец, подошли. Двое мужчин, которые уже заняли очередь, переглянулись. — Парень, это не совсем честно, сечешь? — проговорил человек среднего роста с придирчивым лицом и маленькими усиками. — Может, к тебе щас еще десяток таких подойдет? — Нас всего четверо, — попытался оправдаться Зеницу. — Так, знаете, мне плевать, вон там заканчивается очередь, — не терпящим возражений тоном сказал другой мужчина и показал пальцем себе за спину. — Слышь, дурачина, — Иноске схватил второго мужчину на воротник и дернул на себя. — Нам заняли место, тебе ясно? Или ты хочешь подраться за него? Один на один! — Эй, ты! Сдурел? — возмутился первый. — Иноске! — крикнули в голос Танджиро и Зеницу. — А ну отпусти, чертов кабан! Ты хоть знаешь, сколько стоит эта одежда!? Неподалеку послышался свисток полицейского, люди по сторонам охали и шептались. Мужчина вцепился в руку Иноске, пытаясь оторвать ее от себя, а мечник занес другую руку для удара. Спор перерастал в настоящую драку. В зал вбежали стражи порядка. Танджиро дернулся перехватить удар, но Кёджуро опередил его. Он мертвой хваткой зажал руку мечника дыхания Зверя в воздухе, а затем медленно опустил ее вниз. Мышцы Иноске дрожали от напряжения, но пересилить Ренгоку он не смог. Возмущенный мужчина хотел было что-то закричать, но вместо этого невнятно замямлил. Его товарищ с сомнением глянул на столпа и сделал шаг назад. — Немедленно отпусти, — процедил Танджиро, намекая, что Хашибира все еще держит чужой воротник. Полицейский был уже рядом и кричал, чтобы все сохраняли спокойствие. Ренгоку глянул на Иноске, и тот, как под гипнозом, убрал руку от человека, который тут же приосанился и принялся брезгливо поправлять свой костюм. Танджиро переглянулся с Зеницу и нашел в его глазах отражение своих мыслей. «Одним взглядом поставил Иноске на место…». Кёджуро, не отпуская руки тсугуко, вышел вперед и сделал движение, как бы убирающее непослушного юношу за спину. — Добрый день, господин полицейский, — добродушно сказал он, слегка поклонившись. — Добрый день, что здесь происходит? Ваш товарищ напал на человека в очереди? — Увы, он иногда бывает немного несдержанным. Дело в том, что этот юноша занял нам место, пока мы шли. У меня тяжелое обострение глазной инфекции, — Кёджуро даже немного почесал кожу под повязкой на лице. — Поэтому из здешней больницы меня отправили в городской госпиталь. Кроме того, мне не посчастливилось сломать ногу месяц назад, я еще неважно хожу, вот и попросил занять для меня место, — он произнес все это извиняющимся тоном и неловко почесал затылок. — Вы уж простите моих братьев, они так переживают за меня… — Да вы посмотрите на их вид! — вскричал мужчина, которого схватил Иноске. — Они какие-то маньяки! Кто еще будет так вызывающе одеваться и лезть в драку на честных людей? А этот с головой кабана вообще сумасшедший! — Мы истребители демонов, — прямо сказал Ренгоку, и мечники пораскрывали рты от удивления. По народу прошелся гомон, начали подтягиваться зеваки. Многие зашептались, но Кёджуро даже не смотрел на них, обращаясь только к стражу порядка. — Ах, вы… вы истребители? — полицейский даже сделал шаг назад и широко раскрыл глаза, в них проскочила искорка осознания. — Прошу прощения, господин. Впредь будьте осторожны, здоровья Вам и Вашим братьям. — И Вам всего доброго! Ренгоку мило улыбался и махал полицейскому на прощание. Тот смущенно оглядывался и поправлял фуражку. Стоящие в очереди мужчины недовольно ворчали, но посторонились, злобно зыркая по сторонам, будто еще надеялись найти поддержку. Люди продолжали шептаться, но постепенно расходились. Кёджуро отпустил чужую руку и занял место рядом с Зеницу. Хашибира дернулся в сторону и начал осматривать предплечье, но котором выступали следы от пальцев. — Ренгоку-сан… — прошептал наконец Танджиро. — Как Вам удалось? — Позже, мальчик мой, уже почти наша очередь.***
