Разбить яйцо: снаружи или изнутри?

Меня окружала ослепительная белизна. Крутанувшись вокруг своей оси, я убедилась, что абсолютно белое пространство ничего не заполняло. Пол я не ощущала, хотя и оказалась босиком; внешне казалось, что я просто повисла в воздухе — если какая-то поверхность и была, то она идеально сливалась с окружающей белизной. На мгновение задумавшись, я согнула ноги и подпрыгнула. Но мне не удалось понять, преодолела ли я какое-то расстояние вверх и вернулась ли в ту же точку — без всякого толчка и какого-либо осязания в однотонном белом пространстве не оказалось ориентиров. – Что ты делаешь? – раздался вдруг голос, и я обернулась. На меня с недоумением смотрел худой черноволосый подросток в круглых очках — моя полная копия. Я нахмурилась, новая мысль пришла в голову. И я повнимательнее взглянула на своё тело, на которое до этого не обращала внимания. Случайная догадка оказалась верной: женская фигура с прошлой жизни, от которой я уже успела отвыкнуть, снова была со мной. Я медленно провела ладонью вверх по животу, прислушиваясь к ощущениям. Но по-прежнему ничего не почувствовала. – Кстати говоря, – вновь подал голос паренёк, и я вскинула голову, – ты можешь… одеться? Щëки подростка отчего-то покраснели, и весь повёрнутый ко мне профиль говорил о глубочайшем смущении. Я подняла бровь. – Зачем? Высокий голос оказался неожиданностью, и мне тут же захотелось сказать что-нибудь ещё — вспомнить, как он звучал тогда, когда это тело ещё было привычным и хорошо знакомым. – Зачем? – растерянно переспросил парень, от удивления даже повернувшись ко мне лицом. Правда, тут же, смешавшись и вспыхнув пуще прежнего, отвернулся обратно. – Только не говори, что тебе нормально… так! – Мне нормально, – ситуация становилась забавной, и я начала улыбаться, нарочно принимая провокационно-сексуальную позу. Мальчик, красный, кажется, уже ото лба до самой шеи, повернулся ко мне спиной и пробормотал жалобно: – Оденься… пожалуйста… Я хмыкнула, но завертела головой в поисках какой-нибудь одежды, тут же обнаруживая “на полу” сложенное платье-сорочку. Натянув его, я окликнула своего робкого собеседника, который с опаской повернулся и откровенно выдохнул, оценив мой облик. – Так тебе так больше нравится? – насмешливо протянула я, затаив дыхание прислушиваясь к звучанию собственного голоса. – Как обидно… Только успоковшийся пацан снова покраснел и сказал, сильно хмурясь: – Мне так спокойнее. Я расхохоталась, не только потому, что его слова меня рассмешили, но и потому, что наслаждалась своим новым-старым голосом. Паренёк хмуро смотрел на меня, его большие ярко-зелёные глаза за круглыми стёклами блестели одновременно раздражением и интересом. Отсмеявшись, я с любопытством взглянула на него и, фыркнув напоследок, протянула руку. – Ладно, не обижайся, я не над тобой смеюсь — считай, это нервное. Сильно много событий в последнее время. – Я и не обижаюсь, – деланно небрежно пожал плечами парень, осторожно пожимая мне ладонь. – Замечательно, – я широко улыбнулась, и пацан улыбнулся в ответ — улыбка у него была яркая, но уж больно знакомая. Я невольно поëжилась: странное чувство всё-таки — будто кукуха у меня съехала окончательно, и я сама с собой разговариваю. Это заставило меня спросить: – А теперь давай знакомиться, ты кто? Парень несколько секунд просто ошарашенно смотрел на меня, словно не был уверен, не послышалось ли ему. Но я глядела на него с мультяшным ожиданием: вежливо улыбаясь и хлопая ресницами. – Я