Через несколько дней Танджиро отправился на задание. Иноске еще не вернулся, а Зеницу перебрался в поместье Узуя и стал появляться реже. Мечник не ощущал особой тоски, пытаясь проводить как можно больше времени с Кёджуро. Они вместе ели и тренировались. Наставник совершал короткие пробежки, делал подходы силовых упражнений и рубил деревянным мечом тренировочных кукол, пока не приходила Шинобу и не забирала его.
Ренгоку не говорил о том, что она с ним делает, но его рацион постепенно менялся на более «человеческий». Однажды Кёджуро вышел из ее кабинета каким-то напряженным и нервничал весь день, но расспросы тсугуко не принесли результатов.
Задание было не очень сложным и заняло четыре дня вместе с дорогой в обе стороны. Семья, страдавшая от слабого, но настырного демона, была очень благодарна юному мечнику. Они пригласили его на ужин и предоставили ночлег. Старшая дочь даже строила ему глазки, но Камадо сказал, что помолвлен.
— Тогда возьмите это. Мои планы изменились, но не пропадать же добру, — ласково проговорила она.
— Большое спасибо, Вы очень добры. Надеюсь, демоны больше никогда вас не побеспокоят.
Сейчас, сидя на станции, Танджиро вертел в руках ее подарок – билет в один из лучших онсэнов, да еще и не очень далеко от его временного пристанища – поместья Бабочки. В тот момент у него и созрел коварный план.
По номеру на путевке он нашел место продажи и купил второй билет. Мероприятие вышло в солидную сумму, и Танджиро едва хватило на проезд до поместья Бабочки. Он отчаянно надеялся добыть еще хоть немного денег, чтобы добраться до «курорта», ну, или просто поесть по дороге. В городок он вернулся утром, когда солнце уже собрало всю росу, но еще не дошло до зенита. Живот мучительно урчал и лип к позвоночнику, но он твердо решил, что сначала навестит Ренгоку.
Суми впустила его внутрь и сказала, что Кочо уже около часа занимается Пламенным столпом и просила их не беспокоить. Из комнаты за это время никто не выходил. Танджиро понимал, что есть большая вероятность, что ему лучше сейчас не входить, но он всю дорогу собирал в кучу решительность и не мог отступить.
А лучше бы отступил.
Перед сёдзи Камадо замер, как вкопанный. Тот самый едкий запах. Как в тот день, когда Тамаё впервые дала ему еду, только куда сильнее. Желудочный сок. Ужас застрял в пищеводе Танджиро, он мгновенно забыл про собственный голод. Рекомендация «не беспокоить» растворилась в его памяти – что-то делают с наставником, и он не может остаться в стороне. Постучать или ворваться? Желудочный сок перебивал все запахи, мечник никак не мог понять, что там происходит. Слышалась слабая возня.
«Что она там творит?». Танджиро постучал, но ответа не дождался и отодвинул сёдзи.
— Я же велела меня не… — начала было Кочо, но осеклась.
Камадо замер с открытым ртом. Перед ним открылась жуткая картина невиданной ранее процедуры, похожей на настоящую адскую пытку. Кёджуро лежал на правом боку без верхней одежды, под его головой было сложенное в несколько слоев полотенце, ноги согнуты в коленях, руки сжимают край простыни. Изо рта торчала тонкая трубка, ее конец опущен в дно одной из емкостей, стоящих перед ним на тумбе. Емкостей было три, одна из которых полна зеленой жидкостью с белесыми хлопьями. Именно она источала запах, ставший таким сильным, что Танджиро чуть не кашлянул.
Кочо удивленно уставилась на пришельца, словно за время миссии напрочь забыла о его существовании. У Ренгоку забегал взгляд, но не мог двигаться без команды и хоть как-то прикрыть свое неприглядное положение. Не будь здесь склянки с желудочным соком, Танджиро ощутил бы запах жгучего стыда и уничтожающего раздражения.
— О боги, что здесь происходит? — испуганно проговорил он, медленно приближаясь к кровати. Кёджуро тревожно косился на него, полотенце то и дело загораживало здоровый глаз.
— Я провожу эту процедуру с Ренгоку-саном, чтобы оценить его внутренние процессы. Как ты можешь заметить, Танджиро, она не очень приятная.
Юный мечник увидел, что все полотенце под головой столпа мокрое от слюны. Очевидно, что наставник под его взглядом чувствует себя крайне жалко, и это не считая физического дискомфорта, который Камадо даже боялся себе представить. Надо перестать пялиться, надо срочно сделать что-то полезное… Бросив взгляд на столик, он увидел там стопку полотенец, приготовленных Шинобу.
— Танджиро, тебе сейчас лучше… — но девушка не договорила.
Он быстро сходил за новым полотенцем и сложил его в несколько слоев, затем вытащил из-под головы Кёджуро мокрое полотенце и положил на его место новое. «Старое» отправилось лежать под кровать. Танджиро присел на корточки и взял руку столпа в свои.
