Ya'aburnee

Хитклифф не планировал отмечать свой день рождения. Но сейчас он в очередной раз сидел за столом на кухне и ждал Сезара, который снова раскрутил его на дружеские посиделки. Это уже не удивляло. Подобные манипуляции благими намерениями и милыми улыбками повторялись из года в год. Но Марк продолжал вестись на них. Торрес заявился с небольшим опозданием, не сразу закрыв за собой дверь. С улицы в темное помещение хлынул поток яркого света. В глазах Хитклиффа Сезар был смесью воспаленной слизистой, нефти и рисовой бумаги. Картинка складывалась так, как складываются пазлы подходящей формы, но из разных наборов. А самой четкой деталью этой абстракции была непредсказуемая тревога, нахлынувшая на Марка при виде знакомого силуэта. – Прости за это мармеладное пижонство, – произнес Торрес, поставив бутылку вина на стол. – Меня позвали на конкурс ораторского мастерства. Я должен был выглядеть удовлетворительно. А костюмы мне идут. Ну, сам знаешь. – И как там "постные морды престарелых виртуозов черной риторики"? – спросил Хитклифф, еле заметно отодвигаясь назад. – Как мило, – улыбнулся Сезар. – Ты меня цитируешь? – Я просто запомнил это. Думал, что смогу удивить кого-нибудь. – А по итогу удивил меня. Это дорогого стоит, знаешь ли. А штопор у тебя есть? Постепенно Марк начал успокаиваться. Образ Торреса все больше расслаивался в его голове, но сейчас он казался неким абсолютом, коим был всю свою жизнь до этого странного раздвоения. Сезар открыл вино и принялся искать бокалы, которые каждый раз менялись местами с чашками или стояли в раковине после уже прошедшей трапезы. – Избавь меня от необходимости расследовать пропажу посуды, – фыркнул парень, оборачиваясь к Хитклиффу, который вовсю хлестал сухое красное из горла. – Эй! Марк ощутил чужую руку на своем плече и почувствовал дополнительный вес на бутылке, который неумолимо тянул ее вниз, прекращая подачу обжигающей жидкости. – Я тебе это в подарок принес по-твоему? Оно и мое тоже. Торрес отнял вино, поднес горлышко ко рту и принялся пить. Медленно, с чувством. Не стараясь поскорее нажраться. Вскоре дно сосуда ударилось об стол. Парень провел тыльной стороной ладони по губам. – Ты даже не вытер... – Марк, я не брезгую пить с тобой из одной бутылки. – Ты ведь и пьяным вусмерть требуешь отдельный бокал. – Мне кажется, или ты жалуешься? – Сезар сел за стол и уставился на друга. – Остальное можешь допить сам. Этот взгляд. Наблюдение. Результат проверки Торреса ни к чему не обязывал, но почему-то Хитклиффу было очень неловко. Он поднял бутылку, не разрывая зрительный контакт, а затем опрокинул в себя остаток вина. Сезар расплылся в довольной улыбке. – Не обольщайся, – фыркнул Марк. – У меня репутация человека, который пьет из лужи и ест с земли. – Пусть так. Мы оба знаем, какой ты на самом деле привередливый. Банкет медленно перешел на второй этаж. Хитклифф так и не смог почувствовать себя в достаточной мере комфортно на кухне. Зато в своей комнате он все-таки позволил себе расслабиться. Парень опыта в алкоголе почти не имел, поэтому от количества выпитого его немного развезло. Абсолютно трезвый Сезар выигрывал третью партию в карты. – Ладно, ты почти меня сделал, – заверил он, похлопав друга по плечу. – Я пригласил тебя не для того, чтобы ты меня унижал. – Ты меня не приглашал, я сам напросился. Марк фыркнул и облокотился на стену, выражая полное отсутствие желания играть и дальше. Тогда Сезар собрал колоду с покрывала и поместил ее в любимый кожаный дипломат. – Тем более, – проворчал Хитклифф. – Так говоришь, будто совсем мне не рад, – произнес Торрес с ощутимыми нотками негодования. – А если я реально не рад? Ты постоянно лезешь ко мне, даже когда я против. – Ты что, издеваешься? – Сезар прищурился. – Ты вечно ворчишь и