Разбить яйцо: снаружи или изнутри?

Рассвет застаёт меня лежащей плашмя на кровати. Золотые лучи пробегают по согнутой в локте руке, прикрывающей лицо, и я открываю глаза. Передо мной всё ещё стоят воспоминания четырнадцатилетнего волшебника Гарри Поттера, который теперь — я. Или я теперь — он. Я тупо пялюсь в потолок, наблюдая как солнце заполняет комнату Гарри. Или мою. Теперь уже неважно. Воспоминания за четырнадцать лет высосали из меня все силы и повергли в апатию. Не все из них были болезненны, как самое первое и, соответственно, самое раннее из них, но устала я так, что даже шевелиться казалось невозможным. Так, что даже не возникло мысли о сюрреалистичности происходящего. Я просто приняла: да, всё же разбилась, разбилась и переродилась в теле четырнадцатилетнего Гарри Поттера. Что же тут непонятного? Хмыкнула и медленно сдвинула руку со лба на одеяло. В тело возвращались силы. А вместе с ними — скука. "Реинкарнация — да, очень здорово, но повестка дня не поменялась: чем заняться?" Сажусь на кровати и, окинув комнату на этот раз собственническим взглядом, который переходит в насмешливый, тут же нахожу себе занятие. Резво встаю с постели, потягиваюсь. О да, уборка. Убираться мне всегда нравилось. Как перфекционисту, мне в принципе сложно жить в хаосе, но, кроме того, уборка оказывает на меня успокаивающее воздействие. В каком-то смысле, это почти ритуал: верится, что убираясь вне, ты наведёшь порядок и внутри себя. Поднимаю с пола книгу, не замеченную мной ранее; чувствую внутри разворачивающееся раздражение от такого хамского отношения к Сокровищам Мироздания. Бережно закрываю её и кладу на прикроватную тумбочку, рядом с лампой. Следующее осознание шокирует меня чуть ли не больше, чем реинкарнация: в комнате НЕТ НИ ОДНОЙ КНИЖНОЙ ПОЛКИ! Конечно, книг у Гарри немного, да и то, в основном, школьные учебники, но даже они просто свалены грудой в чемодане. А чемодан вообще отдельная история. Похоже, фраза в седьмой части, что в том году Гарри впервые полностью выгреб оттуда весь мусор нисколько не была преувеличением. Разбирая чемодан, я нахожу непарные носки, сломанные перья, колбы с испорченными зельями (Слава Магии, что делает стекло не разбиваемым!), заляпанные чернилами и даже чистые (!) пергаменты и ещё много-много забытых на дне вещей, копящихся с первого курса. До сих пор пригодные я раскладываю стопочками (или горками) на столе, освобождённом от свитков, а уже бесполезные кидаю в бумажный пакет, стащенный с кухни Дурслей. Лезу под кровать и поднимаю половицу; улыбаюсь мыслям о том, что всегда хотела иметь подобный тайник, но при взгляде внутрь улыбка мгновенно сползает. Боже, Гарри, как ты жил в такой грязи? Если чемодан — это большая мусорка, то тайник — мусорка поменьше с одним “но”: здесь хранится еда. В голове тут же замелькали воспоминания: как Дадли пришлось сесть на диету, а вместе с ним Петунья посадила на неё всю семью, как Гарри в обход голодной смерти получает от друзей десерты, и на день рождения Гермиона, Рон, Сириус и Хагрид присылают ему по торту. И всё это он хранит здесь. "В принципе, логично: где ещё он может спрятать еду? Если Дурсли её обнаружат, обязательно отберут! А Гарри и без того слишком худой. ...Но, кроме него, его запасами определённо поживились мыши и тараканы." Поморщившись, я достаю всё богатство из тайника и, задумавшись на секунду, с сожалением отставляю торты в сторону: нельзя всё сейчас выкидывать — мне нужно что-то есть, а учитывая, что я попала в тело худого мальчика-подростка, я определённо не могу не есть днями, как в прошлой жизни. Вздрагиваю: “прошлая жизнь” звучит странно и… немного страшно. "Но это теперь мои реалии. Нужно привыкать." Привычное фырканье получается каким-то грустным, и я возвращаюсь к уборке. Если я правильно поняла, то последнее воспоминание Гарри — это тот самый вещий сон, прямиком из головы Волдеморта о том, как тот убил старого садовника Риддлов — Фрэнка Брайса. А значит, в доме Дурслей мне нужно оставаться только до завтрашнего вечера, когда Уизли заберут меня в «Нору». Учитывая, сколько времени я провозилась с уборкой, письмо миссис Уизли должны принести примерно… — Эй, ты! — проревел голос Вернона из прихожей. ...