В конце концов, мы не властны над нашей жизнью. Мужество в том, чтобы пройти свой путь, до конца.
Эдит Пиаф
Винчестеры… Винчестеры… Где мне приходилось слышать эту фамилию? Она, скорее всего, американская. В США я ни разу не бывала. Да и если ошибаюсь с происхождением, то за пределами России бывать мне всё равно не доводилось. Откуда же она мне знакома? Хвост в такт моим мыслям нервно ходил из стороны в сторону — не слишком активно, но этого хватило, чтобы измазать его в земле и грязи. И вот, вместо ярко рыжей шерсти можно было наблюдать коричневое нечто. Но это не проблема, а всего лишь маленькая неурядица. Реальная подстава — попадание в этот мир и невозможность вернуться обратно. Зачем мне возвращаться? В старом мире я потеряла свое место. Там не осталось никого, кто бы обо мне переживал, кто стал бы не спать ночи напролет, думая обо мне. Арина? Нет, мы давно перестали быть близкими друг другу. Дружба стала игрой, в которой можно учавствовать вдвоем. Вдруг жизнь даёт мне второй шанс? Прекрасная возможность окончить колледж, найти работу, вторую половинку, жить в своем маленьком, но уютном доме. Это будет та счастливая жизнь, о которой я мечтала в детстве. Смогу забыть обо всём, что случилось с моими близкими, а спустя пару лет трагедия станет всего-навсего страшным сном. Я… Я такая дура! Как можно забыть то, что надломило тебя? Забыть, из-за чего жизнь стала чёрно-белым фильмом, сериалом, в котором не знаешь, найдешь ли выход и где каждая серия темнее и мрачнее предыдущей?! Эту хронику зрители досмотрят до конца, но не запомнят и половины. Пустышка, одним словом: снаружи красивая обёртка, а внутри пустота. В бездне есть свои плюсы. К примеру, возможность спрятать всё: воспоминания, эмоции, чувства. От прошлого нельзя отказаться — оно будет преследовать день за днём, приходить ночью и надламывать веру в себя, родных, завтрашний день. Это мой личный ад, из него не сбежать. И снова перед глазами пробегают те события. Всё настолько чётко, будто случилось пару минут назад: каждое слово, каждое действие, каждый жест и даже тела заученны до чёртиков. Эх, я в полной жопе. Человек, который мог понимать меня, умер. Погиб от моей руки! Порой возникает чувство, что судьба надо мной издевается. Ещё и эти непонятные Винчестеры. Кто эти люди? Почему они — «ключ к снятию проклятья»? Вопросов много, а ответов как всегда нет. Единственное понятное — проблем будет много. Не верится мне, что здесь лишь ведьмы обитают. Может, ещё призраки, вампиры, оборотни, демоны? Надеюсь, я очень крупно ошибаюсь. Наверное, лес перестанет быть моим любимым местом: деревья не будут манить таинственным шёпотом, загадочные тени меж стволов сосен станут вызывать нервную дрож, а шелест листвы перестанет быть похожим на колыбельную, которую мама пела в детстве. Стоило её услышать, на душе становилось спокойно и светло, проблемы уходили на второй план и казались незначительными. Но сейчас это всё прошлое, такое далёкое и почти забытое. Пора шагать дальше. Движение — это жизнь. Пусть порой она неприятна, омерзительна и груба, нельзя останавливаться ни на минуту. Одно замедление — и ты на дне. Небо было усыпано тяжёлыми грозовыми тучами. Солнце, скрытое за темными облаками, уже не слепило глаза, но всё так же грело землю. Холодный ветерок ласково касался шерсти, тихо перебирая её невидимыми пальцами, слегка остужал кожу, разгоряченную дневным светилом. Приятно. Жаль, что ласка эта обещала быть недолгой. Очень скоро ветерок перерастет в шквал, леденящий душу. Он принесет грозу, которая своими раскатами грома и ударами молний загонит всё живое по норам. — Сколько идти по этой дороге? — и вновь мяуканье: такое непривычно тихое, но при всём чуткое. Путь предстоял дальний, ведь дорога уходила в горизонт. Кругом виднелись лишь бескрайние поля, засеянные кукурузой. Далёкое пение птиц и никакой цивилизации — так на протяжении десяти километров, а может, и более. Прошло порядка пары часов. Дорога, казавшаяся мне ранее забытой, теперь пользовалась