***
— Двое убитых со свернутыми шеями, — докладывал Брейкдаун, которому позвонили доложить об ограблении одного из контейнеров в порту. — Украдено больше пяти миллионов, точнее сможем сказать сегодня днём. Опустошены два ящика с пистолетами Smith&Wesson с калибром девять на девятнадцать миллиметров. И ещё один ящик с магазинами от той же модели. Камеры засняли шестерых человек, а на внутренней части контейнера нашли надпись «RS-13». — Сукины дети, — выдохнул Баррикейд, откидываясь на спинку кресла. — Убери эти чёртовы документы обратно в сейф. У Баррикейда пропало всякое желание заниматься гроссбухом. Заместо этого пришло желание поубивать всех крыс из RS-13. Сперва мелкие стычки, потом нападение, теперь ещё и грабёж! Перестрелять этих латиносов будет мало! Как только ищейки Баррикейда отыщут их норы, им будет не скрыться от ярости Второй Головы Дракона! — Босс. — Из маленькой комнаты для видеонаблюдения высунулась растрёпанная голова мелкого служащего. — Кажется, у Бамблби проблемы. — Что там ещё? — недовольно процедив сквозь зубы, Баррикейд поднялся с кресла и направился в смежную комнату. Комнатёнка три на три метра вмещала в себя только небольшой стол с клавиатурой, пультом управления камерами и девятью мониторами, куда транслировалось изображение. Глазастый Пирс указал на небольшой прямоугольник видео в углу шестого экрана. Там транслировался угол зала, где отлично просматривался выход в коридор. В толпе людей, снующих туда-сюда, было видно, как здоровенный мужик тащил Би, которого словили явно против его воли. Бамблби вырывался: пинался, бился головой, но освободиться у него не получалось. Вскоре пара пропала из зоны действия одной камеры, но попалась на другую. Пирс снова ткнул пальцем и увеличил изображение с помощью пульта. Теперь в прямоугольнике Баррикейд отчётливо видел зажатого Би в руках ублюдка из ФБР. — Брейкдаун! — рявкнул Кейд, и помощник быстро подошёл. — Этого ФБРовца на склад! Держать там, пока я не приду по его душу! — Слушаюсь.***
— Они подкупили одного из охраны, и тот выдал им номер нужного контейнера, — объяснялся по телефону Баррикейд под утро. Одна часть порта Ньюарк, конечно же незаконно, принадлежала банде Пяти Голов, а значилась она под ответственностью Баррикейда. Поэтому со всем говном, что вылилось на него сейчас, разбирался он. Облегчение приносило лишь то, что не он один как идиот подвергся нападению RS-13 и в который раз отчитывался перед главой. — Эти выродки сегодня ночью напали на все крупные склады, но забрали лишь малую часть того, что там находилось. — Уставший голос Главы был полон ненависти, которую Баррикейд с ним полностью разделял. — Да, я слышал. Они, кажется, действуют слажено: за одну ночь совершить сразу несколько нападений, пускай и некрупных — это должно было быть для них очень затратно. — Баррикейд ткнул носком чёрных лакированных туфель в щёку лежащего на земле предателя. Тот что-то болезненно простонал, но глаза не открыл. — Гроссбух сейчас у тебя, поэтому будь осторожен. Отдел по наркотикам ФБР странно залёг на дно, возможно, они что-то готовят. Следи за своими людьми, Кейд. — Да, сэр. Я понял. — И звонок закончился. Баррикейд неспешно убрал телефон во внутренний карман пальто. Предателю не хватило мозгов сбежать после того, как он выдал номер контейнера. Заместо этого он попытался спрятаться, что было слишком предсказуемо. Не наступило ещё даже шести утра, как идиота нашли и привели обратно в порт. — Уберитесь здесь, — отдав приказ подчинённым, Баррикейд покинул помещение, оставляя тело предателя лежать на плёнке. На улице было чертовски холодно, и ветер задувал во все щели с залива, поэтому, больше не задерживаясь, Кейд сел в машину и, отдав приказ двинуться в пентхаус, уехал.***
