***
На следующее утро Бамблби думал только о том, что своими криками он всё-таки отпугнул ФБРовца. Не нужна была Би ещё одна смерть на его совести. А за последнюю неделю произошло слишком многое, чтобы его совесть совсем зачахла. Да и посовещавшись с ней, Бамблби понял, что держать зла на Оптимуса ему было не за что. Бамблби знал, как ведёт дела Баррикейд, поэтому был уверен, что улик, связывающих Баралица с отцом, ФБР точно никаких не нашли. Да и был ли виновен Оптимус хоть в чём-то, чтобы он вот так ставил свою безопасность под угрозу? Бамблби сейчас был уверен в нескольких вещах. Первой из них было то, что Баррикейд ни за что не убил бы его отца: даже за предательство он не стал бы избавляться от него, потому что между ними было нечто большее, чем просто отношения босса и подчинённого, а тем более грёбаного долга. Хотя здесь вступал переменный фактор — слова Баррикейда о предательстве отца. И Би казалось, что они уже никогда не узнают, что случилось на самом деле. За эти полтора года Бамблби многого наслушался о работе отца с Баррикейдом, и последний всегда отзывался немного теплее о тех временах, чем обо всём остальном. Подозрения об их непростой связи возможных любовников лишь усиливали злость и ненависть Бамблби к собственному отцу и Баррикейду. Но если Би уже давно наплевал на это, ему было не всё равно на то, что в будущем могло бы случиться с ним и Найтом. С другой стороны, Би до сих пор было больно и обидно осознавать, что отец мог променять их на блядского Баралица, тогда как у старшего Бэя были жена и двое детей. Но, несмотря ни на что, Бамблби решил всеми силами держаться за жизнь, в каких условиях он бы не оказался. Впервые за эти полтора года он сам открыл шторы и окна во всех комнатах и провёл небольшую уборку. Пока позволял день перед сменой, Би вытер везде пыль и вымыл пол. Дышать действительно стало легче. Как и думать. Сидеть парню до сих пор было больновато, но он игнорировал поуспокоившуюся резь, отдавшись уборке и своим мыслям. Второй вещью, в которой был уверен Би, было то, что Баррикейд точно пообещал позаботиться о Найте. Это значило, что он лично оплатит все больничные счета. Запишет ли он их в долг — непонятно. Да даже если и запишет, главная проблема была решена — лечение младшего брата продолжится. Перетащив все коробки из гостиной в бывшую спальню родителей, Би снова закрыл дверь на ключ, и, бросив взгляд на кухню, вспомнил о последнем приказе Баралица. «Блять, каким образом я избавлюсь от Прайма, если он снова привяжется? Завалить его у меня точно не получится, этот шкаф слишком огромный, — размышлял Би, заглядывая в холодильник. — Ну просто ахуеть…» Холодильник был в прямом смысле слова забит. Овощи, фрукты и ягоды в контейнерах заполняли собой пространство двух верхних полок. На кой чёрт ему эти свежие овощи, фрукты и ягоды и где Оптимус их достал в самом конце ноября, Би не знал. На третьей полке лежало два батона колбасы, несколько упаковок с сосисками и с сыром. Яйца, джемы нескольких видов, молоко и сок были в боковых полках дверцы. Несколько видов шоколадок, десертов и йогуртов заполняли два маленьких выдвижных ящика. Заглянув в морозильную камеру, Би сразу же её захлопнул, потому что разглядывать, что находилось в отяжелевшем ящике, ему не хотелось. Но вспомнив, что вообще-то хлеб и каши не хранятся в холодильниках, Бамблби полез в шкафы. Верхняя гарнитура была под завязку забита крупами разных видов, макаронами и быстрыми завтраками — шоколадные шарики, хлопья, мюсли. А второй небольшой шкаф вмещал в себя несколько видов хлеба: белый, чёрный, с отрубями, французский багет, булочки, ну и, конечно, тостерный хлеб. Зачем одному Бамблби было столько еды? Зачем Прайм потратил столько денег? Это же всё скорее испортится, чем будет съедено. Поражённо выдохнув, Би закрыл шкаф. «А вообще… к чёрту!» — решил парень и быстро, пока не передумал, вытащил пачку хлопьев.***
