Тень от тени

На этот раз Яхико и Конан ждали его в комнате, заставленной железными шкафами с мерцающими лампочками. Рюзаки они напомнили допотопные сервера компьютеров, что было недалеко от истины. Аме среди деревень шиноби — одна из самых технически продвинутых. В распоряжении Амекаге находилась конструкция, которая усиливала менталиста и позволяла кратковременно читать мысли. Нечто подобное использовал Яманака во время войны для связи между группами шиноби. Яхико надеялся с помощью установки выявить ненадежных людей и шпионов других деревень. Мрачный взгляд Рюзаки не смутил Амекаге. Учиха же вспоминал чистки в Кири и бесконечные могилы, которые ему приходилось копать для «бунтовщиков». — Что вы сделаете с ненадёжными людьми? — спросил Учиха. — По ситуации. Если они мало знают, то изгоним, — Яхико переглянулся с Нагато, и, судя по помрачневшему рыжему, они ещё не пришли к общему решению, — возможно, кого-то придется убрать. — Пока мы только испытаем машину, — вмешалась Конан, — у Ханзо был свой менталист. Его убрал Корень. Поборов внутреннюю дрожь, Рюзаки залез в огромную люльку. Голова удобно легла в выемку, от которой шли темные трубки. Когда-то сверху менталиста закрывала крышка — сейчас же сияла вмятинами и царапинами пустая рама. В трещинах темнело. Похоже здесь же и убили шиноби. — Ты слышишь нас? — спросила Конан. Перекрывая усиливающийся гул, Рю кивнул, но осознав, что в глубокой люльке его не видно, громко сказал: — Да. — Мы можем контролировать область проверки. Плохо себя почувствуешь, дай знать, — добавил Яхико. Нагато напел мелодию. С удивлением Рюзаки услышал считалочку, которой обучил малышей из общины Лу Фея — правда имена джинчуурики Учиха пропустил. «Раз, спит, когда не лезет в драку — это Шукаку…» Весёлая мелодия держала на плаву, пока разум словно выплыл из тела. Перед Рю раскрылась Амегакуре — малая часть, но первое мгновение он словно очутился среди звёзд. Чужая чакра сияла далёкими солнцами, холодными звёздами и неясными туманностями. Мысленно Рюзаки завопил от восторга. И как мотылек полетел на огонь. Голос Нагато привёл в чувство: — …два, жжет как васаби — это Мататаби. Чужие эмоции и обрывки мыслей навалились на Учиху неутихаемым валом. Будь он чуть неопытнее, не зуди над ухом песенка о хвостатых — Рю снесло бы в необъятный океан мыслей шиноби. А так он плавал незаметной рыбкой между шиноби и улавливал обрывки — искрился смех, тёмнел серый страх, гнило опасение быть раскрытым… «Три, как лапша собу плавает — Исобу». В результате недалеко от башни Амекаге Учиха опознал группу шиноби, которые готовили подрыв. Напротив хозяйка закусочной наблюдала за пьяницей и мучительно рассуждала как избавиться от отпугивающего клиентов субъекта. «Валяется тут какой день… Все тротуар пинает, паршивец». «Пьяный» мужик имел совершенно трезвый рассудок и страдал от чесотки. На самом деле он заталкивал в люк канализации мешочки с взрывчаткой, которые диверсанты перетаскивали малыми порциями. «Домой приеду, младших порадую. Так. Вот знак, значит здесь». На Рюзаки повеяло травяным дурманом и вместе с шиноби он «увидел» закоулки Кусы. «Четыре, король обезьян без сроку — это Сон Гоку». Учиха глубоко вздохнул и открыл глаза. — У меня плохие новости, Амекаге-сама. С шиноби Кусы отправилась разбираться группа Конан. Рюзаки как раз вышел из башни вместе с Нагато, когда скрутили «пьяницу» и очередного поставщика взрывчатки. Хозяйка закусочной радостно хлопотала недалеко, обещая бесплатный обед для защитников порядка. Куноичи применила собственную технику: тонкие листы бумаги скрывались в решётке канализации. Они успели вовремя. — Она же потом сменит бумагу, да? — прошептал Учиха. Нагато хмыкнул, но не спешил объясняться: — Конан знает, что делает. Она найдет применение даже такой грязи. Учиху повели обратно к убежищу общины. Распогодилось. Люди высыпались на улицы. От солнечных лучей прохожих загораживали переплетения зданий. Многие башенки соединялись между собой подвесными мостиками и веревками. Кое-где Рюзаки приметил остатки прошедших боев. Местные подчеркивали их как некие предметы гордости — «смотри, мы пережили!» Застрявший в стене огромный манджи укрепили стальными тросами и повесили на него табличку с адресом оружейной мастерской. Из трёх митсубиси юные шиноби сотворили укрытие и разыгрывали между собой сражение. В Амегакуре царил мир, пришедший после затяжной кровавой войны. Учиха чувствовал себя своим. Отсутствие сражений расслабляет. Он ловил себя на одобрении игры детишек. Ведь в дальнейшем это поможет им выжить. Они шли прогулочным шагом. Нагато начал высвистывать мелодию, поглядывая на Рю. Учиха притворился, что не понимает намеков и молчал. Но Нагато не собирался отступать: — О биджуу мало кто знает. Это секретная информация, которую тщательно скрывает руководство шиноби, — несостоявшийся Пейн усмехнулся, — а ты научил детей опасному знанию. — Они вряд ли осознают это. — Конечно, но чужие уши сложат два и два. Они в опасности. — Возможно, но стоит им в жизни столкнуться с биджуу и они будут знать, что это такое. — И захотят поиграть, — припечатал Нагато. — А ты бы не захотел? Учитывая, как в каноне Акацуки схватывали джинчуурики, тактики по поимке биджуу разрабатывал Пейн при посильной помощи Обито. Не может быть, что это была просто обязанность, ступенька к цели. Акацуки собирали информацию о джинчуурики — составляли их портрет поведения и способностей. На рабочий интерес это не походило, возможно, если бы не события канона, Нагато всерьёз бы занялся изучением биджуу и джинчуурики. Но, как шиноби Дождя, его не допустят к мощнейшему оружию другие деревни. Жаль, если так. Узумаки мог бы поменять всеобщее отношение к джинчуурики — не как к инструменту, а как к человеку. На краю Аме их встретил Сота и радостно согласился довести Рю до убежища. Нагато попрощался. Впереди было много работы. С восстановлением здоровья Рю все чаще будет использовать машину для поиска шиноби и, в конце концов, наткнётся на знакомую.