Перекошенное от отвращения и гнева лицо Брейкдауна и отвратительно солоноватый привкус во рту были последними, что запомнил Прайм перед тем, как отключиться. Голова трещала нещадно, желудок бунтовал, а глаза еле открывались. Вокруг было жутко холодно, будто Оптимуса запихнули в морозилку. От долгого сидения онемели ноги, а всё тело будто потяжелело. Даже голову оторвать от груди было трудно. «Вот оно — похмелье…» — мысленно усмехнулся Прайм, разлепив веки. Он неловко дёрнулся от пронизавшего холода, как вдруг в запястья что-то врезалось, сдирая кожу до крови. Это точно были не наручники, а что-то вроде джутового жгута. Такое же жёсткое, впивающиеся и натирающее, но достаточно мягкое, чтобы у рук был некоторый свободных ход. Ну вот, как Оптимус и хотел: пришёл, увидел, выбесил и попался. Дал попасться. Только в его планах не было напиваться до такого состояния, но хитрожопый парнишка сработал на руку: вывел Оптимуса на слабо, чем сам того не ведая помог ему. Да и делать было нечего: соблазн выиграть спор оказался огромным. Жаль, что желание он своё истратил на обжимания в туалете. «В туалете!» — мысленно взвыл Оптимус, от досады даже голову вскинув. Перед ним предстал серый высокий потолок с балками перекладин. Опустив голову, Оптимус рассмотрел вокруг себя железные высокие полки с алкоголем. «Глотнуть бы сейчас чего…» Тут в отдаление послышался железный скрежет и два мужских голоса. — Ха-ха-ха! Давно не видел такой перекошенной рожи! — ржал один из пришедших. — Нихера смешного! — огрызнулся второй, и этот голос Прайму был знаком. — Облевал он, а маты шли на нас! Из-за железной полки вышли двое: громила, что тащил его из туалета, и Нокаут — сменщик Бамблби. Если Нокаут был уже здесь, то сколько прошло времени с момента отключки Оптимуса? — Да, мужик, — протянул громила, увидев, что заложник был в сознании, — знатно ты отличился. — И похлопал его по плечу, будто старого знакомого. Если бы он не ворвался в туалет так скоро на помощь Би, Оптимус решил бы как следует искалечить его за такое отношение. — Чем же ты так насолил Баррикейду, а? — снова со смешком протянул громила, доставая из незаметного шкафчика резиновую дубинку. — Да он к Би яйца подбивает, — ухмыльнулся Нокаут, встречаясь с недовольным взглядом ФБРовца. — А что? Не правда, что ли? — Шёл бы ты, — огрызнулся Оптимус и тут же поплатился за это: дубинка прилетела ему прямо в живот. Удар пришёлся в желудок, но Прайм не издал и звука, только сложился пополам от боли. — Только лицо не задень, — лениво попросил Нокаут, отворачиваясь от избиения. — Да знаю я, — ответил громила и замахнулся по новой. Удар снова пришёлся на желудок, и Оптимус не сдержался. — Блять, мужик! — зло выругался громила, когда его задела блевотина. — Харе пачкать всех! — А чего ты хотел, идиот? — подначивал Нокаут. — Ты ж его прямо по животу после попойки бьёшь. Голову не пробовал включать? Отплевавшись, Оптимус взмолился всем богам, чтобы три дня пробежали незаметно.***
— …После громкого заявления кандидат в президенты Уоррен Грэхем начал свою предвыборную кампанию. К другим новостям. Военный министр Сенти… — Снова смотришь новости? — насмешливо поинтересовался Бамблби, входя в палату к Найту. Тот подскочил на койке, выключил звук на телевизоре, который висел на стене под потолком, уселся поудобнее и с нескрываемым недовольством ответил: — Да, представь себе! — и сложил руки, надув губы. — Кроме новостных каналов у них тут ничего нет! И что прикажешь смотреть? — с вызовом спросил он, подняв брови. — Книжки читать посоветую, — просто проронил Би, усаживаясь на стул. От