Тридцатое ноября
Большая гранёная пепельница, стоящая на столе среди бумаг, уже до отказа была забита окурками. Но вот туда вновь полетел небольшой кусочек пепла с сигареты. Но серый кусочек не остался в пепельнице, а скатился с окурка, так неподходяще лежащего на стеклянном краю, прямо на документы. — Твоя выходка может стоить нам целого производства!— Баррикейд безучастным взглядом проводил упавший серый комок, вновь затягиваясь и слушая злой голос босса. Его ругань раздавалась в динамике так громко, что даже стоящий у стола Брейкдаун всё слышал. — ФБР рано или поздно нагрянут к тебе, поэтому прибери за собой. Возможно, они специально заслали агента к тебе в клуб, чтобы обеспечить себе официальное разрешение на обыск. — Понял, сэр. — Баррикейд умудрился воткнуть ещё один окурок в забитую пепельницу. Бычки неохотно пропустили собрата, грозясь выпасть из образовавшегося из их остатков ежа. — Мы уже приняли меры, выбросив ФБРовца на одной из улиц. От улик на складе также избавились. Осталось вывести производство. — Замечательно! — едкая похвала была последним, что услышал Баралица перед тем, как в трубке послышались гудки. — Высокомерный ублюдок, — выплюнул Баррикейд, бросив телефон на стол. Он только хотел припадать урок этому Прайму, как ему приказали отпустить его! Будто они впервые похитили ФБРовца и не смогли бы спрятать его от агентов! И как он вообще узнал, что Баррикейд схватил Прайма?! — Брейкдаун, обратись напрямую к Шоквейву и запроси одного из его техников. Пусть подделают нам записи с камер, — приказал мужчина, задумчиво барабаня пальцами по столу и пытаясь понять, оставили ли они ещё какие-то следы. Баррикейд надеялся, что облава пройдёт как можно скорее. Желание ещё раз встретиться с Найтом было слишком велико. Он нутром своим чуял, что мальчишка не так уж прост. — Да, босс.Второе декабря
— Значит, вы утверждаете, что посещали клуб «Окраина» в вечер двадцать восьмого ноября. — агент внутренней безопасности ФБР начал зачитывать свои записи для сверки. — После, пребывая в состоянии алкогольного опьянения вы затеяли драку друг с другом, из-за чего вас, — он ручкой указал на Оптимуса, — задержала охрана. А вас отстранили от работы в клубе, — посмотрел потом на Бамблби. — Всё верно? Лежащий на койке Оптимус, всё ещё весь перебинтованный с операции, что была два дня назад, без промедлений кивнул, а Би, сидящий подле него в кресле, спрятал лицо в руках. «Господь всемогущий, вот это позор!» — мысленно охреневал Би, пока агент брал с них показания. Знал бы он, что это была за драка! И зачем Би только согласился на этот цирк! Если бы старший Бэй знал, что приход Прайма был подставным, то даже внимания бы не обращал на этого блядского мужика! А ведь Би в этом спектакле ему на руку сыграл, напоив! «Да если я ещё хоть раз буду его обслуживать!..» — После чего, вас, Оптимус, схватили вышибалы клуба и повели на склад, где вы провели двое суток. Затем, вы говорите, был звонок и вас оглушили, выбросив на улицу в городе. А одним из тех, кто вас пытал, был Брейкдаун Корн. — Агент поднял взгляд от блокнота. — Так? Оптимус кивнул, а после краем глаза покосился на молчавшего Би. Тот тихо сидел в кресле. Би не изменял своей моде: он пришёл в чёрных штанах, в любимых потрёпанных кроссовках и в чёрной куртке на жёлто-чёрную толстовку. Да и причёска была всё та же: ворох чёрных волос, вьющихся на концах и находящихся в беспорядке из-за излюбленного движения парня — зачёсывать их пятернёй назад. Чёлка падала ему на глаза, скрывая взгляд и придавая его внешнему виду безразличия к происходящему. Агент, сидящий на низкой табуретке и одетый в