— Я увидел под его воротником широкий шрам и предположил, что он встречался с демонами, поэтому и сказал ему напрямую. Несколько лет назад я с группой киноэ был в этих местах на миссии. Моя внешность узнаваема, и я видел, что этот человек меня слабо припоминает. — Но Вы соврали насчет себя… — Да, мальчик мой. Я сказал о заразной болезни, потому что тогда люди дважды подумают, прежде чем иметь со мной дело. Повязка мне очень на руку в этом случае, — усмехнулся Ренгоку. — Тот человек понял, что я лгу, и дал нам уйти. Кажется, он все-таки вспомнил меня. — Я бы не смог, как Вы… — Не нужно делать как я. Будь собой, Камадо. Ренгоку улыбался. Пусть эта улыбка была штатной и почти не покидала его лица, у юного мечника все равно запело сердце. Они уже полчаса ехали через прекрасную долину с далекими деревеньками и сетью мелких речушек. Вид из окна открывался замечательный: солнечный свет щедро залил пространство золотом, несколько десятков коров лениво обернулись на поезд, а небо было таким светлым, что выжигало из сердца всю потаенную печаль. Танджиро сел у окна, но тем не менее мечтал любоваться не широкими просторами, а золотоволосым попутчиком. Зеницу и Иноске сидели впереди, лицом к нему. Первый, оперевшись подбородком на ладонь, рассматривал пейзажи и постепенно начинал клевать носом, а второй почти сразу уснул, откинув голову на изголовье сиденья. Попутчиков было мало, вместе с охотниками в вагоне было человек семь, большая часть которых спали. Вскоре в сон погрузился и Танджиро, прижавшись к сильному плечу слева от себя. Его разбудило движение. Медленно поморгав, он увидел, что друзья спят, и решил, что это качка поезда. Но движение повторилось, и он окончательно проснулся. Сколько прошло времени, мечник сказать не мог, так как часы были только у Зеницу. Внезапное осознание заставило его подскочить. — Ренгоку-сан? — столп тоже спал, но сквозь сон слегка ерзал на месте и морщился. — Ренгоку-сан, Вы в порядке? Танджиро потряс его за плечо. Кёджуро не просыпался, только что-то заворчал и попытался отвернуться. Дурное предчувствие зашевелилось под ложечкой юного мечника. Он настойчиво развернул наставника за лицо и слегка похлопал его по щеке. — К-камадо? Что случилось? — Ренгоку выглянул из-за тсугуко в окно. — Мы подъезжаем к с-станции? Последнее слово он буквально прошипел и прижал руку к животу. Последнее лекарство сделало его куда дееспособнее, но все же не было абсолютным решением. — Ренгоку-сан? Что я могу сделать? Кёджуро молча показал на свою сумку с провизией, стоящую около ящика Незуко. Он не мог наклониться за ней. Танджиро вытащил горлянку и протянул столпу. Тот сделал несколько мелких и редких глотков и вернул тару. Танджиро чувствовал острый запах боли и начал лихорадочно соображать, как помочь. — Ренгоку-сан? — Что такое, мальчик мой? — Ложитесь на меня, — Кёджуро убрал руку от лица и удивленным глазом посмотрел на тсугуко, который развернулся спиной к окну и положил колено на сиденье. — Вам нужно лечь, чтобы унять боль. — Танджиро стянул свое хаори, сложил его в подобие подушки и положил себе на ноги. В этот момент он чувствовал себя азартным игроком, поставившим на кон все, что у него есть. Либо Пламенный столп согласится принять своеобразную помощь, либо предпочтет мучиться и разобьет ему сердце. Напряжение пружиной засело в груди. Все или ничего. — Спасибо, Камадо. Пожалуй, это то, что мне нужно. Сердце Танджиро пустилось вскачь. Он чуть было не улыбнулся до ушей, видя, как Кёджуро поворачивается к нему спиной и медленно ложится. Юному мечнику так хотелось поддержать наставника, но он побоялся, что Ренгоку решит, будто его считают совсем несамостоятельным. — Я не слишком тяжелый? — Пламенный столп выглядел ужасно мило, когда глядел на Танджиро вот так, снизу вверх. — В самый раз, — улыбнулся тсугуко. Вскоре Кёджуро и правда успокоился, отвар Тамаё и горизонтальное положение сделали свое дело. Когда