Разбить яйцо: снаружи или изнутри?

Май пролетел столь же быстро, что и мимолётный весенний ветерок, под чей шорох и командирские наставления Гермионы я оттачивала последние заклинания перед третьим туром. Напряжение сгущалось в воздухе, те, кто находился на моей стороне, не уставали давать советы и “успокаивать” меня. У некоторых на этой почве произошёл резонанс: как честно признался Миша, сложно было решить за кого следует болеть: «ведь так-то я из Дурмстранга, но ты мой друг». Занятно, что Олю подобные душевные терзания не беспокоили, она сразу заявила, что желает моей победы и чхать ей хотелось на Витю и свою принадлежность к Дурмстрангу. Но Оля — панк, ей можно. Остальные подобным пофигизмом не обладали. Даже хаффлпаффцы, которые дружили со мной, качались из стороны в сторону. Что искренне меня удивляло. Вот она, пресловутая верность Хаффлпаффа? Я б в такой ситуации точно сказала: «извини, ты мне друг, но победа важнее». Как Драко, к примеру. Но тот за Седрика из вредности болеет, ему-то как раз ничего не стоит поменять свою позицию. Но нет, эта заноза ещё и значок нацепила «Вперёд, Седрик!» и смотрит так ехидно, хорëк несчастный (Слава Богу, в этой реальности лже-Муди над ним не издевался). Сириус письма шлëт каждый день, и даже если они начинаются с описания его обычных (невероятных) будней как законопослушного гражданина, то заканчиваются обязательно беспокойством за третий тур. Собственно, не удивительно такое бурление эмоций: на данный момент я лидирую с довольно большим отрывом, но если не схвачу кубок — не видать мне победы! Так что все волнуются, как я себя проявлю. По-моему единственный, кто ни о чëм не переживал — это я. Мне вообще было по барабану выиграю я, или проиграю. Разумеется, совсем не плохо было бы получить тысячу галлеонов, особенно, учитывая мои траты на ремонт и лечение Крауча-старшего. Но, в любом случае, эта сумма их не покроет, а мне, как будущей главе рода Поттеров и наследнику рода Блэков, не стоит переживать о деньгах. Я, конечно, не Драко Малфой со своим излюбленным: «ещё несколько следующих поколений могут транжирить деньги, и всё равно они не закончатся…», но всё же. На состоянии Поттеров мои правнуки точно без денег не останутся, и это если не считать возможность выручки за продажу недвижимости: родовое поместье Поттеров (оно было закрыто после того, как Юфимия и Флимонт заболели драконьей оспой, но, поговорив с врачами в Мунго, я выяснила, что прошло уже достаточно времени, чтобы пребывание там было безопасным; да и лекарство и антисептики против драконьей оспы с того времени успели изобрести); коттедж Джеймса и Лили в Годриковой лощине — из-за темномагической причины разрушения его восстановление и использование как жилья будет возможно только лет через 100-150, но его продажа тому же Министерству или какому-нибудь коллекционеру, пожалуй, принесëт мне больше, чем продажа первого (и продавать родовое поместье, наверное, не слишком правильно, да? вообще никакой привязанности к нему не испытываю); потом были два ОСТРОВА где-то на экваторе в Тихом океане, но, если я правильно поняла из этих устаревших запутанных бумаг (хоть я привыкла иметь дело со старыми бумагами, голова болела как в первый раз), продавать их было нельзя: они, вроде как, являлись гигантскими фермами полезной для Рода флоры и фауны, плюс, на них было такое огромное количество защитных заклинаний, что вряд ли кто-то из ныне живущих (разве что, Дамблдор или Гриндельвальд), не являющийся Поттером, сможет туда попасть и остаться в живых — похоже, этими островами дорожили не меньше родового поместья (блин! точно, там тоже не сможет жить не-Поттер… эх, ну ладно, я и так решила его оставить будущим поколениям) — по этим хреновым документам выходило, что “перстень Рода проложит путь тебе туда, а на врагов морок наведëт и будут они вовек блуждать в нëм” — опасная штучка этот ваш перстень, раз от него с ума сходят, но сколько я не искала, так его и не нашла. Похоже, такая ценность даже Гринготтсу не доверялась, и кольцо следовало искать в Поместье, но до того как “кровь не взыграет в тебе”, т.е. до моего магического совершеннолетия, вход туда мне был заказан (слава Богу, я решила сначала закончить с бумагами и не бросилась в Поттер-мэнор сразу, как узнала о нëм). Помимо перечисленной недвижимости были ещё парочку коттеджей в Швейцарии и во Франции, кажется. (Чëрт, да до своего семнадцатилетия я буду только упорядочивать и осовременивать эту грëбанную документацию!.. а в Поместье тоже бумаги хранятся? ëëкарный бабаай...) Короче говоря, я оказалась весьма богатым человеком. Если ещё учесть мой настоящий пост Наследника рода Блэков, то состоянием я, пожалуй, приблизилась к Малфоям, но, хоть Сириусу ещё не было об этом сказано, в будущих планах уже был прописан пункт отказа от этого поста. Это сейчас я единственный близкий человек крëстному, а как оно дальше будет? У Сириуса, может быть, ещё дети появятся, кто знает? В общем, азарта я не испытывала, подозревала, что, как всегда, почувствую его во время борьбы (как говорится, аппетит приходит во время еды), но пока находилась в блаженном состоянии самоудовлетворения. Из всех крестражей остался лишь тот, что внутри меня, но он мог подождать, так что всё было прекрасно. Если бы ещё и окружающие панику не разводили, то было бы совсем хорошо. Но май ускользал сквозь пальцы, июнь маршировал в бешенном темпе — третий тур подступал ко мне всë ближе, как и творящийся вокруг психоз. Оставалось надеяться, что по окончании Турнира Трëх Волшебников у меня больше не будет треволнений сильнее, чем школьные экзамены. Канун 24 июня ознаменовался выходом тринадцати (!) статей в различных газетах, посвящëнных финалу Турнира. Я специально посчитала. Мне признались в любви девять девочек: одна пятикурсница, две четверокурсницы, пять третьекурсниц и одна второкурсница (чувствую себя соблазнителем малолеток). Их я тоже посчитала. Сириус прислал шесть записок в течении одного дня, чьë содержание сводилось, примерно, к одному: «не волноваться, выспаться и сытно есть». Гермиона пожелала удачи семнадцать раз и сказала “не волноваться” двадцать один. “Генеральную” проверку моей готовности к туру она устраивала четыре раза. Рон был проще в вопросах “не волноваться” (всего восемь раз), но удачи он желал, примерно, каждые пять минут — где-то на девяносто шестом я сбилась со счёта. Также от разных знакомых я услышала фразу “порви их” тридцать два раза, а “удачи” — восемьдесят три. Жаль, я не сразу догадалась это записывать. Тогда можно было бы вставить как доказательство в мои мемуары «Как меня задолбали окружающие». Я ещё не начала их писать, но скоро, скоро… Засыпая, я с ужасом ждала наступающего дня, но, к счастью, мои пессимистические прогнозы не оправдались. Ну, или почти не оправдались. До завтрака мне успел пожать руку весь Гриффиндор (я почти уверена, что некоторые по несколько раз), по пути в Большой Зал мне отбили оба плеча в одобрительном похлопывании, кто-то просыпал на мои колени соль, когда пытался проявить акт признательности и почти выхватил солонку у меня из рук, чтобы приправить мне яичницу, а от вспышек фотоаппаратов братьев Криви у меня слегка начал дëргаться глаз. Хотя он дëргался со вчерашнего дня, так что, может, это и не из-за вспышек. Но когда я уже начала продумывать массовое убийство, с небес явился ангел — профессор МакГонагалл — и вывел меня из этого ада. Миссис Уизли и Билл оказались отличными отражателями излишней популярности. Я гуляла с ними до самого ужина, и — слава Богу! — мы совсем не говорили о Турнире. На вечернем пиршестве снова нашлось множество людей, желающих обратиться ко мне по тому или иному поводу, но я забаррикадировалась рыжим семейством, с миссис Уизли и Биллом во внутреннем круге, и всех игнорировала. Правда, моя оборона оказалась палкой о двух концах: она тоже стремилась меня “подбодрить”. И если поддержка Билла и миссис Уизли была скорее невербальной, то Рон и близнецы не затыкались. Но мне стоит радоваться, что хотя бы Гермиона согласилась уйти за слизеринский стол — поддержать своего парня. С той стороны я постоянно чувствовала на себе две пары глаз: карих и серо-голубых. Но вот из-за Преподавательского стола поднялся Дамблдор (встретившись со мной взглядом, мне приветливо помахал Фадж, — он заменял Перси Уизли — я вынудила себя мило улыбнуться в ответ) и предложил чемпионам следовать за Бэгменом — за последними инструкциями. Под гром аплодисментов, которые я, наконец-то, могла разделить с другими несчастными, мы покинули Большой Зал. – Как ты, Гарри? – стоило нам выйти, обратился ко мне Бэгмен. – Уверенно себя чувствуешь? – Да. Всё в порядке. И я отошла к остальным чемпионам. Тихо переговариваясь между собой, мы подошли к полю для квиддича. Вернее, к тому, что раньше было полем. Сейчас мы просто стояли перед сплошной тëмно-зелëной стеной под два метра высотой и пялились в чëрный зев входа в лабиринт. От масштабов увиденного мы как-то сами собой замолчали. Благоговейное созерцание было прервано появлением МакГонагалл, Флитвика, Хагрида и лже-Муди. – Мы будем патрулировать снаружи, – сообщила нам профессор МакГонагалл. – Если кто-нибудь попадет в беду и почувствует, что тре­буется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придем на помощь. Всё ясно? Мы молча кивнули. – Тогда вперед! – подмигнул Бэгмен. – Удачи, Гарри, – шепнул мне Хагрид, я улыбнулась в ответ, и учителя ра­зошлись в разные стороны — каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен пробормотал: – Sonorus! И продолжил громогласно: – Леди и джентльмены, третье и последнее состяза­ние Турнира Трëх Волшебников начинается! Позвольте мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место занимает мистер Гарри Поттер с 91-м очком, школа «Хогвартс»! С заполненных трибун послышались крики, вперемешку со свистом и улюлюканьем, и аплодисменты. Я испытала желание отвесить шутовской поклон. – На втором месте — мистер Седрик Диггори — 85 очков! Школа «Хогвартс»! Гром аплодисментов вновь сотряс трибуны. – Это что же получается, Седрик, тебя поддерживают больше меня?! – с притворным возмущением обернулась я к герою момента. Седрик фыркнул и демонстративно пожал плечами. Флер засмеялась. – Погодите, – вмешался Витя, – сейчас я буду — узнаете, что такое настоящая слава! – Мне кажется, он нас провоцирует, – толкнул меня локтëм Седрик. – Ага. Мне тоже так кажется, – я сощурилась на Витю. Тот не успел продолжить эту клонауду, потому что вновь заговорил Бэгмен: – Третье место занимает мистер Виктор Крам, 80 очков, институт «Дурмстранг»! Трибуны взорвались такими воплями, что, наверное, некоторые жители Запретного леса оглохли. – Ну я же говорил! – прокричал Витя, пытаясь переорать девчоночий визг. – Я всë Герми расскажу! – прокричала я в ответ, тыкая пальцем в трибуны. – Будешь знать, как хвастаться! Витя скорчил гримасу ужаса и замахал руками. – И наконец, – стоило только трибунам затихнуть, вступил Бэгмен, – четвëртое место! Мисс Флер Делакур! 62 очка, академия «Шармбатон»! Новая порция аплодисментов завершила его речь. – Итак… по свистку… Гарри Поттер! – Прощайте, – сказала я, – возможно, мы видимся в последний раз! – Иди уже, – усмехнулся Седрик. Бэгмен дал короткий свисток, я помахала парням и Флер и шагнула в чëрную пасть лабиринта. Вокруг тут же воцарилась тишина. Я поборола желание обернуться — проверить, точно ли есть вход позади — и двинулась вперëд по узкому проходу, наступая на чëрные тени. Когда свет от входа перестал падать на тропу, зажгла волшебную палочку — из-за всюду проникающего взгляда лже-Муди я инстинктивно оттягивала этот момент; передëрнула плечами. Первая развилка. Я задумалась. "В книге Гарри выбрал левую тропу, но что будет, если я поступлю иначе? Возможно, это риск, но, с другой стороны, Крауч в любом случае постарается расчистить мне путь, и вряд ли я наткнусь здесь на соплохвостов, как Седрик. А идти по проторенной тропе так скучно…" Сзади послышался отдалëнный звук свистка. Я обернулась. "Седрик вошёл." Снова взглянула на развилку. "А он снова пойдёт направо?" И, приняв решение, двинулась по правой. За поворотом было ещё темнее, я шепнула: “Lumos Solem”, и узкий длинный луч, словно дальний свет