Разбить яйцо: снаружи или изнутри?

There she goes… in front of me!.. – Мхм! "Ну не-ет!.. Может пропустить первую пару? Нахера мне вообще универ?.." Don't look on… take me back again!.. "Да где этот грëбанный телефон?!" We-finally-fall-apart- – Твою ж! Встаю я! – подняв голову с подушки. Мелодия тут же оборвалась. Я со стоном уронила затылок обратно. Уставившись в узорчатый потолок. "Где?.. А, авария, смерть, Хогвартс… Точно." – Потëрла опухшее после сна лицо. – "Все эти воспоминания совсем мозг запутали." – Встала на ноги, покачнулась и упала задницей обратно на постель. – "М… Сколько я вообще спала сегодня? Даже не помню, как вчера ложилась." – Осмотревшись, увидела рядом с кроватью лежащую на полу стопку учебников и тетрадей. – "Ах, ясно, я и не ложилась… Спасибо, Комната, спать за письменным столом и правда не сильно удобно." – Со второй попытки удалось встать, и я потопала в ванную. – "Но вот просыпаться под ту же песню, что и в прошлой жизни, — весьма неоднозначное ощущение." – В зеркале ванной отразилось моë помятое лицо, и я хмыкнула. – "Если я в таком виде предстану перед Олей, меня убьют." – Привычно на полную отвернула кран влево. – "Но что ж поделать, на каникулах нужно уничтожить крестраж, и чëрт его знает сколько времени это займëт. А домашку никто не отменял." – Растëрла чутка одеревеневшее от холода лицо полотенцем. – "Кто вообще столько задаëт на дни, предназначенные для отдыха?!" – Зеркало подтвердило, что я несколько приблизилась к приемлемой внешности. Но недостаточно. – "Нам в школе на каникулы либо вообще ничего не задавали, либо задавали отдельные личности (коим персональный котëл уготован) и немного." – Наставлять палочку на собственное лицо всë ещё пугало. Но — красота требует жертв? – "Может быть потому, что задавай-не задавай — мы бы ничего не сделали." – Целая сетка заклинаний, все несложные, но требующие концентрации. И — спасибо, Лаванда — в этой жизни моë лицо никогда ещё не выглядело столь свежим. Удовлетворившись осмотром, я покинула ванную. Комната вернулась к вчерашнему виду, что я помнила до момента, как вырубилась посреди выполнения чëртовой домашней работы. Кровать, на которой я проснулась, снова стала столом. На нëм аккуратной стопкой выселись учебники, и лежали раскрытая тетрадь с подробным описанием лучшего яда, что я обнаружила, проведя сутки в библиотеки, и пергамент на ней с неоконченным чистовым вариантом этой работы. Послав к чëрту внутренний голос, предлагающий закончить еë сейчас, я с мрачным злорадством смела учебники в сумку и направилась на выход из Выручай-Комнаты. "Интересно, заметил ли кто-то моë отсутствие?" Хоть времяпрепровождение в Комнате было моим любимым, ночевать там мне ещё не доводилось. В Большом зале Гермиона, против обыкновения, не пыталась поглощать пищу одновременно с книжными знаниями. – Привет! – бодро сказала она, укладывая вишню поверх ложки с кашей. – Ты сегодня рано. – Просто со мной сегодня на буксире никто не тащится. Герми фыркнула. Буксир пришёл позже, когда Гермиона уже окончила завтрак и убежала в неизвестном направлении. – Предатель, – поздоровался Рон со мной. – Как ты мог бросить меня? – И тебе доброе утро. Рон проворчал что-то вроде: «Утро добрым не бывает» и уткнулся лбом в стол — оплакивать упущенный сон. – Ты зачем вообще встал сегодня? – поинтересовалась я, ставя перед рыжим стакан с апельсиновым соком. – Я тебя раньше обеда увидеть не планировал. – Это всë Дин — сволочь, – зло пробурчала столешница. – Ему с какого-то перепуга встать потребовалось, так он и меня разбудил. – Вот поэтому, – заметила с удовольствием, – я и накладываю заклинания на кровать. Труп на столе поднял руку и продемонстрировал средний палец. После чего умер снова. К полудню Рон ожил и с удовольствием втянулся в снежную битву, инсценированную близнецами. Хотя не втянуться, когда тебя с двух стороны беспрерывно обстреливают плотными, твëрдыми снарядами, — достаточно