гражданскую одежду, вновь посмотрел в блокнот и продолжил: — Вы можете утверждать, что именно Брейкдаун Корн приказал отвести вас на склад? — Напротив, мы не можем утверждать, что это именно он был инициатором данного решения, но… — Оптимус мысленно чертыхнулся. Он надеялся поднять Баррикейда из своего кабинета, но тот, как крыса, прятался. — Сказал, да, именно Брейкдаун. — Вы можете это подтвердить? — агент перевёл взгляд зелёных глаз на Бамблби. Би поднял голову, зачесал волосы назад и посмотрел на Прайма так, будто готов был убить его. Но после вновь вернул всё внимание на агента. — Могу. «Если хоть кто-то узнает о моём содействии, мне не жить…» — убито думал Би, даже не начиная злиться, как то было бы раньше. Несмотря на последствия, он должен был хоть как-то подпортить ублюдку Баррикейду настроение — с учётом того, как долго сам Би терпел его выходки и унижения. Поэтому парень рискнёт ещё один раз и, если ничего не выгорит, даже пытаться больше не будет. — Если вспомните что-то ещё, то вы знаете куда обратиться, — вежливо улыбнулся агент, вставая с места. — Благодарю, что уделили время, Оптимус. До свидания. — Всего хорошего, — попрощался Прайм, выдыхая. — Спасибо, что остался со мной. — Мужчина повернул голову к парню, наблюдая за тем, как тот тяжело вздохнул. Би невесело хмыкнул и покачал головой. — Мне нужно идти. — Бэй поднялся с кресла, но, почувствовав, как его ладонь обхватили горячие пальцы, остановился. — Би, я не… — Что «я не»? Не хотели пользоваться мной? — Бамблби вновь посмотрел на мужчину. С операции прошло всего два дня, и выглядел тот не очень, из-за чего парень чувствовал себя виноватым, но одновременно и будто преданным. — Пришли в клуб, полезли на рожон. Вновь меня подставили! Не говорю, что я, идиот, не виноват в том, что вспылил и напоил вас! Но… вы и без того накидались бы и воспользовались бы мной, чтобы разозлить Баррикейда? — Бамблби. — Хватка Прайма на холодной ладони Би усилилась. — Прости меня. Я не буду отрицать, что пришёл с целью выйти на Баррикейда, но нам нужны были веские основания на облаву. Я ведь хочу тебе помочь!.. — Не нужно снова говорить о помощи! — Несмотря на всю злость, Бамблби не спешил вырывать пальцы из хватки Прайма. — Вся ваша помощь — это только вред мне! Хотите реально помочь? — вскинул брови Би. — Помогите мне исполнить приказ Баррикейда: отвалите! Би хотел вырвать ладонь, но Оптимус ещё сильнее сжал её, удерживая парня. — Ты прекрасно понимаешь, что я не отстану! И не только потому, что ублюдка надо поймать, а потому… — Оптимус поморщился и другой рукой схватился за грудь. — Вам больно? — спохватился Би и сменил тон со злого на обеспокоенный. — Нет-нет, всё нормально, — Прайм улыбнулся сквозь боль от ноющих ребёр. Бамблби же сделал недовольное лицо. Он только сейчас понял, что действительно беспокоился об этом блядском мужике, с которым знаком чуть больше недели. — Я виноват перед тобой, — снова заговорил Оптимус. — Перед Найтом, что не сумел поймать Баррикейда в нужный момент. Но не чувство вины подталкивает меня к этим решениям. — Бамблби смотрел на пальцы Оптимуса, которые обхватывали его ладонь, и не мог поднять от них взгляда. Два пальца, которые остались без ногтей, были забинтованы. Увечье, которое он получил из-за… симпатии к Би? Из-за чувства вины? Бамблби до сих пор не понимал, но грусть в синих глазах говорила ему о чужой искренности. Ладонь Прайма была почти в два раза больше, отчего парню казалось, что он защищён, как нигде и никогда прежде. Именно этого он и боялся — найти такое чувство, которое он не сможет сохранить: у Би просто не было сил, чтобы защитить и