***
Танджиро преодолевал расстояние быстрыми шагами, чтобы не выглядеть запыхавшимся при наставнике. И вообще, наставнику не обязательно знать, с каким вниманием тсугуко приводил себя в порядок и как мечтал поскорее оказаться рядом. Целый день с Ренгоку-саном! Неделю назад Камадо о таком даже не мечтал. Перед сёдзи он еще раз сделал глубокий успокаивающий вдох и постучал. Ответил женский голос. Внутри его ждала немного странная картина. Кёджуро лежал на кровати без верха, его подушка была убрана в ноги. Он не двигался и даже не взглянул на тсугуко. Над его животом склонилась Шинобу. Подойдя ближе, Танджиро увидел, что она приложила ухо к специальной узкой трубке, которая расширялась на другом конце. Так же в глаза бросилась новая повязка. Левый глаз теперь прикрывал небольшой белый квадрат с охватывающими голову веревочками. — Доброе утро, — наконец сказала Кочо, выпрямляясь, и обратилась к Ренгоку. — А теперь ложись на подушку. — Доброе утро, Камадо, — Кёджуро начал подниматься и возвращать подушку на место, чтобы принять полулежащее положение. — Доброе утро, Ренгоку-сан, Кочо-сан, — Танджиро поклонился и встал рядом, не вмешиваясь в процесс. Похоже, Шинобу изучала звуки, производимые органами столпа, и ей нужна была тишина. Она снова наклонилась и прижала трубку к широкому рубцу, который уже не нуждался в перевязках. Кёджуро не двигался и весело поглядывал на тсугуко, заставляя того смущенно улыбаться. — Танджиро, — вдруг сказала девушка. — Сходи на кухню и принеси своему наставнику завтрак. А также то, что я вчера велела приготовить. — Хорошо, Кочо-сан.***
Танджиро с сомнением посматривал на поднос и не понимал замысла столпа Насекомого. Шинобу с благодарностью забрала его ношу и поставила на столик. Кёджуро наблюдал за ними с кровати, но увидеть содержимое ему не удалось. Помимо риса, пучка каких-то трав и чая там стояла тарелка с прекрасно приготовленным кусочком мяса. Небольшой коричневый стейк идеальной прожарки источал такой аромат, что Камадо глотал слюни всю дорогу, хотя сам недавно ел. Запах быстро распространился по комнате и достиг Ренгоку, чей взгляд стал еще любопытнее. Шинобу сказала юному мечнику взять тарелку с мясом и подойти к кровати. Сама она заняла прежнее положение и вооружилась трубкой. Взгляд Кёджуро приковался к мясу. Он жадно сглотнул. Кочо слушала его внутренности. — Вы просто изверги, — усмехнулся Пламенный столп. Танджиро чувствовал себя неловко, но не мог ослушаться приказа стоять и держать этот соблазнительный кусочек перед голодным наставником. Раздалось резкое урчание, и лицо Кёджуро перекосило от боли. Он зашипел сквозь зубы и дернулся, едва не загнав трубку в ухо Шинобу. Танджиро испуганно сжался, ему хотелось немедленно спрятать провокационный продукт (желательно у себя внутри), но девушка велела стоять. Она дождалась, когда приступ пройдет, и, постукивая трубкой по ладони, заговорила своим ласковым голоском: — Реакции в пределах нормы. Когда спазм отпустит, можешь приступить. Увы, сегодня я могу дать тебе только очень маленький кусочек, — она обошла кровать и точным движением оторвала от стейка фрагмент размером со свой указательный палец. — Мне нужно идти осматривать остальных, удачи вам сегодня. Кочо очаровательно улыбнулась столпу и кивнула его тсугуко. Кусочек мяса она положила к зеленым стручкам, забрала тарелку и покинула комнату. — Ренгоку-сан, Вы в порядке? — Танджиро, наконец, почувствовал свободу и бросился к кровати. — Да, мальчик мой. Все уже прошло, не нужно беспокоиться за меня. Мне наконец-то дали мясо! Я так давно его не ел, — бодрым голосом сказал наставник. Танджиро принес поднос к кровати и поставил его на покрытые одеялом ноги Ренгоку, который сел повыше. Мечник знал, что наставник уже легко встает сам, но опасался, что пережитый спазм может повториться. Его взгляд невольно притягивался к