сейчас. Пока спускаюсь и направляюсь сразу в гостиную (всё равно Вернон скоро велит идти туда), думаю, что стоит сообщить мистеру Уизли, что камин Дурслей заколочен. Да и лучше, если они прибудут на машине или, в крайнем случае, аппарировав в какой-нибудь неприметный закоулок Прайвет Драйв. "Хорошо бы, мистер Уизли прибыл один, — вся их шумная толпа у Дурслей на кухне как-то слишком для меня", – думаю, уже входя в гостиную. И тут же натыкаюсь взглядом на разъярённого Вернона, резкими шагами мерящего комнату от двери до камина. Бросив на меня яростный взгляд, он со стуком закрывает за мной дверь, снова доходит до камина и поворачивается ко мне лицом. – Итак. – Произносит “дядя” обвиняюще, и я тут же вспоминаю канон. Мысленно усмехнувшись, принимаю вид вежливой озадаченности. – Это только что принесли, – говорит Вернон. Он угрожающе машет передо мной исписанным листком сиреневой бумаги. – Письмо. Насчет тебя. Свирепо взглянув на меня, он начинает читать вслух: «Дорогие мистер и миссис Дурсли! Мы с Вами незнакомы, но я не сомневаюсь, что Вы немало слышали от Гарри о моем сыне Роне. Как Гарри Вам, возможно, рассказывал, финал Кубка мира по квиддичу состоится в следующий понедельник вечером, и мой муж Артур сумел достать очень хорошие билеты благодаря своим связям в департаменте Магических Игр и Спорта. Я надеюсь, что Вы позволите нам взять с собой Гарри на матч, тем более что такая возможность выпадает раз в жизни — Британия не принимала у себя финал вот уже тридцать лет и добыть билеты крайне трудно. Мы, разумеется, будем рады, если Гарри проведет у нас остаток летних каникул, и проследим, чтобы он благополучно сел на поезд в школу. Пожалуйста, ответьте как можно скорее. Лучше воспользоваться обычным способом, поскольку магловские почтальоны не сумеют доставить письмо в наш дом. Я не уверена, что они вообще знают, где он находится. В надежде вскоре увидеть Гарри, искренне Ваша Молли Уизли P.S. Надеюсь, мы наклеили достаточно марок». – Взгляни на это, – рычит Вернон. Хоть я и читала книги, мне всё равно хочется смеяться, смотря на конверт, в котором прибыло письмо миссис Уизли, — он сплошь заклеен марками за исключением единственного крохотного квадратика на лицевой стороне, куда миссис Уизли умудрилась втиснуть написанный бисерным почерком адрес Дурслей. – Почтальон это заметил, – цедит Вернон сквозь зубы. – Ему было очень интересно, откуда такое письмо пришло. Даже в дверь позвонил. Кажется, он нашёл это забавным. – Так Вы разрешите мне поехать? – спокойно, но с любопытством спрашиваю я. "Интересно, разрешит ли, если не угрожать Сириусом?" Багровую физиономию Вернона искажает легкая судорога. Усы встают дыбом. Раздираемый противоположными чувствами, он вновь всматривается в письмо миссис Уизли. – Кто эта женщина? – спрашивает он, неприязненно разглядывая подпись. – Вы её видели, – отвечаю я, с внутренней иронией следуя канону. – Это мама моего друга Рона, она встречала его, когда мы приехали на школьном поезде в конце прошлого семестра. Вернон кривит широченную физиономию, словно припоминая что-то очень неприятное. – Толстуха такая? – проворчал он наконец. – С кучей рыжих детей? Я окидываю его фигуру красноречивым взглядом, пользуясь тем, что он не поднимает головы от письма. – Квиддич — это что еще за чепуха? – Вид спорта, – отзываюсь я. – Играют на метлах... – Ладно, ладно! – торопливо перебивает меня Вернон, и уголки моих губ всего на мгновение насмешливо изгибаются. “Дядя” вновь утыкается в письмо. Он недоумённо сдвигает брови: – Что это она имеет в виду: “обычным способом”? – Привычным для нас, – поясняю я, делая ударение на последнем слове. Вернон угрожающе зыркает на меня, и, снова пробежав глазами письмо, крепко задумывается. Я терпеливо жду. "Согласится — не согласится, согласится — не согласится... Уже стоит упомянуть Сириуса? Согласится — не..." – Они приедут на машине? Вырванная из мысленного гадания по ромашке, вздрагиваю, но тут же уверенно киваю, — Вернону не нужно знать, что изначально Уизли подорвали его гостиную. Мужчина вновь надолго погружается в задумчивость, очевидно взвешивая, что весомее: возможность избавиться от меня на две недели раньше, или же доставить мне этим удовольствие? – Ладно, – говорит он наконец. И я, уже приготовившаяся к исполнению операции “Сириус”, смотрю на него с искренним удивлением. – Избавимся от тебя пораньше. На этой ноте Вернон резко разворачивается и покидает комнату. Приятно удивлённая тем, что пришлось затронуть минимум эмоций, я направляюсь в свою комнату. Вспомнив, заруливаю к чулану, где раньше жил Гарри, и по-тихому вытаскиваю веник и совок, — может Петунья и разрешит их взять, но рисковать не хочется. А запрещают, как говорится, только тем, кто спрашивает разрешения. Стащив также ложку с кухни, — торт Гарри, похоже, ел руками — поднимаюсь в комнату, и чуть не умираю во второй раз. Мини-сова Рона — Пигвиджен, или просто, Пиг ("Как можно додуматься назвать сову наполовину поросёнком, наполовину уткой?")