мужчину, и себя. А потому, не дав Оптимусу продолжить, он с усилием вытянул свои пальцы из его хватки. — Не надо, — помотал он головой и, чуть отойдя от койки, взялся за край шторы, отделяющей пациентов в палате. — Вы первый, кто побеспокоился о нас, — и чуть тише добавил: — обо мне. Поэтому делайте то, что считаете нужным. С Баррикейдом я сам разберусь. И Бамблби ушёл, оставив Оптимуса в смятении. Парень напрямую разрешил ему действовать так, как он хотел, несмотря на последствия, к которым приведут его решения. Вот только Прайм был прикован к постели и ощущал себя абсолютно беспомощным.Ночь со второго на третье декабря
Вчитываясь в сухие формулировки ордера на обыск, Баррикейд зло ухмылялся. Только полчаса назад его клуб сиял и переливался светом софитов, сотрясался от музыки и полнился пьяными людьми, но сейчас пришлось разогнать всех посетителей и закрыть помещение. В огромном зале стихла музыка, погасли софиты, и вместо гостей были только чёртовы федералы, снующие туда-сюда в надежде найти хоть что-то. «Ну-ну, пусть попробуют». — Сэр, мы обыскали всё помещение клуба. Ничего не найдено. — Младший агент подошёл к специальному агенту, который командовал всей спецоперацией. Агент внутренней безопасности, внушающий своими габаритами, форменным спецкостюмом и автоматом наперевес ужас на преступников, сдержанно выдохнул, не позволяя разочарованию вырваться наружу. Его устрашающий вид не подействует на такого, как Баррикейд, а точнее, на Уильяма Бишопа, поэтому и угрожать было бесполезно. Наводка может и была верной, но какая-то крыса сдала все планы: они не могли убрать всё за столь короткий срок, а значит, они убрались ещё до того, как ФБР получило приказ об обыске. — Ну, я могу возобновлять работу клуба? Или убытки будет выплачивать ФБР? — по-деловому спокойно обратился к агенту Баралица, наблюдая за тем, как видимо совсем молодые щенки ФБР уставились на два шеста на сцене для диджея. — Передайте нам жёсткие диски с записями с видеокамер, и мы уйдём, — также по-деловому спокойно ответил агент и перевёл взгляд на своих ребят, что уже взобрались на небольшую сцену и были готовы вот-вот опробовать шест в действии. — Идиоты! — вдруг не выдержал старший агент, окрикнув новичков. — Живо оттуда слезайте! Деньги за испорченное вычтут из ваших зарплат! Оперативники мигом исчезли из поля зрения начальника, тут же делая вид, что чем-то заняты. — Всё сделаем, Ультра Магнус, не беспокойтесь! — добродушно улыбнулся Баррикейд, и Магнуса чуть не передёрнуло от отвращения. Получив жёсткие диски, мужчина попрощался. — Приходите ещё, Магнус, — всё также улыбался Баралица. — Только уже как гость. — Всенепременно. Настроение Баррикейда сегодня было лучше некуда впервые за последние несколько недель. Сраные федералы ничего не нашли, а это значит, что сегодня Баралица сможет спокойно забрать Найта на ночную прогулку.Пятое декабря
— Ты стал чаще заходить, — отметил Оптимус, когда к нему вновь пришёл Бамблби, резко отодвинув занавеску и тут же зашторив её, прячась от любопытных взглядов двух мужчин, которые лежали вместе с Праймом. — Баррикейд отстранил меня от работы, у него всё время дела какие-то. Знать бы ещё, какие. А Найту уже второй день всё хуже и хуже. Он просыпается, но в бреду. Температура высокая. Тяжело плюхнувшись в кресло рядом с койкой, Би откинул голову назад, сквозь широкие бортики капюшона куртки и толстовки открыв Оптимусу вид на свою шею. Прайм, аккуратно сев повыше на подушках, чтобы не побеспокоить швы, отвёл взгляд. Парень делился с ним своими проблемами, а он думал только о его красоте. — Доктор Филмор отличный специалист, не волнуйся. С