обнаженному торсу и к большому шраму. Танджиро старался смотреть незаметно и отметил про себя, что Кёджуро ощутимо похудел. — Вкусно! Мальчик мой, это был лучший кусочек мяса в моей жизни. Не хотел тебя пугать. — Все в порядке, Ренгоку-сан. Как Ваш глаз? — Шинобу перевязала его до твоего прихода и сказала, что скоро все будет хорошо. — Я рад, что это так. — И я, мальчик мой. Сегодня мы начали пораньше, потому что я навещу свое поместье. Готов провести со мной день? — Да, Ренгоку-сан! — Тогда начнем с утренней тренировки. Иди на улицу и бегай вокруг поместья, пока я не приду. — Есть!***
Кёджуро явно никуда не спешил, и его тсугуко успел сделать около десятка кругов вокруг большой территории. Когда Танджиро снова вырулил к лицевой части поместья, наставник уже стоял на энгаве и говорил о чем-то с Иноске. Он вспомнил, что друг сегодня отправляется на задание и пришел получить наставления или рекомендации. Кёджуро положил руку на его обнаженное плечо и уверенно вещал о чем-то, на что Иноске периодически кивал. — Когда я вернусь, сразимся за территорию, Кукольные глазки! — крикнул Хашибира, убегая. — Напролоооооооом! — к счастью, ворота перед ним успели открыть. — Удачи! — ответил столп с долей непонимания во взгляде. — Итак, мальчик мой?***
— Меньше взмах, ты не выдерживаешь плоскость. Кёджуро встал за спиной тсугуко почти вплотную, вызвав у того тщательно сдерживаемую эйфорию. Широкие теплые ладони легли поверх его рук и продемонстрировали движение, которое нужно было отработать. Камадо готов был косячить сколько угодно, лишь бы наставник каждый раз вот так демонстрировал ему технику. — Еще сто раз! — Да, Ренгоку-сан! Танджиро держался молодцом, не смотря на то, что тренировка шла уже почти два часа. Он старательно выписывал мечом технику, характерную для дыхания Пламени. Она значительно противоречила дыханию Воды, что по природе вещей было закономерно, и Камадо чувствовал себя абсолютно зеленым новичком. — Плечи ниже! Не прячь голову! Тренировки с Ренгоку были тяжелыми и долгими. Танджиро даже слышал, что один его ученик вовсе ушел из мечников, не выдержав такого режима. — Увеличь интенсивность! Танджиро глянул на него. Стоит в своей обычной стойке: ноги широко расставлены, руки сложены на груди, внимательный цепкий взгляд. Глаз кажется таким большим… Все его уникальное зрение сосредоточено на тсугуко. Юный мечник поклялся себе, что ни разу даже не пожалуется на усталость или боль в мышцах. — Есть, Ренгоку-сан!***
— Отличная работа, мальчик мой! В качестве заминки я попрошу Суми, Нахо и Киё сделать тебе растяжку. Потом ты можешь быть свободен до обеда. После обеда мы пойдем в поместье, я уже послал ворона. Три хрупкие девчушки от всей души поиздевались над Танджиро, выкручивая его во все стороны и наклоняя во всех направлениях. Экзекуция длилась около часа, и Камадо под конец готов был рыдать как Зеницу. Каждое мышечное волокно, каждый сустав выли от боли, юный мечник был уверен, что что-то у него все-таки порвалось. — Танджиро, Вы в порядке? — пролепетала Суми, видя его изможденное лицо. — Д-да, в полном. Вообще не больно. Ни к-капельки. — Это здорово! Ренгоку-сан велел Вас сильно не мучать. Когда он поправится, то будет сам Вас растягивать. Танджиро распахнул глаза и осел на пол. Если эти три девочки чуть не уничтожили его, то на что тогда способен наставник?.. — Что с Вами, Танджиро? Не бойтесь Ренгоку-сана, все будет хорошо! — Суми присела рядом. — Наверно ему рассказывали про того мидзуното… — предположила Киё. — Н-нет, ничего не знаю о нем… — Один из учеников бросил обучение у Ренгоку-сана, потому что было слишком тяжело… — проговорила Нахо, переминаясь на месте. — Скоро обед, нам нужно уходить. Танджиро, мы принесем Вам вкусный чай. До самого обеда он практически полз в свою комнату, чтобы хотя бы переодеться. Зеницу не было на месте. Постель