Гарри, – наконец сказал он, убедившись, что я не собираюсь ахать и осознающе хлопать себя пó лбу. – Гарри Джеймс Поттер, – добавил, видимо, на всякий случай. – Супер, а теперь, Гарри Джеймс Поттер, “внимание: вопрос”, – я улыбалась, уже сама неуверенная: не нервное ли это? – Что мы здесь делаем? – "Здесь" в смысле на вокзале Кингс-Кросс? – не понял Гарри. – О, так ты вокзал видишь? – с интересом завертела головой я, отвлекаясь от темы. Но у меня по-прежнему всё пространство заливал сплошной белый цвет. – А ты нет? – тоже заинтересовался парень. – Не-а, у меня тут… пустота. – Пустота? – Гарри вскинул брови. – Ага, – я снова обвела взглядом.. ничего и вернула его собеседнику. – Белая пустота. – Гарри уже открыл было рот, чтобы что-то спросить, но я опомнилась: – Так, стоп. Мы отвлеклись. Давай ещё раз, я тут потому, что умерла? Гарри пожал плечами: – Возможно. – Что значит “возможно”?! – искренне возмутилась я. – Я умерла или нет? – Это зависит от того, чего ты хочешь, – парень чуть усмехнулся, а я нахмурилась. Хотя предложение ещё не прозвучало, я, кажется, уже его предугадала. Но почему мне предлагают продолжить жить в чужом теле, если его непосредственный хозяин стоит прямо передо мной? – А ты? – спросила наконец. – А я уже решил, чего хочу, – Гарри ярко улыбнулся. – То есть ты не собираешься возвращаться? – Парень только кивнул. – Почему? Улыбка пропала с его лица, и Гарри задумчиво посмотрел куда-то в сторону. – Потому что… – начал он медленно. – Потому что не хочу. – Наконец закончил после продолжительной паузы и поджал губы — видимо, собственный ответ ему не понравился. Поэтому снова открыл рот: – Когда в начале года мне приснился сон, где Волдеморт убивает того старика, я понял, что моя относительно мирная жизнь закончена. Я был в замешательстве и чужую душу в своё тело принял с растерянностью и… небольшим облегчением. А когда оказалось, что ты по какой-то непонятной причине знаешь будущее, я осознал, что сорвал джекпот. – Гарри передёрнул плечами, всё ещё не смотря на меня. Я молча слушала. – Ты с лёгкостью справлялась с задачами, которые я бы в жизни не решил. Тут уж я захотела возмутиться: какая к чëрту “лëгкость”?! Да у меня в жизни.. в прошлой.. не было такого напряжённого года! Но Гарри остановил мою не успевшую вырваться тираду смущенным взглядом, и я ограничилась громким цоком. Вместо этого, слегка надувшись от возмущения, сказала: – Хорошо, сделаем вид, что это правда, хоть это и не так. Если уж я “так легко совсем справилась”, почему ты не хочешь вернуться сейчас? – А зачем? – просто спросил Гарри, отчего я впала в небольшой ступор. – Ну как… – растерянно начала я, пытаясь вспомнить причины, почему люди хотят жить. "В основном, из страха смерти", – вспомнилось, и я тут же хмыкнула. – "Ну да, не для Гарри основаньице…" – Ну, ради друзей и близких? – предположила я, потому что парень продолжал ждать моего ответа с нескрываемым интересом. Гарри весело хмыкнул: – Имеешь в виду, чтобы не шокировать их своей смертью? – Я неохотно кивнула, понимая, что сейчас меня разобьют в пух и прах. – Так я и не умирал. – Гарри широко улыбнулся. – В моём теле ты. Скажи-ка кто-нибудь за год заметил подмену? – Не уверена, – честно ответила я. – Мне кажется — нет, но Снейп или Дамблдор могли с лёгкостью прочитать мои мысли, а я бы этого даже не заметила. – Не прочитали, – уверенно заявил Гарри, и я с интересом вскинула брови. Пояснение не заставило себя ждать: – Хоть ты этого и не