фар, осветил проход. Через некоторое время тропа повернула налево, она была совершенно пуста. "Крауч." — Мрачно подумала я. Приглушëнно, словно из-под воды я услышала третий свисток: впустили Витю. Снова развилка, но дороги на этот раз три. Я нахмурилась и уложила на ладонь палочку. – Укажи мне... Палочка развернулась влево, указывая север. "Значит, либо выбрать правую тропу, а затем свернуть налево, либо пойти по средней, а там подкорректировать." И я пошла прямо. Солнце давно село, сумерки постепенно переходили в ночь. Небо приобрело густо-синий оттенок. Лабиринт всë больше погружался во тьму. Четвëртый свисток прозвучал едва слышно: в испытание вступила Флер. Впереди меня по-прежнему было пусто, мне даже стало грустно. "Крауч лишил меня всего веселья. Я для чего столько заклинаний выучила, а?" Теперь единственное, что освещало мне путь — свет палочки. "Как будто едешь по сельской дороге ночью." Развилка. Палочка предложила пойти налево, но там оказался тупик. Пришлось вернуться и на следующем повороте исправлять возникшее отклонение. Постепенно я направлялась к центру. Дорога по-прежнему была пуста, и я сама не заметила, как расслабилась. Мысленно уже пересчитывала свои тысячу галлеонов… Тихие шипящие голоса неожиданно напомнили мне, где я нахожусь. – Ссюда кто-то направляется, – прошелестел первый голос. – Может, это сссурикат? Посследний был такой вкусссный, помните?.. – мечтательно произнëс второй. – Какой ссурикат, идиот? Это чщеловек, – послышалось в ответ раздражëнное шипение третьего голоса. – Не обззывайссся! – зло оборвал второй. Сжимая в опущенной руке палочку — раз незнакомцы умеют разговаривать, возможно, всё можно будет решить без борьбы, я спокойно вырулила из-за угла — очевидно, меня спалили, какой смысл прятаться? На меня тут же уставились три пары немигающих жëлтых глаз… огромной трëхголовой змеи. Я глупо хлопнула ресницами, а потом чуть было не расхохоталась. "Ну конечно — парселтанг… А я ещё удивляюсь, почему меня встречают сразу три говорящих создания… Когда сознательно не настраиваешься на парселтанг, его так сложно отделить от обычного языка… Как будто разговариваю с Олей или Мишей и временами ловлю себя на том, что беседа идёт на русском… Записалась в полиглоты, называется…" Все эти мысли пролетели в голове за секунду, но тихое шипение левой из голов заставило меня сосредоточиться и крепче сжать палочку: вряд ли с рунеспуром получится договориться. – Чщеловек… Мне нужшно подумать. – Пока ты будешшь думать, насс убьют, – язвительно сказала правая. – Приссмотриссь, придурок, у него оружшие в руке. – Заткниссь ссейчассс же! – злобно сощурилась левая. – Здессь я принимаю решшения. – Не сслишшком разсумные… Ей не дали договорить — правая голова не выдержала и с шипением набросилась на критика. Стремительному броску помешала средняя голова, которая всë это время неподвижно смотрела куда-то левее моего уха. Нападающая промахнулась в неë, пытаясь нагнать мгновенно отскочившую правую, за что тут же удостоилась от той насмешливого шипения и обиженного от средней. Это перепалка длилась не дольше минуты, но успела сформировать в моей голове план действий. Я засунула палочку в кобуру (ту же, что использовала на Рождественских каникулах — очень удобно), подвесив светящийся шар над головой, и громко, насколько позволял этот шепчущий язык, сказала на парселтанге: – И где вы ели этого ссуриката? В Аффрике? Головы замерли и повернулись ко мне. – Этот чщеловек говорит на нашшем? – недоверчиво протянула Средняя. – Какая наблюдательноссть… – язвительно прошипела Правая, но в голосе слышалось удивление. – Кто ты такой, чщеловек? – не обращая внимания на своих соседей, уже начавших переругиваться, обратилась ко мне Левая. – А этто имеет зсначщение? – спросила я, делая два прогулочных шага в сторону рунеспура. Головы мгновенно перевели на меня внимательные взгляды. – Вссе эти вопроссы такие ссскушшные… – я улыбнулась Средней (одними глазами: использование рта у змей считалось угрозой, и, не дай Божé, покажешь зубы!) – Вотт именно! – голова торжествующе повернулась к своим соседям. – Я посстоянно говорю, шшто вашши занятия ссскушшны… Разсве не лучшше полежшать на сссолнышшке?.. Левая фыркнула. Вернее, так этот звук можно было адаптировать на человеческий: она резко высунула язык и медленно втянула его обратно — получился длинный свистящий звук. – Ессли бы не я, тты бы только эттим и занималассь… Мы бы проссто умерли ссс голоду… – А ссейчасс мы умрëм изса вашшей тупоссти, – злобным шипением вмешалась Правая. – Почщему вы отвлекаетессь на всякую чушшь, когда перед нами угрозсса?! – Чушшь говоришшь зсдессь ттолько тты! – Средняя втянула голову, превратившись в пружину и яростно сверкая жёлтыми глазами на соседа. Одновременно с ней Левая резко зашипела: – Разс такой умный, сссам придумывай, шшто нам делатть! – Не переваливай на меня ссвою работу! – Ахх, мою работу?! Позсволь сспроссить, а шшто делаешшь ты? Вечщно критикуешшшь, но у ссамого мозсгов не ххватает, шшто-нибудь придуматть… – Этто у меня не ххватает мозсгов?! – Правая тоже сжалась пружиной. – Идиоты зсдессь ттолько вы… Но тут на неë набросилась Средняя, вцепившись соседке в шею. Правая, занятая обменом оскорблений, не ожидала нападения и не успела отскочить. Пока она яростно вертела головой, пытаясь вонзить ядовитые клыки в шею агрессора, Левая изловчилась и, перегнувшись через Среднюю, впилась в Правую с другой стороны. Головы рунеспура сплелись в один злостно шипящий клубок. Стараясь ступать как можно тише, я медленно обошла змею, устремляясь в проход за ней. Ни одна из голов не обратила на меня внимания: они ожесточëнно дрались — две пытались отгрызть третью. "Ну вот, в мире появился ещё один рунеспур без правой головы", – подумала я, поспешно преодолевая прямой участок лабиринта — отбив себе свободу от постоянных упрëков, Левая и Средняя могут вспомнить про меня. "Да… Вот так поступают с деструктивной критикой." Повернув за угол, где оставленный мной шар света уже не освещал тропу, я вновь вытянула палочку и зажгла Lumos Solem. Дорога недолго шла ровно, уже спустя несколько