возмущения Найт подавился воздухом и закашлялся. Би тут же подлетел с кресла, начав похлопывать брата по спине. Найт же помахал рукой, мол, ничего не случилось, и Би обратно сел в кресло. С начала лечения Найта прошла уже неделя, и он явно шёл на поправку. А с того момента, как Оптимуса забрали, прошло уже почти два дня. Бамблби не был склонен обманываться, а потому мог точно сказать, что волновался за судьбу Прайма. Пускай мужик и сам был инициатором вторжения в жизнь Би, но он был первым, кто действительно хотел и мог помочь. — Слушай, Найт. — Все два дня, что Бамблби ходил к брату, он никак не мог сказать одну важную вещь. Он протяжно вздохнул. Найт знал, что старший, всегда, когда хотел сказать что-то, что ему не понравится, делал серьёзное лицо и тяжело вздыхал, как сейчас. Поэтому, приготовившись выслушивать плохие новости, младший заблаговременно сделал недовольное лицо. — Рождество мы пропустим, — виновато начал Бамблби. — И Новый Год возможно тоже. — А-а, — облегчённо выдохнул Найт, отчего Би округлил глаза. — Ну чего? Чего так смотришь? Не маленький я, чтобы расстраиваться по таким пустякам. Работаешь опять? Бамблби с удивлением для себя понял, что не только он вырос. Найт выглядел расслабленно и смотрел на него спокойно. Совсем как взрослый. Хотя бы один камень упал с души парня. — В Рождество и Новый Год ставка всегда выше, — поучительно рассказал Би, протягивая брату таблетки и стакан воды. — Пора пить лекарства. — Так вы встретились с тем ФБРовцем-то? — проглотив таблетки, аккуратно спросил Найт. Он улёгся обратно на койку, повернувшись на бок и подставив руку под голову. Его ещё со вчерашнего вечера мучил этот вопрос, но Би был каким-то хмурым, а потому младший спрашивать не решался. — Да, встречались. — Би тоже удобнее устроился в кресле. — Заявился в клуб и осилил Бронепоезд, представляешь? — Бронепоезд? А мужик-то реально крутой, — присвистнул Найт. Сам он напитка, конечно, ещё не пробовал, да и вообще он не был уверен в том, что когда-нибудь попробует, но Би иногда рассказывал кое-какие смешные истории из барменской жизни. И этот Прайм, наверное, был вторым в его карьере, кто смог осилить весь коктейль. — Да уж, — хмыкнул Би. — Бамблби. — В палату заглянул доктор Гилмор. — Выйди на минуточку. Переглянувшись с Найтом, Би пообещал вскоре вернуться. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Бамблби, когда вышел в коридор и прикрыл дверь. — Да, — выдохнул врач и ладонью указал направление, куда они и направились. — Оптимус нашёлся.Восемь часов назад
Глухой стук и стон сквозь зубы. Внутренности горели и болели, кости рёбер трещали, а голова будто была набита ватой. Звуки доносились через звон. Голова кружилась. Холодно уже не было: Оптимус давно ничего не чувствовал. Только боль. — Жаль запретили бить по лицу, — разочаровано протянул Брейкдаун и ещё раз замахнулся дубинкой, ударив в бок. Прямо в печень. — Такое лицо не грех испортить шрамом. — Мечтай, ублюдок, — просипел сквозь зубы Оптимус, исподлобья посмотрев на мужчину. — Ага, — зло оскалился Брейкдаун, схватив Оптимуса за волосы и подняв его голову так, чтобы смотреть прямо в глаза. — Ты можешь мечтать, чтобы тебя отсюда выпустили, — мучитель вдруг коротко посмеялся, — но, думаю, он не отпустит тебя за то, что посмел положить глаз на его игрушку. Не выдержав, Оптимус со всего размаху, на который был способен, ударил мужчину лбом прямо по носу. Брейкдаун отшатнулся, больно хрюкнул и сплюнул кровь. — Ах ты сука!.. — И он было замахнулся, как его прервал телефонный звонок. — Блять, подожди ещё! — ткнул он в Прайма пальцем и достал телефон, отвечая. — Да?.. — Брейкдаун, вылизывай место избиения этого