сложно. В гостиную мы вернулись мокрые, разгорячëнные и со всех сторон облепленные снегом. Через полчаса Рон, скооперировавшись с Дином и Симусом, попытался снова вытащить меня на улицу, но на этот раз я отказалась. Кресло, камин, плед и книга — вот, что составит мне компанию до Бала. Гермиона ушла готовиться аж за три часа, я к своему первому свиданию так не готовилась. Да что к свиданию, я на первое собеседование к работе столько времени не тратила. С другой стороны, Герми принаряжается намного реже меня. Может быть, это вообще первый раз, когда она готовится к выходу куда-то. В половину восьмого я отправилась к Фугакьору. Оля уже ждала меня на палубе. Мы решили возвращаться к замку самостоятельно, а не с группой Каркарова. Перед дверьми Большого зала столпилось столько людей, как будто из них должен был выйти сам византийский император. Из подземелий торжественной процессией поднялись слизеринцы с Драко и Пэнси во главе. Я приветственно кивнула, и Малфой медленно и небрежно, словно просто пряча подбородок в воротник мантии, кивнул в ответ. Ко мне с Олем подошли близнецы с Анджелиной и Алисией, непрестанно обменивающиеся шуточками и подколами. Вот появились и дурмстрангцы, ведомые особенно почему-то хмурым Каркаровым. За ним шли Герми и Витя, но моë внимание больше привлекла пара позади них. – С кем это Миша? – дëрнула я Олю. – О, это Анжей, – ответила она, отыскав глазами симпатичного паренька, что держал Полякова за руку. "Хм, как интересно…" – А мне почему не сказали? – произнесла я обиженно. Оля виновато кашлянула. Я насупилась ещё больше. – Ну! – не выдержала девушка наконец. – Не обижайся, ради Бога! Миша не любит личную жизнь выставлять, а я не могла сказать, сам понимаешь. – Так уж быть. Но теперь у меня есть вопросы… – О нет. – О да. Можешь начинать морально готовиться. Ответом мне был обречëнный стон: я уже порядком задолбала Олю бесконечными расспросами об устройстве Магической России. – Чемпионы, подойдите! – раздался голос МакГонагалл. Наши четыре пары приблизились к профессору, и она уведомила нас, что войдём мы по её сигналу, когда остальные студенты рассядутся в Большом Зале. Я и Оля встали сразу за Флер с Роджером, за нами — Витя и Гермиона, а Седрик и Чо замыкали. Так строем мы и вошли в Зал по команде МакГонагалл. Аплодисменты сопровождали нас до круглого стола, за которым сидели судьи. Идея с волшебным меню мне ужасно понравилась: не приходилось высматривать что по душе и идти за этим, достаточно было произнести вслух желаемое блюдо из списка, и оно тут же материализовывалось на тарелке. После панна котты с клубникой я готова была бить челом Попечительскому Совету, чтобы такие меню ввели на постоянной основе. "Но, наверное, это довольно проблематично. Эх..." Когда последний человек прекратил есть, и тарелки очистились, профессор Дамблдор поднялся с места. Взмахом его палочки столы разъехались в стороны, а у правой стены выросла сцена. “Ведуньи” вышли на неё, и по залу разлилась плавная мелодия вальса. Я протянула руку Оле. Она грациозно вложила свою ладошку и озорно подмигнула мне. Согласно фыркнув на этот немой вызов, я вывела девушку на середину Зала. Остальные чемпионы тоже вышли со своими партнёрами на первый танец. Мы медленно кружились по Залу, когда взрослые и дети начали присоединяться к нам. Не все умели танцевать, и мне приходилось внимательно следить, куда я веду нашу пару. Иногда мы лишь в последнюю секунду уворачивались от неуклюжих соседей, едва удерживаясь в ритме танца. В такие моменты на меня хитро сверкали голубые Олины глаза, и я отвечала уверенной ухмылкой: «Что? Я успела.» Она закатывала глаза, послушно следуя рисунку вальса. Последние ноты музыканты нарочно замедлили, и Оля, плавно расцепив наши руки, кружась отлетела на несколько лёгких шагов. Звуки таяли в воздухе, и она склонилась в реверансе, я поклонилась в ответ. Но против этикета Оля не опустила глаза, и я поняла, что вальсом дело