минут она начала извиваться. Не поворачивая толком и не давая мне выбирать направление, она моталась из стороны в сторону так, что луч света не помогал — уже через пару метров он срывался с тропы при очередном изгибе и терялся в зарослях. Это заставляло нервничать. Я крепко сжала палочку, вытянула руку перед собой и, не отрываясь, напряжëнно смотрела вперëд. Потому и не заметила, как стены лабиринта всë больше отдалялись. Осознала это я только когда оказалась на открытом пространстве, а под ногами захлюпало. "Чëрт! Болото!" Быстро оглянулась и чертыхнулась вслух: позади стелился густой туман, напрочь скрывая тропу, по которой я пришла. "Ну, замечательно, теперь только вперëд." Я раздражëнно цокнула. Но сетовать на собственную невнимательность времени не было: "Хинкипанк." В таинственной тьме загорелся тëплый свет свечного фонаря. Вот он дрогнул и переместился в сторону. Качнулся ещё раз, приблизившись. Я внимательно наблюдала за ним, не двигаясь. Казалось, вдали ходит человек с фонарëм, то скрываясь в тумане, то вновь расчищая путь ярким светом. Я почувствовала нарастающее желание устремиться за ним. Поспешно мотнула головой и уложила на ладонь палочку. Она крутилась дольше обычного, но наконец указала мне север. "Так… северо-запад… мне нужен северо-запад…" – Tutum modo, – я взмахнула палочкой. Неустойчивая почва, скрытая туманом, засветилась голубоватым светом. Свет распространялся, распространялся, охватывая болото, и наконец стал тише, едва пробиваясь из-под простыни тумана. Но теперь он освещал болото клочьями: где-то были целые поляны голубоватого света, а где-то туман тонул во тьме. Например, прямо у моих ног. "Класс. Ещё пару шагов, и пришлось бы уже думать, как выбираться из трясины. …Чëртов фонарщик." Я перепроверила направление по заклятию Компас и, осторожно ступая только по подсвеченной земле, двинулась вперëд. Первые минуты было сложно: даже “безопасный путь” оказался зыбким и хлюпал под ногами, я то и дело замирала, инстинктивно ожидая, когда подо мной провалится земля. Но всё было в порядке, и через какое-то время я приноровилась, даже выработала походку, с которой идти было легче — скользящий шаг, начинающийся с носка и завершающийся не доходя до пятки. И только успела подумать, что это препятствие, похоже, пройду без проблем, как боковым зрением уловила вспышку огненного света, несущегося на меня. Я увернулась на одних рефлексах и яростно замахала руками, едва удержавшись на краю голубого поля. В нескольких метрах от меня в воздухе завис хинкипанк. Он взмахнул своим фонарëм, и новый огненный шар полетел в мою сторону. На этот раз я увернулась без особо труда, но хинкипанк атаковал вновь. Он продолжал непрерывно запускать шары, но главную опасность для меня, наколдовавшей Щит, представляла возможность оступиться и провалиться в трясину. Я постаралась продвинуться вглубь голубого поля и выторговать себе площадь для манëвров. Разозлившийся хинкипанк, издавая странный хлюпающий звук, подлетел ближе и теперь запускал шары чуть ли не вплотную. Я не оборонялась, отдавая все силы, чтобы поддерживать искрящийся вспышками Щит, когда в него влетал очередной шар, и сохранять равновесие. – Lumos Duo! – закричала наконец, когда от хинкипанка меня отделяла только прозрачная стена заклинания. Ослепительный свет затопил болото, ошеломлëнный фонарщик застыл неподвижно передо мной. Быстро сняв Щит — слишком тяжело было использовать несколько мощных заклинаний одновременно — я начала забрасывать хинкипанка Flipendo. Не уверена, сколько успела наколдовать: то ли четыре, то ли пять, но вокруг фонарщик всклубился белый дым, и он исчез. Я тяжело перевела дыхание. Позволила себе секунду постоять неподвижно и использовала Компас. Оказалось, за время танцев с хинкипанком я прилично отклонилась от курса. "Чëрт!" Раздражëнно смахнула мокрую чëлку к затылку. "Теперь из-за этого чудика половину болота пересекать." Но делать было нечего, и, держа дëргающуюся палочку на ладони, я двинулась по голубоватому свету прочь из топей. Пространство вокруг постепенно сужалось, и наконец впереди простëрлась ровная голубая дорога. Я облегчëнно взмахнула палочкой, снимая заклинание "безопасного пути", и снова зажгла Lumos Solem. Прямо. Развилка. Левая тропа. Прямо. Прямо. Поворот. Развилка. Направо. Прямо. Тупик. Назад до развилки. Налево. Дикие обезьяны. Я трансфигурировала десяток листьев в бананы и сбежала, пока хвостатые не поняли, что те ненастоящие. Снова прямо. Поворот. Поворот. Тройная развилка. Прямо. Вернулась к тому же месту. Направо. Поворот и… Я застыла как вкопанная. – Седрик? Светлые волосы засеребрились в свете палочки, и это единственное, что подтвердило мою догадку. Я дëрнулась подбежать к лежащему поперëк тропы парню, но успела себя остановить. "Дура! Ты в чëртовом лабиринте, здесь любая муть может притворяться кем только захочешь! …Ладно, значит, нужно убедиться, что подходить безопасно… Что ж… Патронус должен подойти?" Неуверенная, крутила в руках потухшую палочку — выпущенный шар света застыл над телом Седрика. "Да, Патронус удостоверится, что подходить безопасно… или небезопасно… А если это что-то вроде боггарта… хотя будь это боггарт, он превратился бы не в Седрика… то Патронус вообще сможет его изгнать." Все эти рассуждения имели смысл, но существовала маленькая проблемка — я ни разу не пробовала колдовать Патронус. Помимо очевидного — что к Турниру я готовилась, в основном, под эгидой Герми и Рона, и было бы очень странно, если заклинание не получится, — была ещё одна причина, в которой самой себе признавалась весьма неохотно. Я боялась лезть в дебри воспоминаний и выискивать там наиболее счастливые, потому что вместе с ними поднимутся и все остальные. И раньше-то копаться в прошлом мне не нравилось, а уж после перерождения, когда даже радостные воспоминания приобрели горчащий вкус утраты, это занятие стало поистине невыносимым. "– Ну же, ты ведь понимаешь, что вечно сбегать не получится. Не лучше ли нырнуть с головой, увидеть самое страшное, а потом ходить по берегу и на самом деле игнорировать брызги? – От брызг хотя бы можно отгородиться, а