понимала, но весь год я был внутри твоего сознания, – я изогнула бровь, – это вообще-то моë тело! …Так вот, я загораживал твои мысли и воспоминания своими. Не благодари. – И не собиралась. Как правильно кое-кто заметил, это вообще-то твоё тело, – проворчала я. И добавила, чуть помолчав: – Спасибо. Гарри кивнул, и мы умолкли. Спустя какое-то время я нарушила тишину: – А если я не соглашусь? Не соглашусь продолжать жить в твоём теле? – Значит мы умрём, – равнодушно пожал плечами парень. – “Мы”? – Ага. Ты не можешь вернуться в своё прошлое тело, а я в своё возвращаться не хочу. – Но тогда твоë нежелание шокировать других своей смертью покатиться в тартарары, – заметила я. Гарри поморщился. – Зато для моей смерти есть все основания, – огрызнулся он. – В меня Авадой швырнули. Конечно, моя смерть всех шокирует, но явно не так сильно, как если бы я сдох где-нибудь у Дурслей непонятно от чего. – Думал о самоубийстве? – Иногда, – нехотя признался парень. И тут же добавил запальчиво, вскинув голову: – Но я бы никогда на это не пошëл! Тем более, после того как Волдеморт снова объявился. – Чувствуешь, что обязан его устранить? – понимающе хмыкнула я. Гарри поëжился. – Ну, на меня все надеялись… – неуверенно протянул он. – …Но теперь в этом нет надобности благодаря тебе. – И добавил, спустя небольшую паузу: – Я не могу сказать, что моя жизнь мне не нравилась, но… но здесь мне понравилось больше. И я встретил родителей. На это мне уже нечего было сказать, всё было ясно и так: Гарри твëрдо решил не возвращаться. И, на самом деле, причины были не особо важны. Даже если они бы показались мне незначительными для того, чтобы смириться со смертью, это не имело значения, так как для Гарри их оказалось достаточно. – Хорошо, – резюмировала я свои размышления, – я продолжу жить в твоём теле. В конце концов, я вообще не хочу умирать, а раз уж ты говоришь, что в своё тело вернуться не могу… Гарри откровенно выдохнул. – Честно говоря, я очень надеялся, что ты так скажешь, – признался он. – Да я с самого начала была согласна, – пожала плечами, – просто хотелось пару вопросов закрыть. …Что, заставила тебя понервничать? Как и ожидалось, тебе абсолютно не хочется, чтобы окружающие страдали от твоей смерти. – А кому хочется? – проворчал Гарри себе под нос недовольно. – Только я бы на твоём месте, так сильно на меня не полагалась бы, – проигнорировала его бурчание, – даже если за год никто не разглядел подмену, они могут сделать это позже. Тем более, у меня больше не будет никого, кто защитит моë сознание. – Сама защитишь, окклюменция тебе в помощь. – Думаешь, это так просто?! – Понятия не имею, – широко улыбнулся парень, – но, как я понимаю, у тебя нет выбора. Я тихо ругнулась, и Гарри рассмеялся. – Ладно, – примирительно произнёс он, отсмеявшись, – я останусь ещё ненадолго, до тех пор, пока ты не переступишь порог магловского мира. Ты же теперь с Сириусом живёшь? – Да, – я кивнула, – ему одобрили опекунство. Возможно, скоро одобрят и усыновление. Парень улыбнулся немного грустно, и я чуть склонила голову: – Точно не хочешь возвращаться? Но Гарри только помотал головой: – Я уже решил. – Понятно. – Ну, давай прощаться? – нерешительно произнëс он, когда тишина опять затянулась. – Ага, пока, – столь же неловко откликнулась я. И раскрыла руки для объятия: – Приятно было познакомиться? – Очень. Мы неуклюже обнялись, и, отстранившись, я поинтересовалась: – Что мне делать-то надо, чтобы вернуться? Гарри неопределённо пожал