не кончится. Когда затихли аплодисменты, “Ведуньи” резко сменили размер 3/4 на 6/8, а Оля вдруг выпрямилась и положила руки на бёдра. "Только не это…" Я с надеждой взглянула на её ноги: каблуков на туфлях не было. "Чёрт." Посмотрела в голубые глаза: они усмехались. "Заранее же всё спланировала! Я поймала взгляд Миши, он подмигнул мне и наклонился к своему Анжею, что-то прошептав. "И зачем я просила со мной лезгинку сплясать на репетиции…" Музыка резко взвилась, и я, в очередной раз чертыхнувшись, ударила пятками по полу. А между тем рядом отплясывали Миша и Анжей. Потом присоединился Витя, один, — Гермиона, вероятно, отказалась (вот и доказательство, что она умнее меня). Через какое-то время к нам присоединились и некоторые другие дурмстрангцы, и теперь я точно не могла слиться. Это был музыкальный батл, пусть никто, кроме меня и Оли, и не подозревал об этом. Вокруг чокнутых-танцующих (хотя ладно, чокнутая тут только я) образовался круг, во внешнем кольце которого стояли остальные дурмстрангцы и отчаянно свистели, когда кто-то выделывал нечто совершенно безумное. Например Витя подпрыгнул и сделал что-то вроде пируэта или тура в воздухе. Музыканты уловили общую атмосферу, и мелодия стала ещё ритмичнее. Она то ускорялась, то становилась медленнее, и Оля напротив меня то выкручивала ноги и руки под разными углами, то плавно кружилась под собственным локтём, слегка пристукивая туфлями. Когда музыка резко оборвалась, а спустя секунду закончилась двумя отрывистыми нотами, я уже не чувствовала собственных ног. Остальные танцующие прерывались и сменялись другими желающими из круга (даже несколько хогвартцев вызвались), но мы с Олей соблюдали негласные правила батла: кто первый остановится или выпадет из ритма — проиграл, поэтому отплясали мелодию от начала до конца. Поблагодарив друг друга лёгкими поклонами, я наконец взяла подругу за руку, собираясь вывести из круга. Но тут разразились оглушительные аплодисменты, и все, кто находился внутри, оказались на время приветствий отрезаны от вожделённых (для меня, по крайней мере) стульев и напитков. – Рано расслабляешься, – ехидно шепнула мне Оля. Я закатила глаза. – Ещё продолжим, но позже, ок? Не говори мне, что не хочешь присесть и выпить стакан воды. Оля хмыкнула, но возражать не стала. Наконец мы выбрались из бурлящей восторгами толпы и подошли к столам. Усадив Олю, я с облегчением опустилась на стул сама. Наши кубки уже наполнились водой, и девушка, как не скрывала, опустошила свой не менее жадно, чем я. “Ведуньи” изменили музыку на более дискотечную, и танцевали теперь все, так лихо, словно хотели ответить на лезгинку ранее. От топота Хагрида и мадам Максим сотрясался весь Зал. Мы вели ленивую беседу, негромко смеясь над шутками друг друга. Как вдруг рядом со мной плюхнулся мрачный Рон. "М-да… Как печально осознавать, что я знаю причину твоего плохого настроения…" Протянула ему кубок, в котором теперь плескалось Сливочное пиво. Рыжий взял его не оборачиваясь и опустошил в два яростных глотка. Я перевела взгляд на Олю. Она подняла брови и сделала большие глаза в сторону Рона. В ответ я закатила свои, а потом нахмурилась и вздохнула. Оля улыбнулась и, хлопнув меня по плечу, поднялась и встала перед Роном, закрывая ему обзор на танцующих. Парень перевёл на неё тяжёлый взгляд. – Классно выглядишь сегодня, – произнесла Оля, улыбаясь. Рон неопределённо дёрнул плечо и скривился. Я улыбнулась в бокал и, тихонько поднявшись, отошла за другую сторону круглого стола. – Тебя, наверное, уже пригласили, – между тем продолжала девушка, присаживаясь на стул рядом с Роном. Тот проводил её озадаченным взглядом. – Оно и понятно... Она расстроено провела пальчиком по оборке голубой мантии. Глаза Рона стали круглыми. – Да не то чтобы... – промямлил он. – Отлично! – последовал моментальный ответ. – Тогда идём! И прежде чем парень успел опомниться, его уже утащили в веселящуюся толпу. "Пф! Молниеносная