ноешь, будто сам не понимаешь, как тебе нужны другие люди. А терплю тебя только я один. Потому что я знаю, что ты просто амеба. Ты аморфный. И я вношу хоть какое-то разнообразие в твою жизнь, Марк. Хитклифф мгновенно изменился в лице. Торрес мог сравнить это с резко расширившимися кошачьими зрачками. Не к добру. – Разнообразие? Алкоголь, наркота и постоянная болтовня о твоих бесконечных достижениях - это разнообразие? Ты прикрываешь свою ублюдскую натуру личиной прилежного мальчика. Успеваешь и выиграть турнир по шахматам, и нажраться в подворотне, скрывая все от своей бедной матери. Сука, да если она узнает о том, какой ты на самом деле, блять, у нее инфаркт случится. Марк мгновенно оказался схвачен за ворот толстовки, стоило ему договорить. Торрес грубо притянул друга к себе, чуть не встретившись с ним лбом. – Заткнись, Хитклифф. И не смей ничего говорить про мою мать. – Сезар, я... – парень замялся, растеряв весь боевой настрой, стоило оппоненту показать зубы. – Прости, ты неправильно понял, я не хотел сказать ничего плохого, ты просто вывел меня из себя, я наговорил лишнего... Он обхватил запястья Торреса руками, как бы стараясь ослабить хватку. Сезар же просто не знал, куда деть свое раздражение. Отпустить Марка ему не позволяли принципы, а бить лучшего друга ему хотелось меньше всего. – Эй? Сезар, я же извинился. Отпусти меня. Сезар, пожалуйста. Я просто не уследил за языком, я же сказал. И вообще... Поток нервных оправданий в ту же секунду заткнули крепким поцелуем. Хитклифф, не выдержав чужого напора, рухнул на кровать. Торрес навис сверху. – Что за хуйня, Сезар?.. Ты проспорил кому-то? – Ты портишь момент. – Ты что, реально собрался..? – Да. Боже, заткнись уже. И не делай вид, что ты не хочешь. За тобой вьется километровый шлейф спермотоксикоза. Марк покраснел одновременно от слов друга и от того, как хваленые "музыкальные" пальцы Торреса забрались под его толстовку, изучая не первой красоты бока. Полностью убедиться в серьезности намерений Сезара пришлось тогда, когда он принялся вылизывать ровные линии вдоль пульсирующей вены на чужой шее, опаляя влажную кожу горячим дыханием. Хитклифф должен был возразить. Больше всего на свете он хотел сказать "нет". Хотел попросить друга остановиться. Но он ждал. Оттягивал. Думал, что сможет продлить приятные ощущения еще на сколько-нибудь, а потом все оборвать. Заставить Сезара прекратить. Но тот с каждой секундой обретал все бо́льшую настойчивость. Марк не заметил, как оказался без толстовки. В этот момент Торрес расстегивал его ремень. – Послушай, мы же друзья. И мы оба парни. Это как-то совсем по-уродски. Давай все-таки не... Сезар! Черт возьми. – Ты что-то говорил? – спросил Торрес, вытащив член изо рта. – Как я потом буду тебе в глаза смотреть... – С благодарностью. Сезар сдвинул крайнюю плоть вниз, обнажая чужую красноватую головку, поблескивающую от предэякулята. Он выглядел очень уверенным в себе, но на самом деле трахался с представителями своего пола от силы раза три. Все это было фальшью. Больше попыток сосать другу Сезар не предпринимал. Не хотел терять доверия. Хитклифф явно был на все сто уверен в том, что он в надежных, опытных руках. По крайней мере одна его часть уж точно. Но, так или иначе, дрочил Торрес виртуозно. По крайней мере себе. Удачно вышло и с Марком, который кончил спустя буквально пару минут интенсивной стимуляции. Тогда Сезар стянул джинсы с друга и начал собирать семя пальцами, параллельно разбираясь с ширинкой собственных брюк. Хитклифф мелко дрожал от последствий легкого оргазма, который настиг его минутой ранее. Он молчал, отказываясь спрашивать о том, что вообще Торрес собрался делать. Ровно до того момента, пока к его входу не притронулось что-то горячее и хорошо смазанное свежим