откуда известно, что нырнув, я не утону? И вообще, почему это вечно сбегать не получится? До этого же получалось. Да и, отгораживаться от болезненных воспоминаний — это защитная реакция! И она, между прочим, прекрасно работает. Когда психика будет готова, тогда можно и вытаскивать всё наружу, если тебе это так уж необходимо. Нужно дать себе время. – Эта тактика не подразумевает десятилетия! – Во-первых, давай не будем опускаться до домыслов. А во-вторых, какая, к чëрту, разница? – Аргх, неважно, сейчас нам нужен Патронус! – А зачем? Я могу просто вернуться к развилке и выбрать левую тропу. – Ты сильно отклонишься от курса. – Наверстаю. Какие риски с Краучем? И вообще, я думала, нам не интересна победа." Спор подходил к концу, и я уже собиралась вернуться к развилке и не рисковать, но внезапная мысль остановила меня: "– А что, если это действительно Седрик? – Это не может быть он! Если мыслить в таком ключе, то тело, которое может валяться на тропинке, — это Флер, но никак не Седрик. Значит, это либо иллюзия, либо очередной монстр. Поэтому разворачивайся к нему задницей и топай к развилке!.. – С чего ты взяла, что это не может быть Седрик? Он шëл за мной, вторым, а не рядом, как в каноне, — значит, и убрать его незаметно было проще. К тому же, явно приоритетнее — раз он главный соперник в моей победе. Это очень даже может быть Седрик! – … – А раз так, я обязана сообщить о нëм патрулю. Для этого мне нужно послать красные искры. – Что за чëрт! Почему для организаторов зрелище важнее безопасности? Какого, они трибуны вооружили биноклями? Да даже если кто-то засечëт Седрика — и не решит при этом, что сие тело — монстр или иллюзия… – Как ты. – Как мы! …Даже тогда, сколько времени ему или ей потребуется, чтобы сообщить преподавателям? Сначала, конечно, оповестит друга рядом (как будто это необходимо!), затем, они начнут сомневаться, и в итоге, если Седрику повезëт, всë-таки сообщат кому надо. – Только после того, как убедятся, что его нигде больше не видно. А лабиринт огромный. – Поэтому им следовало наколдовать экраны, как во втором туре. Тем более, здесь никакого запрета русалок нет, можно было бы спокойно отслеживать каждого чемпиона. Но нет, бинокли же интереснее! – Ой, ладно тебе, откуда им было знать о Крауче? Какие-то меры предосторожности они же приняли. …А теперь замолчи, мне нужно сосредоточиться. Надеюсь, теперь ты не сомневаешься, что нам нужен Патронус? Всё ещё необходимо проверить, что подходить безопасно. – Угу, если у тебя выйдет хотя бы клочок света. – Изыди." Разговоры с собой были хороши тем, что занимали мало времени, и с момента, когда я вырулила из-за поворота и напоролась на Седрика (или новое препятствие лабиринта), прошло чуть больше двух минут. "И чëрт знает сколько времени потребуется на создание телесного Патронуса." Старательно отогнав от себя мысль, что, вполне вероятно, он вообще не получится, я подняла палочку. "Счастливые воспоминания, да?.. По аналогии с Гарри первая поездка на мотоцикле не подходит… получение прав тоже… Нужно вспомнить людей?.." Лица из прошлой жизни замелькали перед глазами. Но чем более дорогими они были, тем тяжелее становилось на сердце. Я с трудом проигнорировала тянущую тоску. "Так. Это мне не подходит. А с людьми здесь я, пожалуй, сблизилась ещё недостаточно. Конечно, можно попробовать…" Зажмурилась и тщательно вообразила лица Герми, Рона, Драко, Сириуса, Вити, Оли, Миши, Седрика… Дирижёрский взмах палочкой и крик: – Expecto Patronum! Сияющие искры сорвались с кончика… и расстаяли в воздухе. "...Чего и следовало ожидать. Может, всё-таки стоит попробовать воспоминания из прошлой жизни?" Сглотнула — громко, пожалуй — и снова подняла палочку на исходную позицию. Ярик, отец, Митя, Катя, Игорь, Саня, Лëша, Анюта, Вова, мама… – Expecto Patronum! С палочки выстрелил светящийся туман, он начал уплотняться… мне показалось, я разглядела очертания какого-то животного… но понимание, что этих людей больше не увижу, уже овладело мной. Туман замерцал и исчез. Я пошатнулась. Дрожащей рукой дотронулась до щëк — смешок — теперь мокрыми были не только щëки. "Нужно успокоиться… нужно успокоиться…" Представила себе холодное по-январски безбрежное небо, залитое ослепительным зелёным светом — это зрелище всегда приносило мне спокойствие. Северное сияние разлилось над Баренцевым морем. Вода — ночная, чëрная — окаймлена полукружием огней. Больше на интуиции я подняла палочку и прошептала: «Expecto Patronum…» За крепко зажмуренными веками я не видела слетевший с кончика свет. Северное сияние сменил образ грозы — какая явилась мне при первой встречи с Хогвартсом — за ним метель, в какую ни за что не захочешь оказаться на улице, но в которую можно часами наблюдать как она залепляет снегом окна. Кольский залив — летом, зимой, днëм и ночью. Порт. И наконец библиотека — та, что мы видели в Риге — “Замок Света”. Островерхое здание с сотнями окон, горящих тëплым жëлтым светом, а внутри — тысячи и тысячи книг… Сравнительно немного на русском, и я взяла что-то про искусство дипломатии, а Митя — какой-то научный труд по археологии. Мы так и просидели все четыре часа с этими книгами на коленях, последние полтора — сладко посапывая. И видели мы далеко не всю библиотеку, но я навсегда запомнила десятки книжных шкафов, стоящих рядами, и окна от пола до потолка, из которых было видно реку. Я улыбалась, когда открывала глаза. Рядом со мной ярко светился зверь, которого я сразу узнала. “Демон Севера” — росомаха. Протянула руку, и патронус послушно ткнулся носом. Он был тëплым. Совсем бесплотным, но очень тëплым. И я почему-то рассмеялась. "Интересно, это нормально давать имя своему Патронусу? Но он такой милашка…" – Хей, Логан! Искрящаяся, словно состоящая из звëздной пыли, росомаха внимательно посмотрела на меня двумя яркими бусинами. "Окей, не будем напрягать мозг. Пусть будет Логан. А теперь…" Я послала мысленную команду, и Логан плавным скачком приземлился рядом с недвижным телом. Он обошёл его и — будь эта росомаха настоящей, я бы сказала: — обнюхал, затем поднял голову, посмотрел на меня и, замерцав, исчез. В ту