Бесповоротно

      Моцарт чуть ли не бегом добрался до мастерской да Винчи. Он поднялся на третий этаж и со всей силы стал бить по двери, переживая, что опоздал. После всего пережитого алкоголь почти полностью перестал действовать, и Вольфганг мыслил почти так же ясно, как и когда был трезвым. — Лео! Открывай! Лео! Это я, Вольф! И я один!       Дверь открылась через пару минут. Художник был в полном порядке, хотя и выглядел каким-то поникшим.       Не каждый же день его пытались застрелить. — Вольф? Но как? Тебе дали время попрощаться? — Леонардо было улыбнулся, но почти сразу вновь стал серьёзным.       Тогда полицейский налетел на него с объятиями, роняя на пол. Они оба вскрикнули от боли, а после засмеялись. — Нет, нет, меня отпустили, всё хорошо, — Вольфганг слез с Лео, вставая, и закрыл за собой дверь, после чего помог другу подняться на ноги. — Расскажешь? — Сначала ты. Ты в порядке? — сержант осмотрел художника со всех сторон. Вроде бы ничего не было перевязано. Значит, ни одна пуля его не задела. — Я отделался испугом. Этот Джироламо в меня не попал. Видимо, просто хотел, чтобы я не мешал ему забрать тебя. А вот за тебя я серьёзно переживал, не знал, увижу ли тебя снова, — руки да Винчи дрожали, и Моцарт осторожно обнял его и потянул к кровати.       Они легли рядом. — Ты всё ещё считаешь, что его несправедливо называют монстром? — тихо спросил Вольфганг. От одного воспоминания о жутком взгляде телохранителя молодому человеку становилось не по себе. — Да. Если бы он был монстром, то убил бы меня сразу. И мы всё ещё не знаем, что ему пришлось пережить, — совершенно серьёзно ответил Леонардо, после чего дотронулся до ключа на груди, чуть сжимая.       Дальше Моцарт спорить не стал. Он не хотел поссориться со своим другом и сделать этот день ещё более паршивым.       А ведь всё так хорошо начиналось! — Давай, рассказывай, как ты снова выжил, — попросил да Винчи, немного придя в себя.       Тогда полицейский заговорил, в красках передавая то, что происходило совсем недавно. Художник внимательно слушал, поражаясь тому, что Вольфганг всерьёз воспринял его шуточный совет. Более того, этим поцелуем он лишил дона всей его напускной холодности, спокойствия и отстранённости.       Они обсудили все события, полностью игнорируя тот факт, что теперь ни Леонардо, ни Вольфганг не знали, чего ожидать от дона в дальнейшем. А после молодые люди какое-то время решили полежать рядом и попытаться осознать, что действительно до сих пор были живы. И не только живы, но и по-прежнему могли вот так спокойно видеться и общаться, хотя мысленно уже успели распрощаться и друг с другом, и со своей жизнью. — Слушай, — тихо начал сержант, как только эмоции перестали переполнять его, а сердце уже не пыталось покинуть грудную клетку. — Ммм? — лениво отозвался художник. — Я хотел спросить, что у тебя за ключ? Ты всегда касаешься его, когда сильно волнуешься, — Моцарт привык видеть этот ключ на груди у друга почти каждый день. Если же да Винчи и снимал украшение, то прятал в кармане. Но без него никогда не оставался. — Подарок от близкого человека. Он открывает сейф, если ещё и код ввести, — Леонардо даже и не подумал скрывать правду, потому что знал, что его друг не станет выпытывать, где находился этот сейф. — И что там? Огромное богатство? — Вольфганг усмехнулся, чуть приободрившись. — Там правда, Вольф, — как-то слишком грустно ответил Лео и снова сжал этот ключ. — Правда? — Правда.       По ответу художника было хорошо видно, что продолжать он не хотел. Моцарт решил не допытываться, да и вообще пора было возвращаться домой. Нужно рассказать обо всём и Наннерль: она всё-таки тоже волновалась за младшего брата. — Ты не обиделся из-за вопроса? — напоследок спросил Вольфганг, уже собираясь уходить. Леонардо встал, чтобы его проводить и улыбнулся, будто и вовсе не мрачнел из-за упоминания ключа. — Было бы за что. Это твоё право, — да Винчи обнял сержанта, и тот обнял его в ответ.       Моцарт ушёл из мастерской художника, добираясь домой на такси.       Теперь его по-настоящему пугала неизвестность.