он начал засыпать, Танджиро, наконец, смог отвлечься на окружающий мир. Попутчики дремали, количество пассажиров вроде бы уменьшилось, но точно он сказать не мог, потому что никого не считал. Ренгоку на его ногах уже погрузился в сон, его дыхание стало глубоким и редким. Концентрация исправно сохранялась даже сейчас. Танджиро улыбался против воли, глядя на него. Наставник казался таким уязвимым – весь перевязанный, страдающий от ран, без катаны, едет домой долечиваться… «Стоп, черт возьми!» — он со злостью вышвырнул эти мысли из головы. «Никакой он не уязвимый!». Мечник мысленно вернулся к моменту, когда они сражались против Первой Низшей Луны, когда Кёджуро в одиночку защитил пять вагонов и применил несколько техник, чтобы компенсировать падение поезда, потом, когда он один противостоял Аказе и практически победил его… нет, этот человек непобедим, не важно, держит он в руках меч или нет. Танджиро еще раз удостоверился, что друзья спят, и осторожно погладил Ренгоку по голове тыльной стороной ладони. Реакции не последовало, тогда он начал гладить голову более свободно, иногда проводя по волосам пальцами, как расческой, и поглаживая кожу головы. Кёджуро чуть улыбнулся сквозь сон. Со временем и Танджиро начал клевать носом, пригрелся на солнечных лучах и заснул.***
— Танджиро, — знакомый голос сквозь сон звучал довольно глухо. Мечник открыл глаза и тут же словил мучительную боль в шее от неудобной позы. Зеницу слегка тормошил его. Танджиро поморщился и принялся разминать шею, через силу кивнув другу. Все тело затекло, ягодицы явно приобрели форму сиденья. Приятной тяжести на ногах уже не было, сложенное хаори утратило даже тепло от лежавшего на нем человека. Ренгоку сидел на своем месте и держал в руках только что вынутую из сумки онигири. Иноске жадно грыз свою порцию, роняя на пол крошки. — Ешь аккуратнее, кабан, — поморщился Зеницу. — Ты в присутствии столпа. — Не укавывай веикому Инофке, — прочавкал в ответ Хашибира. — Ковда я фтану фтолпом, мне будет пьевать, кто и как ефт около мея. На последней фразе он уронил особенно большой кусочек риса и даже не заметил. Зеницу закатил глаза и протянул Танджиро онигири. — Спасибо, Зеницу. Танджиро начал есть и неожиданно для себя ощутил, насколько голоден. Он то и дело косился на Ренгоку, который пропустил мимо ушей слова Иноске и откусывал рис очень маленькими кусочками. «Надеюсь, в этот раз с ним все будет хорошо. За последние дни его ни разу не тошнило…». Эта мысль утешила Танджиро, но он понимал, что не может знать всего о своем наставнике. Ренгоку и правда хорошо перенес поездку. Танджиро отметил, что съел он меньше половины онигири и сам несколько нервничал, но никаких негативных «явлений» не последовало. На вокзале их встретили Шинобу, Аой и Тенген. Танджиро послал ворона с сообщением об отъезде рано утром. Столпы были переполнены радостью, они осторожно, но со всей любовью обнимали Ренгоку и искренне благодарили младших истребителей. Тенген даже по очереди взъерошил им волосы, лучезарно улыбаясь. Аой сдержанно стояла рядом. Ее глаза радостно заблестели, когда Кёджуро первым учтиво пожал ее маленькую руку. — Сегодня мы блестяще доставим тебя в больничное крыло, — Узуй под встревоженное «эй» от Шинобу хлопнул Кёджуро по плечу. — А завтра кое-кто из столпов придет тебя навестить. Ояката-сама ждет твоего яркого отчета. Танджиро с горечью понял, что снова оказался на втором плане вместе со своими друзьями. Шинобу и Тенген шли впереди по обеим сторонам от Ренгоку и поддерживали его за обе руки. Они почти не прекращая болтали, и Пламенный столп едва успевал отвечать на вопросы, то и дело смеясь над чем-то. Юный мечник все же по-доброму улыбался. Наконец-то они приехали, и его наставник снова в опытных руках. Им еще предстояло подумать, что они скажут Главе корпуса… Остаток дня прошел достаточно сумбурно, и ребята ощущали себя очень