же секунду я бросилась к Седрику. "Чëрт, мне правда стоит научиться оказанию магической первой помощи. И почему здесь нет ОБЖ?.. Так, могу ли я применить к нему Оживи, или это безрассудно, раз неизвестно, что с ним?" Ещё секунду я потратила, колеблясь. "Ладно, не будем рисковать и просто вызовем патруль", – я выпустила заклинание из палочки и задрала голову, наблюдая, как алые искры рассыпаются в иссиня-чëрном небе. "Надеюсь, ты не обидишься на меня, Седрик, если тебя поразило обычное Остолбеней и в этих предосторожностях нет смысла…" Бросив прощальный взгляд на лежащего Седрика — "А я-то думала разделить с тобой победу", — устремилась вперëд по тропе. Тьма вокруг сгущалась, как нельзя лучше свидетельствуя о приближении к центру лабиринта. Время от времени я попадала в тупики, но это было единственное, что осложняло путь. Со времён диких обезьян препятствий не возникало. Крик позади меня был одновременно ожидаем и неожидан — я всё ещё ориентировалась на канон, хоть обездвиженный Седрик и поколебал мою уверенность. И я сразу подумала, — Крауч всё же использовал руки Вити, чтобы убрать моих конкурентов. Помимо Седрика, в состязании по-прежнему принимала участие Флер. "О, ещё не стоит исключать вариант, что это Флер напала на Витю. Раз уж у нас сюжет слегка поменялся." Это я додумывала, уже прорубая дыру в живой изгороди на тропу, параллельную моей. ("И в чëм смысл лабиринта, если подобное вообще возможно?") Когда я наконец смогла протиснуться в неë, то со всех ног понеслась назад. Крик затих, и воцарилась тишина, зловещая, потому что чувствовалась еë искусственность. Мне не пришлось бежать далеко — что неудивительно: лабиринт гасил звуки, и если бы кричащий не находился достаточно близко ко мне, я бы его даже не услышала — и буквально через пару минут впереди, на прямом отрезке тропы, показалась фигура. Она резко обернулась на шум и наставила на меня палочку. Я сперва выхватила свою, а потом уже поняла, что для меня нет угрозы: если Флер под Imperius, то не станет нападать на меня, так как я должна дотронуться до Кубка, если же она в нормальном состоянии, то нападать не станет тем более. Я опустила палочку и решительно двинулась по направлению к девушке. Подойдя, разглядела в глазах Флер сомнения — что тут же развеяло мои: она не под Imperius, — но палочка по-прежнему твëрдо указывала на мою грудь. Про себя я даже восхитилась мужеству Делакур. – Я не собираюсь на тебя нападать, – сказала спокойно, приподнимая руки и демонстрируя пустые ладони. – Да и Витя, не думаю, что собирался — тебе не показалось, что он действовал странно? – Показалось. – Флер слегка опустила палочку, но наконечник по-прежнему указывал в мою сторону. – Это вообще стр'анно для Виктóр'а — нападать из-за спины! Последняя фраза была полна возмущения. Я усмехнулась и, обогнув девушку (палочка проследила мой путь), склонилась над телом поверженного парня. Он лежал в странной позе: его конечности были вывернуты под неестественным углом и на ощупь оказались чересчур мягкими. Я приподняла веко, на меня уставился белок — глаза закатились столь глубоко, что даже кромку яблока увидеть не удалось. – Глянь на это, – позвала я Флер. – Как тебе симптомы Imperius? "Крауч, конечно, — дерьмо человек, но учитель из него неплохой вышел." Делакур тоже наклонилась над Витей, палочку она наконец опустила, но всё ещё сжимала в руке — готовая в любой момент пустить оружие в ход. И с этим стоило считаться, учитывая, что она вырубила Крама, которой подошëл со спины, и у неë даже не возникло никакой моральной дилеммы, как у Седрика в каноне. Я молча продемонстрировала ей обнаруженные мной симптомы (удача, что я прибежала так быстро — они исчезали меньше, чем через десять минут), и Флер тихо ахнула. – И это плюсом к тому, что я обнаружил тело Седрика на тропе, где вообще никаких монстров не было, – мрачно добавила я. – 'Очешь сказать, кто-то выводит чемпионов из иг'ры? – медленно произнесла Флер, бледнея. Я дëрнула плечом: – Не знаю. Очень надеюсь, что нет. – Я поднялась на ноги. – Но всё это весьма странно: сначала Седрик на безопасной дороге, затем Витя под Imperius… – Но это значит, – глаза Флер стали по пять копеек, – мы можем стать следующими! Я замерла, а затем рвано кивнула: – Д-да. Думаю, так и есть. Мы шокировано уставились друг на друга. – Но что нам делать?! – взвизгнула Флер. – Я не знаю! Вызвать патруль? Но мы почти добрались до центра! Может, если будем держаться вместе, то сможем устранить угрозу? – заметила с надеждой. – Думаешь? – спросила Флер уже чуть более спокойно, но затем решительно тряхнула прекрасными волосами, собранными в длинный серебристый хвост. – Ну уж нет, этот злодей не напуг'ает меня! Будем действовать вместе и добер'ëмся до Кубка любой ценой! Я сделала глубокий вздох. – Ты права, нельзя поддаваться паники. Мы справимся. Обезвредим любого, кто посмеет на нас напасть. Мы улыбнулись друг другу, затем Флер послала сноп красных искр, чтобы патруль забрал Витю, и мы вместе двинулись по тропе. – Я там дыру проделал в изгороди, когда к тебе бежал, можем на мой путь вернуться — он более точный, кажется. "И Крауч уже наверняка полностью расчистил его для меня. Держись рядом со мной, Флер, и я прослежу, чтобы хотя бы ты не пострадала." – 'Ор'ошо, – согласилась девушка. Дошли до моей дыры, немного расширили еë — она явно стала у́же — и по очереди протиснулись сквозь заросли. Дорога проходила в молчании, мы шли слегка боком, прикрывая спины друг друга и напряжëнно уставившись вперëд и вбок — на стены. Каждые пару секунд кто-нибудь из нас заполошно оборачивался, протыкая палочкой сгущающуюся тьму. Пока всë было тихо, но никто из нас не расслаблялся: Флер — потому, что не знала, кто наш враг, я — потому, что это было мне прекрасно известно. Чем дольше длилось внешнее спокойствие, тем сильнее я нервничала. Наконец, мой уровень паранойи достиг определëнно уровня, и я предложила — на самом деле, истерически настояла — чтобы Флер использовала Щит, причём настолько плотный, насколько позволят силы. Думаю, моя спутница согласилась на это не слишком адекватное — как определëнно