Нервно сжимая смартфон в руках, Бамблби надеялся на то, что его просьбу в больнице выполнят. Позвонив туда ещё час назад, он слёзно умолял, чтобы Найту дали на время телефон, когда тот проснётся. Младший помнил номер Би наизусть, а потому за то, что мобильник чужой, он не боялся. Но вот будет ли брат в состоянии разговаривать с ним, Бамблби не знал наверняка. Да и что он скажет брату, когда тот будет спрашивать о том, где он был всё это время? Не говорить же ему, что Би три дня провёл в тюрьме, а потом ещё день был подстилкой для босса южного района самого опасного ОПГ за то, что связался с ФБРовцем? Конечно, на такие случаи отговорка всегда была одна: Бамблби работал. Вот только сколько ещё Найт будет доверять старшему брату? Смартфон вдруг завибрировал, и на экране показался незнакомый номер. Вздохнув, чтобы успокоить расшатанные нервы, Бамблби поднял трубку. — Би? — достаточно бодрый, но сиплый голос младшего брата раздался в трубке. — Найт! — радостно заголосил парень. — А я уж думал, что ты забыл мой номер! — Забудешь его, когда ты каждый раз заставлял меня его рассказывать. — Би так и увидел, как младший закатил глаза, но, несмотря на это, он отчётливо почувствовал в его голосе улыбку. — Ко мне вчера твой друг приходил, — как бы между делом заметил Найт, а потом хитро добавил: — Мужик-то крутой. Твой близкий друг? Теперь был черёд Бамблби закатывать глаза. Голос Найта был полон недвусмысленного намёка на их связь. И этот тон на словах «близкий друг» говорил о том, что Найт будто видел людей насквозь. Оптимус ведь и правда хотел близости. — Прости, что не смог сам к тебе прийти, — выдохнул Би и запустил руку в волосы, разлохматив их и почесав макушку. — О чём вы с ним разговаривали? Бамблби петлял по гостиной вокруг низкого столика, пока не закружилась голова. Сев на пол, еле сдержав шипение от боли, Би помассировал шею, которая тоже до сих пор побаливала и хранила на себе красные отпечатки рук Баррикейда. — Да я ваще-т, — возмутился вдруг Найт, — перепугался, когда этот огромный мужик пришёл ко мне! Ещё и так солидно выглядел, что я уж подумал, что всё: ко мне идут, чтобы увезти куда-то на опыты! Учёные же богатые, верно? — уточнил Найт и продолжил: — Но ещё больше я охренел, когда оказалось, что Оптимус из ФБР! «Мать твою! — зло выругался Би про себя. — Какого хера он сказал, что из ФБР?!» — Би, откуда у тебя такие близкие друзья? — ещё раз поддел его Найт, выделив предпоследнее слово. — Ты, наверно, его не помнишь, — Бамблби решил не врать. — Оптимус вёл дело о… — А-а, — резко выдохнул Найт в трубку. — Вот, почему он мне знакомым показался. Образовавшаяся тишина давила на Бамблби. Ну вот как он мог послать Оптимуса к Найту, который так ненавидел ФБР за то, что те не смогли найти убийцу их родителей? Но подумав, что здоровье Найта было важнее, Би успокоился. С братом ничего плохого не случилось, когда его проведал Прайм, а значит, это было не напрасно. Да и, по-видимому, ему не было скучно с ним. — И что было когда ты узнал, что он из ФБР? — решился спросить Би. — Хе, послал его на одно место и сказал, что они мудаки! А если б знал, что это он вёл дело отца, так и подавно отпинал бы! — Бамблби не смог сдержать смешка. — Ну а как, по-твоему, я должен был среагировать?! — вспылил Найт и закашлялся. — Не кричи, умник, — шикнул старший. — Этот мудак мне помог кое в чём. И я ему обязан. Факт того, что камера и запись с моментом убийства, совершённого Бамблби, пропали из файлов, которые позже даже Баррикейд не нашёл, Би помнил. Иногда стоит всё-таки злить Баралица — он становился несдержанным и постоянно проговаривался в его присутствии о чём-то важном, но лишнем для ушей Би. — Ты что?! Убил братьев Брайса?! — с ужасом прохрипел Найт. — Да нет, что ты, — «Их я не убивал», — мысленно