твоим братом всё будет хорошо, — приободрил его Оптимус. — Я так и не понял, — вдруг заговорил Би, всё так же пялясь в потолок. — Чего же вы хотели добиться? Чтобы клуб Баррикейда обыскали? Он ведь мог вас убить… Кстати, а почему он этого не сделал? — А он действительно хотел? — поднял бровь Оптимус, отмечая, что мысли Бамблби явно разбегались во все стороны, отчего он обрывал свои реплики. — Убийство агента ФБР в такое неспокойное время для Баралица было бы ошибкой. Думаешь, он сподобился бы сейчас на подобное? — О! — весело протянул Би. — Ещё как! Вновь отведя взгляд от ямочек на щеках Би, когда тот улыбался, Оптимус подумал, что у него как раз были кое-какие мысли по поводу того, почему же его не убили. Звонок, поступивший Брейкдауну, стал для Прайма спасительным. Но не мог же Баррикейд так просто отпустить его, не узнав что-то, что было важнее вымещения злости на нём! — Кто-то проболтался о вашем плане, — вдруг заключил Би. — К сожалению, это может быть правдой. Шторка вдруг резко отъехала в сторону, и в небольшой закуток влетел злой и растрёпанный Джаз. Следом за ним вошёл и его напарник. — Вы! — вскинулся Би. — Ты! — одновременно с ним воскликнул Джаз. — Ты! — синхронным выкриком поддержал Джаза товарищ. Все трое уставились друг на друга. Бамблби даже встал, разглядывая полицейских — были ли они на самом деле из полиции, Би не знал, — что недели три назад гнались за ним по тёмным улицам. — Бамблби, познакомься, это Джаз, — указал Прайм на блондинистого мужика в чёрном пальто. Тут же перед глазами Би пронеслись воспоминания о метро, резком торможении и о портмоне, которое он украл и выбросил. А портмоне это принадлежало мужчине, который подозрительно походил на этого. — Это его напарник — Смоукскрин. Второй, когда зашёл, не выглядел разгневанным, но как только увидел Би, то тут же сменил спокойствие на раздражение. — Сэр, — с уважением, но одновременно и с непониманием обратился Смоукскрин к Оптимусу. — Почему этот малолетний преступник здесь?! — Кто это тут ещё малолетний? — сурово возмутился Бамблби, приблизившись к парню, что был чуть выше его ростом. — Самому-то сколько? На вид ещё молоко на губах не обсохло! — Ах ты!.. — Бамблби! — Смоукскрин! Одновременно оборвав перепалку двух совершеннолетних малолеток, Оптимус и Джаз переглянулись. — Я, пожалуй, пойду, — предостерегающе протянул Бамблби, медленно отходя к светло-синей занавеске. Мало ли ещё схватят. — Увидимся, Би, — попрощался Оптимус и получил неоднозначный взгляд от парня. Джаз же вдруг ткнул в него пальцем, вспомнив один инцидент, и прошипел: — Портмоне! Где оно? Верни мне его и мои девяносто два доллара, сопляк! Не став более задерживаться, Би кивнул Прайму, накинул на голову капюшон от жёлто-чёрной толстовки и быстро ретировался, закрыв за собой шторку. — Сучён!.. — Джаз! — недовольно оборвал его Прайм. — Как всё прошло? — тут же спросил он, ожидая подробностей. — Ультра Магнус что-нибудь нашёл? Смоукскрин поджал губы, убрав руки в карманы сине-белой куртки, а Джаз провёл пятернёй по волосам, взъерошив их. — Нет, — покачав головой, мужчина опустился в кресло. — В хранилище их клуба оказалась лишь часть прибыли, а на складе — дополнительная мебель для залов. Всё суки убрали. — Думаю, они прибрались сразу после того, как отпустили меня. — О, не только, — нервно покачав головой, усмехнулся Джаз. — Они подделали видеозаписи с камер не только у себя в клубе, но и на нескольких домах вокруг. — Зачем? — Чтобы показать, что тебя выбросили на улицу из клуба, а после ты поднялся и как ни в чём не бывало прошёл шатающейся походкой пару домов и пропал. Самое интересное