плечами. – Пожелать? – не слишком уверенно предположил он. – Хм, – я задумчиво оглядела окружающую пустоту. – Ну… я хочу вернуться. – О! – воскликнули мы с Гарри одновременно, когда из ниоткуда появилась дверь. – Ты тоже её видишь? – повернулась к парню. – Дверь? Угу. – Значит, ты тоже можешь выйти… – я искоса взглянула на него. – Да хватит уже! – раздражённо воскликнул он. – Всё-всë, поняла я, поняла, – примирительно вскинула руки. – Иди уже, – проворчал парень. – Иду, командир, – показала ему язык и направилась к двери. У самого выхода остановилась и обернулась. – Эм, Гарри… – Тот вопросительно вскинул брови. – Спасибо тебе. – Ты уже говорила. – Да не только за защиту моего сознания, – досадливо отмахнулась я, – за жизнь спасибо. Спасибо за то, что у меня есть шанс прожить чуть дольше двадцати трëх лет. – Рад, что кому-то это кажется причиной для благодарности, – усмехнулся Гарри. – Спасибо за то, что согласилась. За то, что разбираешься с моими проблемами вместо меня. – Рада, что кому-то это кажется причиной для благодарности, – вернула ему его же фразу, и Гарри весело хмыкнул. – Я не знаю, какого в посмертии — ведь кое-кто никак меня туда не пустит — но я надеюсь, ты будешь счастлив. Гарри улыбнулся и кивнул: – Обязательно, не волнуйся обо мне. Отзеркалив его улыбку, я повернулась к выходу, толкнула белую дверь и, более не задерживаясь и не оборачиваясь, шагнула в проëм. – Живи так, как будто это тело всегда принадлежало только тебе, – долетело мне в спину последнее. И дëрнувшись, я оглянулась и в стремительно исчезающей арке света успела заметить мальчишеский силуэт, прощально взмахнувший мне рукой. *** – Гарри! Гарри! – Гарри, ты нас слышишь? – Дыхание восстановилось! – Гарри, открой глаза! "Не буду. Вы шумные и мешаете думать, свалите." Но возбуждённый гомон вокруг только нарастал, и я с обречённым вздохом всё же решилась открыть глаза. Вокруг меня скакали и орали размытые лица. "Интересно, а волшебники могут делать коррекцию зрения?" – меланхолично подумала я, пока вокруг орали о том, что я проснулась, слышались рыдания и истерический смех. – Ну всё! – перекрыл вакханалию грозный рык мадам Помфри. – Вы убедились, что с мистером Поттером всё в порядке, так что кыш отсюда! – И взмахивая палочкой на каждом слове, она решительно выпроваживала незваных посетителей: – Больному! Нужен! Покой! Из медицинской палатки потянулись шумные реки учеников, позволяя мне облегченно выдохнуть. Некоторые не хотели уходить столь скоро и, повышая уровень шума и моего раздражения, пытались задержаться, но их всех изгоняла безжалостная рука медсестры. – Я понимаю ваше волнение, мисс Грейнджер, но, повторяю, мистеру Поттеру нужен покой! Приходите, когда его состояние стабилизируется. – Но!.. – Герми, – не выдержав, вмешалась я и посмотрела туда, где препирались разноцветные пятна, – со мной всё в порядке, правда. Мне просто нужно немного отдохнуть и подлечиться. Но успокоение произвело обратный эффект. – Гарри в тебя попали Авадой Кедавра! – голос Гермионы истерически скакнул вверх. – Что, твою мать, значит, ты в порядке?! "Ого, впервые слышу, чтобы Герми ругалась…" Стоящее рядом с девушкой пятно, по тембру голоса и рыжей верхушке, очевидно, являющееся Роном, приобняв Гермиону за плечи, начало в чём-то тихо её увещевать, и вдвоём с мадам Помфри им всё же удалось убедить её покинуть палатку. Наконец установилась тишина. Я расслабленно откинулась на подушки и начала внимательно изучать белый фон верха палатки. "Напоминает