* — носилась по комнате как угорелая, и не упустила возможности попытаться пробить мне череп, уронив к моим ногам письмо. Уже зная, что в нём, я прочла: «Гарри! Папа достал билеты! Ирландия против Болгарии, в понедельник вечером! Мама пишет маглам, чтобы те разрешили тебе остаться. Они уже могли получить письмо, — не знаю, насколько магловская почта быстрая. Все равно решил написать тебе. Отправляю это письмо с Пигом. Мы приедем за тобой, нравится это маглам или нет; ты не можешь пропустить Кубок мира. Но мама и папа считают, что сначала для вида надо все-таки спросить их разрешения. Если они согласятся, срочно присылай Пига с ответом, — мы приедем и заберем тебя в воскресенье, в пять часов. Если они скажут “нет”, опять-таки быстро присылай Пига, и мы все равно увезем тебя в пять часов в воскресенье. Гермиона приезжает сегодня днем. Перси приступил к работе в департаменте Международного Магического Сотрудничества. Пока будешь у нас, не упоминай даже слова “заграница”, если не хочешь, чтобы он заговорил тебя до смерти. До скорой встречи, Рон» Задумчиво разглаживаю в руках записку и, кивнув самой себе, подхожу к столу. Погладив раздражённую Хедвиг по клюву (– Ты благородна и грациозна, в отличии от Пига, правда?), на что она довольно ухнула, я принялась за письмо. «Здравствуйте, миссис Уизли! Мои дядя и тётя получили Ваше письмо. Они разрешили мне отправиться на Чемпионат и остаться у вас до конца каникул. Рон написал, что вы прибудете завтра в пять часов вечера. Каким способом вы это сделаете? Если это возможно, не могли бы вы взять машину? Дурсли очень педантичные маглы. Если нет, что насчёт аппарации? Недалеко от дома есть переулок, куда не заглядывают маглы. Воспользоваться летучем порохом невозможно, так как камин Дурслей заколочен. И осуществимо ли для Вас одеться по-магловски? Это произведёт благоприятное впечатление на моих тётю и дядю. С нетерпением жду встречи с Вами и Вашей семьёй, Гарри Поттер» Рону я настрочила короткую записку, оторвав от пергамента узкую полоску. «Привет, Рон! Маглы сказали, что я могу ехать! Встретимся завтра в пять. Не могу дождаться, Гарри» Свернув записку короткой трубочкой, я примотала её к левой лапке Пига, пока тот взволнованно скакал на правой. Едва послание было закреплено, он вылетел в окно, свечой взмыл в небо и пропал из виду. – Отнесёшь письмо миссис Уизли? – повернулась я к Хедвиг. – Не доверяю я этому Пигу. – И улыбнулась горделивому уханью совы. Пока я привязывала к её лапе письмо, Хедвиг держалась необычайно спокойно, желая продемонстрировать, как должна себя вести настоящая, серьёзная почтовая сова. – Жди меня там, хорошо? Она нежно ущипнула меня за палец, со свистящим шорохом развернула огромные крылья и вылетела в открытое окно. Проводив её взглядом, я поставила на стол торт и принялась за еду. За водой пришлось спускаться отдельно и пить на кухне, — если пропажу ложки Петуния, наверное, не заметит, то с чашкой такое может и не прокатить. Покончив с завтраком, я вымела весь мусор из тайника и принялась за шкаф. Вещей у Гарри практически не было, да и то — обноски Дадли. "Какой же тварью нужно быть, чтобы так обращаться с собственным племянником!" Я решила не откладывать на завтра и сразу сложить чемодан в Хогвартс. Клетку Хедвиг пришлось нести в ванну и отмывать, — Гарри редко её чистил, только выбрасывал помёт и наливал воду. В чемодан я сложила те вещи Дадли, которые были с натяжкой, но приемлемы, и те, что были подарены миссис Уизли, из которых Гарри не слишком вырос. Уместив туда метлу, котлы и клетку, я подивилась вместительности чемодана и наконец закрыла его. Под конец подмела комнату и огляделась, довольная результатом своих трудов. Торты я оставила на столе — уезжать уже завтра, нет смысла их прятать, и пошла выкинуть мусор. Дурсли не сказали ни слова, хотя определённо слышали, как я покинула дом. Пока шла к мусорному баку, мне пришло в голову, что выкидывать магические зелья в обычную мусорку может быть плохой идеей. Поразмыслив, решила подкинуть их миссис Фигг, — она имеет доступ к волшебному миру, хотя и сквиб, — найдёт куда деть, а я не любила таскать с собой сор. Вернувшись к себе, остаток дня я провела протирая все поверхности влажной тряпкой и размышляя о грядущих событиях. Когда на небо выплыла луна, а я усталая, но довольная улеглась в постель, то никак не могла заснуть. Стоило закончиться физической работе, как началась умственная. “ПЛАН” зарождался в голове. Одна идея, сменяла другую, натыкалась на противоречие, отступала назад, вертелась в другом направлении… Наверное, в конце концов, я всё-таки заснула, утомив саму себя.