то, что ни на одну из ближайших камер не попало лицо, а дальние тебя якобы и не засекли. Ты точно был на складе? — язвительно тоном спросил Джаз. — Джаз, на мне был один из ваших маячков, когда я был в пьяном угаре. Так скажи, был я на складе или нет?! — разгневано отбрил Джаза Прайм. — Был, только улик нет. — Блеск, — ядовито фыркнул Оптимус. Их положение оставляло желать лучшего. И нахрен, спрашивается, он подставлялся сам и подставлял Би? Ради чего? Чтобы вновь быть в шатких отношениях с Бамблби? Прайм был готов рвать и метать, если бы только силы позволяли. — И ещё кое-что. — Джаз странно осмотрелся по сторонам и наклонился ближе к Оптимусу. Тот тоже нахмурился и также приблизился. — Нам приказали прекратить деятельность на какое-то время, а всем информаторам и агентам в банде Пяти Голов залечь на дно и не высовываться. Как думаешь, что верхушка замышляет? Когда целому отделу приказывают прекратить вести полевую деятельность, означает многое. Многое и однозначно плохое. — Нам кажется, — вдруг высказался Смоукскрин, подойдя к подножию кровати, — что верхушка ФБР знает больше, чем все остальные агенты. Старший агент умалчивает, почему мы прекратили работу, но может ли быть такое, что мы сейчас затихариваемся перед чем-то очень большим? Ну, чтобы не показываться раньше времени и не спугивать банду? — Верно, очень может быть, — согласился Джаз. — Что-то грядёт, вот только что — неизвестно.***
С того дня, как Джаз принёс тревожные вести, минула неделя. Оптимуса за это время наконец перевели в отдельную палату, как специального агента ФБР, а потому ему вернули телефон, и он вновь мог переписываться с Би: тот после встречи с Джазом не рисковал заходить к Прайму. И теперь вся инициатива в общении исходила от Оптимуса, но его прочитанные сообщения оставались неотвеченными. Не сказать, что Оптимус сильно грустил, но огорчался точно. Он не намерен был терять парня, а потому и не сдавался. Небольшая палата вмещала в себя койку, приборы жизнеобеспечения, два кресла по бокам от кровати и телевизор на стене. Но ничего из этого не нужно было, чтобы поднять Прайму настроение. Всё, в чём он нуждался, так это в только что пришедших ответах на его сообщения: 11.12.2022, 14:23 Сообщение кому: «Бамблби»: «Мистер преступник, знаешь ли ты, как скучно лежать в больнице?» Сегодня в 11:45 Сообщение от: «Бамблби»: «Какой к чёрту преступник?!» «Конечно же нет. Я не устраивал спектакль с похищением». Сообщение кому: «Бамблби»: «А когда Смоук назвал тебя преступником, ты пропустил». «Жаль мне лень встать до форточки, а то как-то душно». Сообщение от: «Бамблби»: «Оптимус, если ты хочешь поговорить, то и звони своим Джазу и Смоуку. Всё, у меня обед!» Бамблби не оценил его шутки, но явно понял, что Оптимус скопировал его же сообщения, когда тот сидел в обезьяннике. Оторвавшись от телефона с глупой улыбкой, Прайм наконец обратил внимание на маму, пришедшую навестить его. Солус Прайм не заметила подобную рассеянность сына. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. — Матушка, ну зачем ты столько принесла? — заботливо возмутился Оптимус, видя как много наготовила ему мама. — Ты должен набираться сил! — в ответ возмутилась она. Солус принялась выставлять на прикроватную тумбочку контейнеры с едой, фрукты и бутылки с водой. В это время Оптимус, ставший абсолютно счастливым, отложил телефон на тумбу. Внезапно женщина заговорила довольным тоном: — Вижу, что кто-то к тебе приходит. Это Джаз и Айронхайд? — Выставив всё, Солус села в кресло, поправив длинную юбку. — Не только, — заговорщицки ухмыльнулся Прайм. — Кто-то ещё? — хитро прищурилась она. — Неужели