место встречи с Гарри." Поток ленивых мыслей был прерван приближающимися шагами Помфри, закончившей накладывать защитные заклинания во избежание проникновения нежелательных посетителей. Подойдя к моей койке, медсестра принялась сосредоточенно водить надо мной палочкой, оставляющей тонкий зелёный шлейф. – Поздравляю, мистер Поттер, – сказала она, закончив, – вам во второй раз удалось пережить Смертельное заклятие. На этот раз даже не получив дополнительных шрамов. Может расскажите, в чем секрет, я буду его своим пациентам выписывать. Я невольно улыбнулась, а мадам Помфри, поправив мне подушки, приказала спать и удалилась, что-то бурча под нос. Но я не успела исполнить еë указание, потому что палатку вновь посетили гости. И их статус, видимо, позволил им беспрепятственно преодолеть чары, наложенные Помфри. За серьëзным Дамблдор шли раздражëнная МакГонагалл, ещё более ядовитый, нежели обычно, Снейп, бледный Фадж и нервно возбужденный Бэгмен. – Я не понимаю, чего вы от меня хотите, Минерва! – верещал министр. – Преступник был мало того, что явно невменяемым, так ещё и использовал Смертельное заклятие! Я по-вашему ещё и сюсюкаться с ним должен был?! – Вы должны были хотя бы позволить его допросить! – МакГонагалл как никогда напоминала разъярённая кошку. – На кой, Мерлин вас раздери, вы потащились к нему с дементором?! – Разве вы не понимаете, Минерва, – в холодном шипении Снейпа явственно сквозило презрение, – мистеру Фаджу его шкурка намного важнее государственной безопасности. – Позвольте! – почти взвизгнул министр. – Я обезвредил опасного преступника! – И не дали узнать, насколько он был опасен, и были ли у него сообщники, – перебил его яростным шипением Снейп. Впервые видела у него такую солидарность с МакГонагалл. Двойное давление совершенно загнало мистера Фаджа в угол, и тот только отбивался изо всех сил, брызгая слюной и не контролируя нервно скачущий голос. Министр кидал кричащие о помощи взгляды на Бэгмена, но последний старательно отводил глаза, с опаской поглядывая на убийственный дуэт Снейп-МакГонагалл и постоянно оттирая носовым платком пот с лица. Директор же разборки за своей спиной просто-напросто игнорировал. Он что-то тихо и быстро объяснял мадам Помфри, выбежавшей на шум. Медсестра, судя по тону, возмущалась, но всё-таки с неудовольствием, но пропустила директора к моей койке. А вот все остальные, попытавшись приблизиться, были мгновенно остановлены непроходимой обороной. – Мадам… – начал было Фадж, кажется, обрадовавшись возможности перевести внимание со своей персоны. – Ничего не знаю! – живо перебила его Помфри. – Не вижу ни малейшей необходимости вам приближаться к моему пациенту. – Но, мадам, – вмешался и Бэгмен, – нам действительно нужно допро… расспросить Гарри. И попытался одарить медсестру дружелюбной улыбкой, но получился скорее нервный оскал. Мадам Помфри даже не удостоила его взглядом. – Ничего не знаю, – безапелляционно повторила она. – Моему пациенту необходим покой, и вы не потревожите его, пока я здесь. МакГонагалл и Снейп, хорошо знакомые с Помфри, поняли, что ловить им нечего, и отошли в сторону, ожидая, пока директор закончит со мной. До Фаджа и Бэгмена доходило дольше, и они продолжали попытки достучаться до медсестры, но как будто бились в глухую стену. – Здравствуй, Гарри, – мягко произнёс подошедший Дамблдор, и я перевела взгляд с интереснейшей неравной битвы на директора. – Здравствуйте, – попыталась подтянуться на подушках, и он помог мне