добавил он. — Но хорошенько отметелил, когда нас заметил Оптимус. — А-а-а, — вновь протянул Найт. — Он не сдал тебя полиции? Бамблби успел сдержать нервный смешок, который превратился в ироничную улыбку. Хорошо, что они разговаривали по телефону. — Да, Найт. Он не сдал меня полиции. Даже, — хмыкнул Би, поглядев на кухню, — покормил. — Да, точно, он посмел меня задобрить принесёнными гостинцами! — снова прокашлявшись, он продолжил: — Принёс всякого разного, теперь ешь это всё один! — Напускное недовольство не скрыло шуршание пакета и хруста явно чего-то из гостинцев. — Это точно, — посмеялся Би и, взглянув на часы, протяжно вздохнул: — Найт, мне пора. Завтра я приду к тебе, хорошо? Хруст на той стороне трубки прекратился. Послышалось недовольное сопение и ругань под нос. — Ладно, тогда до завтра. — И в трубке раздались глухие гудки.***
Электрические басы громкой музыки оглушали, отзываясь вибрацией в груди и заставляя сотрясаться всё помещение клуба. Софиты вертелись и замирали неоново-зелёным и фиолетовым цветами. Народ на танцполе бесновался и без конца утопал в алкоголе, а диджей умело управлял ремиксами известных песен, заставляя толпу реветь от восторга. Бамблби, стоя за стеклянной барной стойкой, в которой в подсвеченной голубой воде плавали причудливые рыбки, крутил в воздухе шейкеры, смешивая очередной сладкий и безвкусный коктейль флиртующей с ним девушке. Та строила милые и чересчур накрашенные глазки, глупо хлопала длиннющими ресницами и выпячивала свою грудь, которую топик почти и не скрывал. Вместе с ней ещё несколько её подружек глупо хихикали и визжали от восторга, когда парень исполнял очередной элемент жонглирования — связку нескольких движений: бросил наполовину заполненную мартини стеклянную бутылку через голову, поймал за спиной и снова подкинул её из-за спины через голову, снова поймал и, в последний раз подкинув её прямо, чтобы та перекрутилась несколько раз в воздухе, поймал за горлышко и с большого расстояния налил мартини в шейкер. Снова небольшое жонглирование шейкером с подкидываниями, пара встрясок — и коктейль был отдан щедрой девушке, что весь вечер оставляла ему хорошие чаевые. Поменявшись с напарником ролями, Би ушёл просто обслуживать клиентов. Новый заказ был из разряда «и пусть мне плохо — я хочу ещё!» Даже на вежливый вопрос Би о том, что не много ли будет мужчине шестого бокала бурбона вперемешку с виски и льдом всего за сорок минут, тот ответил, что «не собачье это бармена дело». Выдавив из себя вежливую улыбку и «простите», Би отдал бокал и, к его удивлению, получил чаевые — целых двадцать долларов. Даже больше, чем давала развязная девица с огромным декольте. Ночь была в самом разгаре. Вышибалы выгоняли нарушителей порядка с помощью наводок барменов, охрана на входе проверяла приходящих. И как раз мимо очередного бунтующего и пьяного мужика шли двое слегка захмелевших, но ещё соображающих, мужчин — Джаз и Оптимус. Сняв с себя кожаную куртку и отдав её в гардероб, Прайм поморщился. «Как же шумно в самом клубе, когда даже на входе музыка так долбит?» — подумал он. Поравнявшийся с ним Джаз закатил глаза на его недовольное лицо и, чуть приблизившись, почти прокричал: — Я вот всё не пойму, — за гомоном снующих туда-сюда людей и громкой музыки, доносившейся из зала, даже здесь приходилось напрягать связки, и Джазу это не нравилось. То ли дело бары — сел за стойку и цедишь себе бокал горячительного под незатейливую музыку в стиле кантри или джаз, — тебе вчера выпивка мозги повредила? — Ты об этом только сейчас спрашиваешь? — вопросом ответил ему Прайм и двинулся в клуб. Бит тут же обрушился на их уши, вибрация отдалась в груди и по всему телу, и их засосал водоворот танцующих людей. Разгорячённый воздух не давал нормально дышать, а тела людей не давали протиснуться к барной стойке, где сегодня Би