я дождусь внуков? — хихикнула она, легонько стукнув сына по плечу. — Мама, — пристыжено протянул Оптимус, понимая, что матушка не дождётся от него внуков, и не потому, что он не хотел детей. — Ты же знаешь… — Знаю-знаю, — выдохнула она, не скрывая разочарования. — Ну и кто же этот загадочный гость? — Пока не могу сказать, у нас всё сложно. — На печальную улыбку сына мать только тяжело вздохнула. — Всегда у тебя всё сложно! — всплеснула она руками, помотав головой. — Сперва с Элитой порвал, потом с Джазом! Кого же ты ищешь, мальчик мой? — Не знаю, — пожал плечами Оптимус, всё также улыбаясь. — Но мне кажется, нашёл. Осталось и ему вдолбить эту мысль. — Вот негодник! — посмеялась мама, но тут же как-то поникла, отведя взгляд от сына на окно. — Брат не навещал тебя? — Ты же знаешь, он у нас большая шишка и ему некогда, оставь эту тему, — отрезал Оптимус, но, увидев, как тяжело выдохнула и погрустнела мама, перевёл разговор: — Посмотрим, что на этот раз ты мне принесла! Хлопнув в ладоши, Оптимус аккуратно спустил ноги, облачённые в больничную синюю пижаму, с койки, сел и потянулся к тумбочке, ломящейся от домашней еды. — Сперва вот этот возьми! — женщина подсунула в руки сына жёлтый контейнер. — Там наваристый бульон с мясом! — А после, ткнув в синий контейнер поменьше, перечислила всё, что лежало там: — Здесь пюре с котлетками, а тут, — она указала на красный, — пекановый пирог. Всё, как ты любишь, дорогой, — и положила руку на щёку Прайма. — Мам, я уже не маленький, — по-доброму пожурил её Оптимус, взяв сухую морщинистую руку в свою. — Спасибо. — Кушай-кушай! Но обед Прайма прервал новый гость. — Ой, Айронхайд. — Встав с места, женщина обняла мужчину, а тот от удивления сперва растерялся. — Матушка Солус, приятного видеть вас вновь, — поздоровался Айронхайд, чуть приобняв низенькую старушку. Хватка той была сильной, даже не скажешь, что ей пошёл восьмой десяток. — Ну, не буду вам мешать, — спохватилась она, забирая свои сумки, тёплое пальто и платок. — Я ещё завтра забегу, Оптимус, у меня как раз процедуры назначены. До свидания, Хайд! — До встречи, матушка Солус, — неловко почесав затылок, Айронхайд присел в кресло. — Я не хотел мешать. — Я знаю, — благосклонно кивнул Оптимус, наворачивая бульон. — Что-то случилось? Хайд удобнее устроился, сняв огромную пуховую куртку и повесив её на спинку кресла. Одёрнув ворот наглухо застёгнутой под тёплой кофтой рубашки, он вздохнул, не зная, с чего начать. — У нас ведь с тобой помимо висяков четы Бэя, информатора Джаза, как его… — задумался Айронхайд. — Брэндона Чейзена, — подсказал Прайм, расправившись с супом и тут же взяв контейнер со вторым. — Точно, — щёлкнул пальцами мужчина. — И Тейлгейта, — вздохнул Айронхайд, и они с Оптимусом немного помолчали, вспоминая жизнерадостного напарника Джаза. — Помимо них появилась ещё парочка. Прайм подавился. — Парочка? Если ты о трёх латиноамериканцах, что умерли при погоне и в перестрелке, то я знаю. — Да не эти, — отмахнулся Айронхайд. — С ними тупиковое дело, я его так и закрыл под шумок, — снова кивнул Айронхайд, зная, что именно об этом и просил Оптимус. — Пару дней назад всплыл труп недалеко от порта Ньюарк. — Ньюарк? Угодья Баррикейда, значит. — Задумавшись, Прайм откусил смачный кусок котлеты с вилки. — Да. Тело принадлежало Мейсону Кирку. — Айронхайд достал телефон, с пару секунд покопался в нём и протянул Оптимусу. На экран гаджета была выведена фотография. — Его нашли на берегу без языка и глаз. — Предатель? — По всей видимости, да. — Прайм протянул телефон обратно, не желая разглядывать труп посреди своего обеда, а Айронхайд, взяв его, продолжил: — Второе тело принадлежит Клейтону Грэбу. Работал в кабаре «Ночные звёзды» администратором. Хозяйка заявляет, что он просто в какой-то из дней не пришёл на работу, а агент наркоотдела, работающий под прикрытием, также разводит руками. Ну, и третье тело — Родригес Альваро. — Латиноамериканец? — уточнил Оптимус. — Мгм, из банды RS-13. Чёрти что творится, ей богу, — выругался Айронхайд. — Вот и каким образом всё это раскрывать? Никто ничего не знал, не видел, не слышал! Грёбаные камеры тоже хер помогают! Даже телефоны бесполезно отслеживать — все пользуются одноразками, чтоб их в рот ретивый конь ебал! — Айронхайд, потише, стены в больнице тонкие, — напомнил разгулявшемся другу Оптимус. — Джаз сказал, что их отделу приказали залечь на дно, вот и мы соваться не будем. Подождём пока, а потом, когда я выйду, начнём всё заново. — Ладно, понял, — серьёзно кивнул мужчина. — Да, Айронхайд, можешь купить зимние ботинки? — внезапно вспомнил Прайм, когда напарник уже собирался уходить. — Конечно, а тебе-то нафига? — Это не мне, это подарок.***
Оптимус сдержал обещание, данное Найту. Он ничего не рассказал Бамблби об абсолютно непонятной связи Баррикейда и младшего Бэя. Оптимуса гложили плохое предчувствие и совесть. Каждый раз, когда Би приходил к нему после того, как Найт наконец очнулся, Прайм порывался рассказать всё, но не мог. Пускай парень и приходил к нему ненадолго, и то большей частью по делу, например, спрятать подарок для Найта, Прайм был благодарен ему за внимание. Но что особенно удивляло, так это то, что за эти несколько дней Би ни разу не столкнулся с мамой Оптимуса. Хотя промежуток времени между уходом одной и приходом другого нередко составлял всего полчаса. А мужчине хотелось бы познакомить их! Главной проблемой оставался Баррикейд. И как бы Прайм не хотел задерживать Найта в его палате, мужчина уходил, чтобы не попасться прямо под нос Баралицу. Оптимус и так доставил проблем Бамблби, а обрекать на извечные проблемы ещё и пятнадцатилетнего Найта совсем не хотелось. Поэтому, скрепя сердце и с тяжёлым камнем на душе, Прайм отступал. Что его полномочия как агента ФБР могут дать ему? Что они уже дали, кроме возможности замять дело об убийстве, совершенном Бамблби? Что он мог сделать для братьев, не обрекая их на большие проблемы? Прайм поклялся самому себе, что вытащит Би из всего этого дерьма, но что делать с Найтом? Если паренёк и вправду по своей воле продолжал скрывать правду от Бамблби, то Оптимус боялся, что младшего Бэя будет попросту не вытащить из хватки Баррикейда. Впрочем, пока Баралица не сдохнет. Именно тогда его хватка на шеях братьев канет в лету. Ещё одной сердечной радостью, кроме своего постепенного выздоровления, нечастых переписок с Би и его приходов к нему, было то, что после Рождества старший Бэй пришёл в больницу в новых сапогах. В тех, которые Оптимус просил Айронхайда купить. Но радостное настроение очернил чёткий красный след на запястье Бамблби, открывшийся Оптимусу из-под задравшегося рукава водолазки. Би связывали руки. Желание убить Баррикейда возросло с новой силой. После увиденного Оптимус не мог вернуть себе хорошее расположение духа, как бы не силился. Поэтому, чтобы не портить и так напряжённую атмосферу между братьями, он покинул их, уйдя к себе. Целую ночь Прайм думал, как же быть. В итоге решил, что всё же запихнёт свою гордость куда подальше и нагрянет к брату. А ещё наберётся смелости и пригласит Би на свидание — как раз врачи говорят, что время пришло; уже тридцатого декабря его выпишут. Осталось только дождаться выписки, и тогда будет видно, сможет ли Оптимус и вправду помочь Бамблби.