Иноске была безобразно раскидана, и Танджиро, закатив глаза, прибрал ее. Товарища он обнаружил в столовой, тот сидел перед тарелкой с крайне замученным видом. На видимых частях тела красовались синяки и ссадины, руки мелко дрожали, под глазами пролегли едва заметные круги. — Т-танджиро… — Зеницу, ты в порядке? Что с тобой приключилось? — Чертов Узууууииии, - блондин почти рыдал, глядя на свои дрожащие руки. — Я чуть не сдоооох… Камадо прикусил губу. Напрасно он думал, что ему сегодня досталось… То, что ждало его впереди, было куда страшнее. Он мало знал о столпах, но почему-то был уверен, что Ренгоку ничем не уступает Узуй Тенгену. А значит, когда все раны наставника заживут, его ждет настоящий ад. И бедный Агацума будет радоваться, что прожил еще один день не под руководством Пламенного столпа. — Что он сделал с тобой? — Сначала загонял, а потом побил… Загнал меня как какую-то дичь. У меня вообще все время ощущение, что я его добыча. Я не шучу, у него какие-то странные манеры: все время догнать, цапнуть, схватить-перехватить… Танджиро, это какие-то кошки-мышки. Не понимаю, я тренируюсь или развлекаю его? Мечник с карточными серьгами жевал, глядя на друга и пытаясь представить себе эту картину. Ему хотелось засмеяться. Но тогда Зеницу бы обиделся. — Еще и чертов кабан запинал меня с утра. Хорошо, что он уехал на неделю… Хоть посплю нормально без этого храпа… — Да ладно тебе, он же наш друг… — А что Ренгоку-сан? Ты не выглядишь таким уж уставшим. — У меня еще все впереди…***
— Мальчик мой, помнишь, что я тебе говорил? Танджиро мысленно перебрал все, что успел узнать от столпа с момента их встречи. — Что Ваш отец может быть не слишком дружелюбным? — Что бы ни случилось, не нужно вмешиваться. Можешь мне это пообещать? — К-конечно, Ренгоку-сан. — Мы не задержимся надолго, я лишь хочу повидаться. Рука Кёджуро на мгновение замерла перед воротами родного поместья, но он все же взялся за резную ручку и громко постучал. Сенджуро открыл им, сразу бросившись брату в объятья, и вежливо поклонился Танджиро. — Я предупреждал отца! Сейчас я ему скажу. Танджиро вошел во двор следом за Кёджуро и закрыл ворота. Поместье было скромнее, чем у Шинобу Кочо, за внутренним двором в меру своих скромных возможностей ухаживал только Сенджуро. Его метла стояла прислоненной к энгаве. Вдоль забора высажены какие-то деревья, из-за правой стороны дома выглядывала какая-то мелкая постройка. Пахло здесь совсем не как у Кочо. Здесь мало людей. Запустение так и просачивалось сквозь слабо поддерживаемый порядок. Танджиро ощутил острый запах спиртного. Высокий, крепко сложенный мужчина возник на пороге, за которым недавно исчез Сенджуро. Юный мечник поразился тому, как оба сына были похожи на своего родителя: та же прическа, яркие янтарные глаза, длинные ресницы. Вот уже яблоко от яблоньки… Но только… Что-то злое было в этом человеке. Отчего-то хотелось просто обойти его стороной, натягивая на лицо капюшон. — Я вернулся, дорогой отец! Кёджуро сделал шаг вперед и почтительно поклонился. Шинджуро, пошатываясь, сошел с энгавы и приблизился к сыну. Танджиро невольно сделал шаг назад – от него исходил вовсе не запах радушия и благосклонности. Он смотрел жестко и презрительно. До этого дня Камадо не знал, что можно так смотреть на своего чудом выжившего сына-героя. — Ворон мне рассказал… Кёджуро, я тебе уже говорил, дурья твоя башка! У тебя нет никакого таланта! Дальше произошло то, от чего у юного мечника возник бездонный провал боли и непонимания в душе. Эту сцену он не забудет до самой своей смерти. Шинджуро с размаху ударил сына по лицу. — Отец! — закричал Сенджуро, появившийся на пороге за несколько секунд до этого. Из глаз мальчишки брызнули слезы, он бросился к брату, словно мог его защитить. Танджиро отступил на шаг и закрыл нижнюю часть лица руками, не веря своим глазам. Кёджуро