— Я с Вами, Ренгоку-сан.
Шинобу стояла как пораженная, не веря своим глазам. Конечно, все мечники были заодно, перевязывали друг другу раны, выносили соратников с поля боя, если могли, но она еще не видела поддержки такого уровня между наставником и тсугуко. Впрочем, сейчас важнее было заполучить содержимое организма, а не расшифровывать уровень чьей-то близости.
— Кёджуро, надо продолжать. Готов? — Шинобу наклонилась на его лицу, чтобы увидеть слабый кивок. — Тогда я начинаю.
Танджиро увидел, что трубка, исчезающая в горле столпа, помечена каким-то черточками, смысл которых был известен только Кочо. Одна из черточек находилась на уровне зубов, вторая была на расстоянии нескольких сантиметров. Шинобу взяла трубку тонкими пальцами, низко наклонившись к своему пациенту. Только сейчас Танджиро понял, что в силу своего роста она вынуждена стоять коленями на постели.
— Насчет три – глотай. Раз, два, три.
И она одним движением просунула трубку до новой отметки. Ренгоку все сделал по команде. Его тело отозвалось спазмом, раздался звук, будто его сейчас стошнит. Танджиро сам ощутил тошноту, но старался сохранить лицо хотя бы нейтральным. Он всеми силами сосредотачивался на руке, которую держал, на том, какая она теплая и напряженная. Теплее, чем у всех известных мечнику людей. Пути назад нет, он это чувствовал. Шинобу выпрямилась и положила руку на живот столпа. Ее пальцы шарили по месту ниже желудка.
— Сейчас будет неприятно.
Насколько же ее мягкий и ласковый голос не вязался с тем, какие мучения она причиняла. Тонкие пальцы с силой надавили на живот, уйдя в глубь на сантиметр. Кёджуро зажмурился и сдавил руку своего тсугуко.
— Расслабь мышцы, — приказала Кочо.
Танджиро опустил голову. В этот раз он не смог сдержаться и сдавленно зашипел, но за стоном Ренгоку его не услышали. Наставник сжал его кисть так, что затрещали кости.
«Пусть хоть всю руку мне переломает, я должен выдержать! Ему это нужно!». Шинобу продолжала безжалостно тыкать чужие внутренности. Когда по трубке проскользнула желтая жидкость, она, наконец, остановилась, одна ее рука легла под колено верхней ноги, другая – на бок.
— На счет три: притягиваешь ногу к себе, напрягаешь живот и выдыхаешь. Раз, два, три.
Он делал все, что она требовала. Нечто текло по трубке, наполняя новую емкость. Шинобу додавливала ногу почти до тела.
— Раз, два, три… Прекрасно, Кёджуро. Раз, два, три… Ну вот, видишь, как мы можем быстро? А ты все не хотел мне давать желудочный сок. Это твой тсугуко на тебя так хорошо влияет?
Емкость заполнилась, и Шинобу переставила трубку в следующую. Танджиро, наконец, выдохнул, чувствуя, что его руку все-таки пока не сломали. Ренгоку тяжело дышал, иногда по нему пробегали пустые спазмы. Камадо понял, что сейчас у них короткая передышка, и решил снова заменить полотенце. Шинобу гладила столпа по животу от солнечного сплетения до пояса, чтобы ускорить расслабление мышц. Другой рукой она погладила его по лицу, убирая волосы.
— Остался последний заход. Дай знать, когда будешь готов.
***
Когда Шинобу быстрыми движениями вынула трубку из тела, Танджиро увидел, что на конце у нее находится продолговатая металлическая решеточка. Процессия завершилась очередным сильным, но безрезультатным позывом, и Кёджуро устало вытянулся на кровати.
— Ты сегодня хорошо постарался. Через час тебе принесут поесть, — Шинобу снова погладила столпа по голове. — За сегодня я все проверю и составлю тебе новый рацион. Танджиро пока может побыть здесь.
Она перекинула через руку мокрые полотенца, свою жуткую трубку, взяла поддон с тремя сосудами и ушла, мыча какую-то песенку.
— Она… такая довольная… — только и сказал Танджиро, потирая кисть, которая постепенно приобретала сине-фиолетовый оттенок.
— Шинобу хитра… на подобные выдумки… — прошептал Кёджуро через одышку.
— Подобные? Она еще что-то может вот так… засунуть? — тсугуко испуганно смотрел на наставника, гадая, сколько он мог пережить в этом крыле.
— Да защитят меня боги от ее сборов анализов… Ох, мальчик мой, твоя рука… Извини меня…
— Все в порядке, Ренгоку-сан, она быстро заживет. Даже не больно, — соврал Камадо. Руку он не смог бы даже сжать в кулак. Кёджуро перевернулся на спину и провел тыльной стороной ладони по губам.