спросом. Небольшим, конечно, но это лучше, чем ничего. За весь проделанный путь я наблюдала машин двадцать. Вот бы кто-нибудь остановился — так нет, всем плевать. Всегда поражалась человеческой жестокости и наплевательству. Для многих высказывания вроде «мы в ответе за тех, кого приручили», не значили ничего: заведут себе питомца, год-второй проиграют и выкинут на улицу. Подушечки лап ужасно пекло от горячего асфальта. Камни впивались в кожу, некоторые царапали до крови, в то время как другие только оставляли красные полосы. Начавшийся позже дождь мало спасал положение и только мочил шерсть, которая, слипаясь, доставляла небольшой дискомфорт. Удары грома заставляли плотнее прижать уши к макушке и недовольно бить хвостом о лапы. Неужели это дома? Аккуратные маленькие здания с ярко-зелеными крышами, скорее всего двухэтажные, но пока не понять. Всего их насчитывалось штук двенадцать. Стоит подойти поближе, и я пойму, что вижу перед собой: город или маленькую деревню. Хотя мне ничем не помогла бы данная информация, ведь я не могу подойти и спросить у первого встречного: «Извините, а Вы не знаете, где Винчестеров искать?». Как ни посмотри, в нынешнем состоянии моя бесполезность возросла в десятки раз. Даже если бы произошло чудо и мне довелось стать человеком, в чём у меня сомнения, после такого вопроса любой подумал бы, что я чокнутая на голову. От меня никогда не было толку, а теперь я не могла даже себе помочь. Так, хватит! Мотнув головой для надёжности ещё пару раз раз, я решила, что надо думать позитивно, и тогда всё получится. Кого я обманываю? В постоянной борьбе с самой собой я дошла до города, ведь появился дорожный знак, надпись на котором гласила «Dahlonega». Что ещё за Далонега? А в прочем, какая разница? Я никогда не пыталась узнать, а тем более запомнить названия американских городов и их расположение. Населённый пункт оказался приветливым, особенно в солнечных лучах, чего я не могла сказать о людях. Улочки плавно перетекали одна в другую, образуя замысловатый лабиринт, напоминавший своей формой дикий цветок. Одни тропинки были очень широкими, другие, наоборот, узкими; некоторые пестрели разнообразием цвета, остальные, в свою очередь, были тусклыми. Создавалось впечатление, что солнце светило только на одну часть города, а другая была погружена в серость пасмурной погоды. Но, несмотря на такие прекрасные улицы, дома не отличались разнообразием — разве что формой. А так кирпич был одинаково либо белым, либо красным; одинаковый газон с невысоким забором или кустами, высота которых не превышала метр, однако, из-за моего тела всё казалось огромным. Не знаю зачем, но мне хотелось бродить по этому городку. Становилось так спокойно на душе, забывались все проблемы, особенно когда я подставляла свою мордочку солнцу и вдыхала аромат хвои. Хотя где-то недалеко ходили отчаянье, тревога, страх за свою жизнь и непонимание, что делать дальше, пока я отдалась полностью этой прогулке по парку. Пытаясь притупить чувства, я наблюдала за людьми, сидящими на скамейках или прогуливающимися вдоль аллей. — Не хочешь поесть? Я бы не отказалась, но это явно не ко мне обращались — не стоит даже и мечтать о таком подарке. Настроение сразу упало. Медленно перебирая лапами, я поплелась прочь. — К тебе обращаюсь, рыжая морда, — резко обернувшись, я встретилась взглядом с мужчиной. Глаза болотного цвета смотрели с лёгкой усмешкой. Волосы светло-русого оттенка закрывали шею, лёгкая улыбка играла на губах. Одет он был не по погоде, но ему это явно не мешало. Черты лица казались родными, но при этом очень далёкими. — Кто ты? — аккуратно подходя к скамейке, спросила. Заметив мои невнятные потуги, мужчина улыбнулся шире и тихо хмыкнул. — Не переживай, я тебе не причиню вреда, — его слова не впечатляли, они казались насквозь лживыми и лицемерными, — Сначала поешь, а во время трапезы я тебе кое-что расскажу. Не дожидаясь ответа, меня схватили под брюхо и опустили на скамейке. Может быть, это ловушка? Вдруг в еде яд? Я вновь окунулась с