работа!" Тихонько посмеиваясь над стремительным марш-броском Оли и выражением лица Рона во время него, я вдруг заметила, что самая шумная парочка пропала с поля зрения. "Дела растут, дела не ждут…" Подхватив с блюда тартинку, я покинула зал. Сразу с крыльца я попала под купол огромной пещеры, что накрывал просеку перед замком. Кусты роз вились к потолку, создавая причудливые лабиринты. Запах цветов разливался сладостным ароматом по всему гроту. Над огромными бутонами порхали крошечные феи, сверканием крылышек превращая сумрак пещеры в тёплый сказочный свет. По краям извилистых дорожек, сплетающихся и расходящихся, высились каменные статуи, а на входе в грот встречал гостей Отец Рождество. Такой, каким он был в Англии изначально: высокий статный старик с длинной белой бородой, с которой сливаются столь же белые волосы, спадающие из-под венка падуба — в тёмно-зелёных листья горят ярко-красные ягоды. Одет Отец Рождество в длинный зелёный балахон, отороченный белым мехом, а в руке держит посох. Почтительно обойдя внушительную фигуру я двинулась по одной из дорожек — все они смыкались в центре, выходя из-под сводов пещеры, у искрящегося потоками воды фонтана, изливающегося высоко в небо и расплёскивающегося брызгами до изящных скамеек, его окружающих. На скамейках расположились жавшиеся к друг другу парочки, но некоторые предпочли избрать более укромные места — в небольших беседках, раскиданных тут и там по всей пещере посреди розовых кустов. Подойдя к фонтану, я наконец увидела тех, кого искала — на одной из скамеек, скрытой от глаз огромной статуей северного оленя, сидели Хагрид и мадам Малкин и вглядывались в сияющие в лунном свете потоки. Я осторожно приблизилась к каменному оленю и внимательно оглядела его. "А вот и ты, моя милая!" Большой жук на белой каменной спине в лунном свете казался чëрным, но я знала, на солнце его крылья заискрят зелёным. Закусив губу, дабы нечаянно не выдать себя, я небрежно прислонилась боком к оленю и достала палочку. Легко поигрывая ею, я обратила взгляд в сторону Хагрида и мадам Малкин, словно внимательно вслушиваясь в их разговор. – Petrificus Totalus, – прошептала я нежно, случайно направив палочку на жука. И ловко поймала свалившееся насекомое в банку, которая всего десять минут назад была тартинкой. Наложив заклинание Неразбиваемости на стекло, я всё же не удержалась и довольно хихикнула. "Будь как дома, Риточка. Потому что это надолго станет твоим домом." Аккуратно опустила банку на траву и на этот раз действительно прислушалась к разговору Хагрида и мадам Максим. Лесничий ещё не начал рассказывать о своём прошлом, и пока они просто беззаботно флиртовали. Ну, вернее, флиртом это можно было назвать лишь со стороны мадам Максим, Хагрид, по большей части, неловко краснел, кашлял и отвешивал кособокие комплименты. Но все равно это было мило. "Так-с, хватит подслушивать чужие разговоры, пора предотвращать катастрофы." Подняв с земли камушек, я задумчиво покрутила его в ладони, а затем трансфигурировала в фейерверк. Установить в траве подальше от статуи оленя. Подхватить банку с Ритой и отбежать в сторону. Запустить с помощью волшебной палочки. И вот в воздух взвились огненные струи. От неожиданности мадам Малкин взвизгнула и прижалась к Хагриду. Он обнял её чуть ли не обеими руками, готовясь оборонять от неведомой опасности, но бомбы взрывались в воздухе, рассыпались искрами и таяли, не достигая окрасившихся радугой струй фонтана. Так и сидела пара полувеликанов на скамейке, задрав головы и наблюдая невиданное для магического мира явление — салют. "Что ж, дело сделано." Наверное, сейчас я походила на кошку, объевшуюся сметаны. Широко улыбаясь и напевая новогодние песенки под нос, я весело шагала в замок. Из кустов то и дело вылазили парочки и словно завороженные топали навстречу салюту. "Устроила сюрприз толпе, нежданно-негаданно. Любуйтесь, дети мои, он ещё минут десять бить будет. Слава симбиозу