вступил на своё дежурство. — И всё же твоя идея ужасна! — возмутился Джаз, когда они наконец вышли из толпы. — Знаю, но делать нечего! — хмыкнул Прайм, издалека наблюдая за тем, как Бамблби совершенно невозмутимо взбивал шейкер и перебрасывал его через спину, ловя на лету. Вроде бы ничего сложного в этом действии не было, но то, с какой уверенностью двигался парень, заставило сердце Оптимуса замереть на миг. Ловкие пальцы перебрасывали лайм и лимоны, а после сильные руки подбрасывали бутылки с алкоголем вверх, заставляя те крутиться волчком. Красивая улыбка, склонённая на бок голова, тело, облачённое в чёрную рубашку с закатанными по локоть рукавами, и чёрные штаны были верхом мечтаний Оптимуса. Вроде не в первый раз видит, но почему-то именно сейчас до него дошло. Кажется, Прайм влюбился. И глупая улыбка сама собой расплылась по его лицу, заставляя Джаза сперва нахмуриться, а потом и ужаснуться, когда понял всю ситуацию. И через мгновение Оптимус сам ужаснулся, осознавая, в какую дерьмовую ситуацию попал. Но даже это осознание не давало ему шансов на то, что он передумает. Нет, Прайм пойдёт напролом, и никто не сможет его остановить. Точно так же, как ему сейчас никто не помешал идти вперёд прямиком к Бамблби. — Что вам угодно?.. — лучезарно начал Би, а под конец совсем сник: — Сэр. — А что посоветует бармен? — облокотился о стойку Оптимус, всматриваясь в недовольное лицо парня. — «Анализ мочи», — тут же нашёлся Би и гаденько улыбнулся. — Это как-то, — задумался Оптимус, проследив за проплывающими рыбками в барной стойке, — по-детски. Всмотревшись в лицо Бамблби, на котором застыла улыбка, Оптимус тут же вспомнил, что, вообще-то, парень знает его как ФБРовца, а потому нужно было разъяснить ситуацию. — Будь со мной помягче, — примирительно поднял руки Прайм. — Я без оружия и значка, а значит, не при исполнении. Расслабься. Проглотив вопрос о том, что являлись ли все прошлые разы, когда Оптимус приставал к Би со своей помощью, следствием того, что он был всего лишь при исполнении, Бамблби решил не мелочиться и разорить осмелевшего ФБРовца, который сунулся в клуб Баррикейда. Расплывшись в ласковой улыбке, Бэй по привычке склонил голову, разглядывая одетого в тонкую водолазку чёрного цвета и тёмные штаны мужчину, который также не отводил взгляда. Хорошо, он действительно хочет нажить себе проблем, и с этим Бамблби ему поможет. — Слышали о коктейле выносливых железнодорожников? Поняв, что Бамблби задумал что-то хитрое и плохое, Оптимус заинтересовано взглянул на парня и покачал головой. — Он называется «Бронепоезд Потёмкин», — начал рассказывать Би, уперев руки в края барной стойки. — Задача гостя заключается в том, чтобы за пять минут выпить четыре состава по шесть стопок и попытаться хотя бы глотнуть пиво, которое будет в головной части «поезда»: алкоголь чередуется с соком и газировкой. Наполняемость стопок мы можем с вами обсудить заранее. Ну и, конечно, самое главное — это приз… — Если я не выпью двадцать четыре стопки чего бы то ни было, то я больше никогда тебя не побеспокою, — перебил Оптимус парня, ставя свои условия. — Да, а ещё заплатите за весь алкоголь, что выпьете до проигрыша, — добавил Бамблби, складывая руки на груди. — Ну, а если выиграете? — спросил он, понимая, что ради мнимой чести клуба Баррикейда ему придётся выполнить всё, что пожелает гость. — Ты исполнишь моё желание, — выпалил Прайм, но увидев, как напрягся Бамблби, добавил: — Не то, о котором ты подумал. — Как будто мы думаем об одном и том же, — процедил парень, поражаясь, как сам же себя и подцепил на удочку этого блядского мужика. — Значит, это согласие! — возликовал Оптимус, понимая, что его условие слишком весомое, чтобы Би от него отказался. — Готовь этот свой бронепоезд. Всего через десять минут на барной стойке в ряд стояло двадцать четыре шота, которые