отшатнулся. Удар пришелся на левую половину лица, слишком близко к поврежденному глазу. — Заткнись! — гаркнул хозяин дома на подбежавшего Сенджуро и снова развернулся к старшему. — Какого черта ты полез на Третью Высшую Луну, бестолочь!? Думаешь, он тебе по силам? Думаешь, справишься с по-настоящему опасными демонами? У тебя нет никаких данных! Сколько тебе можно повторять, что ты ничего не достигнешь! Кёджуро выпрямился. Не приложил руку к щеке, не издал ни звука. С такого ракурса тсугуко не видел выражения его лица, он видел только наливающийся синяк. Ему запретили вмешиваться. Сенджуро в страхе смотрел то на брата, то на отца. — А это еще что за шпана? Твой? — Шинджуро злобно посмотрел на Камадо. — Это мой тсугуко Камадо Танджиро. Он спас мне жизнь, рискуя собой, отец, — ответил Кёджуро. — Убирайся из моего дома! Здесь тебе не тренировочный лагерь, сопляк! Хватило с меня той девки. Танджиро все еще не рисковал раскрыть рта. Отец самого замечательного в мире человека ужасал его до глубины души. Он посмотрел на Сенджуро и увидел глаза несчастного подавленного ребенка без права голоса. Мысль о том, что смерть брата окончательно сломала бы его, снова ожила в голове Камадо. — Я рад, что Вы в добром здравии, — Кёджуро обернулся к отцу и снова поклонился. — Нам нужно уходить. Медики поместья Бабочки ждут меня. — Среди мечников не место ни таким, как я, ни уж тем более таким, как ты! — прокричал вслед Шинджуро.***
Большую часть пути мечники прошли молча. Через минуту после выхода Сенджуро нагнал их и отчаянно умолял простить отца – он сегодня не в духе, но брат успокоил его, сказав, что Камадо знал, на что идет. Но Камадо не знал. Он в худших мыслях не представлял, на что идет. Конечно, он думал, что отец может встретить его криками и ругательствами, ведь Кёджуро практически погиб, спасая пассажиров «Бесконечного», но ведь потом его обязательно должны были обнять… Отец должен был сказать, что он безумно горд своим сыном, великим мечником, настоящим героем… Он должен был сказать, что любит его, что поступил бы так же, что его мать гордилась бы им… Но вместо всех этих столь нужных слов унизительный удар по лицу. Жестокие слова. Презрительный взгляд. Танджиро коротко поглядывал на наставника. На скуле расцвел крупный синяк, но Ренгоку, казалось, вообще его не ощущал. Он шел, будучи далеко в своих мыслях, может быть о семье, или о Кочо и ее процедурах, или о демонах, одним богам известно, о чем. — Ренгоку-сан? — тсугуко остановился. — Что такое, мальчик мой? — Кёджуро тоже встал и обернулся к нему. Танджиро несколько мгновений посмотрел в его глаз, а затем бросился вперед и крепко обнял. Пламенный столп опешил и даже не сразу сообразил обнять его в ответ. — Я… я горжусь Вами, Ренгоку-сан! И ваш брат тоже! Вы самый лучший, самый сильный человек из всех! — Мальчик мой… Мне не стоило брать тебя с собой… — Кёджуро осторожно присел, чтобы Танджиро не смотрел на него снизу вверх. — Пожалуйста, прости меня. Мой отец… он… не всегда был таким. Он опустил руки, позволил своим внутренним демонам выйти наружу и разрушать свою жизнь. Но я не имею права так поступить. Что бы на меня не свалилось, я обязан все вынести. Я должен показать брату, что отец не сломает нас, не убавит моего энтузиазма. Я выжил тогда, значит моя работа здесь не закончена, — Кёджуро приложил ладонь к щеке Танджиро. — Значит я еще нужен. Идем, Кочо наверняка уже ждет меня. Ренгоку говорил до странности отстраненно. С сожалением. Как будто эта встреча высосала часть его жизненных сил. — Признаться, я сам не ожидал такого, — снова заговорил он. — В нашей семье не принято было рукоприкладство… были моменты… но в целом мои родители всегда умели донести информацию при помощи слов… — Моменты? — Танджиро поднял вопросительный взгляд. — Я как-то закопал Сенджуро в снегу и забыл про него. Отец меня здорово наказал…