уставшими. По приходу в поместье Бабочки их тут же окружили девчушки-работницы. Шинобу вместе с Суми и Нахо ушла провожать Ренгоку в отведенную ему комнату в больничном крыле. Киё должна была показать младшим мечникам их комнату. Танджиро слегка расстроился, узнав, что больничное крыло и их временное пристанище практически на разных концах большого дома. Тенген помахал Кёджуро, который помахал всем остальным, и развернулся к мечникам, деловито ставя ладони на бока. Его взгляд прищурился, он по очереди оглядел младших товарищей. Киё не решалась прервать этот молчаливый акт. — Так значит, — взгляд столпа Звука уперся в Зеницу. — Ты мечник дыхания Грома? — Д-да, Узуй-сан. — Блестяще! Становись моим тсугуко, и я буду ярко обучать тебя новым приемам! — Н-но я тсугуко Ренгоку-сана… — Узуй поднял одну бровь, словно возражения уж никак не входили в его ожидания. — Я Тенген Узуй, столп Звука, малец, ты в курсе, что ни один низкоранговый мечник еще не отказывал моим блестящим предложениям? А Кёджуро мне сказал, что ты умный малый… Наши дыхания имеют одну природу, тебе лучше как следует подумать. Предложение будет в силе совсем недолго. Тенген подмигнул и направился в ту же сторону, куда ушел Ренгоку. Должно быть, возвращение друга надолго подняло ему настроение, и он хотел поговорить еще немного. — Господин Узуй сегодня в хорошем расположении духа, — пропищала Киё. — Он еще никому не давал времени на размышления. Пойдемте со мной, я покажу, где вы будете жить.***
— Я думаю, тебе стоит принять предложение Узуй-сана, — сказал Танджиро, когда они уже лежали на футонах. — Так и скажи, что хочешь от меня избавиться… — Что? Да нет же! — Тебе так нравится твой Ренгоку-сан, чтобы ты решил по очереди от нас избавиться? Интересно, кто-нибудь из столпов может заинтересоваться Иноске и убрать его с твоего пути? Танджиро задохся от возмущения, но мысленно обрадовался сразу двум вещам: что Иноске куда-то убрался именно в это время и что в темноте не видно его лица. Оно буквально горело. — Что ты такое несешь? Что еще за «нравится»? Это противоречит природе – мужчины не могут нравиться… друг другу. Я очень уважаю Ренгоку-сана, только и всего… — Ой, да что ты, — съязвил блондин. — Я слышу, как долбится твое сердце, когда ты рядом с ним, да даже когда ты просто думаешь о нем. А ты постоянно думаешь о нем! — Неправда! — Правда, Танджиро! Что-то в тебе блестяще шевелится в ответ на эти мысли. — Ты ничего не знаешь о том, что у меня на сердце! — Может и не знаю, но мне хотя бы хватает смелости не скрывать свои чувства, — судя по звукам, Зеницу отвернулся. — По-твоему я трус?! Агацума не отвечал. Танджиро резко отвернулся от него. Что это еще за новости? То, что Зеницу верещит и теряет сознание при виде Незуко, еще не значит, что он, Танджиро Камадо, какой-то трус и отрицает себя! Это вовсе не значит, что он не может разобраться в себе! Или значит?***
Кёджуро, как всегда, не слышал до последнего момента, да и интуиция была непривычно молчалива. Только когда широкие ладони коснулись плеч, он мелко вздрогнул. Усилие, которое потребовалось, чтобы подавить зародившиеся крупицы теплоты, было совсем небольшим. — Рано ты спать, — сказал Тенген. — Я просто полежу, — Кёджуро неторопливо лег на кровать и накрыл ноги одеялом. — Хотел тебя на энгаву блестяще позвать. Погода сегодня хорошая, — парень сложил руки на груди и посмотрел на приоткрытое окно. — Ладно, похоже, тебе еще нужно отдыхать. Пламенный столп тоже отвел взгляд к окну. Какая-то странная неловкость ворошилась внутри. Он на миг устыдился всех своих мыслей о Камадо, будто он совершает… измену? — Кё? Все хорошо? — разумеется, Узуй сразу услышал неладное. — Да, я просто устал. — Принести что-нибудь? — Нет. Думаю, мне сегодня стоит лечь пораньше. — Блестяще. Тогда не буду мешать. Спасибо за наводку на Агацуму, я уже давно без тсугуко, — Тенген пожелал доброй ночи и ушел.