составляли «поезд», и во главе всего действа была литровая кружка тёмного пива. Наполняемость стопок Оптимус оставил на усмотрение Бамблби, и теперь, разглядывая шоты с тёмными, янтарными, прозрачными и зеленоватыми цветами алкоголя, Прайм засомневался. Но лишь на мгновение. Потому что самодовольная ухмылка Би стоила того, чтобы попробовать победить. Да и желание, которое хотел получить Оптимус, стоило всего. — Начинать пить нужно с хвоста. Условия выигрыша: выпитые до дна двадцать четыре шота и хотя бы один глоток пива. Ну что? — сощурился в предвкушении Би, и толпа зевак, которая собралась поглазеть на представление, заликовала. — Готов? — издевательски протянул парень, стискивая в руке секундомер. — Всегда готов! — размяв шею и встряхнув руками, незамедлительно ответил Оптимус, пристраиваясь у хвоста «поезда». — Отсчёт пошёл! — Секундомер только начал отсчитывать первую секунду, а Прайм уже закинул в себя первый вагон-стопку. Недостаточно крепкий для Оптимуса красный вермут разлился одновременно и сладким, и горьким вкусом. Тут же запив его апельсиновым соком — вторым вагоном — Прайм опрокинул в себя белое вино. На смену горькому и сладкому вермуту с соком пришёл цитрусовый вкус. Его тут же перебил томатный сок. А за ним кисло-горькое шипучее шампанское и, как разбавка, спрайт. Хитровыделанный Бамблби специально налил два газированных напитка подряд, чтобы из Прайма вышибло дух, но тот не собирался сдаваться так просто. Первый состав был выпит. Би с насмешкой смотрел на то, как ФБРовец не при исполнении быстро начал гонку. Да вот только в этой игре нужно было не гнать, а дышать после каждого шота с алкоголем. Но таким образом Оптимуса не хватит и до третьего состава. Хотя толпа позади и по бокам отчаянно его поддерживала выкриками и свистками. Второй состав открыла текила и её отвратительный травяной привкус, который Прайму ох как не нравился. И тут его впервые повело. В голову наконец ударило шампанское с его газами, ну и остальные шоты начинали доходить. Глаза складывались в кучку, а пространство начинало кружиться. Пришлось на пару секунд зажмурить глаза, глубоко вдохнуть и вновь вслушаться в бит грохочущей музыки и гомон людей. — Прошло две минуты, Сэр, — самодовольно протянул Бамблби, сверяясь с секундомером. И не теряя больше ни секунды, Прайм опрокинул в себя апельсиновый сок, красное вино, снова томатный сок и коньяк, отчего пришлось зажмуриться, ведь градус алкоголя явно начал расти в геометрической прогрессии. Снова треклятый спрайт — и второй состав был осилен. Свист и ропот толпы усилился, а взгляд Бамблби потяжелел. В таком темпе Прайм осилит всё, но точно упадёт. На последнее он начал надеяться сильнее. Оптимус снова глубоко вздохнул, зажмурился, медленно выдохнул. Горечь градусов алкоголя и смесь разных вкусов во рту творили настоящий ужас. Голова становилась тяжёлой, а в ушах шумело. Но впереди ещё два состава, так что расслабляться было рано. Рот и горло обожгла водка, и после Прайм уже почти ничего не чувствовал. Потом был горьковатый сок, кажется, грейпфрутовый, а затем въелся особенно острой горечью абсент. Этот напиток Прайм ни с чем не спутает. Он поморщился, стрельнул взглядом в ухмыляющегося парня, что наблюдал за ним, и запил всё соком — по цвету и плотности он мог сказать, что он был томатным. Дальше пошёл тяжёлый виски с терпким привкусом, не ниже градуса абсента. И опять треклятый спрайт — его Оптимус различил по чуть кисловатому вкусу, шипучке и прозрачному цвету. Третий состав выпит. Теперь очередь Прайм нахально усмехаться, потому что Би явно напрягся, сложив руки на груди. Бамблби занервничал. Если этот блядский мужик справится, то мало того, что Би придётся заплатить из своего кошелька, так ещё и желание исполнять надо будет. Нервно глянув на секундомер, Би почувствовал, как по спине прокатилась капелька