— Как прошло задание?
Танджиро коротко отчитался о том, что делал последние четыре дня. Он все гадал, подходящий ли сейчас момент сказать о билетах на онсэн. Надо бы выдать это за часть задания, сказать, как бы невзначай, как какую-то мелочь, но Ренгоку только что перенес весь этот ужас и нуждается в отдыхе. Сейчас или потом?
— О чем ты так задумался, мальчик мой?
— Эмм, Ренгоку-сан, я просто… В качестве благодарности мне подарили кое-что… Вот.
Танджиро суетливо вынул из кармана драгоценные в прямом смысле слова бумажки и продемонстрировал их Пламенному столпу. Настал очередной судьбоносный момент. Согласие или смерть. Ренгоку привстал на локте и размашистым жестом убрал с лица мокрые распущенные волосы. Взгляд быстро пробежался по билетам. Танджиро снова чувствовал себя сдавленной до предела пружиной. Сейчас Кёджуро сбросит это напряжение, и пружина полетит либо на небеса, либо в преисподнюю. Не дрожать. Успокоить голос. Не заикаться.
— Достойная награда, мальчик мой, ты славно потрудился.
— Д-да, Ренгоку-сан… Я подумал… Я тут подумал, м-может мне… Может быть Вам было бы… Может Вам будет полезно поехать тоже!?
Танджиро испуганно осекся, поняв, что от стресса практически прокричал последнюю фразу в лицо наставнику. Тот смотрел широко раскрытым удивленным глазом, будто мечник не поездку ему предложил, а догнать Кочо и выпить обратно свое содержимое.
— Ладно, мальчик мой… только не кричи на меня, — Пламенный столп вдруг расхохотался.
Танджиро едва устоял на ватных ногах. Его сердце воспарило выше, чем когда-либо.
***
— Поздравляю, Кёджуро, это тебе больше не нужно.
Кочо очаровательно улыбалась, снимая с лица товарища белую повязку. Еще красноватый шрам больше не представлял опасности. Глазу вернулся естественный цвет. Ренгоку осторожно дотронулся до лица, ощупывая почти горизонтальную бороздку. Выше на лбу была аналогичная, оставленная кулаком Аказы.
— Постепенно будем приоткрывать занавески, чтобы ты привык к свету. Хорошо меня видишь?
— Почти, — Кёджуро закрыл здоровый глаз ладонью. — Здесь довольно темно.
— Светлее, чем тебе кажется. Дальше будешь сам подбирать для себя режим тренировок и питания, но если что-то снова забеспокоит, обращайся без промедления.
— Большое спасибо, Шинобу. Я искренне благодарен тебе за все, что ты сделала. Уверен, теперь я убью еще больше демонов.
Кочо улыбалась. Месяц назад никто и не надеялся увидеть Пламенного столпа живым. Отчет ворона о битве у поезда и таинственном исчезновении Кёджуро поселил миллионы догадок в сердцах столпов. Шинадзугава кричал, что с Ренгоку можно попрощаться, а чертовому мальчишке не стоило доверять с самого начала. Канроджи спорила, настаивая, что надежда еще есть. Узуй рвался отправиться на поиски, но Ояката-сама велел ему временно взять на себя регион своего пропавшего друга. Томиока все время лишь с сожалением качал головой и уходил от разговоров. Особенно когда Санеми тыкал его пальцем в грудь и винил во всем.
— Камадо…
— Да, ждет тебя. Привыкнешь к свету и можешь быть свободен. В моем поместье для тебя всегда будет комната. Кстати, какуши нашли твою катану. Конечно, битва с Луной ее потрепала, но кузнецы уже взялись за работу.
Кёджуро встал со стула и низко поклонился. В ответ Кочо крепко обняла его и велела как следует себя беречь. Он собрал вещи еще вчера вечером и велел Танджиро не переживать о билетах на поезд. Ренгоку, конечно же, был отнюдь не глупым человеком и знал, что как минимум один из билетов его тсугуко купил специально, его выдавала «новизна» и маленькая дата в уголке. О своей догадке он умолчал и по виду тсугуко понял, что авантюра с приглашением влетела ему едва ли не в целое месячное жалование.
«— Раз ты пригласил меня, я оплачу нам дорогу и перекус, мальчик мой. На другое я не согласен.»
Мальчишка просиял. Кочо отнеслась к идее положительно, решив, что Пламенному столпу просто необходимо движение и смена обстановки. Узуй легко согласился контролировать чужой регион еще некоторое время.
— После всего пережитого ты заслужил блестящий отдых! — он привычным жестом хлопнул друга по плечу.
Жизнь Ренгоку больше не вертелась вокруг повязок и приема лекарств, он чувствовал себя действительно воскрешенным и сам жаждал поскорее ворваться в полноценную жизнь вместе со своим тсугуко.