ублюдка и чтобы через два часа его тело без единого перелома лежало на обочине дороги в городе. — С каждым словом лицо мучителя становилось всё холоднее, а взгляд злее, и слышать бы Прайму этот разговор, чтобы знать, что так сильно разозлило Брейкдауна… — Но, сэр, он ведь агент ФБР!.. — Выполняй! — рявкнули в трубку так, что даже Оптимус услышал. — Понял. Вздохнув, Брейкдаун вскинул голову, убрал телефон обратно в карман штанов и, наконец, посмотрел на Прайма. — Повезло тебе, сраный ФБРовец. — И Брейкдаун замахнулся в последний раз. Удар пришёлся по голове. Оптимус тут же отключился.***
Полтора часа спустя из синей шевроле кобальт, которая проезжала по улице на небольшой скорости, выбросили тело. Машина скрылась, а тело так и осталось лежать на холодной земле. Прохожие, заметившее на обочине мужчину, тут же собрались вокруг него. Ещё через полчаса его доставили в больницу.***
— Его доставили шесть часов назад. Операция закончилась совсем недавно. Как мне сказали, прохожие нашли его на дороге. Они-то и вызвали скорую. Бамблби не знал, что и думать. Отделался ли Прайм легко? Да, точно. Но почему Баррикейд отпустил того, кого, по сути, похитил? К тому же не простого гражданского, а агента ФБР? За их похищение светил немалый срок, так что же вынудило Баррикейда отпустить его? Бамблби знал наверняка лишь одно: если этот блядский мужик выкарабкался даже из такого дерьма, пускай лишь и по удаче, он теперь точно не отстанет от Би. А вот это уже проблема. Но почему же Би так спешил за врачом к Оптимусу в палату? — Почему вы позвали меня? — нагнав проворного доктора, которому уж точно было лет шестьдесят, поинтересовался парень. — Он очнулся и попросил связаться с тобой, — ответил мужчина. — Даже ещё семье его не сообщили, а он уже попросил тебя. Хорошо, что ты был здесь. Точно. У Прайма же наверняка была семья, так почему он первым делом позвал Бамблби? Хотел обвинить? «Да нет, бред же!» Но тогда что? И стоило только вновь Оптимусу ворваться в спокойное существование Би, как на него навалилась куча вопросов. Невыносимый мужик. Войдя в палату, Бамблби первым делом увидел кучу приборов, отслеживающих жизненные показатели Прайма, и только потом — койку, где мужчину и расположили. Сердце Бамблби ухнуло куда-то вниз. Широкая грудь Прайма равномерно вздымалась и опускалась под тонким одеялом, и, подойдя ещё ближе, Би увидел впалые щёки и синяки под глазами. Иссиня-тёмные волосы, выступающие из-за повязки на голове, были в беспорядке, а взгляд оставался достаточно мутным. И в таком состоянии он сумел позвать Би? — Привет, — тихо поздоровался Оптимус, отчего Би вздрогнул. Плюхнувшись на стоящий рядом стул, парень краем глаза заметил, как врач ушёл, оставив их наедине. Его взгляд тут же упал на руку Оптимуса, что не была скрыта под одеялом. Длинная, мускулистая, с выступающими венами по всей длине. И у самой подмышки Би разглядел бинты. Не чувствуя и капли смущения, парень отогнул одеяло с груди и увидел, что та была полностью перебинтована. Значит, рёбра тоже пострадали. А если делали операцию, то пострадали и мягкие ткани, может быть, внутренние органы. Бамблби очень аккуратно обратно накрыл Оптимуса одеялом, и взгляд его снова упал на руку. На сгибе локтя в вену был введён катетер от капельницы, а запястья и ногти на двух длинных пальцах были перебинтованы. Оптимуса связали, а потом вырвали ногти. Избили. Держали два дня чёрт знает где. И всё из-за Бамблби. — И стоило оно того? — сипло спросил Би, не поднимая тёмной головы. — Ха, о, да, — довольно хмыкнул Прайм, а затем зашипел от боли. — Блядский мужик, — тихо и с явным облегчением выругался парень, положив голову на руку мужчины.