Магии и Магловского Прогресса!" Хоть мне и хотелось ещё потанцевать, сначала нужно было унести Риту в спальню, поэтому я направилась в Гриффиндорскую башню. Там я поставила банку в необъятный чемодан и сняла Petrificus Totalus. Жук тут же взвился с диким рёвом и забился о стенки. – Прости, моя милая, – погладила я непробиваемое стекло, – но тебе не выбраться. Не волнуйся, я не дам тебе умереть: здесь есть дырочки, чтобы ты могла дышать, и я обязательно посмотрю, что едят жуки твоего вида. Послав на прощание воздушный поцелуй, я прикрыла чемодан, но не стала плотно закрывать крышку. Все равно заклинания надёжно охраняют его от нежелательного вторжения. "Словно пароль на телефоне", – подумала я. И хмыкнула: "В моëм случае, пароли на каждом приложении." Доверие не являлось моей сильной стороной. В превосходном настроении я возвращалась в Большой Зал. "Интересно, как там Рон? Оля смогла поднять ему настроение? А Витя наконец предложил Гермионе встреча… Оу, чëрт!" Я едва-едва увернулась от столкновения с вылетевшим из дверей человеком. – Смотри, куда прёшь! – злобно прошипел парень, и я сперва узнала голос Драко, чем сфокусировала взгляд на его лице. – Что случилось? – меня тут же охватило беспокойство. – Что-то с Люциусом? Нарциссой? Его самого кто-то обидел? Но кто мог обидеть Драко?!" – Тебе какое дело! – зло тряхнул парень белой чёлкой. Несколько секунд мы играли в гляделки, затем Драко раздражённо дёрнул плечом и широкими шагами начал подниматься по лестнице. Это означало, он разрешает следовать за ним. Мы поднялись на Астрономическую башню. Драко и я одновременно взмахнули палочками и, не глядя, наложили Запирающее и заклинание Тишины. Резкий порыв ветра вынудил меня также утеплить холодную башню. Драко молча прошествовал к парапету и плюхнулся у его подножия. Встревоженная, подошла и села рядом. Мне хотелось расспросить его, но я знала, это только оттолкнёт Драко, поэтому сидела молча и ждала, когда он сам захочет рассказать. – Мама сегодня написала, – тихий голос наконец разорвал тишину, и я вздрогнула от неожиданности. – Фенрира Грейбека приговорили к Поцелую. Я молчала, в темноте не было видно, как понимание и ужас исказили моë лицо. Каждое дальнейшее слово било с размаху, подтверждая отвратительную догадку. – Ему дали Veritaserum. – Драко распахнул закрытые до того глаза, и они блеснули в серебряном лунном свете. – И решили, что трёх лет мало. Я перевела взгляд на астролябию. Луна была яркой, но глаза всё же напрягались, когда я привычно и совершенно бездумно прослеживала изгибы сферы. Нужно было отвлечься. – Понятно, оборотней всегда ни во что не ставили, – Драко брезгливо поморщился, – но из-за всех ужасов, которые Фенрир поведал под Сывороткой, весь Визенгамот переполошился... И поднял пересмотр чуть ли не всех дел 81-го. Драко попытался сделать глубокий вдох незаметно, но в возникшей тишине он прозвучал оглушительно. Я сжала челюсти. "Чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-чёрт-чёрт…" – словно мантра билась в мозгу. – В прессу ничего не выпускают — боятся народных волнений, мама и то узнала через связи в Визенгамоте. Говорит, даже у тех, кто попал в Азкабан после Первой почти нет шансов избежать Поцелуя, а уж у тех, кого поймали на Чемпионате... – его голос сорвался. "Возомнила себя вершителем справедливости?" – раздался в голове холодный издевательский голос. – "Решила поиграть в Бога?" – Даже окклюментам не спастись! – теперь голос Драко истерически звенел. – Да, Veritaserum не подействует, но показаний, таких как Грейбек, под Сывороткой достаточно! "А что ты будешь делать теперь, Судия?" Драко ещё что-то говорил, кажется, почти плакал, но я не слышала. В голове раздавался звон. "Кто давал тебе право решать, кто виновен, а кто нет? Кто разрешал тебе лишать детей родителей?" Я оцепенело пялилась в пустоту. Хотелось кричать, но из горла не вырывалось не звука. "КТО. ТЫ. ТАКАЯ. ЧТОБЫ. СУДИТЬ. ДРУГИХ?!"