головой в омут страха. Хотелось выбраться на сушу, но липкие, холодные и мерзкие щупальца тащили вниз. Надо бежать, неважно куда. Сейчас самое главное — скрыться от этого типа. Уши прижались к голове, а хвост — к лапам, лишь его кончик немного дергался со стороны в сторону. И вот, долгожданный прыжок, я вырвалась, теперь надо было бежать. — И куда ты собралась? Мой план побега оказался неудачным, меня поймали на лету и вернули на скамейку. — Повторяю во второй раз, я не собираюсь причинять тебе вред, — произнес мужчина твёрдо и громко. «Да кто тебя, мудака, знает? Мне даже имя неизвестно», — пронеслось в голове. И почему хорошие мысли появляются поздно? — Лапы у тебя грязнее не представить, — будто из воздуха мужчина вытащил салфетку. Скоро она утратила свою белоснежность. — Приятного аппетита. *** Еда, пусть и была простой, но это лучше, чем ничего. Мясо гармонично сочеталось с тушеными овощами. — Что ж, теперь можно и поговорить. — И я начну первая. Кто ты? — лучшая защита — это нападение. Наверное, я ошиблась... Сделанное не воротишь, поэтому будем ждать реакции. — Неужели я забыл представиться?Эт... — Да, забыл! — что-то мне плохо. Перебивать людей нехорошо, а это типа — тем более. — Имён у меня много, но я предпочитаю несколько из их огромной массы. Поэтому зови меня Фокусником, — не замечая мое невежество, продолжил Фокусник. — Странное имя. А теперь вернёмся к сути. Что тебе от меня нужно? — Мне — ничего. А вот тебе, Катя, нужна моя помощь. Никогда не любила ехидные улыбочки, но в исполнении этого чудака — тем более. Так, подождите. Он сказал «Катя»? Мне не могло показаться. — Откуда тебе известно мое имя? — Тебя только это волнует? А то, что мы говорим больше часа — нет? — до мозга доходило долго. — Меня же никто не может понимать, — тихо прошептала я. — Как видишь, ведьма оказалась заботливой. Конечно, есть определенные ограничения, но это лучше, чем ничего. — Это какой-то бред! — и вновь паника. Мое сознание отказывалось воспринимать этот факт. В отчаянии я замотала головой, пытаясь выкинуть оттуда все мысли. Наверное, это продолжалось от силы минут пять, после чего наступило безразличие. И что я так зациклилась на том, что человек не должен меня понимать? Я не должна быть котом! И таких "я не должна" — огромное количество. Фокусник не мешал истерике, если это можно было так назвать. Он просто смотрел вдаль, думая о своём. Мысли как-то разом исчезли, пейзаж был мной изучен, поэтому пришлось разглядывать мужчину. Минуты тянулись медленно и неохотно, солнце постепенно заползало за тучи, погода ухудшалась сильнее. Даже мне с огромной и пушистой рыжей шубой стало прохладно, но не ему. Да что с этим человеком не так? В ответ моим мыслям мужчина повернул голову. И как по волшебству все спало. Вместо глаз болотного цвета я увидела ярко-голубые огоньки, за спиной у него оказалась пара ослепительно белых с желтым свечение крыльев. — Ангел, — вырвалось у меня. — С каждой минутой интереснее и интереснее. Раз такие повороты, можно представиться более официально. — Ты и вправду ангел? — Архангел Гавриил. Что ж, перейду к делу, времени у нас в обрез. Вчера с ведьмой познакомилась, а сегодня — с ангелом! За что мне это?! — Вообще, мне хотелось тебе помочь. Я не рассчитывал, что ты попадёшь в такую передрягу. — То есть ты меня сюда притащил?! — под конец я сорвалась на крик, уже не было сил на нормальный тон. — Не всё так просто, но кое-где мне пришлось постараться. — Предположим, я тебе верю. О какой помощи идёт речь? — Я доставлю тебя прямо к Винчестерам. Насчёт «прямо» не уверен, там как получится. Ангел или архангел — без разницы — будет пернатым. Он ухмыльнулся, огоньки засветились ярче. Сказать, что это было жутко — ничего не сказать. Кто-нибудь, помогите мне это развидеть. — Раз возражений нет, вперёд. — А каким это образом ты меня доставить собрался? — Неважно, — и вновь эта улыбка. Как я её ненавижу. Мужчина поднял руку и щёлкнул пальцами. — Приятного путешествия, — я услышала перед погружением во тьму.