пота. Осталось полторы минуты, и за это время Оптимус может успеть выпить всё. На памяти Би это первый гость, который добрался до четвёртого состава, оставаясь на ногах. «Блять, да он сам как бронепоезд — хер что его прошибёт!» — оскалившись, Би с какими-то обречёнными эмоциями начал наблюдать за неспешным употреблением четвёртого состава Оптимусом. Скорость опрокидываний шотов заметно уменьшилась, мужчину начало штормить, и он постоянно промаргивался, стараясь не разъезжаться глазами. Получалось плохо. Девятнадцатый шот — сливочный ликёр Бейлис — был сладким, тягучим и обволакивающим — таким, каким бы не хотелось его пить после всего алкоголя. Градусов в нём было на порядок меньше, чем в абсенте, но сладость этого напитка тут же обдирала всё горло и делала только хуже. Оптимус вновь поморщился, схватился за шот с соком и быстро его выпил, пока Би оглашал оставшееся время. — Минута. И пока Оптимус продвигался к очередному абсенту в шестьдесят пять градусов крепости, Би поджёг последний алкогольный шот — двадцать третий по счёту, наполненный самбукой. На поверхности зелёного напитка тут же вспыхнули синие языки пламени. Свист зевак, наблюдающих за представлением, увеличился. Кто-то начал скандировать «Пей!», и все подхватили его, заливаясь хохотом. Бамблби хмуро оглядел толпу и про себя проматерился. Обматерил он и ситуацию, и Прайма, и себя-идиота. Томатный сок покинул стопку, за ним пошла самбука. Глубоко вздохнув, Прайм погасил пылающий огонь одним сильным выдохом и залпом выпил. Победный взгляд Оптимуса встретился с ненавистным взглядом Бамблби. Самое сложное позади. И Прайм был уверен, что его победа всего лишь в паре секунд от него. А потому нарочито медленно потянулся за последним вагоном последнего состава. — Пятнадцать секунд, — тяжёлым тоном продекламировал Би, наблюдая за издевательством Оптимуса. Синие глаза поблёскивали, лоб лоснился от пота, и Оптимус медленно выпил спрайт. 10… 9… 8… «Блядство…» — зло выдохнул Би, уже свыкаясь с мыслью о проигрыше. Литровая кружка пива была уже в руке у Оптимуса. — Пять, четыре, — отсчитывал Би, не сводя взгляда с Оптимуса, застывшего с пивной кружкой в руке. — Три, два, один. — И вместе с озвученной последней секундой он сделал два глотка пива. Толпа взорвалась аплодисментами, свистом и вскриками. Выдохнув, Прайм поставил кружку с пивом на барную стойку. Весь его вид говорил о победе: самодовольная ухмылка, приподнятый подбородок и сложенные на груди руки, мол, видел? Я победил. — Победитель — гость заведения, — злым тоном огласил результат Бамблби. — Весь алкоголь за счёт заведения и… — Нет-нет, — облокотившись о барную стойку, Оптимус помахал рукой на последние слова парня. — Мы договаривались на желание. — Он протянул сто долларовую купюру. — Сдачу оставь себе, — пьяно улыбнулся Оптимус, подмигивая и затем утыкаясь в сложенные руки.***
Спустя всего полчаса после фееричного выигрыша Оптимус так и не поднял головы с рук. Би даже посетила мысль проверить его пульс, но если бы тот отключился или был мёртв, то он явно не стоял бы. А потому, оставив затею, Би ушёл обслуживать других гостей. Но всё равно каждый раз оглядывался на мужчину, проверяя его. Всё же долг бармена не только спаивать гостей, но и следить за их состоянием. Никто не хотел бы обнаружить труп у себя на работе, да и щедрых посетителей всегда принято замечать первыми, а потому и наблюдать пристальней — таких не хотелось терять никому. Ни барменам, которые получали хорошие чаевые, ни хозяевам, которые имели неплохие деньги с заказов. — Сэм, подмени меня, — обратившись к напарнику по смене и предупредив его об уходе на пять минут, Би покинул барную зону и отправился в туалет, который находился в служебном помещении. Вот только добраться до него у Би не получилось. Его вдруг одной рукой обхватили за талию, второй — сцепили его