эякулятом. – Сезар, подожди, стой! – Я буду осторожным. Через секунду они оба зашипели. Марк - от болезненного вторжения в самое личное пространство из всех возможных, а Торрес из-за того, каким узким был Марк. Второму пришлось вытащить член из первого и пойти другим путем. К сожалению Сезара, Хитклифф был настолько тесным внутри, что разработку пришлось начать с одного пальца. Теперь он уже совсем не мог понять, как вообще сумел войти в первый раз. С другой стороны, пока Торрес растягивал Марка, тот вошел во вкус, двигаясь в ответ так, чтобы чужие пальцы цепляли особые точки внутри. Так что к концу растяжки Хитклифф снова был готов кончать. Измученный ожиданием Сезар наконец смог пристроить член, но все еще чувствовал неприятную тяжесть внизу живота. Пара хороших толчков, и его партнер кончил второй раз. Торреса это не остановило. Он продолжил самозабвенно трахать дрожащего от отголосков оргазма друга, который все-таки позволил себе тихо стонать. Сезар заметил эту забавную вольность не сразу, но ощутимо усилил громкость партнера, опустившись к его шее и принявшись оставлять на ней засосы. Он отметил, что Марк пахнет вином и чем-то еще. Торрес не мог понять, чем именно, но этот аромат был ему знаком. – Погоди, – буркнул Хитклифф, вынуждая друга остановиться. – Что? – У меня ноги затекли. Он перевернулся в коленно-локтевую, а Сезар охотно разместился сзади, продолжив во всю силу трахать уже изрядно уставшего Марка. Прекрасно понимая, что сперма в прямой кишке будет не самым приятым опытом для Хитклиффа, Торрес вышел. Рваные толчки сменились на трение члена Сезара по межъягодичной складке партнера, куда вскоре щедро кончили, задевая и поясницу тоже. Затем излился Марк, хотя и не без помощи собственных рук. Хитклифф натянул джинсы и сел на кровати, пытаясь осознать произошедшее и придумать, что им делать дальше, как забыть все это. Торрес же встал на ноги и принялся старательно приводить себя в порядок, вовсе не считая случившееся великой бедой. – Тебе реально плевать? – спросил Марк, все еще мечтая сбить румянец с лица. – Нет. Я очень даже рад. – Тому, что мы теперь не сможем нормально общаться? – Прекрати драматизировать, – парень сел на кровать, приобняв Хитклиффа. – Ты же знаешь, я тебя очень люблю. Ты практически мой брат. – Сезар, ты больной? Братьев не трахают. – Секс по дружбе. Никогда не слышал? – Придурок. Торрес улыбнулся, прильнув к Марку сильнее. – Знаешь, в некоторых языках мира есть слова, значение которых невозможно перевести. На французском, допустим, есть выражение "dépaysement", символизирующее тоску по родине. "Antsafa" на малагасийском - это расспросы о том, что и без того известно спрашивающему. – При чем тут это? – На арабском языке есть выражение "ya'aburnee". Так вот, Марк, это то, что я ощущаю. – Я вообще не понимаю, что ты несешь. – Я хочу умереть раньше тебя. Потому что я не знаю, как буду жить без твоих тупых вопросов и нытья, если тебя похоронят первым. Хитклифф замер. Он настойчиво не понимал, что должен чувствовать в этот момент. Смятение? Страх? Взаимность? – Я бы тоже не знал, как реагировать на это, будь я на твоем месте, – Сезар отстранился от друга и принялся шариться в дипломате. – Вот, держи. Мой подарок. Холодный, черный блеск в руках Торреса заставил Марка окончательно захлебнуться в спектре эмоций. – Это... – Да, это пушка. Бери. Рукоять правильно легла в руку, палец - на спусковой крючок. Хитклифф чувствовал мощь пистолета даже тогда, когда тот еще не был заряжен. – Черт, я забыл патроны. Занесу завтра, ага? – Да... – Просто я подумал, что это поможет тебе справиться с паранойей. Ну, если все же случилось что-то еще, о чем ты мне не сказал. Или случится. – Сезар... Я... Огромное спасибо. – С днем рождения. Только никого не убей.