выглядело со стороны человека, ограниченного в информации, — условие только потому, что сама была изрядно напугана: нервное ожидание неясной опасности со всех сторон выматывало, да и сам тур длился уже несколько часов. Теперь, когда все силы Флер уходили на поддержание огромного Щита, окружившего нас со всех сторон, атакующая сторона полностью перешла мне, и я юлой вертелась во все стороны; палочка скакала по окружности. Какая-то хищная птица с криком спикировала на нас, я сбила еë столь быстро, что осознала это уже после того, как пернатое рухнуло на тропу. Флер усталым голосом — Щит постепенно высасывал и так ослабленные силы — произнесла что-то одобрительное. Мы добрались до развилки. Нервно переглянувшись — обоим было ясно, что эта — последняя, — мы выдохнули, и я уложила на ладонь палочку. – Укажи мне… – голос сорвался и истерично скакнул вверх. "Когда Турнир закончится, у меня будет самая скучная жизнь на свете!" – горячо пообещала самой себе. И первая шагнула на самую левую из трёх дорог. Флер почти развернувшись ко мне спиной, напряжëнно взирала на оставленную позади тропу. Блеск Кубка на постаменте в нескольких метрах впереди резко подбросил мой уровень паранойи, я бешено закрутила палочкой, особенно всматриваясь в сторону Делакур — именно еë Крауч хочет вывести из игры. Боялась я не зря: мы медленно продвигались к центру небольшой круглой площадки, как земля взбурлила и огромные метровые черви полезли на нас со всех сторон. Первый был обезврежен только благодаря Protego Флер — тварь внезапно вспорола почву прямо у еë ног, но врезалась в стену заклинания. И пока в местах тупых, упрямых ударов головой Щит сыпал наэлектризованными искрами, я оглушила червя. Но следующий продвигался под землёй, и ни Оглушающее, ни Режущее, ни заклинание Кипятка, ни Воспламенения его не достали. Тогда я погребла всю землю за нами в Зыбучих песках и сосредоточилась на тварях впереди, чтобы оглушить червя, как только тот вылезет наружу. – Нам нужно как можно скорее добраться до Кубка! – крикнула я. Делакур плотнее сжала губы, Щит окутал нас непроницаемым синим свечением. По виску девушки стекла капля пота — было очевидно, что Флер на грани. "Заюш, пожалуйста, ещё пара метров! Продержись! Я не хочу, чтобы твоë тело сожрали черви этого психопата…" Каких-то подземных тварей удавалось обогнуть и оставить вязнуть в Зыбучих песках, но большинство с упорством отличного радара бурили землю точнëхонько на нас. Отчаявшись достать их из-под земли, я швырялась единственным действующим заклинаниям уже и по сторонам, оставляя нам для прохода лишь узкую полосу твëрдой почвы. Магия утекала сквозь пальцы, я чувствовала, что почти обессилела. "Вот поэтому на Турнир и был наложен возрастной ценз", – подумала мрачно. – "У меня попросту недостаточно магии для этих Голодных игр. Если бы не Крауч со своей расчисткой, от меня полетели бы красные искры ещё до рунеспура." Но хоть и медленно, мы всё же продвигались вперёд. Наконец, добрались до постамента и встали спина к спине. – Syrtis! – крикнула я, обводя палочкой широкую окружность, и вся земля вокруг нас и Кубка взбурлила, засасывая червей на глубину. Трясущейся рукой я опустила палочку, Щит заискрился и исчез. Мы с Флер облокотились о спины друг друга и, шатаясь, несколько минут просто стояли, слушая восхитительное жужжание магии, которая наконец перестала покидать наши тела. – Давай… – прохрипела Флер, – заканчивать… – Ага… – я вытерла пот со лба. – Нам же нужно просто дотронуться до Кубка? Давай на счёт “три”. Флер согласно кивнула и выпрямилась. Я встала рядом и, попытавшись смочить пересохшее горло, сказала устало: – Раз. – Два, – продолжила Флер. – Три. – Закончили мы вместе и ухватились за ручки по бокам. Знакомый рывок перемещения подцепил пупок, и я послушно закрыла глаза. Когда гудение ветра вокруг стихло, кулем свалилась на земле. "Какая прекрасная тëплая земля… Можно меня оставят здесь поспать?.." Но взволнованный голос Флер заставил меня с усилием продрать глаза. – Г'де мы? – Девушка сидела на земле, изумлëнно и нервно оглядывая окружающее нас кладбище. – Р'азве мы не должны были пер'еместиться к судьям? – Всё в порядке, – хрипло успокоила еë я. – Слышал, они сделали что-то вроде перевалочного пункта. Дотронемся до Кубка ещё раз и попадëм куда следует. – Ясно, – сказала Флер, слишком уставшая, чтобы задавать разумные вопросы, вроде: «Какого чëрта им понадобилось делать “перевалочный пункт”?!». Я легла обратно на землю, раскинулась звëздочкой и смежила веки. Флер последовала моему примеру. Какое-то время на ночном кладбище слышно было лишь наше дыхание. "Как же спать хочется… И есть. Но сначала спать… Так, нет, нужно возвращаться — там, наверное, уже все переполошились, когда мы пропали." Я со вздохом поднялась с земли. – Идëм, Флер, – протянула руку девушке. – Получим свою награду и можно будет погрузиться в спячку. Делакур невыразительно хмыкнула и, тяжело ухватившись за мою ладонь, поднялась. Нехотя передвигая ноги, — а куда торопится? судьи, чай, не черви — подождут! — мы добрались до отброшенного в сторону Кубка и присели перед ним на колени. – Ну, на счëт “тр'и”, – сказала Флер. – Р'аз… – Два… – Три. И снова круговерть мира. Даже с закрытыми глазами меня начало слегка подташнивать — для моего усталого тела и сознания два перемещения в течении десяти минут явно было многовато. Колени глухо врезались в землю, я выкинула руки вперëд, предупреждая так и не случившееся падение. Правая поднялась вместе с чем-то — с Кубком, а левая столкнулась с тëплой ладонью человека напротив. Я открыла глаза и улыбнулась Флер: – Мы победили. Словно по щелчку включились звуки: вокруг бушевала толпа, и если постараться прислушаться, можно было даже выделить из шума определëнные фразы. Флер оглянулась на ревущие трибуны и улыбнулась мне в ответ: – Да. Мы победили. Она начала подниматься с колен, и я тоже. Мы встали вместе, слегка покачиваясь и сжимая ручки Кубка в ладонях: я — в правой, Флер – в левой. Сотни лиц глядели на нас, сотни биноклей направлены в нашу сторону. Прямо перед нами, на первом уровне трибун улыбались и