принять полусидячее положение. – Может прозвучать глупо, учитывая, что ты пережил, но каково твоё состояние? – директор взмахнул палочкой, и в воздухе соткался стул, на который он и сел, взмахнув полами своей мантии. – Мадам Помфри сказала, что даже шрамов не осталось, – ответила, гадая про себя смогу ли я обладать тем же степенным изяществом, что и Дамблдор, в его возрасте. "Доживу ли я до этого возраста вообще…" – Стоит заметить, ты необыкновенный везунчик, Гарри, – чуть вскинув брови, улыбнулся директор. – Возможно, везение передаётся по наследству, – отшутилась я. – И то верно, Джеймс был необыкновенно удачлив, – задумчиво произнëс Дамблдор. И встрепенулся: – Но как ты наверняка понял, я пришёл с тобой поговорить немного о другом. Я кивнула, показывая готовность слушать и отвечать на вопросы. Но следующая фраза директора застала меня врасплох. – Гарри, ты не против, если я применю легилименцию? – спросил он. – Это то, что маглы называют телепатией. Так мне будет легче понять, что произошло и что следует предпринять. Если бы Дамблдор задал такой вопрос ещё хотя бы вчера, то я бы заледенела от страха, но сейчас почувствовала только небольшое волнение. "Гарри, не подведи!" И смешок в голове, вероятно, был всего лишь моим воображением, но мне стало спокойнее. Директор терпеливо ждал моего ответа, и, постаравшись в глубоком вздохе излить всё же прокравшееся волнение, я кивнула. Дамблдор не достал палочку, как я ожидала, а просто чуть наклонился ко мне и прямо заглянул в глаза своим острым, пронзительным взглядом. – Спасибо за доверие, Гарри, – тепло произнёс он. Я не успела ответить, как в моей голове замелькали кадры. Подневольно, я ждала боли, но её не последовало. Было ощущение, будто меня вдруг просто одолела меланхолия, и воспоминания одно за другим всплывали в голове. Кадры мелькали как на киноленте: третье испытание Турнира, Кубок, пустое кладбище, награждение и разговор с лже-Муди — после чего в своей собственной голове я увидела только картинку того, как открыла глаза в этой самой палате. Никакого разговора с Гарри или компрометирующей излишней осведомлённости — я облегчённо выдохнула. Дамблдор задумчиво сидел передо мной, я молча наблюдала, ожидая какого-нибудь вердикта. Наконец он вышел из своих мыслей и снова поблагодарил меня. – Кстати, Гарри, поддержи-ка, – директор протянул мне свою палочку. Стоило мне её коснуться, как наконечник рассыпался золотистыми искрами. От неожиданности я едва не выронила палочку и вопросительно и слегка виновато — кто знает, было ли так задумано или это я успела напортачить — взглянула на директора. Но тот только хмыкнул и взмахнул кистью. Тëплое древко юрко выскользнуло из моих рук, и рефлекторно сжавшиеся ладони не успели его удержать. "И что это было?" – растерянно подумала я. Дамблдор никак не объяснил моё недоумение и, вежливо попрощавшись и пожелав хорошего отдыха, удалился, прихватив с собой всю свою братию. Наблюдая как Помфри, ворча себе под нос, по новой накладывает защитные заклинания и затем водит палочкой надо мной с диагностирующими чарами, я невольно улыбнулась. То ли от манипуляций медсестры, то ли как результат всех пережитых треволнений, но меня медленно затапливало спокойствие. Фигура Помфри маячила где-то у входа, голова утопала в подушке, диагностирующие чары мерно жужжали вокруг, веки постепенно слипались. В сонном мозгу внезапно всплыли последние слова Гарри. "Прав пацан: надо привыкать к этому телу… Я теперь здесь навсегда."