запястья, а затем и его самого подняли над полом, не давая шанса вырваться из захвата. Он пытался сопротивляться, рыпался в сильных руках, даже кусался, но ничего не помогало. Затащив парня в туалет и запихнув внутрь кабинки, Оптимус наконец-то отпустил его, но тут же об этом пожалел: кулак, прилетевший под дых, заставил его охнуть. В последний момент перехватив Би за руки и подняв их над чужой головой, Прайм вдавил парня в стену. Злой взгляд голубых глаз впился в мужчину, губы превратились в тонкую полоску, а грудь под чёрной рубашкой стала часто вздыматься. Взъерошенные чёрные волосы лезли в глаза, и Би то и дело их сдувал, что придавало его злому виду комичности. — Какого хера вы творите? — прошипел он склонившемуся над ним Прайму. — Пока ты за барной стойкой — приз мне не забрать, а когда запрёшься в своей квартире — не пустишь меня внутрь. Останется только следить за тобой, но это как-то по-свински. — Алкогольное амбре от мужчины было ужасным, горячее дыхание обжигало лицо, а синие глаза гипнотизировали. Би ощущал себя жертвой, которую загнал хищник. По сути, оно возможно так и было. Потому что Би знал, чего желал от него Прайм. И, стыдно признаться, его это больше волновало, нежели пугало. — Отпустите! — снова забрыкался Бэй, когда почувствовал, что хватка на руках ослабла. — Отпущу, — протянул низким баритоном Прайм, склонившись ещё ниже. — Если перестанешь вырываться. Бамблби мысленно согласился, чтобы потом вдарить мужчине по яйцам, чтобы больше их не подкатывал, и свалить от него, сдав охране. Оптимус, видя, что Би расслабился, но настороженность из его движений не исчезла, отпустил его, чуть отступив назад. — Я не буду к тебе прикасаться, — вдруг чётко проговорил Оптимус, будто и не пил двенадцать алкогольных шотов. — Но желание моё тебе всё равно придётся выполнить. Не успел Би возмутиться и отреагировать, как Прайм склонился в три погибли и схватил того в охапку, обняв. Сильно, прижимая к груди. Одна его рука обхватила талию, другая же гладила по голове, удивительным образом успокаивая. Би вновь ахуел. Сжав руки в кулаки, он намеревался врезать ему коленом в пах, но почему-то передумал. Хотя, почему это «почему-то»? Его долг был в том, чтобы выполнить желание гостя, вот и всё! И плевать, что щека блядского мужика лежала у него на макушке. Плевать, что его руки были такими горячими. Плевать, что он чувствовал себя в этих объятиях настолько защищённым. Плевать, что сам уже готов был положить голову, смотрящую строго вперёд, на его плечо и обнять в ответ. Блядское сердце громко бабахало в груди, пока мозг отчаянно искал выход. Но выход нашёл сам Оптимус: он выпустил его из хватки, выпрямился и с серьёзным видом сказал: — Тебе придётся врезать мне, да посильнее. — О, это Би с радостью. Не успев даже как следует поразмыслить над этим, Бамблби со всего размаху врезал правым апперкотом — ударом снизу вверх. Прайм неловко отшатнулся после удара, выбил дверцу кабины и упал на пол, распугав нескольких мужиков. — Придурок, — вновь прошипел Би, когда в туалет ворвались двое громил. — Би, ты цел? — спросил один из них, подойдя ближе. — Да, а этот идиот напился вдрызг, осилив Бронепоезд, — объяснил Би, на что охрана присвистнула. — Э, увалень. — Второй наклонился над Праймом, замершим на полу. — Давай вставай, выгонять тебя будем. Двое охранников подняли тяжелого мужика, и Би пошёл за ними. Но в дверях туалета их встретил Брейкдаун. «Вот блять…» — обречённо подумал Би, понимая, что инцидент всё-таки заметили на камерах в кабинете Баррикейда. — В складское помещение его, — пробасил тот, и охрана последовала за ним, волоча Оптимуса. «Вот и доигрался». — И Би стало совсем не хорошо. Прайм же в это время, чуть приоткрыв один глаз, понял, что всё пошло по плану. Кроме… — Буээ… Кроме того, что его стошнило прямо на спину идущего впереди Брейкдауна.