аплодировали судьи. Хотя, лично мне, кислая рожа Каркарова была даже приятнее. Мы с Флер переглянулись и, не сговариваясь, подняли Кубок над головой. Трибуны взорвались неистовым рëвом, и я вдруг осознала, что широко, до боли в скулах, улыбаюсь. Посмотрела направо и на лице Флер увидела отражение своей улыбки, полной абсолютного счастья. "Сейчас Логан мог бы появиться буквально за секунду", – промелькнула мысль, когда Людо Бэгмен, соскочивший со своего места комментатора, подскакал к нам и, остановившись в метре, выкинул в нашу сторону левую руку и прогремел: – Гарри Поттер и Флер Делакур! У нас два победителя! Кто мог ожидать такой исход?! Подобного результата не видели уже несколько веков! Трибуны ревели, я чувствовала, как рука затекает под весом Кубка, но опускать еë и не планировала. Из-за судейского стола поднялись Дамблдор и мадам Максим и с улыбками направились в нашу сторону. Бэгмен продолжал что-то кричать, но это уже было неважно. "Мы победили. Флер жива и здорова — я победила!" – Поздравляю, – сказал Дамблдор, приблизившись. – Вы ог'ромные молодцы! – мадам Максим, казалось, не могла перестать улыбаться. – Спасибо! – я и Флер ответили почти синхронно и, переглянувшись, рассмеялись. Директора расплылись в улыбках. Дав нам отсмеяться, Дамблдор слегка посерьëзнел, но в его глазах по-прежнему плясали искры: – Сейчас вручат ваш приз, а затем вам стоит пройти в палатку Помфри. Мы кивнули. – А вот и мистер' Фадж, – заметила мадам Максим, обернувшись. К нам и правда спешил сияющий, словно медный пятак, министр. – Такой исход, такой исход! – Фадж качал головой и метался глазами между лицом моим и Флер. – Две школы-победительницы! С ума сойти! – Корнелиус, – негромко окликнул его Дамблдор. – Ох, я же должен вручить приз! Совсем забыл, что заменяю Барти. Бедняга, такой Турнир пропустил… Фадж достал увесистый мешочек, направил на него палочку и что-то пробурчал. И тот разделился, оставив в руках министра две одинаковых калиты из красного бархата, перевязанных золотыми верëвочками. Мы передали Кубок нашим директорам, и они, под крики надрывающегося Бэгмена, отошли в сторону. Фадж пожал руку мне и вручил мою часть приза (трибуны взревели: «Хогвартс!»), затем — Флер и опустил в изящную ладонь еë мешочек («Шармбатон!»). Министр развернулся к трибунам и тоже отошëл в сторону, протянув обе руки к нам, словно демонстрируя нашу победу зрителям. – А теперь! – раздался громовой глас Бэгмена. – Мы приглашаем всех в Большой Зал, куда спустятся все четверо чемпионов, включая наших безусловных победителей! Трибуны снова взорвались аплодисментами, а мы с Флер решили, что это намëк, и нам можно отправляться к Помфри. Белая палатка находилась чуть дальше, где крики зрителей и Бэгмена уже не звучали столь оглушительно. Но если Флер свободно скрылась за входным полотном, то меня перехватила чья-то твëрдая рука. – Погоди-ка, сынок, – раздался каркающий голос за спиной, и я едва не застонала: "Ну, конечно! Как я могла забыть про лже-Муди?.." – Профессор, – развернувшись к Краучу лицом, изобразила удивление. – Что-то случилось? – Вот это я и пытаюсь выяснить. – Голубое око вперилось в меня неподвижно, а живое, чëрное, наоборот, металось с моего правого глаза на левый. Я подняла брови в вежливом недоумении. – Что случилось после того, как ты коснулся Кубка? – Лже-Муди наклонился надо мной низко-низко и жадно вперился в моë лицо. – Э… Ну… Мы с Флер попали на кладбище сначала… – На кладбище! – вскричал Грозный Глаз, хватая меня за предплечья. – И?! Что было на кладбище?! – Да ничего, – пожала плечами, чувствуя садистское удовольствие от наблюдения выпученных глаз лже-Муди. – Полежали, на звëздочки поглазели… – На звëздочки?! – у моего собеседника дëрнулся глаз. – Ну да, они, знаете, такие красивые сегодня ночью, вот даже сейчас, гляньте… – Слушай сюда, щенок! – прорычал Крауч, кажется, я наконец вывела его из себя. – Живо отвечай, видел ты Тëмного Лорда?! – Искореженное лицо с безумно сверкающим чëрным и неподвижным голубым глазами находилось практически вплотную к моему, яростные брызги слюны долетали до кожи, и я морщилась, но Крауч этого даже не замечал. – А эти псы, называющие себя Пожирателями Смерти, эти предатели, — они были там?! Я нахмурилась и с опаской уставилась на лже-Муди исподлобья. – Профессор, – мягким голосом, стараясь незаметно отцепить его руки, – этот Турнир был такой необычный… такой насыщенный… – Мне удалось избавиться от хватки на своих предплечьях, и теперь я медленно отступала спиной вперёд, вслепую, не отводя взгляда от выпученных глаз лже-Муди. – Со мной очень много чего произошло… Начиная от непонятного выбора меня чемпионом, заканчивая победой, в которую я никогда не верил… Несомненно, всё это очень странно… И… И мне тут сказали зайти в эту палатку, – я ткнула пальцем в обитель Помфри, от которой вследствии своего отступления оказалась вдруг дальше, чем была. – Н-не хотите со мной?.. Там можно полежать, отдохнуть… – “Профессор” молча взирал на меня с того места, где я его оставила, и было неясно, слушает он меня, или нет. – Или поговорить! Вы же хотите поговорить? Там очень даже неплохо можно поговорить: в тишине, спокойствии… Ну, как вам идея? – я нервно улыбнулась по-прежнему молчавшему Краучу. "Отлично. Теперь, если кто надумает посмотреть мои воспоминания, то смогут убедиться, что ничего мне неизвестно, и реагирую я адекватно на подобные речи: как на речи сумасшедшего. …Что ж, этого должно быть достаточно. Отправлюсь к Помфри, а потом можно разыграть перед директором и профессорами, как меня напугал безумный Муди, и сдать его властям наконец. Он один остался." И я, бросив последний взгляд на Крауча и повернувшись к нему боком, шагнула в сторону белой палатки. Всё случилось мгновенно. Я услышала яростный рëв: «Avada Kedavra!» Мои глаза расширились, и я начала разворачиваться к Краучу.

Разворачиваться. Вместо того, чтобы бежать.

Зелëная волна неслась на меня.

"Беги!" – завопило сознание.

Я дëрнулась.

Но было поздно.

"Какая же я дура…"

Была последняя мысль.

Прежде чем волна захлестнула меня ослепительным зелëным светом.